Гарри Поттер и Ледяной Чертополох. Часть Вторая: Обретение (джен)

Гарри рассказал о произошедшем Гермионе, Шеймусу и Джастину — всё, включая свой план продать "Эйналеж" и купить метлу и недоступные по причине цен книги по рунам и начерталке. И то, как директор просто забрал зеркало, не сказав даже "спасибо", не говоря уже про хоть какую награду.

— Ты... ты собирался УКРАСТЬ артефакт? — потрясенно спросила мисс Грейнджер.

— Эй, Пай-девочка, тише, — Гарри помахал ладонью, как бы остужая что-то слишком горячее. — Когда я его нашел, он был ничейный!

Гермиона возмущенно вскочила и прочла собравшимся взволнованную, прочувствованную лекцию о том, что красть — НЕХОРОШО! Более того, красть — ПЛОХО! Очень, очень ПЛОХО! И особенно ПЛОХО красть у директора Дамблдора, который...

— Йоу, Пай-девочка, остынь! Вот в книжке написано — "считается утраченным". Видишь? Обрати внимание, не "находится в собственности Хогвартса", не "принадлежит А.П.В.Б. Дамблдору, К.о.М.1" — а "утрачено"! — Гарри показал Гермионе страницу из принесенного утренней совой справочника. — А это значит — кто нашел, того и тапки! А Дамблдор мне даже спасибо не сказал!

Причем в справочнике значилось, что последним известным хозяином зеркала "Эйналеж" был доктор Джон Ди, использовавший его в своих экспериментах. От доктора зеркало досталось его сыну Артуру. Куда и когда оно делось потом... "Утрачено в ходе Гражданской войны".

— А меня лично интересует другой вопрос... — задумчиво рассматривавший размазанного по стене класса зайца Шеймус наконец повернулся к одноклассникам. — Откуда директор вообще узнал о зеркале?

Гермиона внимательно посмотрела на парня из Коннемары и задумалась, прикусив палец.

— Смотрите, вот Гарри находит это самое зеркало... Через... сколько там лет? Ну, прошло с того момента, как его последний раз видели?

— Середина семнадцатого века, — поглядел ещё раз в справочник Мальчик-Который-Выжил. — Считай, три с половиной столетия.

— И уже на следующий день директор знает и про зеркало, и про Гарри, — продолжил мысль Шеймуса Джастин. — Ты прав, странно...

Гриффиндорцы немного ещё посидели в заброшенном классе, потом Шеймус упросил Гарри показать "остолбеней", потом они все вместе потренировались в этом "одном из двух основных для мага заклинаний" — так говорила Тонкс, повторяя слова своего наставника... А учитывая, сколько упиванцев и обычных преступных магов Грюм отправил в Азкабан или на тот свет, он, наверное, все же знал, что говорил...

Только под вечер, оставшись с Гермионой наедине в том заброшенном классе, где они занимались дополнительными предметами, Гарри заговорил о том, что его волновало.

— Слушай, я вот тут думал... Ну, насчет зеркала.

— Как извиниться перед директором Дамблдором за скандал, надеюсь? — холодно поинтересовалась девочка. Она тоже уловила логику в рассуждениях Шеймуса, и теперь, после того, как весь день ей в оба уха нашептывали о безобразном скандале, якобы устроенном корыстолюбивым Гарри, не знала, что и думать, отчего весь день была нервной, взвиваясь на каждое слово.

— Извиняться? Мне? — театрально развел руками Гарри. — Смотри, тут всего два варианта. Либо директор не знал, что у него в школе стоит эта дрянь. В таком случае я получаюсь честный обнаружитель клада, и должен получить процент его стоимости... Ладно, денег жалко — ты хоть спасибо скажи! А если Дамблдор был в курсе, что зеркало тут, то тогда вообще...

— Да что ты понимаешь?!? — снова взвилась Гермиона. — Директор тебя в десять раз старше и во столько же раз умнее, он-то знает, что делает!

Гарри с силой выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Слушай, Пай-девочка, твои ж родители зубные врачи, так?

— Так, — настороженно кивнула не совсем понявшая изменение темы мисс Грейнджер.

— Они же в своей работе употребляют всякую... анестезию? — юный шиноби чуть не сбился на сленг Доклендс, но вовремя одернул слишком бегущий впереди паровоза язык. — Морфий там, эфир, веселый газ, ещё что-то...

— Ну, и?

— Они должны были тебе объяснять, насколько опасны наркотики и как важно их хранить далеко от детей, да? Так вот эта штука — ещё хуже! — Гарри вскочил и забегал по их классу. — Ты вспомни, я его вот просто так нашел, шел по школе и нашел. Тот класс заброшенный — точно такой же, как этот, и не фига не похож на сейф для хранения особо опасных артефактов! А если б на него не я наткнулся, а? Тот же Невилл, или Шеймус, или ещё кто? Как думаешь, за сколько их эта штука высосала бы?

Гарри издал смачно-всасывающий звук "вс-су-у-уп" и зло сплюнул.

— Гарри, директор бы...

— Директор??? Директор?!? Давай я тебе дверь покажу в коридор третьего этажа — она пинком открывается. Тебе Шеймус не рассказывал, как нас там чуть Цербер не сожрал? Пятый класс опасности, между прочим, на эту тварюгу даже Непростительное не действует — а директор Дамблдор его в школу притащил!

Про цербера Шеймус рассказывал, причем неоднократно. Да и другие ребята, бегавшие "зырить Пушка" в компании Гарри и его верной свистульки, тоже не забывали делиться впечатлениями…

От одного воспоминания об описании "во-от такенных зубищ!" — Шеймус щедро отмеривал руку от кончиков пальцев до середины груди — Гермионе слегка поплохело. До этого она как-то не задумывалась о том, что дверь, которую можно открыть одним пинком, не слишком-то сочетается с набитой детьми школой и тварью пятого класса опасности. А вот теперь, представляя, как эти самые "во-от такенные зубищи" смыкаются на ком-нибудь из знакомых ребят...

— А все равно директор знал, что делал... — обиженно пробурчала Гермиона. — Он же тебя и зеркало сразу нашел!

Гарри только рукой махнул.

— Ладно, хочешь верить в директора — верь! На здоровье!

— Гарри, Дамблдор — Великий Маг, Верховный Чародей, Всемогущий Волшебник! — Гермиона пыталась говорить увещевающе, как с маленьким, но получалась всё равно лекция. — Он Гриндевальда победил!

— Пай-девочка, читай по губам. Мне на-пле-вать! Хочешь верить директору — верь! На здоровье. Флаг в руки, барабан на шею, попутный ветер в... в спину. Я с тобой не о нём хотел говорить...

Дело в том, что имя доктора Джона Ди Гарри уже попадалось. В нескольких книгах в общественной библиотеке в Косой аллее, и даже в паре маггловских. Как и Фламель, доктор Ди был алхимиком и каббалистом — а кроме этого ещё математиком и астрономом, геометром, естествоиспытателем, знатоком языков, оккультистом и выдающимся философом... Философского камня доктор, правда, не создавал — зато его познания в создании заклятий, начертании, нумерологии, магических свойствах кристаллов и зеркал прославились далеко за пределами Магической Британии. А творением, обессмертившим его имя, стал енохический язык, позволивший создать совершенно новую систему конструирования заклятий. Необыкновенно простых и мощных.

Именно об этом Гарри Гермионе и рассказал.

— Гарри, ты... Ты даже с тем, что нам учителя задают, плохо справляешься, — скептически поджатые губы мисс Грейнджер выдавали её мнение об идее Гарри даже лучше слов. — Фактически ты учишь только Руны, Нумерологию, Трансфигурацию и Заклятия, остальное... Приложи ты столько усилий к учебе, сколько оставляешь для этого дурацкого скакания со шпагой, мог бы иметь "Превосходно" по всем предметам!

Гарри соболезнующе посмотрел на Гермиону.

— Что бы ты знала о фехтовании! — мальчик попытался вспомнить, где он это прочел, но так и не смог этого сделать. К сожалению, память Гермионы Грейнджер принадлежала Гермионе Грейнджер, на долю простых смертных оставался только скромный человеческий разум. — Я же давал тебе книгу об этикете, обычаях и достойном воспитании?

— Да, и?

— Там же было написано о необходимости уроков фехтования! Я точно помню!

— Да, было такое, — кивнула Гермиона. — Только я из себя замшелую аристократку корчить не собираюсь, зачем?

— Да затем, что умение обращаться со шпагой повышает точность движения волшебной палочки при сотворении заклятий! — отрезал Гарри, который наконец-то вспомнил, что ни в какой книге он об этом не читал. Об этом упоминала леди Андромеда, рассказывая о своем детстве в доме Блэк.

— И что, сильно повышает?

— Моя тетя Андромеда, урожденная Блэк, говорила, что очень сильно. Ну, то есть, конечно, это зависит от того, насколько хорошо фехтуешь... Вот тетя Беллатрикс была исключительной фехтовальщицей.

Гермиона посмотрела на Гарри очень странно, однако комментировать не стала. Если не считать того, что на следующее утро пробежку вокруг замка совершали уже двое первокурсников...

* * *

Снег сменился нескончаемыми холодными дождями, на Хогвартс медленно надвигалась шотландская весна. Гарри занимался так, что в сутках иной раз не хватало часов — то на сон, то на еду. Семь базовых дисциплин, две дополнительно взваленных на себя, вяло, но все же продвигающееся исследование принципов построения биджу-печатей с помощью засаженного в кинжал Брюзги... Если бы не помощь Гермионы с рунами, нумерологией и начерталкой, а также с теми предметами, которые мальчик считал не важными совсем и важными не слишком, он бы, наверное, пропал.

Вот и в тот момент, когда Невилл Лонгботтом буквальным образом ввалился в комнату, Гарри и Гермиона спорили над начертанием семилучевой печати, именуемой "Истинный полдень". Как Невилл ухитрился пролезть в дыру за портретом, было совершенно неясно, потому что ноги у него были крепко прижаты одна к другой.

Ребята сразу же распознали заклятие обезноживания — довольно дурацкая штука, по мнению Гарри (совершенно никакого применения в бою), но зато ужасно простая и потому популярная среди школьников. Похоже, что в башню ему пришлось припрыгать.

Все гриффиндорцы просто покатились со смеху — все, кроме Гермионы, которая вскочила и быстро применила "финита". Ноги Невилла расцепились и он поднялся, дрожа и шатаясь.

— Что случилось? — спросила Гермиона, осторожно ведя его к креслу рядом с Гарри и Роном, как обычно, читавшим журнал про квиддич.

— Это Малфой, — слабо ответил Невилл. — Мы около библиотеки встретились. Он сказал, что давно ищет кого-нибудь, на ком потренироваться.

— Ты должен пойти к МакГонагалл! — настаивала Гермиона. — Надо на него пожаловаться!

Невилл покачал головой.

— Да ну, чего я выступать буду, — пробормотал он.

— Нет уж, Невилл, ему ни в коем случае спуску давать нельзя! — сказал Рон. — Он привык через всех перешагивать, но это не повод перед ним расстелиться, чтобы ему удобнее было.

— Вам необязательно мне выговаривать, что у меня недостаточно храбрости, чтобы быть в Грифиндоре. Малфой мне уже это доказал, — выдавил Невилл.

Гарри пошарил в кошеле на поясе, потом в подсумке, что был закреплен на правом бедре, и выудил шоколадную лягушку — последнюю из той коробки, которую Гермиона прислала ему на Рождество. Он протянул её Невиллу, который, кажется, собирался зареветь.

— Ты, конечно, прав, что стучать на Малфоя не стоит, — сказал Гарри. — А вот что Гриффиндора недостоин — ошибаешься. Тебя Шляпа куда поместила? В Гриффиндор. Значит — есть в тебе всё, что гриффиндорцу нужно! Шляпа не ошибается!

Дрожащие губы Невилла сложились в слабую улыбку, и он начал разворачивать жабу.

— Спасибо, Гарри... Я, пожалуй, спать пойду... Хочешь, бери вкладыш — ты их, вроде, собираешь?

— Да не за что... — пробормотал Гарри, следя за тем, как Невилл, пошатываясь, бредет в спальню первокурсников, и комкая в руке никчемную бумажку. — Не за что... Гермиона, мне кажется, или Малфой действительно перешел черту?

— Я никаких черт не проводила... — сказала девочка, оглядывая гостиную родного факультета так пристально, словно видела её первый раз. — И не собираюсь проводить. А о том, что Малфой сделал с Невиллом, надо декану рассказать.

— Не-еет, декан тут не выход...

До этого Гарри дурацкими заклинаниями для малолеток не интересовался. "Остолбеней" и "протего" — другое дело, эти он старался отработать до не то что невербального, а и беспалочкового варианта.

Из интересного для целей мальчика у Виридиана нашлись "петрификус" и "петрификус тоталус", снижающее подвижность врага "коллошио", не позволяющее произносить заклятия косноязычие, "фините", "фините инкантатем"... Собственно, и всё. Всякие фурункулы и прочие облысения — школярские фокусы и дуэльные заклинания, для боя... Если щит врага уже сбит, проклинать его выпадением волос — это каким идиотом надо быть?

Малфоя убивать было нельзя.

Хотя и очень хотелось...

Итак, что там у профессора Виридиана было насчет ватных ног, фурункулов, выпадения волос и щекотки...

* * *

Начавшаяся с этого вечера война между Гарри и Драко уже через неделю превратилась в войну факультетов. Первые, относительно невинные проделки со щекоткой, таранталлегрой и приклеиванием к полу очень быстро сменились скоротечными стычками в коридорах, в которых страдали обе стороны. Завершилось всё грандиозной дракой, случившейся во время квиддичного матча "Гриффиндор-Слизерин".

После драки по койкам лазарета были разложены все первокурсники обоих факультетов и большая часть второго и третьего курсов Слизерина — Гарри перестал стесняться и смягчать удары после того, как увидел, как три третьекурсника бьют одного Томаса.

В результате разбора происшествия с учеников было снято столько баллов, что в соревновании факультетов впервые лет за тридцать, не меньше, Хаффлпафф и Когтевран прочно опередили Гриффиндор и Слизерин.

Гарри на соревнование было в высшей степени наплевать, а вот остальным — нет. Поэтому его "общественно опасную активность" декан МакГонагалл принудительно ограничила, попросив Перси Уизли "присматривать за этим гиперактивным маленьким... мальчиком".

Как горько, но непонятно для остальных школяров пошутил Гарри, "шаг влево, шаг вправо — попытка побега, прыжок на месте — попытка улететь, конвой стреляет без предупреждения". Перси оказался до отвращения исполнительным, совершенно не походя в этом на младших братьев.

Зато дела в учебе продвигались. Хотя тут Гарри до Гермионы было далеко. Она целыми днями корпела над составлением расписания своих самостоятельных занятий, а все её конспекты были аккуратно размечены чернилами разных цветов. Мальчик-Который-Выжил-и-Намеревался-Жить-и-Дальше не стал бы слишком беспокоиться по этому поводу, но она вскоре начала заставлять и его. А как Гарри мог объяснить мисс Грейнджер, что зелья вместе с травоведением и астрономией ему нужны только лишь "на отцепись"? Потому, что на самом деле он демон, странник между мирами — и, как легко догадаться, в других мирах эти предметы будут совершенно бесполезны. Ведь там будут другие растения и другие звезды, не говоря уже о совершенно, полностью и окончательно других ингредиентах для зелий!

История Магии — в том виде, как её давали в Хогвартсе — и ЗОТИ в исполнении профессора Квиррела заслуживали только презрения. По мнению Гарри. Тут даже и "на отцепись" учить не надо! Гермиона считала, что учиться в любом случае нужно хорошо, и чем усерднее, тем лучше, но... Гермиона есть Гермиона.

Проблему с отсутствием в другом мире волшебных палочек Гарри решил преодолевать двумя путями, причем, самое печальное, идти ими одновременно пока что не получалось: изготовление волшебных палочек своими руками требовало терпения, мастерства и глубоких познаний, а желательно — ещё и таланта. Допустим, с терпением у мальчика особых проблем не было, как и выбора...

К сожалению, в библиотеке Хогвартса и каталогах "Флориш и Блоттс" нужная литература просто отсутствовала. Поэтому Гарри пока что оставалось только учиться хотя бы основные боевые заклятия применять без палочки — и надеяться будущим летом обзавестись хоть какой-то информацией...

* * *

Во время коротких пасхальных каникул Узумаки Азэми как следует занялась печатью биджу. В Хогвартсе ей удавалось появляться буквально на несколько минут — а свободное отношение Тонксов позволяло сидеть в подвале сундука часов по двенадцать-шестнадцать в день.

К тому моменту, когда пришло время возвращаться в школу, близость решения ощущалась чисто физически — поэтому Гарри был все время беспричинно зол, огрызался на одноклассников, а Малфоя, не вовремя сунувшегося с очередной "шуткой", он чуть не прибил на месте. В результате факультет лишился тридцати очков, а Гарри снова не мог покидать башню Гриффиндора иначе, чем под конвоем.

Раздражало это безумно, вот только поделать ничего нельзя было.