Армия Чародея (гет)

Британия. 31 октября 1981 года.

Огромный мрачный зал, украшенный гобеленами, служил местом встречи высоких гостей. Обстановка зала была подобрана так, чтобы всячески подчеркнуть вкус и положение его хозяев.

На гобеленах изображались грандиозные сражения прошлого: гоблинские восстания, волшебные войны и прочие значительные события магической истории. Пол был отделан мрамором, а потолок украшен громоздкой хрустальной люстрой. В зале находилось два человека. Оба сидели в массивных креслах возле вычурного витража и молча наблюдали, как садилось солнце.

Один из них — Лорд Волдеморт — был вполне известной личностью в магическом мире. Его боялись и почитали, ненавидели и восхваляли. Министра магии Евросоюза Людвига фон Гинденбурга в магической Британии знали лишь люди, интересующиеся внешней политикой. Это был седой представительный мужчина в черной парадной мантии. Он сидел в глубоком кресле, в правой руке держал стакан с виски, левой же подпирал подбородок. Лицо его не выражало ровным счетом никаких эмоций.

— Насколько мне известно, Вам удалось заручиться поддержкой старой аристократии и укрепить свои позиции в Визенгамоте, — задумчиво начал говорить фон Гинденбург, — но основная масса волшебников вас не поддерживает.

Лорд сделал глоток и заявил уверенным тоном:

— С террором покончено еще два года назад. Посредственности уже и так запуганы. Все, кто что-то собой представляют, перешли на мою сторону или примкнули к Дамблдору.

Министр иронично улыбнулся и посмотрел в глаза Лорда, отражавшие красный отблеск каминного огня.

— Данные нашей разведки говорят о другом, — он закинул ногу на ногу.

Легкое раздражение промелькнуло на лице Волдеморта.

— Я признаю существование не определившихся со стороной групп, но с каждым годом таких становится все меньше. Если начнется полномасштабная война, никто не сможет остаться в стороне.

— Что ж, я рад вашим успехам, — кивнул фон Гинденбург с легкой усмешкой.

Лорд выглядел озадаченным и продолжил разговор, осторожно подбирая слова:

— Сегодня я пригласил Вас, чтобы обсудить последнее условие нашей «небольшой авантюры», — он позволил себе намек на улыбку, впрочем, глаза по-прежнему внимательно изучали лицо собеседника. Тот поставил стакан с виски на столик, скрестил пальцы и, глядя на огонь камина, произнес:

— Мы согласны с Вашим предложением, при условии присутствия нашего советника для координаций действий во внешней политике.

— Европеец в составе Визенгамота?! — угрожающим голосом заговорил Волдеморт, изогнув бровь. Чтобы подчеркнуть нелепость этих слов, он добавил: — Как Вы себе это представляете?

— А чего Вы ожидали? — иронично ответил фон Гинденбург. — Я уверен, способ мы найдем. — Немного помолчав, он добавил: — Мне кажется, Вы тянете время…

Поморщившись, Лорд произнес:

— У меня есть незавершенное дело. Как только с ним будет покончено, мы сможем преступить к активным действиям.

Волдеморт задумался над известной ему частью пророчества. Дамблдор помогает прятаться Поттерам и Лонгботтомам, но сегодня слуга должен принести важную информацию. «Наверняка старый пень считает, что я буду выбирать одного из них. Впрочем, он не сильно ошибается — я уничтожу обоих и не оставлю даже призрачного шанса пророчеству…»

В этот момент с характерным хлопком перед Темным Лордом возник домовой эльф, и, сообщив о прибытии долгожданного слуги, исчез.

— Что ж, министр, — сказал Лорд, — я вынужден прервать наш разговор. Дело не терпит отлагательства.

— Разумеется, — поднимаясь с уютного кресла и направляясь к камину, заверил Волдеморта господин Гинденбург. — Помните, в Брюсселе очень многие Вам симпатизируют.

Когда министр магии Евросоюза покинул поместье Риддлов, Волдеморт взмахом руки открыл тяжёлую двухстворчатую дверь. За ней с бледным лицом, сгорбившись, стоял невысокого роста человек. Подойдя к камину, Лорд жестом велел тому приблизиться. Взяв человека за подбородок, он приподнял его голову. Глядя в выпученные карие глаза, Лорда стал читать мысли — образы, сменяя друг друга, проносились с ужасной скоростью, но создавалось впечатление, что главное все-таки было укрыто. Опустив руку, Волдеморт произнес холодным тоном:

— В этот раз, Питер, я не могу прочесть в твоих глупых мыслях нужную мне информацию. Фиделиус?!

Питер не мог смотреть Лорду прямо в глаза и отвел взгляд при первой же возможности.

— Это заклинание хранителя, мой Лорд, — сбиваясь, пролепетал Петтигрю, — они хотели сделать хранителем Блэка. Он отказался, считая, что на него будут охотиться в первую очередь.

Лорд усмехнулся. Ситуация казалась ему забавной.

— И ты, как верный пес, побежал к своему хозяину. Где же они скрываются? — возобновляя зрительный контакт, прошептал Лорд. Параллельно в его голове крутились мысли: «Промелькнет ли фальшь в словах этой крысы? Даже если он принял метку, это может быть лишь частью хитроумной игры Дамблдора».

— Годрикова Лощина, дом №9, мой Лорд,— лепетал Петегрю, не замечая триумфа, отразившегося в глазах Лорда.

Волдеморт взмахнул рукой, и из воздуха появился листок пергамента и перо с чернилами.

— Напиши, — приказал Лорд.

Подхватив письменные принадлежности, Питер, волнуясь и сбиваясь, написал адрес. Закончив, он неуверенно поднял взгляд на своего господина, не решаясь задать так волновавший его вопрос. Лорд не стал с ним церемониться и просто протянул руку. Пергамент, вырвавшись из рук Питера, мгновенно оказался у него в руках. Свернув и засунув себе в карман мантии вожделенную гарантию удачного исполнения пророчества, Лорд неспешно вернулся в кресло. Помедлив, Питер приблизился к нему и взволнованным голосом попытался завести разговор в нужном для него русле:

— Мой Лорд, а как же мое желание? — Питер боялся, что господин убьет его сразу же после получения информации, и Лорд прекрасно чувствовал его страх.

— Можешь просить, чего пожелаешь, мой маленький друг, — благосклонность Лорда была вызвана уверенностью в контроле над ситуацией. — Не бойся, мне даже любопытно, что может хотеть такой человек, как ты.

Лорд, взяв со столика свой бокал и сделав небольшой глоток, довольно прикрыл глаза. Напиток медленно обволакивал горло, согревая и будоража.

— Что же ты можешь хотеть? — повторил Лорд скорее для себя. Легкое любопытство и хорошее настроение навеяло желание слегка поиграть со своим слугой. — Может, ты хочешь его грязнокровную женушку? — с ехидной улыбкой предположил он, наблюдая за реакцией слуги. Побледневший Питер замотал головой и, отвернувшись, попытался собраться с мыслями. Тем временем Риддл продолжил:

— Может быть, это деньги и власть? — он посмотрел Петтигрю в глаза. — Жаждешь пост в министерстве? – Лорд уже почти скучал.

И Питер, наконец, решился:

— Мой лорд, я… Я хочу прожить жизнь заново…

Глаза Лорда Волдеморта в удивлении расширились:

— Ты спятил?! — раздражаясь, спросил он. — Даже мне не по силам повернуть время вспять.

Ожидая Круциатуса, Питер сбивчиво заговорил, пытаясь объяснить:

— Я понимаю, мой Лорд, но однажды, в Хогвартсе, я читал книгу из запретной секции. Там описывалась теоретическая возможность сделать подобное. В тот момент я решил, что это просто сказка, но потом мне попал в руки второй том этой книги. Суть сводится к перенесению человеческого сознания в сознание ребенка…

Уже отошедший от первоначального удивления Лорд начал размышлять над возможностью такого эксперимента. Прошло несколько минут, в течение которых Волдеморт сидел, задумчиво уставившись на огонь, а Питер не решался даже пошевелиться.

«Проще убить этого недоноска, — мелькнуло в голове у Волдеморта. — Теоретически при помощи ритуалов и легилименции я смогу перенести его сознание в голову младенца. Но при этом больше шансов, что он попросту сойдет с ума».

Озвучив свои мысли, Лорд следил за Питером немигающим взглядом.

Реакция Петтигрю была предсказуемой, но только в первое мгновение. Коротышка, испуганно сжавшись, резко вскинул голову, и в его глазах промелькнуло нечто гриффиндорское — должно быть, зачатки храбрости.

— Я готов рискнуть, — голос начал звучать увереннее. — Я хочу прожить жизнь заново, в новом теле, с нормальной семьей, хочу добиться всего сам, а не наблюдать, как это делают другие, — кажется, он начал забывать, кто находится перед ним. — Прошу, Вы, величайший из волшебников современности, хотя бы попытайтесь!

Лорд Волдеморт ухмыльнулся. Хоть он и презирал это ничтожество, но в этот раз мольба слуги совпала с его интересами.

— Я сдержу свое слово, — вкрадчиво произнес он, вставая и набрасывая мантию. — Но сначала мне необходимо уничтожить мальчишку!

Никто и предположить не мог, что буквально пару часов спустя произойдет самое значительное за 50 лет событие в магическом мире — падение Лорда Волдеморта.

* * *

Лондон, 29 ноября 1981 года.

Просторное подземелье, стены которого были сложены из тёмного камня, было тускло подсвечено факелами. С обеих сторон от Альбуса Дамблдора, сидевшего в кресле председателя Визенгамота, поднимались ряды широких скамей. Впереди, где скамьи стояли на возвышении, темнело много человеческих фигур. Альбус поправил очки и начал вступительную речь:

— Приветствую собравшихся. Ввиду создавшегося положения, предлагаю сразу перейти к рассмотрению актуальных на сегодняшний день вопросов, — раскрыв папку и вытащив из нее несколько листов, Дамблдор разложил их перед собой и продолжил: — Начало сегодняшнего заседания будет проходить в закрытом режиме и носить совещательный характер.

— Альбус, как самочувствие мальчика и где он сейчас находится? — задала интересующий ее вопрос Амелия Боунс, глава Отдела Магического Правопорядка.

— С ним все хорошо. После той ночи он находится в Хогвартсе под присмотром домовых эльфов, — с улыбкой ответил Дамблдор.

Со своего места поднялся тучный мужчина пятидесяти лет.

— Меня, как главу отдела тайн, больше интересует, как мальчик смог отразить смертельное проклятье. В любом случае, я буду ставить вопрос о возможном расследовании. Мы должны понять, что именно произошло той ночью! — он внимательно наблюдал за реакцией Дамблдора.

— Маркус, как раз этот вопрос я и хотел поднять одним из первых, — Дамблдор, как всегда, улыбался, но глаза утратили привычный блеск. — Те исследования, о которых вы говорите, могут занять многие годы. Поверьте, уж я-то знаю, о чем говорю.

— И что же вы предлагаете? — в этот раз на директоре сосредоточились взгляды пары десятков человек.

— Дело в том, что нам предстоит решить еще один довольно неоднозначный вопрос, — старый волшебник обвел взглядом всех присутствующих, лица большинства выражали интерес. — Поскольку законный по завещанию Поттеров опекун, Сириус Блэк, — прозвучавшее имя вызвало недовольный ропот у присутствующих, — находится в Азкабане, нам предстоит выбрать нового опекуна. — На лице Альбуса проступило печальное выражение.

Зал загомонил, многим было интересно будущее маленького Героя. Впрочем, у некоторых явно была своя персональная заинтересованность.

— Нужно найти достойную семью. Многие будут рады принять его, — выразил мнение большинства собравшихся молодой волшебник, сидящий напротив директора.

— Я думаю, у профессора Дамблдора есть вариант. Дайте ему высказаться, — пришел на помощь Альбусу глава Департамента Международного Магического Сотрудничества.

— Благодарю, Барти. Вы, конечно, правы. Я хочу предложить свою кандидатуру в качестве опекуна мальчика.

В зале повисло молчание. На лицах колдуний и волшебников читалось удивление. Не дав им оправиться, Альбус продолжал:

— Это решает сразу все проблемы: опека, понятие природы отклонения Авады, а также — что немаловажно — рядом со мной мальчик будет в полной безопасности, получит достойное воспитание и обучение.

Альбус еще раз обвел взглядом присутствующих. С правой стороны от него находилась группа консерваторов, чистокровных волшебников, среди которых, несомненно, были скрытые сторонники Темного Лорда, затаившиеся и всячески отрицающие свою причастность к нему.

На их противоречиях он и решил сыграть, обратившись к неформальному лидеру их группы.

— Мистер Паркинсон, уважаемые коллеги, — глядя на Паркинсона, тихо заговорил Альбус, — я предлагаю провести совещание и голосование по этому вопросу.

— Поддерживаю! — высказалась Миллисента Багнолд, полная женщина с седыми волосами возрастом около шестидесяти лет, уже год занимавшая пост министра магии.

Спустя полчаса Министр поднялась со своего места и заявила, сохраняя безразличное выражение лица:

— По итогам подсчета голосов «против» высказалось семнадцать членов совета, «за» — тридцать три.

Реакция присутствующих была довольно разнообразной. Альбусу было ясно, что б?льшая часть присутствующих поддержали его лишь по политическим мотивам, из желания обелить свое имя или произвести нужное впечатление на него самого. Надо признать, что после победы над Гриндевальдом и завершением войны авторитет Дамблдора и его политический вес чрезвычайно выросли. Чем он и воспользовался. Решение взять юного Поттера под свою опеку не было спонтанным, это был хорошо продуманный далеко идущий шаг. Впрочем, сейчас не время и не место обдумывать это.

— И опекуном Гарри Джеймса Поттера решением Визенгамота назначается Альбус Вульфрик Дамблдор, — эти слова вывели директора из своих размышлений.

— Благодарю за проявленное доверие, коллеги, — совершенно искренне улыбнулся Директор. — Настало время перейти к не менее важному вопросу, а именно, разбирательству со сторонниками Волдеморта.

Часть людей, находящихся в зале, вздрогнула, хоть большинство и пытались это скрыть.

— Его больше нет! — грозно воскликнула Амелия Боунс. — Прекратите бояться, подавайте пример подчиненным, — глава Отдела Магического Правопорядка была раздражена реакцией окружающих.

Миллисента Багнолд взяла в руки волшебную палочку и, видимо, от волнения, начала крутить ее в руках. Посмотрев сначала на Дамблдора, а затем и на Крауча, она вкрадчивым тоном произнесла:

— Я полагаю, что слушание необходимо начать с семьи Гринграсс. Все-таки Лорд Гринграсс был одним из нас, — бесцветным голосом добавила Министр. Поднялся шум, судьи начали обсуждать между собой недавно прогремевшее дело Гринграсса, которому грозил поцелуй за пособничество Лорду.

Министр Магии поднялась со своего места и взмахнула палочкой. Тяжелые створки входной двери отворились, в зал вошли два аврора и остановились по обе стороны от входа.

* * *

Северная Британия, декабрь 1981 года.

Замок Хогвартс стоял, погруженный в тишину. Большинство учеников мирно спали у себя в спальнях, а за оставшимся меньшинством вел охоту завхоз Филч. Впрочем, история творилась не в коридорах, а, как это часто бывает, в небольшом кабинете при спокойном дружеском разговоре. Кабинет был довольно просторен, с множеством окон и развешанных по стенам портретов. За столом друг против друга расположились два мага. Свет магических светильников отбрасывал причудливые тени.

— Альбус, ты хочешь назвать подделку документов и лжесвидетельство в суде над пожирателями «небольшим риском»? — Николас Фламель говорил с горячностью, но его лицо оставалось непроницаемым. Древний алхимик, казалось, растерял все свои эмоции на протяжении сотен лет своей жизни. Так считали мало знакомые с ним люди, к которым его сегодняшний собеседник уж никак не относился.

— К сожалению, иногда приходится идти на обдуманный риск. Лорд Гринграсс станет той нитью, что свяжет нас и старую консервативную аристократию.

— У него есть метка? — Николас, хмуро глядя на хозяина кабинета, задал вполне закономерный вопрос.

— Нет, он не был близок к Лорду, да и занимался лишь финансированием. Метка в этом случае была бы лишь ненужным компроматом. Я объявил его своим шпионом в рядах сторонников Волдеморта наряду с Северусом Снейпом.

— Ну а поскольку это было закрытое слушание, то и огласки удалось избежать, — закончил мысль алхимик.

Альбус, довольно улыбнувшись, потянулся за лимонной долькой. Фламель же, откинувшись в кресле, задумчиво смотрел на огонь, плясавший в камине.

— Думаешь, мальчишка Поттер поймет твой поступок? — прервал он недолгое молчание.

— Мальчишка, может, и нет. А вот мужчина, которым он вырастет — разумеется, — отвечая, Альбус осторожно подбирал слова. Директор поднялся со своего места и подошел к Фениксу, сидящему в углу.

— Возвращаясь к договору, о котором мы говорили, я хотел бы задать тебе последний вопрос, — поглаживая птицу, директор говорил, не поворачиваясь к собеседнику. — Ты абсолютно уверен в возможности создания нового образца при условии наличия всех ингредиентов?

— Судя по всему, пришло время заключить Нерушимую Клятву, Альбус, — вместо ответа предложил Николас.