Время цветущих яблонь (гет)

Через три дня, рано утром по Гринвичу, мы решили вытащить Сириуса из постели и заявиться в гости. Но несмотря на еще не истекший шестой час, Сириус обнаружился в гостиной у камина. Сидел и смотрел в огонь. Я заподозрил, что для него это не раннее утро, а поздний-поздний вечер. Обнаружив нас, оживился:

— А, это вы. Проходите, у меня как раз мысль появилась, про вас.

А мы что? Мы зайдем.

— Значит, так. Я тут порылся в законах и выяснил, что "министерский брак" может быть заключен в Хогвартсе при свидетельстве чиновника соответствующего отдела из министерства. Такого чиновника я нашел. Магическим опекуном Гермионы сейчас является МакГонагалл, она согласится. Сегодня идем в Хогвартс, вы убеждаете декана дома Гриффиндор, а я притаскиваю министерского любителя золотых кругляшек. Быстренько оформляем свадьбу. Правда, она будет только на бумаге, не магическая, но зато потом, после этого нового закона вы будете считаться уже женаты, и никто вам не помешает провести обряд магической свадьбы.

— Бродяга, я очень рад, что ты принимаешь нашу судьбу так близко к сердцу...

— Мы очень рады.

— Да, мы очень рады, но этого уже не требуется. — Показываем наши кольца. — Брак магический, с вхождением Гермионы в род Блоссом.

— Без вхождения было бы проще. — Гермиона поморщилась.

— Ну да, будь я только консортом, старый Змей бы не возмутился. Но ты же сама хотела именно полный магический брак.

— Да. И не жалею об этом.

Сириус явно потерял нить разговора и только переводил взгляд с одного из нас на другого.

— Э-э... Когда была свадьба?

— Вчера.

— А меня не позвали?

— Сириус, извини. — Я виновато вздохнул. — Все дело в особенностях твоего рода. Могли возникнуть неожиданности.

— Которые все равно возникли, так что надо было позвать. — Гермиона, фыркнув, уселась в кресло, и пристроила голову на спинке. Головная боль после ритуала прошла еще не полностью. Я сел на подлокотник и привлек Гермиону к себе.

— Нет, вы, наверное, правы. — Сириус дернул себя за волосы, видимо, пытаясь придать себе бодрости. — Блоссом же светлый род. А Блэки... М-да. Гарри, Гермиона, это хорошо, что у вас все получилось, но у меня плохие новости.

Сириус протянул нам руку с родовым перстнем. Кольцо налилось мерцающей сизой тяжестью, ощутимой даже на расстоянии.

— Чертово кольцо сжимает мне палец, да иногда еще и жжет, как раскаленное. Это может значить только одно — в мире появился темный лорд и я, не прибыв к нему на службу, нарушаю кодекс рода. Сколько-то я еще продержусь, но не уверен, что долго. Наверняка сжатием и жжением набор способов принуждения не ограничивается, а там уж... Я не знаю, чего от меня потребуют.

— Не думаю, что леди потребует чего-нибудь особенного.

— Не понял. Гарри, ты о чем?

Гермиона, помедлив, выпрямилась в кресле и сосредоточилась. Посреди комнаты затанцевал призрачный знак Логруса, с которого стекали такие же пряди тумана, как из двери в кабинете Блэков. Откуда ни возьмись появился Кикимер и принялся биться лбом в пол у ног Гермионы.

— Леди, Кикимеру нет прощения. Он не желал видеть будущую Темную леди в доме древнейшего и благороднейшего рода. Он называл ее нехорошими словами.

Знак исчез, а Гермиона вытерла выступивший на лбу пот.

— У меня еще не слишком хорошо получается удерживать его. Все время норовит ускользнуть.

Кажется, время замерло в капле смолы. Кикимер на коленях, уткнувшись лбом в пол, Сириус с открытым ртом и вытаращенными глазами, Гермиона опустила взгляд на свои руки, изображая смущение, но я ей сейчас не верю — просто тянет паузу. Она сильно изменилась после прохождения Логруса, стала взрослее и увереннее, откуда ни возьмись прорезалось ехидство.

— Кикимер, принеси своему хозяину чего-нибудь крепкого. Виски, например. — Долго играть самое себя во времена "серьезной маленькой девочки" у Гермионы не получилось. Кажется, она стала забывать это состояние. Стало быть, воздействие Хаоса бывает и таким.

Домовик с легким хлопком исчез, посчитав за лучшее смыться, а перед Сириусом появилась алюминиевая кружка, на треть наполненная жидкостью с явным сивушным запахом. Это что же, у Кикимера обнаружилась способность к юмору? Или он просто прочитал те образы, которые у Гермионы вызывает Сириус? Я, глядя на него, порою тоже героев Джека Лондона вспоминаю.

Сириус как-то механически взял кружку, отпил глоток, издал придушенный звук и его лицо ожило.

— То есть ты прошла Средоточие Тьмы?

— Да, — вслух ответил я, тогда как Гермиона ограничилась молчаливым кивком. — И давай уж называть его нормально: Логрус. А то с этой "тьмой" все только запутывается.

— И именно поэтому возникли проблемы при вхождении ее в светлый род?

— Все еще хитрее, — я зажег над столом знак Образа. — Не просто в светлый род, а замуж за светлого лорда. Понятно, что Логрус пробовал упереться, не хотелось терять власть над своим адептом.

— Во время ритуала я чуть не сказала "Нет" в ключевой момент. Но справилась. Только голова все еще болит от того противостояния. Зато теперь я сильнее связана с местной магией через алтарь и источники, чем с Хаосом.

— Так это на тебя среагировал мой перстень? — Сириус недоверчиво повертел головой, и схватился за кольцо на пальце, шипя и беззвучно ругаясь. — Опять жжется.

— Ничего странного, статус предъявлен, магия рода тебя торопит.

— Тогда пойдемте в ритуальный зал, а то перстень действительно как взбесился, еще и током бьет, того гляди, палец оттяпает.

* * *

Через полчаса мы сидели у того же камина, но обстановка изменилась. Сириус допивал из кружки самогон, а мы с Гермионой забрались на диван, где она тут же устроила голову у меня на коленях, передвигая как четки живые шарики своего ожерелья.

— Ну и как мне теперь тебя называть? — Сириус потряс перевернутую кружку, удивляясь, что там уже пусто. — Моя Леди? Так ведь тут кое-кто меня неправильно понять может.

— Достаточно просто по имени, Сириус. Для ближнего круга это даже не запрещается правилами. А вот другие из темных родов, возможно, должны будут называть меня "госпожа". Как думаешь, Гарри, могу я такое потребовать?

Ответить я не успел, услышав лающий смех Сириуса, переходящий в несколько истерический хохот. Одновременно он еще застучал кружкой по столу.

— Так и надо! Все эти "пожиратели смерти" утрутся, но будут вынуждены называть маглорожденную своей госпожой!

— Ну, положим, не все, — я остудил градус ликования. — Есть свободные темные рода. И это возвращает нас к тому, с чего начался сегодняшний разговор. Как оптимальным образом провалить этот идиотский закон? Прежде всего нас интересуют древние рода, представленные в Визенгамоте, с жесткими формулировками служения в кодексе. И не настолько скользкие, как Малфои.

— Тогда-а... — Сириус моментально стал серьезным. — Тогда первый вариант — лорд Паркинсон. У него своя группа поддержки, и он был не слишком в восторге от закона. У него дочь, и он пару раз высказывал неудовольствие, что у ее будущего мужа окажется законная возможность взять еще и маглорожденную наложницу. Но Малфой что-то смог предложить ему, и они договорились.

— Надо пригласить лорда Паркинсона на ужин, и сделать это лучше тебе. Как главе рода Блэк.

— Я сейчас напишу ему.

— И сразу ляжешь спать до вечера, а то вид у тебя неподходящий для этой встречи.

— А вы?

— Мы тоже отдохнем, разговор будет непростым.

Вернувшись домой, я посмотрел на осунувшееся лицо своей жены. Ей тоже надо поспать, но головная боль вряд ли даст уснуть, силы Логруса и рода пока еще конфликтуют. Как можно ускорить поиск равновесия?

— Эрми, как насчет поспать в палатке?

— Магической? Со всеми удобствами?

— Нет. Магловской, маленькой и тряпичной.

— Гарри! Может, ты не заметил, но на дворе ноябрь...

— А мы побольше теплых вещей возьмем.

— Зачем?

— Тебе стоит поспать в круге главного источника рода. Есть надежда, что он сможет уравновесить доставшиеся тебе силы. Все же сила источника изначально нейтральна, это потом уже ключевой камень и алтарь активированы с помощью Образа.

— Ну... может быть. Только ты мне спинку греть будешь. Сегодня весь день такое чувство, будто хвост мерзнет. Погода, наверное.

— Само собой.

Не прошло и часа, как в кругу мегалитов стояла маленькая палатка. Я уже собирался устроить внутри гнездышко из одеял, когда над древними камнями возник и засветился полупрозрачный голубоватый купол, а мерзлая пожухлая трава внутри круга сменилась молодой и зеленой, из которой выглядывали желтые головки одуванчиков. Подул теплый ветерок с запахами поздней весны или начала лета.

— Вот видишь, мы не замерзнем.

Гермиона посмотрела на меня удивленно:

— Знаешь, Гарри, это получается, я попросила источник о лете? И он мне ответил. Не словами, нет. Но я как-то сразу поняла, что ему нужно немного моей новой силы, чтобы выполнить просьбу. Я разрешила, и вот...

— Как чувствуешь себя после этого?

— М-м... А знаешь, хорошо. Ничего не болит. Только усталость как-то навалилась и спать хочу.

— Ну так полезли в палатку.

— Угу. Но ты обещал мне греть спинку. Не думай, что если тепло...

У поцелуя есть хорошее свойство пресекать ненужные разговоры. Над головой появились звезды — источник и Логрус вовсю играли со временем, подарив нам весеннюю ночь, утрамбованную в пару часов. Спали в эту ночь спокойно, свернувшись в общий клубок. Проснулись рано утром от стрекотания кузнечика где-то над ухом.

Стоило нам собраться и свернуть палатку, как кусочек лета исчез, и в лицо ударил холодный ветер с мелким дождем, зашелестел по пожухлой траве. Мы поторопились уйти по перстню к алтарю в подвале дома. И тут меня поджидал очередной сюрприз. На светлом ониксе камня появились черные прожилки. Не меняя рун в углах и знаков Образа на боковых гранях, они складывались в самостоятельный рисунок: ветви дерева. И белый цветок яблони на верхней грани, который я когда-то вырезал огнем Образа, теперь оказался растущим на этой ветви. Возникла некая завершенность, отсутствия которой я раньше даже не замечал.