Всё будет по-другому (гет)

Хогвартс был, как всегда, прекрасен. Маги и волшебники не только восстановили замок, а вдохнули в него новую жизнь. Архитектура почти не изменилась: те же каменные стены и кованые решётки на окнах, такие же огромные башни, устремлённые ввысь, пронзающие насквозь воздушные облака. Теперь никто не мог усомниться в его безопасности: массивные стражники и горгульи заняли свои прежние места, делая замок ещё надёжнее.

Свет заходящего солнца отражался от стёкол разноцветных витражей, переливаясь всеми цветами радуги, перетекая плавно от одного цвета в другой. Впечатление от увиденного сразу становилось сказочным.

Прибывшие ученики не последовали сразу в Большой зал, как обычно, а не спеша собирались на Мощёном дворе у ворот. Когда основная масса школьников была в сборе, кое-где послышались робкие хлопки, перерастающие постепенно в бурю аплодисментов. Таким образом, юные волшебники решили поприветствовать Хогвартс. Как только последние хлопки стихли, сотни палочек взметнулись вверх и выпустили разноцветные струи магических искр. Этот своеобразный ритуал был сделан в память о героях, погибших, защищая школу. Затем, с чувством выполненного долга, толпа организованно прошествовала в замок.

Торжественность чувствовалась во всём — начиная от убранства Большого зала, заканчивая царившей атмосферой вокруг. Даже снующие всюду привидения старались соблюдать правила приличия: они облетали зазевавшихся студентов, вместо того, чтобы, как обычно, проплывать сквозь них.

Когда, наконец, распределение закончилось, начался долгожданный пир. Профессор МакГонагалл в роли директора держалась очень достойно. Она прекрасно выглядела в нарядной бархатной мантии цвета бордо и в своей неподражаемой остроконечной шляпе. За столом преподавателей наши друзья заметили новые лица, с которыми им ещё предстояло познакомиться.

Эльфы, судя по всему, превзошли сами себя: праздничный ужин был безупречным, каких только яств и напитков не было на столе. Тарелки и блюда, украшенные золотом, подчёркивали торжественность момента.

Несмотря на разнообразие блюд, Гарри кусок в горло не лез, он внимательно разглядывал подругу, сидевшую напротив него, делая вид, что жадно пьёт сок.

Гермиона увлечённо беседовала с Джинни и хихикала, прикрывая ладонью рот. Перед ним сидели две потрясающие девушки, даже сравнивать их было неудобно, настолько они отличались друг от друга. Одна — огненно-рыжая, с бойким характером, другая — с копной золотисто-каштановых волос, спокойная и покладистая во всём. Добрая половина мужского населения Хогвартса отдали бы все на свете, чтобы добиться расположения одной из них. Гарри «повезло» вдвойне, одну безумно любил он, а другая, судя по всему, страстно любила его. Замкнутый круг становился ещё теснее.

Ужин стремительно подходил к концу, и толпа студентов, сытых и довольных, разбрелась по своим гостиным.

— Пир удался на славу, — протянул разомлевший Рон, удобно устроившись на диване, положив голову Гермионе на колени.

У Гарри от увиденного защемило в сердце, и он поспешно отвернулся, чтобы на это не смотреть.

— Вы заметили, что Защиту в этом году будет преподавать женщина? — поинтересовалась Гермиона.

— Да, конечно, такие формы трудно было не заметить, — ехидно улыбнувшись, подметил Рон.

— Ах, вот на что ты пялился весь вечер! — вспыхнула Гермиона и резко встала на ноги. Не ожидавший такого поворота событий, Рон с грохотом свалился на пол.

Присутствующие в гостиной заняли свои зрительные места.

Девушка не успокаивалась, она беглым взглядом оглядела «поле боя», и, вооружившись подушкой поувесистей, стала яростно атаковать Рона.

— Да я... Ну ты... Не так, — только и успевал произнести он, уворачиваясь от мощных ударов.

Когда Уизли полностью убедился, что Гермиона окончательно выбилась из сил, он быстро обезоружил её. Затем, резким движением руки, прижал её к стене, не давая вырваться на свободу, а другой рукой нежно убрал непослушную прядь волос, успевших изрядно истрепаться. Грейнджер тяжело дышала, в глазах был гнев. Переведя немного дух, она хотела что-то возразить, но Рон не дал ей этого сделать, накрыв её губы страстным поцелуем.

Наблюдатели вокруг зааплодировали, начиная счёт.

У Гарри все похолодело внутри, он быстро покинул комнату без объяснения причин, оставив Джинни сидеть в гордом одиночестве. Поттер зашёл в спальню и, не зажигая свет, лёг на кровать, зажав уши руками, чтобы ничего больше не слышать. Он зажмурился, картинки поцелуя проносились перед его глазами снова и снова. Парень стиснул зубы, чтобы не закричать от боли, но не физической, а душевной, которая просто сжигала его изнутри. Гарри впал в забытье, он не знал, сколько времени уже прошло и не осознавал, где находится.

Внизу все стихло, но в спальне он был один. Неожиданно послышались чьи-то отчётливые шаги и скрип открывающейся двери. В комнату осторожно вошла она.