Всё будет по-другому (гет)

Как оказалось, в эту ночь не только Рону не спалось, а бодрствовали, по крайней мере, ещё двое.

Драко поднялся на Астрономическую башню. Сидеть в слизеринской гостиной и делать вид, что не замечаешь бросаемых на тебя сочувственных взглядов, стало совершенно невыносимо. А ему нужно было время подумать. Осознать случившееся и решить, что делать дальше.

Да, их отношения с отцом были скорее нейтрально-деловые, родственные чувства выставлять напоказ было не принято. Да, Драко так и не смог понять, почему его отец был настолько предан Тёмному Лорду, что поставил на карту все — семейное состояние и репутацию. Даже жизнь был готов отдать за свои идеи… Но все это перечёркивал тот факт, что Люциус Малфой был его отцом.

И вот сейчас ему уже грозил не Азкабан. Магическая тюрьма страшна, но оттуда есть хоть какой-то призрачный шанс выйти. От Поцелуя Дементора не спастись. И, хотя проступок отца явно не тянет на подобное наказание, ему, очевидно, решили припомнить все прошлые грехи. Наивно было бы ожидать от победителей всепрощения. Глупо и наивно. Тем более, что если бы победила другая сторона, то репрессии последовали бы гораздо раньше.

Драко читал отчаянное письмо матери и не знал, что ей написать в ответ. Из него получался паршивый утешитель, а простые банальности будут восприняты гордой Нарциссой как оскорбление. Но и промолчать было нельзя. Не в этой ситуации.

Тонкий листок пергамента трепетал на ветру, в слабом свете Люмоса было плохо видно размытые слезами и идущим дождём буквы, а решение так и не приходило в голову Малфоя-младшего. Он понимал, что от очередного прочтения уже выученного наизусть письма ничего не изменится, но… Давно он уже не ощущал себя таким беспомощным.

Резкий порыв ветра вырвал пергамент из рук Драко и он, забыв о волшебной палочке, попытался его поймать, опасно приблизившись к ограждению.

— Осторожно, индюк напыщенный, — прозвучал девичий голос, — упадёшь.

Малфой от неожиданности чуть не потерял дар речи: вот кого—кого, а Уизли-младшую, он точно не ожидал здесь увидеть. «Что же она здесь забыла?» — крутилось у него в голове, — «Вот только её здесь и не хватало». И, позабыв об упавшем письме, он решил подыграть девушке.

— Ну, думаю, индюк тоже птица, не упаду, а, скорее всего, полечу, — начал разговор Драко, и в его глазах забегали лукавые искорки.

— Ты что, — возмутилась Джинни, — Индюки не летают, я это точно знаю.

— Ты просто не с теми индюками общалась, — ответил он, и его лицо расплылось в улыбке.

— Ну, а если серьёзно, ведь эта птица большая и тяжёлая, она не сможет взлететь, — не унималась гриффиндорка и подошла к нему ближе, проявляя интерес.

— Тяжёлая, говоришь? Ты бы видела, как летают павлины у нас в поместье. Вот это зрелище. Там всегда нужно быть начеку, а то зазеваешься, и голову снесут. А они-то наверняка потяжелей индюка будут, — договорил Драко, и сам удивился своей чрезмерной откровенности. Он и представить себе не мог, что когда-нибудь будет обсуждать подобные темы с самой Уизли.

— Так что привело Вас сюда в столь поздний час? — немного высокомерно продолжил Драко, отойдя от заданной темы разговора, — Или Вы решили снизойти до нас и всё-таки поблагодарить за вчерашнее?

— Хм. Размечтался, нет, конечно, — возмутилась Уизли, — Кстати, и с каких это пор мы с тобой на Вы? — не могла успокоиться девушка, видимо, подобные перепалки доставляли ей удовольствие.

Малфой, похоже, тоже вошёл в азарт, он скрестил руки на груди и, покачивая зажжённой Люмусом палочкой из стороны в сторону, непринуждённо произнёс:

— Мы не настолько с вами близко знакомы, чтобы переходить на ты, столь безрассудное поведение не свойственно джентльмену из высшего общества, — и он сделал небольшую паузу наблюдая за её реакцией, — В моём кругу вообще не принято находиться с девушкой наедине в такой компрометирующей обстановке.

И с этими словами Драко попытался виртуозно подкинуть палочку вверх, чтобы эффектно поймать её. Но произвести впечатление не удалось: палочка мгновенно взмыла вверх, и порывом ветра её понесло в сторону Джинни. Малфой потянулся за ней в надежде поймать её в последний момент, но скользкий пол от дождя сделал своё грязное дело. Слизеринец несколько секунд старательно балансировал, чтобы не упасть, но все без толку, через мгновение он вместе с палочкой приземлились прямо у ног Уизли.

— Я же говорила, что упадёшь, — засмеялась она, — А ты все полетишь, полетишь… Ну что, джентльмен, теперь ты у моих ног, — произнесла она, решив, наверное, окончательно его добить.

Поднимаясь с колен, Драко хотелось от стыда провалиться сквозь землю, чтобы только не слышать её насмешек.

«Как меня вообще угораздило упасть», — думал он, — «Кто меня дёрнул эту палочку бросать, жонглёр недоделанный», — не уставал сам себя ругать Малфой.

Чтобы не смотреть в её насмешливые глаза, он нагнулся и стал отряхивать грязь с новеньких брюк, подбирая при этом гаденькие слова для дальнейшего разговора. Когда уже оттирать было нечего, он схватил с пола палочку и открыто взглянул на неё, ожидая очередных нападок.

Но его ожидания не оправдались — Джинни и не думала издеваться, она просто молча смотрела на него, и от неё исходила какая-то положительная энергия и тепло, как от солнышка. Ведь недаром её за глаза называют Солнечная бестия. Солнечная, потому что добрая и человечная, а бестия, видимо, за её острый язычок.

Все гадости, которые Драко подготовил специально для неё, мгновенно куда-то улетучились, даже чувство стыда и дискомфорта пропали бесследно. Он осмотрел ещё раз свои грязные руки и безнадёжно испорченную одежду, и неожиданно рассмеялся. Его смех был так заразителен, что стоящая рядом Джинни, как не старалась сохранить серьёзность, весело захохотала вместе с ним.

— Ты права, — немного успокоившись, проговорил Малфой, вспоминая своё падение — Летающий индюк из меня вышел бы паршивый.

— Нет-нет, — запротестовала Джинни, хватаясь за бок, который уже колол от смеха, — Ты летел потрясающе, но так недолго. На бис повторишь?

И они засмеялись с новой силой.

Ещё очень долго были слышны их весёлые голоса, которые эхом разносились по всей Астрономической башне. У этих двоих, на удивление, нашлось немало тем для разговоров, они проговорили всю ночь.

Джинни закончила своё домашнее задание по астрономии уже под утро — кстати, она пришла сюда делать именно его, а Драко любезно составил ей компанию. С первыми лучами солнца она покинула слизеринца, а он не посмел её задерживать. Провожая взглядом уходящую гриффиндорку, Малфой пришёл к мысли, что мелкая Уизли довольно интересная девушка. С такими он раньше точно не общался. И хотя её поведение совершенно не вписывалось в его представление о воспитанных молодых леди, но Джинни Уизли чем-то действительно напоминала солнечный лучик. Возможно, тем теплом, которое зарождалось в душе при разговоре с ней.

Эта девушка перевернула с ног на голову все его представления о гриффиндорцах — во всяком случае, в ней не было ни капли так раздражающей его тупости. И ещё странная для факультета Годрика тактичность. Сразу заметив, что у него что-то случилось, Уизли даже не подумала выспрашивать какие-то подробности, лезть с задушевными разговорами или возмущаться его молчанием. Нет, она просто сидела с ним всю ночь, болтая о пустяках, и казавшаяся неразрешимой проблема вдруг оказалась решаемой. Драко прекрасно понял, какими словами нужно ответить на письмо матери, как её поддержать.

Если бы ему раньше кто-то сказал, что он будет испытывать благодарность к кому-то из рыжеволосого клана, то этот человек рисковал нарваться на серьёзное проклятие. Но сейчас он в самом деле испытывал благодарность.

В этот момент Драко почувствовал резкий толчок в своём сознании, так, словно кто-то незримый пытался пролезть в его мысли. Это чувство было настолько сильным, что напомнило Малфою легилиментные атаки Тёмного Лорда. Он попытался поставить ментальный щит, но сил на это уже не хватало. За мгновение до того, как его сознание поглотила темнота, Драко с ужасом понял, что одержим какой-то невероятно злобной сущностью.