История Фа Шуана (гет)

Сыма Ню спросил о благородном муже.

Учитель ответил:

— Благородный муж не печалится и не испытывает страха.

[Сыма Ню] спросил:

— Того, кто не печалится и не испытывает страха, можно назвать благородным мужем?

Учитель ответил:

— Если, взглянув на свои поступки, [видишь], что стыдиться нечего, то отчего же еще можно печалиться и испытывать страх?

Конфуций, Лунь Юй, Глава XII “Янь Юань”, 4

У меня вчера был день рождения и весь тот день я провел дома, в Китае. День отметился славным угощением от новой жены отца, обнимашками от всех детей моего возраста из клана Фа и серьезным разговором с отцом. Но я не слишком хотел думать об этом, тем более всё, что невозможно решить сейчас и сиюминутно не должно быть причиной для рефлексии. Иначе я тогда скачусь… Не знаю даже во что! Да ещё тут эта историчка… Всё-таки это дико политизировано всё, да и скучно, всё это можно и в книжке прочесть. Хотя есть тут заинтересованные. Флер уже давно освободилась — она в классе, который больше специализируется на изучении магических существ, чар, артефактов и теории магии, поэтому история у них идет не в таком урезанном виде, втиснутая в один-единственный предмет. Там они изучают разговорники разных рас, их этикет и экономическое значение в мире. Конечно, дуэли являются не менее важной составляющей их подготовки. Я же решил сделать упор на зелья и существ, поэтому я периодически умудряюсь забывать в карманах ингредиенты. Хорошо хоть закрытые в колбочках или завернутые во что-нибудь — я еще не настолько опустился, чтобы засирать лягушачьей икрой свою одежду. В общем, мне не до рефлексий.

К тому же у меня ещё сегодня по идее должна быть крайне долгожданная встреча. Флер любит пафосные жесты, и просто взять и вручить мне этот подарок у себя дома или в местной общей трапезной ей не к лицу. Поэтому мы с Флер договорились встретиться у любимого фонтана в глубине школьного парка. Она собиралась подарить какую-то безделушку, и когда говорила мне это, то просто безумно мило краснела, веселя меня, что еще больше вгоняло её бледную кожу в румянец. Знает же, что не люблю эти выкрутасы. Мы с ней неплохо подружились, надо сказать.

Я улыбнулся краями губ и не спеша потянулся всем телом, смотря за окно.

О! Колокол!

Кажется, было уже самое время валить с занятия по истории магии, которая убивала меня во всех видах, кроме книжного — книжки воспринимать было в чем-то весело, в чем-то легко, но никогда не скучно. Для меня, хоть я и жил, получается, в фэнтези, всё это было фэнтезятиной той еще. Я прихватил с учительского стола свой пергамент и мельком взглянул на оценку. И подпись.

Ненавижу эту французскую училку! Эссе написал ей не так. Подписалась под своей недооценкой…

«Бывало и лучше»!

Под Бородино, вестимо, сучка. Хотя нет, то была не Курская дуга против фашистов, а достойное сражение равных противников, причем император наш как был дураком, так и продолжал им быть, если по моим ощущениям от восприятия того периода судить.

Деревья были чуть подернуты инеем, всё же зима на дворе! Мне было хорошо, свежо и прекрасно — я даже мантию не застегнул. Хотя Флер даже при такой температуре умудрялась чуть подмерзать. Я же был морально готов пожертвовать свою не слишком-то плотную верхнюю одежку — это всегда приятно, поухаживать за красивой девушкой, даже если она всего лишь девочка соплячьего возраста.

Вот так вот, предаваясь размышлениям непонятно о чем, я и углубился в парк.

Но внезапный возглас знакомым голосом заставил меня сорваться с места и рвануть через живую изгородь. Хорошо, что она на самом деле неживая, с магов-то станется!!!

И когда я увидел положение дел возле фонтана, любое рациональное мышление и мысли о светлом, добром и вечном укатились в дальние дали. Потому что ситуация была не сказать, чтобы многозначной. Я передал всё своё возмущение в первый же удар по роже одного из участников попытки приставания. Ребята были на вид вполне отчетливо старше нас с Флер на пару курсов, но это делало ситуацию только хуже. Хотел бы я сказать что-нибудь про кровавую пелену на глазах и берсерка в угаре, но нет. Я вполне рационально рассудил, что пачкать палочку не стоит. Магия не для таких как эти. Они достойны только четкого и жесткого мордобоя.

Так боль… четче.

Им точно поможет мозги прополоскать.

* * *

— Как ты посмел?! — на меня сейчас пялил глаза малолетний ублюдок с замашками лорда, держась за кровоточащую губу и размазывая кровь по роже, на которой было неописуемое выражение удивления напополам с болью. Он опирался о бортик фонтана и пытался подняться, но я ударил его еще и в живот.

— Да я тебя сгною, грязнокровная мразь! Ты знаешь, кто мой отец?

— Не знаю и не хочу знать, — я снова врезал по просящей приложения сил морде, только теперь уже в нос. — А за обвинение в нечистокровности я вызываю тебя…

— Стой, Шуан! — Флер уже оправилась от потрясения, которое было вызвано как действиями малолетнего ссыкуна и его компании, валяющейся без сознания вокруг нас, так и моим внезапным, но очень своевременным появлением. — Он того не стоит! Не надо!

— Европейские дебилы, — выплюнул я. — Возраст твоего рода меньше, чем моего посоха, убогий. А до дуэли, да, ты не дорос. Куда тебе, сопливая тварь. Только на девочек лезть в компании других, таких же как ты. Извиняйся, тварь! — я злобно ударил ублюдка под колено, заставив его кулем свалиться на землю. — Проси! Прощения!

— Что здесь происходит? — справа раздался зычный голос мадам Максим. — Делакур! Объяснитесь!

— Я учу уму-разуму этого уродца. Он пытался насильно поцеловать и облапать Флер.

— Это было свидание! Ничего не было! А он просто так напал! — начал изворачиваться этот маленький ушлепок, громко вопя, чтобы было слышно еще не приблизившейся директрисе. — Делакур, — зашипело это нечто, — ты ведь знаешь, что твой гонор ничего не стоит! Мой отец…

Я с раздражением подумал о книжном Малфое и его подобных угрозах. Я, конечно, не Гарри Поттер, но проблем, больших, чем я уже имею, мне этот невольный подражатель точно не доставит. Хотя, если подумать, то год назад мне тоже казалось, что хуже, чем быть отсеченным от магии рода и быть не может. Чего я тогда с успехом избежал, надо сказать.

Ох, как же я тогда ошибался…

* * *

Начнем с того, что я полукровка — мама волшебница из обычного мира. Итальянка, если мне не изменяет память, а она мне не изменяет в этом совершенно точно, я полагаю. И да, моя мать не умерла, как я до этого думал. Ведь исчезла она, когда мне было слишком мало лет, чтобы меня во всё это посвящать.

И все бы, блядь, ничего — это нередкая ситуация, как по мне. Но моя мать, всё то время, что я вообще живу, тянула из рода энергию. Через меня. И именно поэтому дракон был с п р о в о ц и р о в а н. В нужный момент. И я сам испортил главе семьи всю и г р у, которую он вел.

Когда мне исполнилось тринадцать, мне рассказали об этом.

Не потому что «парень, ты взрослый», а потому что мать стала тянуть больше.

Зачем?

Поиски бессмертия, вестимо.

* * *

Чистокровным родам, даже менее древним, чем клан Фа, во все времена приходилось туго.

Конечно, мы могли пережениться внутри клана и радоваться потом вырождению. Но летописная история рода ведется с дохристовых времен, насколько я знаю. И нередко в клан вводились маги, не имеющие за спиной рода, если они имеют достаточную силу и являются при этом объектом страсти взрослого мага. Мы не заключаем помолвок, договорных браков и прочей мути, потому что, оказывается, духи драконов подобной неволи не приемлют, а традиции рода мы бережем. Ну и фиг с ними, с традициями, отличные они. Но, как оказалось, даже взрослый маг из рода Фа может сделать если не фатальную, то очень уж близкую к оной ошибку.

Cherche la femme, как говорится.

Энергия нашего рода сама по себе дарует долголетие, так что жить мы можем в два раза дольше, чем обычные маги. А иногда и в три — это зависит от силы самого мага и его развития. Но вот матушка явно не разменивалась на чувства и сомнения, хотя отец и все вокруг были уверены, что она его любит и входить в род даже не очень-то хочет, хотя испытывает умеренный восторг.

Даже любопытно, что одна из маглорожденных, как их называют в Европе, была способна, во-первых, обнаружить такой шанс на бессмертие, как наш род, и, во-вторых, настолько хорошо притворяться, что никто, даже дед Юншэн, этого не заметил!

И, черт возьми, как же меня гложет вина! Причем за то, чего я не делал, но чему служу причиной.

Я — единственная нить, которая ведет от моего рода к настоящей матери.

Им было бы выгоднее меня убить.

Но они все-таки настоящая семья.

* * *

Я лежал на кровати и задумчиво пялился в балдахин темно-фиолетового цвета.

Сегодня был насыщенный день, я разругался с Флер из-за того, что, видите ли, считаю её слишком беспомощной и постоянно защищаю. Как по мне, она просто боится, и что я влюбился, и что она влюбилась, и не хочет никакую из наших обоюдных влюбленностей признавать. Я понимал, что она не хочет, чтобы подобное было продиктовано чарами. Но ведь на неё-то эти чары в обратную сторону не действуют. И всё становится ещё более сложно. Я сам себя не понимаю. И её тоже не понимаю. Хотя если задуматься…

Она не может воспользоваться моими чувствами к себе, когда сама испытывает подобные чувства, думая, что я к ней их испытываю только из-за магии, и она сама начала испытывать свои чувства только из-за того, что я проявлял к ней эти чувства. В общем, логика почти что женская, едва понятная обычному пользователю мозгов. Но рациональное зерно в этом с трудом перевариваемом логическом построении есть. Она-таки влюбилась в меня, раз скандалит и старается меня от себя отвадить. Ну, или она просто так скандалит, потому что потому, хотя это вряд ли.

Этот мир, если быть честным, всегда меня вымораживал, даже тогда, когда был не частью моей жизни, а просто популярной и прикольной серией книжек от Джоан Роулинг. Но вот сейчас вся эта трудность реальности, помноженная на такую вот магическую отстойную составляющую, заставляла меня не просто отмораживаться и поражаться, как же это так вот. Вся эта дурь происходила именно со мной. Без нормальной магии я бы чувствовал себя неполноценно — я это знал. И это меня угнетало. Магия напоминала наркотик. А магия потомков драконьих высших духов, или как это нормально перевести с китайского на человеческий, разительно отличалась от магии достаточно старого по европейским меркам рода, к которому я на данный момент был прикреплен. И после своей типичной для рода Фа чувствительности к магии, даруемой не только кровью, но и источниками клана, быть в этом своеобразном вакууме, когда видишь разве что всполохи… Утешало лишь то, что обычным магам и этого не дано без артефактов, но всё же мне было плохо. Такое состояние должно было продлиться до совершеннолетия, как сказал дед, но до этого срока, до семнадцати лет, нужно было о б р у б и т ь связь. Иначе магия источников моего клана нашла бы меня самостоятельно, её невозможно было бы сдержать, потому как она тянется к крови и не подчиняется желаниям, ведь источник был изначально драконий.

Я пока не хотел думать о таких трудных вещах. Я жил в новой стране, с новыми людьми, в чужом менталитете и с чужой магией вокруг. Я боролся с притяжением к Флер, параллельно этому обучаясь в Бобатоне всему, что было можно и нельзя, организовал кружок у-шу, просто потому что на каникулах дома — о счастье для моей иссохшейся и голодной душонки — мой дедок меня прикончил бы в спарринге одним лишь толчком шеста. Ещё я приноровился ухаживать за табуном пегасов вместе с нашим смотрителем, да и занятия по алхимии, сиречь, зельеварению продвигались неплохо.

Всё мое существование до попадания в этот мир мне вообще никак не помогала, потому что было так — либо что-то забылось, либо что-то в принципе не совпадало с местной реальностью. Так как родился я 6 декабря 1976 года, то сейчас, в свои тринадцать, я учился на третьем курсе, и шел восемьдесят девятый год. Мою исконную родину начинало рвать на части как раз. А Китай, вот, только начал вставать с колен, кстати. Хорошо, что магов та гражданская война почти не затронула, хотя последствия ощущались, несмотря ни на что. Даже на клане Фа, чья история насчитывает тысячелетия, этот безумный двадцатый век сказался. Мы, древний род, не имели заповедника, который был нашим всю жизнь нашего рода!!! Это было бы шокирующим, не будь всё плохо везде.

А вообще, если говорить в целом, моя жизнь, сравнительно нормальная, с того момента, как я попал под чары Флер, разительно изменилась, и я пока что не понял в сторону чего. Вернее, как это «чего» получше бы обозвать. Во-первых, я начал жить в непривычной для меня обстановке. Франция — это не Китай, и чайнику понятно. Но больше всего меня убивали ежедневные ритуалы надо мной с Флер и отсутствие приятной родной магии, отсутствие того магического наполнения, которое я мог достичь только на любом месте силы, принадлежащем клану Фа.

Здесь я был вечно голоден до магии, приблизительно так, как был первые несколько лет своего осознания в этом мире был голоден до борща и русского языка. Пельмени к счастью у китайцев имелись, причем не менее вкусные, чем наш их подвид, ведь изначально пельмешки именно ханьская придумка. А вот во Франции за все кулинарные изыски для самого себя, причем как китайские, так и русские, отвечал я сам, потому как у меня было не настолько много денег, чтобы иметь домовика, и не настолько много свободы, чтобы каждый раз, когда я захочу поесть и поесть вкусно, идти в специализированный ресторан. Да и деньги на это тоже нужны, кстати. Другое дело — заказать продукты через ответственных за кухню манора приютивших меня-страдальца Делакуров и потом приготовить все, что хотелось, самому, что я и проделывал с завидной регулярностью, поэтому уже неплохо готовил к своему возрасту. Так сказать, навык был непросто восстановлен, а переустановлен с обновлениями и дополнениями.

Кстати, если думать несколько глубже о моей возможной магической недееспособности из-за всей этой кутерьмы с моей матушкой, кланом и вейлой на закуску. Казалось бы, что такое магия для человека, который всю прошлую жизнь к магии относился только как к сказочке для детишек, и неважно малый у них возраст или большой. Несерьезно это, как мне казалось, верить в магию, когда ты ни её следов, ни её проявлений не видишь. Но магия сейчас это нечто большее, чем просто пристрастие к какой-то еде, хотя я вполне верно сравнил ощущения.

Магия для меня стала частью жизни, и именно магия рода Фа наполняла меня, когда я рос еще в чреве матери, когда я впервые осознал себя, и даже тогда, когда меня отсекали от главного источника рода, она поддерживала меня и напоследок легонько коснулась души, оставляя свой след и помечая, говоря, будто, «я вернусь, не беспокойся». И магическая энергия всё еще присутствовала во мне, я всё ещё принадлежал клану Фа, но ради самого же клана это наполнение энергией было необходимо снизить.

Наверное, в последствии я бы стал человеком с закупоренной магией, сквибом, как их называют в Европе, если бы не Делакур. Мне было даже немного стыдно перед ним, ведь мой клан использовал его, чтобы не потерять меня, как мага. Юншэн предугадал его совестливость и, конечно, в большей степени опасение, что мы раструбим на всё магическое сообщество, что Флер опасна, несмотря на то, что она уже четверть-вейла. Это бы добавило ему гораздо большее количество проблем, чем ему добавил я, когда меня официально признали частью рода Делакур. Андре Мари Николя Шуан Фа Делакур. И придумают ведь только. А ведь именно так я записан в своих европейских документах. Просто Фа Шуаном мне быть явно не судьба. Хотя я им никогда и не был.

Интересно, а я поеду на Триволшебный Турнир от Академии Бобатон? Хотя сейчас пока рано об этом говорить. Ведь я всего лишь ученик второго курса. Но на занятиях дуэлей я один из лучших, как и на уходе за животными — у меня опыт, полученный в одном из лучших драконьих питомников Азии, а это неслабо. И я совсем не хочу допустить на турнир Флер. Там ей по оригинальным событиям неслабо досталось, как по мне.

Я прикрыл глаза и задумался.

Я вошёл в рутину, как сделал бы это с любой другой деятельностью. Не надо было спасать мир от вселенского зла, а сам я никаким злом становиться тоже не собирался. Обычная рутинная жизнь.

Мастер зельеварения после школы в перспективе. Также меня заинтересовали эксперименты с разведением драконов — ведь как-то же получился миролюбивый и тихий наполовину китайский шар, наполовину карпатский? А это напрямую связано с зельеварением и драконологией, которой занимался мой клан, и даже отсечение от магии рода не убирало из моего тела кровь, которая давала преимущество — драконы подчинялись, если мы их просили и в том случае, если мы знали, как и что просить. А этому-то меня вообще обучили в первую очередь, когда я только начал приезжать к своему дяде в заповедник для обучения. Рутина, разбавленная магической составляющей, которая делала всё необыкновенным, и потому я не имел ни малейшей возможности погрузиться в депрессию, ведь магия, повторюсь, как наркотик. Она дает возможность отвлечься от чего угодно и завлекает своими тайнами. Так о проблемах думается меньше. Сравнимо разве что с полетами на драконах — не меньше приводит в восторг, чем любая удачная магия!

Только вот на горизонте маячило убийство родной матери. Для того, чтобы самому выжить. А я помнил её, когда она ещё была частью нашей семьи. Когда я, Шуан Фа, был ещё малышом. Я помнил её, хотя многое из тех лет уже было покрыто туманом.

И от того, что я был повязан с магией своего рода, без шансов ускользнуть от встречи с неизбежным, мне становилось еще более погано. Магия давала силу, служила путем к бессмертию и… она забрала у меня мать. Конечно, я помню, хоть и уже смутно, если говорить о деталях, тех своих родителей, из прошлого мира. Но именно желание некоего всевластия заставило её сделать то, что она совершила со всей нашей семьей, со мной-Шуаном. Ведь это не было чем-то вынужденным, она не спасала свою или чью-то жизнь. Она просто нашла источник вечной жизни, как тот же Волдеморт, и решила его, как сильный и свободный маг, попытаться использовать.

Я зажмурился и попытался вытряхнуть из своей головы все мысли, а затем накрылся с головой одеялом и попинал сбившийся в ногах плед из овечьей шерсти.

Я дышал магией, понимал её, она была другом и помощником. Зелья — да, это инструмент, для них нужен тонкий расчет и холодная голова. Но магия… Для женщины, которая меня родила, она была лишь пустым инструментом. А для меня магия драконьих источников стала неотъемлемой частью. Именно поэтому Юншэн, как и его предшественники-хранители, когда-нибудь умрет. Он не имеет право накапливать в себе всю силу и все знания рода. Тогда не будет развития, и в итоге мы потеряем всё, когда свихнувшегося мага вместе со всеми источниками уничтожат. Магия потеряет жизнь, а мир потеряет последний род потомков драконов, если такое произойдет.

А мать считает магию нашего рода лишь с п о с о б о м достичь бессмертие.

Нам нужно пресечь любую возможность подобного.

А через меня и, скорее всего, мне самому придется искать мать и убивать её.

Быть соучастником.

Я не понимал, почему сейчас, когда за окном едва меньше нуля, а декабрь и не думает становиться настоящей зимой, в моей душе самая настоящая таёжная метель.

В ту ночь я быстро заснул.

Хотя следы от зубов на кулаке с утра меня ничуть не удивили.

Кусать подушку я той ночью посчитал не слишком хорошей идеей.

А плакать надо было молча.