Негаданная Судьба (гет)

Не говори, что «насовсем», не обещай, что «навсегда»,

Судьба — сбегающий песок, а жизнь текуча, как вода.

Теряя — новое найди, отчаявшись — в другое верь,

Ведь не узнаешь, что за гость, пока ты не откроешь дверь.

Бильбо не любил долгие отлучки Гермионы из Бэг-энда. В поисках трав для своей аптечки или просто из интереса, она забредала так далеко, что отсутствовала по многу часов и порой возвращалась домой уже в звездных сизых сумерках, и тогда он не находил себе места, и не ложился спать, не дождавшись ее.

В это утро все было по-другому. Бильбо проснулся около десяти утра от того, что хлопнула входная дверь. Зевая, он прошлепал в прихожую как раз вовремя, чтобы лицезреть Гермиону, которая, стоя на пороге, стряхивала с волос капли росы.

— Эмин? Я думал, ты еще в постели... Где ты бродила в такую рань, позволь спросить? — нахмурился он, заметив заляпанные грязью сапоги и плащ девушки.

— Прости, дядя, не хотела тебя беспокоить. На самом деле я надеялась вернуться, пока ты еще спишь, — ответила девушка, сбрасывая на пол сумку с добычей.

— Опять к лесу ходила? Эмин, там ведь и волки водятся!

Гермиона пожала плечами и невинно улыбнулась.

— Какие волки, Бильбо? Ты забыл, что я ведьма? К тому же до леса я не дошла, завязла в болоте, вымокла и замерзла, а у тебя очаг совсем потух, — добавила она, бросая в камин невербальное Инсендио.

Хоббит уже скрестил руки на груди, приготовившись высказать все, что он думает о безрассудстве юных пришелиц из других миров, но Гермиона примирительно похлопала его по плечу и сказала:

— Зато я нашла большую куртинку царь-корня, теперь моих запасов хватит надолго. И я собрала заодно немного грибов, — как бы между прочим добавила она. Всем известно, что хоббиты страсть как любят грибы, а уж Бильбо их просто обожал. — Сейчас я переоденусь и приготовлю завтрак.

Через час, плотно закусив и прихватив свою любимую трубку, Бильбо отправился посидеть на скамейке, погреться в лучах ласкового утреннего солнышка, а Гермиона осталась в доме и теперь заводила тесто для грибного пирога.

* * *

Бильбо прищурился и выпустил в небо еще одно колечко табачного дыма. Из приоткрытого окошка доносилось мурлыканье Гермионы и явственно ощущался ароматный дух свежей выпечки. Хоббит счастливо прикрыл глаза.

— Бильбо Беггинс! — глубокий старческий голос заставил его подпрыгнуть от неожиданности и уронить свою прекрасную трубку себе на колени. — Как праздно ты проводишь это чудесное утро! Я, признаться, надеялся предложить тебе более полезное занятия, чем греться на солнышке, как каменная ящерица!

— И вам доброго утра, господин хороший, — с досадой отозвался Бильбо, отряхивая с жилета крупинки табака, — Только я уверен, что вы меня с кем-то спутали.

— О нет, мой милый хоббит, нынешним чудесным утром я искал именно тебя. Хотя, — добавил странный гость, — похоже твое утро было добрым только до моего появления.

Бильбо медленно поднялся и с интересом оглядел седобородого высокого старика, стоящего перед ним, опираясь на длинный деревянный посох. В глазах хоббита мелькнуло узнавание.

— Ты Гэндальф — Серая Хламида, верно? — воскликнул он. — Ну да, как я сразу не догадался! Остроконечная шляпа и борода до пояса... Так что привело тебя в Шир?

Странствующий волшебник с достоинством огладил бороду.

— У меня к тебе дело, мой дорогой Бильбо. Дело в том, что я ищу того, кто отправится со мной в путешествие, навстречу приключениям.

— О, нет-нет! Если ты ищешь приключений, то зря пришел сюда! В Шире ты не найдешь никого, кто бы отправился с тобой. Тебе ли не знать, что хоббиты — тихий да мирный народец, им твои приключения — что зайцу курево! — замахал руками Бильбо.

Но Гэндальф и не думал уходить.

— Приятно, что ты хотя бы помнишь, кто я есть. — многозначительно хмыкнул волшебник. — Хотя досадно, что из юного мечтательного хоббита, что был так открыт всему новому и тянулся ко всему неизведанному, ты превратился в домоседа и брюзгу! Однако, я даю тебе шанс исправиться. Идем со мной! Открой свое сердце, устреми мысли к дальним землям... пока еще не пустил корни в этот холм, точь-в-точь как старый каштан под стенами Бэг-энда.

Бильбо, впрочем, ничуть не обиделся. Он с достоинством оправил сюртук, и поклонился нежданному гостю.

— Ну что ж, было приятно поболтать, мистер Гэндальф, но вас, верно, ждут дела, — произнес он. — Посему, не смею задерживать.

Хоббит развернулся к волшебнику спиной и уже взялся было за ручку двери, но тихий голос Гэндальфа заставил его замереть.

— Скажите-ка мне, мистер Бэггинс, не случалось ли в последнее время в Шире чего подозрительного? Не захаживали ли сюда странные люди?

— Единственный странный человек в наших краях, это вы, мистер, — раздраженно проворчал хоббит. — Доброго утра!

— Бильбо Беггинс, я тебе не какой-нибудь базарный клоун! — прогремел вмиг посуровевший старец. — Меня влечет в Хоббитон магическая сила неизвестной природы и огромной мощи, и она сосредоточена не где-нибудь, а в твоей усадьбе! Мне стоило не появляться в Шире три десятилетия и нажить лишних седин, чтобы в один прекрасный момент узнать, что добрый хоббит Бильбо Беггинс забавляется с темной магией!

Перепуганный Бильбо уже открыл рот, чтобы сказать «Не понимаю, о чем вы», как двери дома распахнулись и на пороге, с чашкой божественно благоухающего кофе возникла Гермиона.

— Бильбо! Кофе стынет, а пироги черствеют, дожидаясь тебя... Доброе утро, мистер, извините, я не знала, что дядя занят... — порозовев от смущения, пробормотала она.

Гэндальф переменился в лице, взглянув на девушку, и хоббита испугал интерес, поселившийся во взгляде волшебника. Он понял, что обмануть мага россказнями о человеческой племяннице не удастся, и тут же ощутил укол совести. Он пытался прогнать единственного человека, который мог бы помочь Гермионе вернуться в ее мир.

— Что ж, похоже насчет черной магии я погорячился. Как вас зовут, юная леди? — ласково улыбаясь произнес маг.

— Гермиона Грейнджер, но здесь меня все называют Эмин. А вы Гэндальф, не так ли? — вдруг поняла она. — Бильбо много рассказывал о вас.

— И к сожалению, ни словом не упомянул о тебе, дитя. Ответь мне — прав ли я, когда думаю, что источник магии, так взволновавшей меня, находится в тебе?

Гермиона взглянула в пронзительные голубые глаза мага и кивнула. Ее колени внезапно стали ватными, сердце защемило и воспоминания, высвободившись, вихрем ворвались в сознание. Этот волшебник так напоминал ей Дамблдора, его мудрость, его вкрадчивый старческий голос и ласку во взгляде, что стало тесно в груди.

— Вы присоединитесь к нам за обедом? — пролепетала она.

— Не сейчас, дитя. — он обернулся к потерявшему дар речи хоббиту. — Жди меня в гости через два дня, дорогой Бильбо. Я обещаю, — он взглянул на Гермиону, — ты получишь ответы на свои вопросы.

С этими словами, маг зашагал по тропинке прочь от Бэг-энда.

* * *

Наступил вечер второго дня после внезапного появления Гэндальфа, и Бильбо уже успел позабыть о странствующем волшебнике.

Было время обеда, и хоббит уже с удобством устроился в столовой в то время, как Гермиона ставила на стол грибное жаркое и пироги с черникой.

В этот момент зазвенел дверной колокольчик.

— Это должно быть Гэндальф, — вставая, сказал Бильбо. — Я уж было и позабыл, что он обещал нам визит.

И отправился открывать.

Но, к его удивлению, на пороге стоял отнюдь не старый волшебник, а дюжий ясноглазый гном в дорожном, покрытом пылью плаще, который он, незамедлительно сняв, сунул в руки Бильбо.

— Двалин, к вашим услугам, — поклонившись, отрекомендовался он, — Гэндальф сказал, что к ужину здесь подают превосходные пироги с грибами.

— Ах, да, Гэндальф, — пытаясь оправиться от шока, пробормотал Бильбо. — Я мог бы догадаться. Вы, конечно, присоединитесь к нам за ужином?

Гном, однако, не утрудился ответом и коротко кивнув, двинулся в столовую. Где и столкнулся с Гермионой, повергнув девушку в культурный шок своим внешним видом.

Он был невысок, кряжист, с блестящей лысой головой, покрытой странной татуировкой и лохматой бородой, заправленной за широкий пояс; на предплечьях его тускло поблескивали металлические наручи. Пока Гермиона безуспешно пыталась вернуть дар речи, гость, низко ей поклонившись, уселся за стол и деловито принялся за пироги.

— Эля, сэр?... пролепетала девушка, бухнув на стол тяжелый кувшин.

— Благодарю, леди, это было бы великолепно, — пробасил гость.

А в дверь, тем временем, снова позвонили.

Когда Бильбо появился в сопровождении еще одного посетителя, на этот раз вежливого, улыбчивого старца с длинной белоснежной бородой, Гермиона раз и навсегда запретила себе удивляться. Гости сердечно обнялись, и как ни в чем не бывало уселись рядом, непринужденно болтая и похлопывая друг друга по плечу. Похоже, они были хорошо знакомы.

— Кто это? — прошептала Гермиона на ухо Бильбо, выставляя на стол еще один кувшин с элем.

— Гномы. Похоже, приятели Гэндальфа.

— Ты уверен? Гномы — они маленькие, в красных колпачках и живут в саду... Мерлин, что я несу...

Когда дверной колокольчик снова затренькал, девушка жестом остановила Бильбо.

— Не трудись дядя, в этот раз открою я, — улыбнулась она.

В прихожую с серьезным выражением на лицах синхронно ступили двое молодых, совсем еще короткобородых гномов. И расплылись счастливыми улыбками при взгляде на Гермиону.

— Фили, — представился тот, что казался старше. У него была короткая светло-русая борода и волосы, заплетенные в замысловатые косички.

— И Кили, — сверкнув белозубой улыбкой, отозвался младший — черноглазый и совсем еще безбородый.

-... к вашим услугам, леди! — закончили они хором, низко кланаяясь Гермионе.

Гермиона невольно улыбнулась. Эти двое говорили точь-в-точь, как Фред и Джордж.

— Эмин, — назвала она себя.

— Но Гэндальф сказал нам, что это дом уважаемого хоббита Бильбо Беггинса, — забеспокоился Фили, и тут же получил от брата тычок под ребра.

— Так и есть, господа, — улыбаясь, объяснила Гермиона. — Свое оружие и инструмент можете сложить здесь, — добавила она, указывая на большой кованый сундук.

Кили и Фили радостно загрохотали своим скарбом, при этом не переставая с интересом коситься на уходящую девушку.

— Прекрати! — вдруг зашипел Фили.

— Что?

— Ты пялишься на нее!

— Тебе показалось, братец!

— А вот и нет! И где сейчас твои глаза?

— А вот и да! Твои глаза там же!

Кили отвесил брату душевный подзатыльник.

— Кили, Фили, хватит прохлаждаться, — гаркнул Двалин, высунувшись из дверей столовой. — Нужно вынести этот стол в гостиную, а то все не поместимся!

— Что это значит, мистер? — забеспокоился Бильбо. — Неужто мало еще гномов в моем жилище?

Словно в ответ, колокольчик затрезвонил снова. На этот раз явились сразу пятеро. Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин, назвались они.

Бедный Бильбо был бледен, и Гермиона даже могла поклясться, что у него дрожали руки.

— Брось, дядя, — улыбнулась она. — Где твое знаменитое хоббитовское гостеприимство? Эти гномы — веселые ребята!

И со смехом пошла отпирать дверь, когда громкий стук возвестил о прибытии очередных гостей.

Трое гномов с оханьем ввалились в прихожую и растянулись на полу у ног Гермионы. Девушка, смеясь, протянула им руки.

— Бифур...

— Бофур...

— И Бомбур, к вашим услугам, прелестное дитя!

Тут в дверной проем всунулась голова Гэндальфа, увенчанная остроконечной шляпой. Волшебник выглядел крайне довольным. Он тепло улыбнулся Гермионе.

— Надеюсь, опоздавшие голодными не останутся? — спросил он.

— Нет, мистер Гэндальф, — хохотнул Двалин. — Ведь Бомбур-то явился только сейчас. И то хорошо, а то от припасов нашего уважаемого хоббита уже остались бы только воспоминания!

А в гостиной уже творился сущий переполох. Фили и Кили, усадив Гермиону в кресло, чтобы ее ненароком не затоптали другие гномы, самостоятельно и споро выставляли на стол тарелки, кружки и всевозможную снедь из хоббитовской кладовой, а Двалин и Балин наполняли кувшины элем и портером. При этом все двенадцать гномов беспрестанно смеялись и гомонили все разом. Похоже, они давно не виделись и спешили поделиться всеми новостями сразу.

Наговорившись, они запели одну за другой развеселые застольные да шуточные песни, притопывая башмаками в такт, да пристукивая кулаками по столу. Похоже их очень развлекала тихая истерика, в коей прибывал хозяин дома.

Гермиону охватило веселое возбуждение. Она раскраснелась от выпитого эля, и теперь смеялась и хлопала в ладоши, слушая гномов.

Наконец, все было съедено, посуда перемыта и убрана на буфетные полки. Гномы, попыхивая трубками, говорили о делах, о пещерах и рудниках и о чем-то таком, что было непонятно и Бильбо, и Гермионе.

Она сидела у камина, глядя на танцующее пламя, на подлокотниках ее кресла деловито устроились Кили и Фили.

За разговорами никто не заметил как за окном стемнело. Зажглись звезды.

Тихий стук в дверь заставил всех замолчать. Гномы многозначительно переглянулись.

Гермиона поднялась и вопросительно посмотрела на Гэндальфа. Волшебник, улыбаясь, кивнул ей.

Она отворила дверь и обнаружила на пороге высокого важного гнома в меховом плаще. Он взирал на нее жестким суровым взглядом стальных глаз. Это был сам Торин Дубовый Щит, вожак гномьей компании, Король-Под -Горой.

* * *

— Вот теперь-то вся компания в сборе! — радостно возвестил Гэндальф. — Ты задержался, друг мой, — обратился он к Торину.

— Я заблудился. И скружил в обход тракта, да не один раз, — недовольно произнес гном. — Полагаю, меня здесь накормят ужином?

Гэндальф подмигнул Гермионе.

— Эмин, дитя мое, налей гостю эля, а потом мы потолкуем. Надо же нашему уважаемому Бильбо, наконец, узнать, какая роль ему уготована в нашем плане. Кстати, я бы не отказался от стаканчика красного вина.

— Гэндальф, ты обещал мне четырнадцатого члена отряда, и что я тут вижу? Мистер Беггинс больше похож на бакалейщика, чем на воина.

— Торин, я думаю, сегодня ты получишь не одного, а сразу двух членов для твоего отряда, — хитро прищурился волшебник.

— Я надеюсь, ты не думаешь, что я возьму в отряд человеческого ребенка? — вскинулся король, испепеляя взглядом сидящую в кресле Гермиону. Та густо покраснела и приготовилась огрызнуться.

— Эмин — не ребенок, — возразил маг. — По случайности пришла она в наш мир. И у нее в этом путешествии свои резоны. Она ищет дорогу домой, и мне открылось, что ей суждено пройти путь к Эребору вместе с вами. В его конце она обретет искомое.

— Дядя, она умеет колдовать... — заговорил Кили, обращаясь к Торину.

— Она волшебница, как Гэндальф... — вторил ему Фили.

— Она может быть полезной для нас! — заговорили другие гномы.

Но король только упрямо тряс головой.

— Я не буду нести ответственность за эту женщину, волшебник! — прорычал он. — Она не пройдет и ста лиг! А если нам на пути встретятся орки?

— Я не нуждаюсь ни в чьей опеке, мистер Дубощит! — взорвалась Гермиона, и глиняная кружка в руках Торина разлетелась на мелкие осколки. — Моя магия защитит меня ничуть не хуже, чем вас — ваша секира!

Торин ошалело уставился на свою порезанную ладонь, потом на Гермиону, которая подошла к нему, и взяв его руку, дотронулась до раны палочкой. Мгновение — и от пореза остался лишь тонкий бело-розовый след.

Кили и Фили восторженно захлопали в ладоши. Гэндальф удовлетворенно улыбался.

Торин не сказал не слова, лишь курил, глядя на огонь.

* * *

— Я не понимаю все же, каким образом это может касаться меня? — пропищал Бильбо, слушая рассказ Торина об Одинокой горе, потерянном золоте и огнедышащем драконе Смауге. — Вы правильно подметили, мистер Дубощит — я не воин.

— Но ты Взломщик, — возразил король. — Ты маленький и юркий и без труда пролезешь в любую щель. А уж какие хоббиты маскировщики, тихие да незаметные, что тот камень на дороге, так об этом и вовсе легенды ходят!

— Однако, никто не гарантирует того, что ты вернешься целым и невредимым, — осторожно добавил Бофур. — До Смауга еще надо добраться, а на пути есть напасти похуже орков.

— Орки?! — ужаснулся Бильбо.

— А еще варги, волколаки и гоблины, — весело подал голос Кили.

Торин, однако, не разделял его веселья.

— Вам это кажется забавным? — ледяным голосом вопросил он. Кили опустил взгляд.

— Прости, дядя.

Гермиона слушала молча, исподтишка рассматривая подгорного короля. Мерлиновы яйца! Он, похоже, настоящая задница. Угрюм, подозрителен, нелюдим... Потрясающе строг со своими людьми, даже с членами семьи. Гордец. Настоящий лидер. Неудивительно, что он смог привести свой народ к новой жизни тогда, когда от старой остались только жалкие лохмотья.

Она чувствовала глубокое уважение к нему. Но это не отменяло того, что он являлся гордой, напыщенной задницей.

Неожиданно Гермиона встретилась с подозрительным взглядом вожака гномов. Торин моргнул и повернулся к Гэндальфу.

— Идем, мне нужно сказать тебе пару слов.

За ними, прихватив трубку, потянулся Двалин.

Большинство гномов уже спали, расположившись прямо на ковре. Кили дремал, сидя на подлокотнике кресла, Фили — на полу, касаясь головой колена Гермионы. Их мерное сопение убаюкивало ее, но она все еще слышала тихий бархатный голос Торина, спорившего с волшебником.

— Ей не место в отряде, Гэндальф, — говорил он. — Она станет обузой. Я даже не уверен, можно ли ей доверять.

— Ты видел ее магию, Торин. Девушка в состоянии не только позаботиться о себе, но в случае чего и помочь вам. Дай ей шанс.

— Прости, маг, но я согласен с Торином, — усмехнулся Двалин. — Взгляни на них, — он кивнул в сторону Гермионы и братьев. — Фили и Кили не отходят от нее ни на шаг с тех пор как переступили порог этого дома!

— Это называется молодостью, господин гном, — улыбнулся Гэндальф. — Девушка — диво для них. Оставь это, Торин.

— Из-за этой девчонки в моем отряде начнется буйнопомешательство! — прошипел в ответ Торин. — Место женщины — около домашнего очага, а не у походного костра.

— Торин! — вдруг рассердился Гэндальф. — Ты просил найти тебе еще одного спутника, а я привел целых двух! Бильбо и Эмин — мой выбор, и ты будешь с ним считаться. Или можешь топать в Эребор в одиночку прямо сейчас!

С этими словами он взял посох, и выйдя на улицу, исчез в ночи.

— Встретимся утром у трактира «Зеленый дракон», — донесся его голос из темноты.