Подопечный / Pet Project (гет)

Альбус шел за Северусом по коридорам, чувствуя, как тепло замка снова согревает его. Возможно, присутствие в саду Гарри и вывело его из равновесия, но старые добрые магические инстинкты, которые не раз спасали ему жизнь, снова дали о себе знать. Альбус замедлил свой шаг, позволив Северусу идти дальше. Закрыв глаза, Дамблдор сосредоточился на защитных чарах замка. Казалось, они успокоились, но все же в них чувствовалось какое-то затаенное волнение, хотя не было ничего, способного встревожить замок в это позднее время.

— Странно, — сказанное Дамблдором слово эхом прокатилось по коридору.

Альбус покачал головой, отмахнулся от этого чувства и пошел дальше. Так как Северус не стал его ждать, то уже успел разжечь камин и делал чай, когда Альбус наконец достиг подземелий.

Сев в кресло, которое он уже привык считать своим, он принялся наблюдать за Северусом, замечая очевидные признаки стресса в напряженной линии плеч и темных кругах под глазами. Можно было переложить всю вину на Тома, но Альбус знал, что причина частично кроется в разрыве отношений с Гермионой Грейнджер. Поступил ли я правильно, убрав влияние мисс Грейнджер? То, что девочка вернула Северусу желание жить, не вызывало сомнений, и все же Дамблдору не удавалось отделаться от мысли, что мисс Грейнджер по-своему опасна.

Проблема заключалась в том, что он не мог допустить даже малейших изменений в своих планах, которые разрабатывал десятилетиями. Слишком многое зависело от них, слишком многое стояло на кону, и участие Северуса, как всегда, играло решающую роль.

Альбуса одолевали сомнения, когда он видел Северуса таким подавленным. Дамблдор уже знал о новой матрице Септимы. Он увидел и свое всё еще тайное вмешательство, которое влияло на возможные варианты будущего. Не то чтобы он действительно когда-либо считал это вмешательством. Он делал все, что было в его силах, с той самой ночи, когда прозвучало пророчество Трелони о Поттере. И сомнения не являлись для него чем-то новым. Альбус сомневался в ту ночь, когда оставил Гарри у Дурслей и принял клятву Северуса. Сомневался каждый год, когда видел, каково приходится Гарри в семье, которая в лучшем случае терпела его, а в худшем — ненавидела. Альбус испытывал страх при мысли, что при таком обращении из Гарри вырастет второй Том. И все же Дамблдор не допускал колебаний, потому что, несмотря на сомнения, он не видел ни иного выхода, ни того, кто будет принимать эти решения вместо него. Никто не хотел брать ответственность на себя и посылать других на вероятную смерть.

Решение оставить Гарри у Дурслей далось очень тяжело, и мальчику пришлось пожинать его последствия в полной мере. Но Альбус сомневался, что, если бы он сам воспитал Гарри или отдал Уизли, Поттер смог бы пережить ту судьбоносную схватку с Квирреллом. Дамблдор cделал правильный выбор снова оказался прав. Благодаря этим испытаниям Гарри вырос сильным и научился сострадать. Кое-кто считал, что одновременно с этим юный Гарри стал уязвимее и зависимее. Но Альбус знал: когда придет время противостоять Тому, именно нужда, в которой вырос Гарри, и любовь, которой он был всегда лишен и к которой стремился, помогут ему выстоять.

Альбус заметил, что руки Северуса слегка подрагивали, пока он мешал чай строго контролируемыми движениями. Северус. Они с Гарри во многом походили друг на друга, но ни один из них не хотел этого видеть. Если бы Гарри, закаленный тяжелой юностью в Хогвартсе, имел ту же силу характера и воли, что и Северус, то Альбус меньше боялся бы за судьбу волшебного мира. Однако здесь и сейчас он порой чувствовал боль оттого, что ему приходилось требовать от мужчины и от мальчика. Но Дамблдор не мог даже допустить возможности, что кто-то из них сойдет с предначертанного пути.

— Северус?

Движение ложечки замедлилось, пока она в последний раз не звякнула о фарфор. Не сделав ни глотка, Северус отодвинул чашку, закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. И начал говорить глухим голосом.

— Я знал... Мы знали, — исправился он, — что у Темного Лорда имелся и другой план. Я также знал, что остальные Пожиратели завидуют моему положению в Круге. Сегодняшние события были инсценированы и послужили демонстрацией безоговорочной верности Торфинна Роула. Темный Лорд контролировал всю операцию с самого начала.

— Заключенные?

Северус открыл глаза и тут же снова закрыл.

— Цель была именно такой, как ты предполагал — отвлечь общественность. Зародить в людях страх и научить послушанию, создавая видимость, — тут Северус презрительно улыбнулся, — будто Министерство делает что-то нужное.

Альбус кивнул, хотя Северус и не мог этого видеть.

— После сегодняшней ночи магический мир даст Министерству все, о чем оно только попросит. Без каких-либо вопросов или возражений.

— Я не могу назвать каждого убитого или выжившего. Мне понадобится твой думосброс, чтобы разобраться в воспоминаниях. Это даст еще два-три имени, но... — Северус замолчал и нервно вздохнул. — Слишком многое произошло. Молли Уизли мертва. Она упала в нескольких метрах от меня. Артура я не видел и поэтому предполагаю, что он жив. Об Аберфорте мне ничего не известно. Ни Тонкс, ни Кингсли там не засветились — ни как авроры, ни как заключенные. Скорее всего, их положение еще не раскрыли. Мадам Боунс убита.

Дрожь сотрясла тело Северуса. Альбус молчал, зная о внутренней борьбе Снейпа. Затем Дамблдор заметил едва уловимое изменение: черты лица разгладились, а скрытое напряжение словно по волшебству исчезло. Северус резко выпрямился на стуле и открыл глаза. Твердой рукой взял остывший чай.

— Нам нужно разработать план. Сегодня же ночью. Завтра утром они начнут действовать.

* * *

Холодный воздух остужал легкие, но Гермиона упорно делала вдох за вдохом. Умерли. Все умерли. Эти бедные люди. Члены ордена. Миссис Уизли. Как сказать это Рону и Джинни? А Гарри? Боль в груди, казалось, охватила все тело. Гермиона очень хотела остаться в этом заброшенном замерзшем уголке сада и выплакаться, но она не имела права. Она должна оповестить остальных. О Боже, как мне сделать это? Чудовищная весть, которую она обязана сообщить друзьям, ошеломляла, мысли и чувства Гермионы смешались. Она не знала, как долго просидела так, пытаясь придумать, как рассказать другим невозможное. Когда она наконец поняла, что не существует простого или подходящего способа, Гермиона поднялась. Стуча зубами, она непослушными пальцами плотнее запахнула мантию-невидимку и, с трудом передвигая заледеневшие ноги, направилась к замку.

Путь через Хогвартс казался одновременно бесконечным и слишком коротким. Гермиона обнаружила, что стоит перед портретом Толстой дамы, даже не зная, как очутилась здесь. Какое-то время она просто смотрела на портрет, понимая, что впервые за все годы учебы в Хогвартсе забыла пароль. Сбросив капюшон мантии-невидимки с головы, Гермиона произнесла первое, что сочла разумным:

— Мне холодно.

Похрапывающая в своем кресле Толстая дама открыла глаза и вскрикнула, увидев перед собой голову.

Дрожа, Гермиона повторила:

— Мне холодно.

Нарисованные брови поднялись до самых волос, и Дама наклонилась вперед, чтобы лучше видеть ее.

— Дорогая, это не пароль. Боюсь, тебе придется... — Дама замолчала, когда в ее портрете показался буланой масти сатир из картины в Главном холле и что-то зашептал ей на ухо. Толстая дама не сводила взгляда с Гермионы.

— О, — сказала Дама и распахнула глаза, вслушиваясь в шепот. Когда сатир закончил, обычно приветливая Дама выглядела испуганной и побледневшей. — Забудь о пароле, милая. Я знаю, что тебе сюда можно. Входи.

— Спасибо, — едва слышно отозвалась Гермиона, когда ход открылся.

Дойдя до ступеней лестницы, ведущей в спальни мальчиков, Гермиона ударилась о невидимую преграду. Слезы разочарования покатились по ее щекам. Ей почти удалось. Осталось совсем чуть-чуть. Гермиона положила руку на каменную стену.

— Пожалуйста, — выдохнула она. — Пожалуйста, пропусти меня.

Когда преграда исчезла, разочарование сменилось благодарностью. Гермиона медленно поднялась по лестнице и растерянно остановилась, разглядывая двери в полукруглой стене башни. Она не знала, какая из них ведет в комнату Гарри и Рона.

— Эй!

Гермиона вздрогнула, но затем заметила сатира в углу картины с изображением двух борцов, которые замерли и теперь с любопытством смотрели на нее.

— Ты ведь ищешь своих друзей?

Гермиона кивнула.

— Так и думал. Третья дверь, мисси.

— Спасибо, — отозвалась она с вымученной улыбкой.

Сатир кивнул на двери.

— Иди.

Гермиона открыла нужную дверь, которая неожиданно громко скрипнула. Дин, полог на кровати которого не был задернут, сел на кровати и сонно спросил:

— Ч-что?..

Гермиона шагнула вперед, ее обувь чиркнула по полу. Дин мгновенно проснулся, схватил палочку и принялся водить ею из стороны в сторону.

— Кто здесь? — крикнул он. — Рон, Гарри, Невилл, просыпайтесь! Здесь кто-то есть!

Из-за пологов тут же показались мальчики с палочками в руках.

Мысленно прокляв Дина с его воплями, Гермиона позволила мантии-невидимке скользнуть на пол.

— Тише! — шикнула она. -Хотите всех разбудить?

Дин удивленно распахнул глаза, когда Гермиона внезапно возникла в центре комнаты, но после ее слов с готовностью захлопнул рот.

Гарри провел рукой по лицу и поправил очки.

— Гермиона, что ты здесь делаешь?

— Лучше спроси, как она вообще сюда попала? — недоуменно и с долей восхищения произнес Рон. — Даже Джорджу с Фредом не удалось пройти сквозь чары, которые разделяют мальчиков и девочек.

— Я... — Гермиона запнулась, не в силах продолжать.

Невилл положил конец ее оцепенению. Он слез с кровати, подошел к Гермионе и осторожно положил руку ей на спину.

— Гермиона, ты заледенела!

От прикосновения и участия в голосе Невилла у Гермионы подогнулись колени, и она упала на пол.

— Гермиона!

Это заставило остальных тоже выбраться из кроватей и окружить ее. Они говорили все вместе, перебивая друг друга, что-то спрашивая. У нее разболелась голова, и Гермиона почувствовала невероятную благодарность, когда Гарри потерял терпение и рявкнул:

— Тихо! Все заткнулись!

К счастью, его послушались.

— Гермиона, что ты здесь делаешь? — тихо спросил Гарри. Так обращаются к бездомному животному, не зная, как оно себя поведет. Гермиона мимолетно подумала, что такой тон должен был ее обидеть, но, если честно, его голос, скорее, утешал.

Она не осмелилась смотреть им в глаза, боясь, что тогда не сможет говорить. Сжав руки, Гермиона начала рассказывать: прерываясь, борясь с рыданиями и шепотом произнося список погибших. Только после этого она подняла голову и взглянула на остальных. Мальчики потрясенно глядели на нее, совершенно не стесняясь катящихся по щекам слез. Рон притянул ее к себе и крепко обнял, прижав голову к своему плечу.

Гермиона какое-то время просто сидела так, впитывая в себя привычную надежность Рона. Но, как бы ни хотелось ей продлить это объятие, Гермиона знала, что это невозможно.

Когда она все-таки подняла голову с плеча Рона, то наткнулась на взгляд Невилла. И хотя его глаза тоже покраснели, он прямо и решительно смотрел на нее. Гермиона внезапно вспомнила, что и он мог стать Избранным, который должен бороться с Волдемортом.

— Мы должны придумать план, — сказал Невилл. — Завтра будет несладко.

— А как же Джинни? — спросил Гарри. — Мы... — он прервался, взглянув на Рона. — Нужно сказать ей. Рон, это должен сделать ты.

Рон побледнел, и его веснушки отчетливо проступили на белой коже. Он ничего не ответил, только кивнул. Гермиона поднялась.

— Я приведу ее в гостиную. Приходите туда.

— Может, лучше сюда наверх? — спросил Дин.

Гермиона покачала головой.

— Не думаю, что смогу. Я не знаю... — она снова покачала головой. Сейчас не время рассказать о разумном замке. — Лучше внизу.

Гермиона покинула спальню мальчиков и поспешила вниз по лестнице. Поднялась в спальню Джинни и легонько потрясла ее. Когда заспанная Джинни недоуменно посмотрела на нее, Гермиона прошептала: «Пойдем». Джинни хотела запротестовать, но Гермиона лишь настойчивее позвала ее.

Выбравшись из кровати и накинув халат, Джинни молча последовала за Гермионой на лестницу. И уже тут начала забрасывать вопросами:

— Гермиона, что случилось? Ты хоть знаешь, который час? Куда мы идем? Ты мне хоть… — Джинни замерла, прервав поток вопросов, когда достигла последней ступеньки и увидела ждущих ее мальчиков.

— Рон, что происходит?

* * *

Рассказ о смерти Молли Уизли заставил всех снова пережить потрясение. Но Гермиона порадовалась, когда Джинни повернулась к Гарри и он обнял ее и держал всё время, пока она плакала. А когда слезы высохли, Джинни крепко сжимала его руку. Вшестером они долго говорили о том, что нужно сделать и чего делать нельзя. Но когда наступило утро, они так и не нашли ответ. Гарри хотел в прямом и переносном смысле штурмовать замок. Рон же настаивал на том, что сначала необходимо собрать побольше информации, прежде чем что-либо предпринимать.

Гермиона в основном молча сидела и позволяла другим говорить. Слишком многое произошло за последние дни. Она устала как физически, так и морально, у нее просто не осталось сил. Она отвечала, когда к ней обращались, или кивала головой в нужном месте, но по большей части — и в качестве исключения — позволяла другим самим принимать решения.

В конце концов, усталые и печальные, они решили ничего не предпринимать и просто ждать. Ждать, когда наступит время завтрака, чтобы в очередной раз наблюдать, как меняется мир.

* * *

Войти этим утром в Большой зал оказалось самым трудным, что Гермионе когда-либо приходилось делать. Она ожидала увидеть здесь хаос, но вместо этого ее встретил обычный утренний шум, который она слышала каждый день последние семь лет. Это основательно запутало и потрясло ее. Она не глядя протянула руку назад и почувствовала, как кто-то крепко сжал ее пальцы и отпустил. Гермиона не знала, кто поддержал ее сейчас, но это помогло — она глубоко вдохнула и смогла идти дальше. Направляясь вдоль длинного стола к своему месту, она подняла глаза на стрельчатые окна, ожидая сов, которые прилетят с «Пророком». Когда все расселись, Гермиона обернулась к Гарри, толкнувшему ее в плечо.

— Дамблдора нет, — потерянно произнес Гарри, и от его тона сердце Гермионы сжалось. Когда смысл слов дошел до ее разума, словно окутанного туманом, Гермиона сразу же посмотрела на преподавательский стол. Красивый дубовый стул Дамблдора был задвинут, приборы отсутствовали. Рядом с пустующим местом директора сидела Макгонагалл с неестественно прямой спиной. Она сжала губы так сильно, что даже с большого расстояния Гермиона отчетливо ощущала неодобрение, исходящее от нее.

— Как думаешь, Дамблдор скрылся, или его схватило Министерство? — спросил Рон.

— Скрылся, — предположил Гарри. — Как тогда, когда директором стала Амбридж. — Он мотнул кивнул в сторону преподавательского стола. — Снейп всё еще здесь.

— Гарри, Дамблдор не упоминал о запасном плане?

Гарри покачал головой.

— Нет. Почти все беседы были о Волдеморте или Томе Риддле до того, как он стал Волдемортом. Дамблдор не говорил о подобной ситуации.

* * *

Северус чувствовал, как на него навалились все проблемы и заботы этого дня. Из-за усталости он едва мог держать глаза открытыми. Снейп направлялся в Большой зал. Он совсем не отдохнул ночью. Слишком много существующих планов пришлось изменить и еще больше планов придумать. До сна ли тут. Примерно в три утра они с Альбусом разбудили Минерву и позвали в комнаты Северуса. За час до рассвета подняли и Септиму. Новый план оказался недостаточно продуманным, детали — непроработанными, но большего у них не было.

Снейп задержался в тени дверей, ведущих в Большой Зал. С этого места он мог прекрасно видеть всех присутствующих, оставаясь при этом незамеченным. Северус оглядел столы с учениками, привыкшими рано вставать. Половина равенкловцев уже сидела здесь. Из Хаффлпаффа и Слизерина были немногие — обычное дело для этого времени. Из Гриффиндора тоже завтракало всего несколько человек, и, слава Мерлину, Поттер, Грейнджер и Уизли еще не явились. Все выглядело как обычное утро четверга. Северус опасался, что о произошедшем вчера уже узнали, и поднялась паника. И он готовился столкнуться с хаосом и истерикой студентов. Хотя это все равно случится довольно скоро.

Северус расправил плечи и разгладил мантию. Вдохнув, он прошел до своего места за столом, по пути бросая грозные взгляды на собравшихся студентов. Кивнул Минерве, присаживаясь, и намеренно не посмотрел на пустой стул Дамблдора. Когда поднимется паника, им придется приложить все усилия, чтобы успокоить учеников и не дать Министерству схватить Поттера и его последователей. Долиш попытается сделать все возможное, чтобы задержать Поттера. Северус обязан проследить, чтобы этого не случилось.

Он осмотрел Зал в поисках Долиша и его подчиненных. Пока их не было видно. Северус перевел взгляд на вход, через который как раз протискивались студенты. И сразу заметил тонкую фигуру и непослушную копну волос. Грейнджер. Гермиона. Она выглядела такой же бледной и усталой, каким Северус себя ощущал. Поттер казался насупленным, но Северус назвал бы его злым и полным решимости. Уизли по бледности не уступал Гермионе, его веснушки ярко выделялись на лице.

Они знают. Северус непроизвольно сжал кулаки, но заставил себя разжать руки и положил ладони на прохладную столешницу. Он понятия не имел, откуда эти трое получили информацию. Но вопрос теперь заключался в том, к лучшему это или худшему? Северус внимательно посмотрел на Поттера... Итак, к худшему. И Северус покорился неизбежному. Даже после того, что произошло прошлой ночью, в нем теплилась надежда. Но теперь… Мне не следовало на что-либо надеяться.