Армия Чародея (гет)

Северная Англия. Палаточный городок. 22 августа 1994 года.

Сбежав от родителей, Дафна направилась к палатке Ноттов. Лорд Нотт не любил спорт, а был пылко и страстно влюблен в политику, поэтому даже не планировал посетить чемпионат. Вся огромная палатка их семейства, фактически идентичная той, в которой расположились Гринграссы, была целиком и полностью в распоряжении Теодора. В ней и собиралась вся их молодежная компания.

Встретив по дороге нескольких знакомых, Дафна немного отвлеклась от терзающих ее переживаний. Приблизившись к палатке, она увидела входящего внутрь Тео, и поспешила за ним. Войдя, Дафна увидела, что он сидел в широком кресле, закинув ногу на ногу, и читал «Пророк». Лишь спустя несколько минут он заметил Дафну, прислонившуюся с задумчивым видом к одной из подпорок палатки. Они были одни.

Поймав взгляд девушки, Тео понял, что разбивать эту звенящую тишину придется ему.

— Рано или поздно это должно было случиться, — несмотря на плохие новости, Теодор совершенно искренне улыбнулся. Ему всегда удавалось сгладить самые острые углы. Ответная улыбка не заставила себя ждать, а, как известно, улыбка — первый шаг к поднятию настроения.

— В нашем случае лучше поздно, — иронично произнесла Дафна, усаживаясь напротив Нотта.

Появившийся с легким хлопком домовик осведомился о желаниях господ и, получив распоряжения, исчез.

— Как нам быть дальше? — покусывая губы, спросила Дафна.

Теодор, поднявшись, отложил газету на столик. Несколько шагов — и он стоит у окна, спиною к Дафне. Прошло несколько секунд; повисший в воздухе вопрос вселял в ее сердце все больше беспокойства и неопределенности. Нотт, видимо, что-то решив для себя, подошел к Дафне. Она поднялась, но не смогла посмотреть ему в глаза. Дафна готова была расплакаться и смотрела на свои туфли, пытаясь скрыть набежавшие слезы. Тео не стал мешкать и, взяв ее за подбородок, заставил посмотреть на себя.

— Я обещал, что найду способ избавить тебя от этого контракта — и я не отказываюсь от своих слов, — он говорил тихо, но уверенно, глядя Дафне прямо в глаза.

Внезапно снаружи стал слышен шум приближающихся людей. Звуки шагов и разговора заставили Дафну вспомнить, что ей нужно дышать. Молодые люди, отстранившись друг от друга, заняли свои прежние места. Все тоже молчание, то же напряжение, казалось бы, удобных поз. Только во взгляде надежда и немножко блеска.

Полог качнулся, и небольшая компания шумно ввалилась в палатку. Первым вошел Драко Малфой, наследник древнего рода, лучший ученик школы и просто отличный приятель. За ним следовала Панси Паркинсон — симпатичная девушка с приятной улыбкой и консервативными взглядами на чистоту крови.

— Вот и мы, — констатировал Малфой необычайно веселым голосом.

— Грегори и Винсент? — спросил Нотт.

Панси фыркнула, и, присев, сообщила:

— По пути сюда мы встретили Уизли и Лонгботтома, — по голосу девушки можно было судить, что она считала эту тему не стоящей упоминания. — Винс и Грег пострадали, доказывая их неправоту.

Внезапно появившийся эльф отвлек на себя внимание Паркинсон.

— Что на этот раз? — желая отвлечь Дафну, Нотт старался подержать разговор.

Продолжить рассказ под заинтригованными взглядами Дафны и Тео взялся Драко.

— Наша блюстительница чистоты крови и нравов Панси забыла упомянуть, что вначале поцапалась с этой выскочкой Грейнджер из Когтеврана, основательно пройдясь по ее родословной. А Уизли с Логнботтомом, как всегда, оказались не в том месте и не в то время, как обычно сунув нос не свое дело.

— Можешь не продолжать, — прервала его Гринграсс, — что с ребятами?

— Отправились к отцу Винсента, снимать последствия аргументов Лонгботтома и Уизли, — не сводя взгляда с журнального столика, ответил Малфой.

Взглянув на «Пророк», оставленный Тео на столике, Дафна поняла причину отменного Малфоевского настроения. Хорошо, хоть у Драко с Панси хватало такта не задавать глупых вопросов.

* * *

Проходя сквозь палаточный лагерь в направлении стадиона, Гарри вертел головой, рассматривая удивительные палатки, забавно одетых людей и квиддичскую символику, мелькающую вокруг. Войдя на территорию лагеря, их процессия незаметно для самого Поттера перестроилась. Два аврора шли спереди, двое оставшихся замыкали процессию. А между ними Фадж, Дамблдор и Поттер вели неспешную беседу о предложении министра касательно «просветительных» экскурсий в министерство для семикурсников. Их целью должна стать агитация молодых волшебников, не определившихся с местом первой работы. Если быть откровенным, то Поттер не участвовал в беседе, а только слушал малоинтересную беседу.

Чем ближе процессия подходила к стадиону, тем больше внимания на них обращали. Несколько людей даже начали указывать на них пальцами. Министр и Дамблдор кивали и здоровались со знакомыми людьми, но путь к лестнице, ведущей в ложу, прошел без остановок. Перед входом на лестницу стояла сотрудница министерства и проверяла наличие билетов, попутно подсказывая, как добраться до нужного места. Их компанию пропустили внутрь, вежливо поприветствовав и не заикнувшись о билетах.

Множество ответвлений вело с лестницы налево и направо, очевидно, на трибуны. Повсюду мелькали люди, среди которых были и репортеры. Начали щелкать первые вспышки колдокамер. Авроры оттеснили первого журналиста, желавшего задать вопрос. Было настолько шумно, что Гарри улавливал лишь обрывки фраз, судя по которым, у них хотели взять интервью. Ни авроры, ни Фадж с директором не делали попыток «дать комментарий», они шли, игнорируя всяческие вопросы. Обратив внимание на симпатичную девушку с блокнотом, Гарри едва не споткнулся об ступеньку. Иронично подумав, как бы он смотрелся, распластавшись на этой красной дорожке, Поттер дал себе слово не пялиться по сторонам.

Посмотрев на мистера Фаджа, Гарри заметил, как бывалый министерский чиновник грелся в лучах всеобщего внимания, выпятив грудь и сверкая белозубой улыбкой. Министр был в самом центре их небольшой компании. Гарри шел слева от него. Очевидно, министр думал, что центральная фигура — он сам. Но Гарри-то знал, что Дамблдор просто позволял ему так думать. Эти мысли вызвали у Поттера улыбку и внутреннее ощущение уверенности. Проскочившее чувство неловкости от такого настойчивого внимания он списал на неопытность.

Поднявшись, наконец, на самый верх, Гарри заметил два десятка пурпурно-золочёных кресел, стоящих в два ряда. Часть из них была уже занята, кому-то место занял домовой эльф, но основной массе зрителей еще предстояло занять места. Фадж, чувствовавший себя как рыба в воде, поспешил взять ситуацию в свои руки.

— Господа, хочу представить вам Гарри Поттера, — с добродушной улыбкой обратился Корнелиус к сидящим в ложе высоким гостям.

Среди них был министр Болгарии, ни черта не понимающей на английском, но заметивший шрам, несколько высших чиновников министерства и меценат Люциус Малфой с женой и сыном. Здороваясь, кивая и пожимая руки, Гарри с удивлением узнал в сыне мистера Малфоя своего недавнего знакомого, встреченного им в Париже. Судя по ухмылке Драко и крепкому рукопожатию, он его тоже прекрасно помнил. Альбуса Дамблдора и так знали практически все присутствующие, впрочем, некоторые вряд ли были настолько рады его видеть, как пытались изобразить.

Министр снова занял место между Дамблдором и Гарри, но Поттера это интересовало гораздо меньше, чем панорама, открывшаяся при виде стотысячного стадиона. Поразившись количеству ведьм и волшебников, присутствующих здесь, Гарри не сразу заметил человека, ворвавшегося в ложу. Министр представил его как Людо Бэгмена, главу Департамента магических игр и спорта, а так же комментатора сегодняшнего матча. Забавно было наблюдать, как раздувается от лести Фадж, давая отмашку для начала матча.

— Леди и джентльмены! Добро пожаловать! Добро пожаловать на финал четыреста двадцать второго Чемпионата мира по квиддичу! — усиленный сонорусом голос Бэгмена пророкотал над стадионом.

Вскоре началось выступление талисманов команд, а с ними и довольно интересная реакция зрителей на вейл. Что характерно для их чар — так это небольшое ментальное воздействие на мужчин. Впрочем, для того, чтобы не подаваться ему, не обязательно быть мастером окклюменции, вполне достаточно начальных навыков или попросту силы воли. От созерцания лепреконов Поттера отвлек небольшой спор его спутников относительно перенимания иностранных практик управления и законодательства.

— Альбус, — говорил министр, — если подобный метод уже работает в Европе, что мешает внедрить его у нас? — похоже, они продолжали беседу об агитации молодежи для службы в министерстве.

— И правда, наставник, волшебный Евросоюз, по сути, такое же консервативное государство, как и мы, — совершенно искренне вступая в спор на стороне министра, заявил Гарри.

— Гарри прав, — ободрился поддержкой Поттера Фадж, — магическая Европа представляет себой союз государств с центральным органом управления, аналогичным нашему Визенгамоту. С той лишь разницей, что членами этого совета являются министры входящих в него государств. Председательствует же в совете хоть и формально демократически избираемое лицо, но по факту уже двадцатилетие там главенствует Германия и ее несменный министр Гинденбург.

— К сожалению, вынужден с вами согласиться, Корнелиус, — уступил Дамблдор, — в их случае свобода лишь формальность.

— Признаюсь вам, Альбус, меня смущают заявления некоторых официальных лиц с той стороны Ла-Манша, — интонация выдавала напряжение министра. — В последнее время все настойчивее звучат просьбы рассмотреть возможность вхождения Британии в Единую Европу.

— Я разделяю ваши опасения как гражданин старой доброй Англии и как верховный чародей Визенгамота, — поддержал министра Альбус,— Ни министерство в общем, ни Визингамот в частности не намерены сдавать суверенитета нашего государства.

Отвернувшись от парочки первых «патриотов» страны, Поттер закатил глаза. «Врут ведь, и знают что врут».

А тем временем матч уже начался.

— Трой открывает счёт! — закричал Бэгмен.

С этого момента Гарри потерял всякий интерес к происходящему на поле, да и слушать патриотические оды в общем-то не хотелось. Расслабившись и прикрыв глаза, чтобы хоть немного отстраниться от окружающего шума, Гарри погрузился в воспоминания о своем недавно прошедшем дне рождения.

* * *

Франция, усадьба Николаса Фламеля, 31 июля 1994 года.

В усадьбе Фламеля было несколько бальных залов и четыре гостиные, которые именовались как времена года. И в этот день Гарри Поттер в компании нескольких наемников Николаса занимал Зимнюю гостиную. В ней был высокий арочный потолок, громадная хрустальная люстра, на стенах белые обои с серебристыми листьями. Добавим сюда позолоченные линии плинтусов и такие же портретные рамки. В полумраке листья немного светились, и не ощущаемый магический ветерок, казалось, колыхал их в такт музыке, издаваемой старым клавесином.

Капитан Кляйн и два лейтенанта, Эрик и Митчел, скрашивали празднование четырнадцатого дня рождения Поттера. Впрочем, удрученным он не выглядел. В его глазах светился недюжий азарт, а в очках сверкал отблеск магических светильников и отражалась шикарная комбинация для каре, которую он держал в руке. В гостиной стояло облако табачного дыма, стаканы на столе были полны огневыпивки, а люди преисполнены хорошего настроения.

— Повышаю ставку еще на 10 галлеонов, — с азартом в голосе оповестил Гарри.

Сегодня Гарри сильно не везло, но, проиграв уже три десятка золотых, он все еще надеялся отыграться. Ухмыляясь и глядя в глаза капитану, Поттер перетащил галлеоны в банк.

— Фолд, — заявил Эрик, широкоплечий мужик лет тридцати.

В нужный момент Эрик всегда умел остановиться. Неглупые люди считали это умение ключевым как в покере, так и в жизни. Поэтому, даже имея на руках три шестерки, а вместе с ними и неплохие шансы на победу, Эрик доверился чутью, подсказавшему ему выходить из игры.

Мит, вылетевший еще на прошлом круге, злорадно усмехался — ему была понятна причина такого необычного чутья сослуживца.

— Олл-ин, — пробасил Кляйн, затянувшись отменной кубинской сигарой. Капитан ставил все, что имел, на эту партию. Он был умелым игроком и обычно пытался «танцевать» со своими противниками, прощупывать их слабости, подстраивать под них свою стратегию, нанося удар в нужное время.

Поттер молчал и лишь хмуро переводил взгляд с карт в своей руке на стол, решаясь идти ва-банк.

— Я в игре, — Гарри уравнял ставку и, не моргнув глазом, опорожнил массивный стакан с огневиски.

Пока будоражащее ощущение тепла разливалось по всему телу, галлеоны перекочевали в банк. Впрочем, на лицах игроков не было особого беспокойства. Сегодняшним вечером Гарри тотально не везло. Хотя, кажется, невезение не имело никакого отношения к происходящему за столом.

— Вскрываемся, Поттер, — капитан едва ли не светился изнутри: «жизнь удалась».

Ловким отрепетированным движением Кляйн засветил стрит-флеш. Пять последовательных карт одной масти, едва ли не самую стильную комбинацию в игре, лейтенанты приветствовали уважительным свистом.

Поттер был неподвижен, апатично наблюдая за картами капитана и общим весельем.

— Карты вскрывать-то будешь? — снисходительно спросил Кляйн, по-своему растолковав реакцию Гарри, и потянулся обеими руками за целой горой золотых галлеонов на столе.

— Флеш-рояль, — почти нежно произнес Гарри с улыбкой, достойной безумца.

Звук упавшего в полной тишине кресла был именно той реакцией, на которую рассчитывал Поттер. Митчел стоял, непонимающе глядя на карты Поттера. Пять старших карт одной масти намекали на две вещи. Первая была вполне очевидна, и Гарри уже, явно подражая капитану, потянулся за банком. На вторую намекнул кинжал с черной гардой глухим стуком вонзившийся в стол прямо возле руки все еще ухмылявшегося Гарри.

— Срань домовика, Поттер! — прорычал разъярённый Кляйн. — Как, мантикраб тебя задери, это вышло?!

В следующее мгновение он, перегнувшись через стол, сгреб Гарри за грудки. С треском отлетели пуговицы, рванулась белая ткань рубашки. Капитан притянул так и не успевшего ничего предпринять Гарри.

— Ты спятил, капитан!— возмущенно закричал Поттер, обеими руками пытаясь ослабить хватку.

— Не держи меня за дурака, мерлинов прохвост! Я ясно видел отражение каре вальтов в твоих очках, — казалось, еще немного — и лицо Гарри познакомится с увесистым кулаком капитана.

— Да ты и есть дурак, — выплюнул Поттер. Неожиданно сменив тактику и пойдя в контрнаступление, он приставил палочку к горлу наемника. — Всю прошлую партию вы как бараны улыбались, наблюдая за моими очками и прикарманивая мое золото, — звонко разносящийся по всей гостиной голос Поттера был наполнен злым весельем, — мне даже не пришлось особо напрягаться. Слив вам первую игру и взвинтив ставки во второй, я добавил небольшую иллюзию на очки. Ведь только дурак может попасть в ловушку для дурака, не так ли? — от переполнявших эмоций палочка в руке Гарри испустила сноп красных искр, остудив тем самым пыл Кляйна.

Отпустив Гарри, и усевшись на свое место под заливистый смех лейтенантов, капитан плеснул огневиски в стакан.

— Эта партия за тобой, мелкий гаденыш, — прошипел он, — но, будь уверен, мы еще сочтемся, — спокойствие понемногу возвращалось к нему.

— В таком случае, что насчет нашего уговора, капитан? — ухмыльнулся Гарри и сам потянулся за огневиски.

— Хороший вопрос, — потирая руки от предвкушения, Эрик присоединился к Поттеру, — первый спустивший все деньги оплачивает весь вечер! — радостный лейтенант был прямой противоположностью хмурому капитану.

А Поттер потирал уставшие глаза, положив очки на стол. Но если бы хоть один уважающий себя игрок в покер додумался посмотреть через них, то вряд ли бы он сел за один стол с мальчишкой. Карты были в них видны даже сквозь рубашки.

* * *

Париж, вечер 31 июля 1994 года.

В Париже, как, впрочем, и во всех мегаполисах, существовала своя магическая часть. Целая инфраструктура, состоящая из всевозможных торговых представительств, заведений увеселительного характера, спортивного, гастрономического — здесь можно было найти все, что душе угодно. Разумеется, если у этой души найдется, чем заплатить.

Гарри с наемниками как раз такими платежеспособными душами и были. Поздним вечером они спокойно прогуливались по магическому кварталу с совершенно прозаичной целью: спустить немного деньжат и повеселиться. Одеты все четверо были в одинаковые черные мантии с капюшонами, позволявшими полностью скрыть лицо в полумраке. Не то чтобы Гарри могла узнать каждая собака, просто лишний риск был не к чему.

Первыми вышагивали капитан с Эриком. Они мало смотрели по сторонам, предпочитая болтать о предстоящем чемпионате мира по квиддичу и тотализаторе. За ними следовали Поттер с Митом. Лейтенант насвистывал веселый кабацкий мотивчик. Ну а Поттер, судя по неровной походке, все же перебравший с выпивкой, держал в руке палочку и пытался сосредоточиться для антипохмельного заклинания.

— Кляйн, — негромко окликнул капитана Мит, — ты уверен, что у нас не возникнет проблем с возрастом именинника?

— У меня такое впечатление, что это не ты, а Гарри задает вопрос, — хмыкнув, ответил капитан. — В этом плане золото в состоянии компенсировать не только избыток возраста, но и его недостаток, — словно учитель ученику мерным голосом продолжил Кляйн, — да к тому же администратор — моя давняя знакомая.

Весело было всем, кроме виновника торжества, который справился и с заклинанием и с любопытством, которое никто так и не удовлетворил. Капитан сказал, что место, куда они направляются, Гарри непременно понравится, но в традициях праздника оставить это в секрете. Впрочем, какой смысл волноваться, если он скоро все узнает. Спрятав палочку, Гарри усмехнулся при мысли, что за использование магии несовершеннолетним на каникулах в Англии он бы уже получил предупреждение от министерства, а то и исключение из школы. Если поворошить историю, любой желающий найдет весьма простой ответ на причину таких отличий в законах двух, казалось бы, близких по культуре стран. На острове во время разгара первой войны с Волдемортом некий мистер Крауч, облаченный властью и вооружившийся своими убеждениями, принял ряд драконовских и беспрецедентных мер безопасности. Спору нет, в военное время они сыграли на руку министерству, да вот только после войны так никто ничего и не отменил. Так что закон о запрете на колдовство несовершеннолетними в сегодняшнем его виде был анахронизмом и пережитком войны. Что не мешало министерству использовать его уже для контроля над собственными гражданами.

Поттер задумался настолько, что врезался в спину впереди идущего лейтенанта, как только тот остановился.

— Вот мы и на месте, господа, — оповестил всех капитан, направляясь прямо к двери довольно большого трехэтажного здания, ничем не выделяющегося среди прочих на этой улице.

Пройдя через охрану, компания словно оказалась внутри особняка одного из старинных аристократических семейств: дорогая мебель, шикарная обстановка в бордово-золотистых тонах, на стенах множество картин. Однако первое впечатление быстро развеялось: внутри было много мужчин, чьи разговоры и развязность вряд ли были бы уместны на званом приеме, а на картинах были изображены слишком эксцентричные и даже фривольные сценки.

Попав в просторный приемный зал, Гарри со спутниками расположился на мягкой софе. Недалеко от них находилась небольшая компания парней, судя по всему, пришедших ненамного раньше самого Поттера. Капитан беседовал с приветливо улыбающейся женщиной, расположившейся за стойкой, напоминавшей гостиничную. Спустя несколько минут Кляйн вернулся к компании, раздав каждому по небольшой книжке в белой обложке. На ней не было никаких надписей, и она была, судя по всему, зачарованной, так как открываться явно не желала. Прежде чем Поттер успел задать вопрос, капитан сообщил:

— Мы с ребятами для начала направимся в бар, а поскольку тебе на сегодня уже хватит, — мерзкая улыбочка не сходила с его лица, — ты останешься здесь. Чтобы открыть альбом, нужно дотронуться до обложки палочкой, а дальше разберешься уже сам. И да, с праздником тебя, Поттер.

Гарри еще раз опустил взгляд на альбом, а спустя мгновение спины наемников скрылись за двустворчатой дверью второго зала. Впрочем, он был не один такой: расположившаяся было напротив компания тоже сваливала в направлении бара, оставив на месте одного человека. Худощавый белобрысый паренек, примерно одного с Гарри возраста, не привлекал к себе внимания. Еще раз оглядевшись вокруг, Поттер заметил большую лестницу, ведущую на второй этаж. Сосредоточив все свое внимание на альбоме, Гарри дотронулся палочкой до его обложки.

Открыв первую же страницу, Гарри обомлел. При виде колдографии красивой женщины в нижнем белье, стоящей в провокационной позе и призывно улыбающейся, Гарри оставил все сомнения относительно места своего пребывания. Он перевернул вторую страницу, а за ней и третью… Несомненно, красота девушек не была естественной, и все они без исключения были вейлами.

Поттер рассматривал колдографии, потеряв счет времени. И тут он увидел ЕЕ. Невысокого роста белокурая девочка в скромном синем платьице, с фиалковыми глазами, бесстрастно застыла на колдо. Она явно выделялась на фоне других, более откровенных колдографий. Такое чувство бывает в магазине, когда увидел впервые вещь и сразу же понимаешь, что вот это — мое. Так бывает и с девушками. Достаточно одного взгляда и ты с уверенностью готов сказать, хочешь ли ты завести с ней знакомство.

Не мешкая, Гарри дотронулся палочкой до колдографии, и девушка исчезла с рамки. Оставалось только ждать. Нервничая и волнуясь, Поттер уселся поудобней на диван, раскинув в стороны руки. Впрочем, долго томиться Гарри никто не заставил. Спустя пять минут девочка появилась на лестнице. Она была одета в то самое синее платьице и в синие туфли на невысоком каблуке. Поттер следил за ней, не отрывая взгляда. Когда Гарри увидел ее перед собой, ощутил ее чары вейлы, у него перехватило дыхание и возникло острое желание забыть обо всякой окклюменции и попросту поддаться ее обаянию. Впрочем, лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций. Встав, Гарри уже собрался было подойти к ней, когда заметил рядом недавнего парня со светлой шевелюрой. Он стоял в застывшей позе и удивленно смотрел на Поттера.

— Уважаемый, — вежливо обратился парень к Гарри, — это, видимо, какая-то ошибка, но сей номер заказал я.

— Какой номер? — непонимающе спросил Поттер, нахмурив брови.

— Как какой? В альбоме у каждой девочки есть номер, — тоном опытного ловеласа объяснил парень, видимо, распознав в Гарри новичка. Впрочем, Гарри, судя по скептическому выражению лица, оставил его опытность под большим вопросом.

Вейла продолжала молчать, переводя взгляд с одного парня на другого.

— Настойчиво советую вам обратиться к администратору и потребовать себе аналогичную девушку, — наглым тоном продолжил белобрысый.

— С чего вы, сударь, изволили сделать вывод о том, что меня удовлетворит аналогичная? — в тон парню ответил Гарри, принимаю его игру.

— Оу, у них здесь богатый выбор, уж поверьте мне, — продолжал настаивать парень покровительственным тоном, не обращая внимания на все более ехидную улыбку Гарри. — Я уверен, что первый вызвал ее, да и к тому же не устраивать же нам дуэль по этому поводу, — он отшутился, видимо, пытаясь закончить спор.

Поттер улыбнулся и приготовился достойно ответить, когда парень его снова перебил:

— Да, мы же не представлены, простите мое невежество, — с прежней наглой улыбочкой произнес он, — меня зовут Драко.

Парень протянул руку. Гарри знал эту улыбку: так сегодня вечером улыбался капитан, так часто мог улыбаться и он сам. Поттер крепко пожал руку в ответ.

— Рад знакомству, меня зовут Гарри, — Поттер изобразил самую благодушную улыбку, на которую был способен, не выпуская руки Драко, — но эта куколка сегодня идет со мной, — добавил он, отправляя белобрысому в лоб невербальный петрификус мгновением ранее вытащенной палочкой.

Остолбеневший Драко все с той же улыбкой, но уже с удивленными глазами, рухнул пластом на диван. Там он и остался лежать с протянутой для рукопожатия рукой. Подойдя к нему, Гарри приподнял тело, подложил под голову небольшую декоративную подушку и повернулся к вейле.

Ее яркая, живая и очень соблазнительная улыбка порадовала Поттера и очень ей шла.

* * *

Эти приятные воспоминания были прерваны громким рёвом трибун.

— ИРЛАНДИЯ ПОБЕДИЛА! — надрывался Бэгмен.

Прошло еще некоторое количество времени, в ходе которых были выполнены круги почета обеих команд, министр Фадж узнал, что его коллега понимает английский язык, а Гарри Поттер не сводил глаз с талисманов болгарской команды. Спускаясь по лестнице, он направился к выходу вместе с наставником и министром, окруженный со всех сторон аврорами, мешающими пробиться к ним репортерам.

Гарри Поттер уже знал, где он проведет сегодняшний вечер.