Научные открытия и взаимные оскорбления (бывш. Оскорбление) (гет)

13 июня 1998, Лондон

На высоком, скалистом побережье было тихо, если не считать шума разбивавшихся о камни волн. Люциус Малфой, под прицелом палочек авроров дожидавшийся лодочника, с тоской смотрел на видневшуюся вдалеке тюрьму, где ему предстояло провести ближайшие несколько лет. Драко и Нарцисса стояли чуть позади; обоим удалось избежать реального срока в Азкабане, в отличие от Люциуса.

— У вас две минуты на прощание, — возвестил аврор. — Палочки.

Нарцисса и Драко послушно сдали оружие. Люциус только оскалился: его палочку отняли еще в зале суда. Нарцисса подтолкнула Драко в спину, и он крепко обнял отца, зарылся лицом в пыльную мантию, стараясь запомнить каждую мелочь.

Со стороны моря раздался голос лодочника, и аврор на секунду отвлекся, чтобы ответить. Секунды хватило. Драко до сих пор помнил вспышку зеленого света, которая ослепила его даже через закрытые веки; помнил, как потяжелел отец в его руках; помнил нечеловеческий крик Нарциссы, отдернувшей его от падающего Люциуса, потому что в самого Драко кто-то тоже запустил Аваду; помнил, наконец, как из ниоткуда материализовался кинжал и пронзил грудь Нарциссы.

Как сориентировались авроры, Драко уже не помнил. Он не мог оторвать взгляда от лица матери, ее широко открытых глаз, в которых уже не было жизни, и от струйки крови, которая сочилась изо рта. Драко не слышал своих криков, не видел своих слез. Теперь мало что имело значение.

Драко проснулся в холодном поту.

— Винни, воды! — крикнул он, и домовик тут же появился рядом.

— Хозяину опять снятся кошмары? — пролепетал Винни.

— Перенеси меня в склеп, — вместо ответа приказал Драко. Винни еле слышно вздохнул, но сделал, что от него требовалось и с поклоном исчез.

Драко сделал глубокий вдох. Кошмары ему снились постоянно — это была правда; и единственное, что помогало ему не покончить с жизнью — это цель.

— Вингардиум Левиоса.

Огромная плита повиновалась движению его палочки и опустилась на пол у стены. В каменной могиле лежали Люциус и Нарцисса, такими, как Драко их помнил, такими, как он их видел в еженедельных кошмарах. Прошло уже пять месяцев, но старшие Малфои по-прежнему выглядели так, будто умерли только что.

— Стазис Лонгум, — произнес Драко. По идее, предыдущий Стазис должен был продержаться до следующих выходных, но после кошмара Драко был просто обязан убедиться, что все под контролем. Еще один глубокий вдох — и плита опустилась на место, а Драко вышел из склепа и пошел в сторону имения, не обращая внимания на мелкий дождь, который мгновенно пропитал домашние тапочки.

* * *

Ноябрьская погода была холодной и недружелюбной. К счастью, Гермиона коротала время в университетском кафетерии в ожидании Хансена: он поймал ее за локоть в коридоре пару часов назад и предложил выпить кофе после занятий. Он появился с небольшим опозданием: с влажными от дождя волосами, охапкой книг и потертым рюкзаком.

— Не заснула тут в одиночестве? — он заразно улыбнулся, плюхнувшись на стул напротив нее.

— Уже выспалась, — подколола его Гермиона и кивнула на полупустую чашку.

— Иду исправляться, — Томас встал и порылся в карманах в поисках мелочи. — Тебе булочку с корицей?

Гермиона кивнула, улыбаясь. За пару месяцев Том успел запомнить много мелочей, и это было приятно. Стоило Тому отойти к кассе, по ее плечу постучали.

— Невилл! — обрадовалась Гермиона. — Как твои дела?

— Неплохо, — ответил он и выразительно посмотрел на стопку книг на столе. — Гермиона, может, хватит так много читать? Спину надорвешь.

— Это книги Тома, — отмахнулась она.

Невилл понимающе закивал, и Гермиона могла поклясться, что в его глазах проскочила искорка веселья. Однако вслух он сказал другое:

— Слушай, я видел, как тебя недавно забрал Снейп. Все нормально?

Гермиона помялась. Вроде бы, ее просили сохранить тайну, но Невиллу же можно доверять?

— Со мной-то все нормально… — Гермиона снова засомневалась. К счастью, Невилл пришел ей на помощь.

— Бабушка мне сказала, что профессор МакГонагалл больна.

— Так и есть, — подтвердила Гермиона, — причем довольно серьезно.

— Ты в курсе? — удивился Невилл.

— Снейп сказал…

Они замолчали, и Гермиона крепко сжала чашку с остатками кофе. Невилл запустил руки в карманы.

— Снейп ей помогает? — спросил он наконец.

Гермиона дернула плечом.

— Насколько это возможно.

— И ты? Он поэтому снял тебя с уроков?

К этому времени Томас успел закупиться кофе с булочками и лавировал между столиками, что не помешало ему приветственно махнуть Невиллу.

— Я пойду, — засобирался тот. — В общем, я хотел поговорить как раз об этом. Может, сможем ей помочь. Если понадоблюсь — ты знаешь, где меня искать.

— Помочь кому? — встрял подошедший Томас. — Невилл, посиди с нами, а?

— Старой знакомой. Нет, вы уж извините, но мне пора. Мне еще пересаживать… Дела, короче, — Невилл виновато улыбнулся и ушел.

Томас поставил поднос на стол и удивленно приподнял брови.

— Что это он так?

— У него куча дел, не обращай внимания, — заверила его Гермиона. — Расскажи лучше, зачем тебе все эти книги?

Томас расцвел.

— Я вчера разговаривал с профессором Андерсоном. Он считает, что трансфигурация больших объектов — перспективная отрасль! Так что мой проект в этом году будет на эту тему.

— Здорово! — искренне обрадовалась Гермиона.

— А ты уже определилась с проектом?

— С темой — да. Но нужно еще выбрать, на чем именно сконцентрироваться… — Гермиона вспомнила об экспериментах на кухне своей маггловской квартиры и довольно улыбнулась. — Но, возможно, мой проект будет под руководством профессора Снейпа и профессора Андерсона.

— Трансфигурация в зельеварении? — догадался Томас. — Расскажешь?

Вскоре чашки с кофе снова опустели, от булочек остались только крошки, зато несколько листов пергамента на столе между Гермионой и Томасом были покрыты схемами и рисунками. Гермиона смотрела на то, как Том в задумчивости покусывал тупой конец карандаша, разглядывая одну из схем, и чувствовала, что все больше и больше привязывается. С Томом было интересно разговаривать об учебе, о комиксах, о маггловском кино, да и о жизни вообще. Несколько недель назад кто-то проговорился Тому, что Гермиона — героиня войны наравне с Гарри Поттером. Он тогда спросил у Гермионы, хочет ли она об этом поговорить, и она честно ответила: нет, не хочет. Том кивнул и сказал, что все понимает — тяжелые были времена. И больше не заводил об этом разговор, предоставив Гермионе самой решать, стоит ли говорить о войне. Гермиона же была не готова.

— Дождь кончился, — заметил Том, чем отвлек ее от мыслей. — Может, прогуляемся?

— Давай, — согласилась Гермиона.

Они вышли из здания университета в маггловский Лондон. Свет фонарей приятно освещал набережную Темзы, к которой они вышли через несколько минут. Том легко обнимал ее; Гермиона положила голову ему на плечо и, вдохнув ненавязчивый запах его туалетной воды, в очередной раз отметила: жизнь налаживается.

* * *

— Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер, вы дома?

От неожиданности Гермиона чуть не поперхнулась чаем. Субботнее утро началось неожиданно: обычно ее камином пользовался только Гарри. Но голос требовательно ее звал, и она отправилась в гостиную, чтобы ответить гостю.

— Профессор Снейп? Что-то случилось? — удивленно спросила она.

— Нет. У меня к вам предложение. Впустите?

Гермиона молча открыла камин, и Снейп зашел, попутно бросив на свои плечи «Эванеско».

— Я вас слушаю, — сказала Гермиона.

Северус криво улыбнулся, заметив, что сесть ему не предложили; но и его утренний визит сложно было назвать верхом вежливости.

— Мисс Грейнджер, я специально пришел рано в надежде, что вы еще не начали работать с зельями.

Гермиона выразительно молчала, и Северус продолжил:

— Я понимаю, что это может прозвучать странно, но, раз уж мы собираемся вместе экспериментировать с зельем для вашего дорогого декана, я хотел предложить вам перебраться в мою лабораторию при университете. Естественно, вы сможете использовать ее и для ваших личных исследований.

Северус с удовольствием пронаблюдал за тем, как заинтересовано расширились глаза Гермионы.

— Я наверняка вам помешаю…

— Мисс Грейнджер, мне доставит куда больше неудобств ваша преждевременная кончина в плохо оборудованной лаборатории. Вы хоть представляете, как у вас здесь пожароопасно?

Естественно, она согласилась. В этом Северус не сомневался; как истинный джентльмен, он помог ей перенести котлы и ингредиенты в лабораторию, где он уже предусмотрительно освободил достаточно места.

— Обустраивайтесь, мисс Грейнджер, — сказал он ей после краткого осмотра помещения. — Пароль я вам дал. Чтобы вернуться домой, вы можете воспользоваться камином. А сейчас позвольте откланяться: меня ждут дела.

Северус ушел из лаборатории с чувством выполненного долга. Ехидный внутренний голос твердил, что дело не только в чувстве долга, но и в несколько других чувствах, но Северус быстро заставил его замолчать: у него были заботы поважнее. В частности, нужно было разобраться, о чем его пытался предупредить домовик Малфоев.

* * *

Северус ушел из поместья Малфоев в плохом настроении. Из Драко не удалось вытянуть больше обычного: «все нормально», «я просто устал», «не переживай, Северус, у меня все под контролем». Северус, конечно, знал, что смерть родителей подкосила Драко, но не думал, что это состояние продлится так долго. Северус ругал себя за то, что не взял его в оборот сразу после похорон Люциуса и Нарциссы. Тогда он поверил крестнику, что, мол, ему просто необходимо от всего отдохнуть. Теперь Северус склонялся к мысли, что именно отсутствие постоянной занятости пагубно влияло на младшего — теперь единственного — Малфоя.

Однако делать было нечего: давить было бесполезно, да и Северус хотел остаться для Драко другом, человеком, заслуживающим доверия. Пообещав себе, тем не менее, навещать крестника хотя бы пару раз в неделю, Северус отправился обратно в университет: ему еще предстояло рыться в библиотеке в поисках способа застопорить распространение язвы. Свое исследование он забросил еще в начале года; кажется, он в последний раз заходил в Отдел Тайн в сентябре. Чертов дотошный архивариус никак не хотел одолжить ему один Омут памяти, а без него дело не двигалось.

Северус начал работу над новым зельем еще в июне, как только его выписали из Мунго. Про себя он называл свое детище «зельем-окклюменцией». Строго говоря, это зелье было скорее сложной модификацией зелья концентрации внимания: в идеале, по замыслу Северуса, «зелье-окклюменция» позволяло бы человеку на несколько часов сфокусироваться на одной задаче, не отвлекаясь на другие мысли. Побочный эффект такого действия был бы интересным: невозможность для леглимента, даже такого опытного, как Волдеморт или Дамблдор, «прочитать» мысли, не связанные с выбранной задачей. Жаль, что эта идея не пришла ему в голову год назад: сколько проблем с Лордом можно было бы избежать…

Северус тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Лучше поздно, чем никогда, как говорится. Конечно, еще неизвестно, что скажет по поводу такого изобретения Комитет по магическим новшествам, ведь такая концентрация внимания может иметь и отрицательные побочные эффекты… Но Северус привык решать проблемы по мере поступления, а поэтому вернулся к самой срочной из имеющихся: драконовой язве Минервы.