Свет в окне напротив (гет)

— Улыбайтесь, герр Снейп! — в третий раз воззвал фотограф.

Я изобразил то, что Гермиона Грейнджер называла «ухмылкой номер три». Фотограф скорбно закрыл глаза и сделал снимок. А что поделать? Всем не угодишь.

В «незримом» зале Кёльнского университета репортёров было едва ли не больше, чем зельеваров. Со мной желали говорить и первые, и вторые. Слизнорт, дружески придерживавший меня за локоть, избавлял от коллег, но при этом в разы увеличивал шансы столкновения с прессой.

— Журнал «Что за колдун!» — отбарабанила очередная версия Риты Скитер. — Мистер Снейп, что вы почувствовали, когда получили место в Гильдии Зельеваров и почетное членство в Сугубо Экстраординарном Обществе Зельеварителей?

— Удовлетворение, — уже привычно отреагировал я. Вопросы кочевали из одного интервью в другое. Ждать разнообразия было бы наивно.

— Как повлияет ваше открытие на жизнь рядовых волшебников?

— Никак. Заклинания памяти — запретная и опасная магия. Не вижу причин, по которым рядовому волшебнику пришлось бы ими воспользоваться. Как и разработанным антидотом.

— Благодарю за ответ! Мистер Снейп, в больнице Святого Мунго находится знаменитый писатель и путешественник Златопуст Локонс, потерявший память в результате несчастного случая. Возможно, ваше зелье…

— Увы, нет. Целители провели ряд исследований и полагают, что его применение может оказаться для Локонса фатальным.

Слизнорт энергично закивал, будто лично участвовал в консилиуме целителей, и даже отпустил мой локоть. Я воспользовался моментом:

— Подробнее вам сможет объяснить профессор Слизнорт. Прошу!

Журналистка не сумела скрыть досаду, зато Гораций просиял, предложил даме руку и поплыл вместе с ней к фуршетному столу.

Нет, до Риты Скитер местной братии далеко. Я уже собрался выйти из зала, когда краем глаза заметил знакомую фигуру в парадной аврорской мантии. Был ли я удивлён? Нисколько.

— Доброго дня, герр Поттер. Какого Румпельштильцхена вас сюда занесло? — как можно любезнее поинтересовался я.

— Здравствуйте, профессор! Обеспечиваю безопасность участников конгресса, — просветил меня вежливый и корректный Поттер. — Наш аврорат предоставил шестерых сотрудников. Больше только у МАКУСА.

— И вы, разумеется, вызвались первым?

— Такая работа, сэр, такая работа! — покачал головой Поттер, дежурно прикрываясь окклюменцией. — Кстати, улыбнитесь, вас снимают с галереи, видите?

— Не прикидывайтесь дурачком. Я просил вас не вмешиваться.

— Я не вмешиваюсь. Хотели поехать на конгресс — поехали. Не хотели говорить Гермионе — пожалуйста, она не в курсе, что вами опять кто-то интересуется, — Поттер всё же не сумел сохранить спокойствие и теперь откровенно злился. — Пять! Пять сигналов из разных источников! И это только те, что отследили в аврорате. Самые дикие полуофициальные и неофициальные запросы, которые объединяла исключительно ваша персона! Вы бы на моём месте их проигнорировали?

Его блестящий монолог был прерван очередной вспышкой колдокамеры. Поттер нахмурился, помахал фотографу своим аврорским удостоверением, и тот моментально испарился.

— Я бы на вашем месте попытался подумать, зачем неизвестное лицо столь явно и навязчиво демонстрирует интерес, который сумели отследить даже в аврорате, — подсказал я.

На «даже» Поттер не купился, зато моментально отреагировал на «неизвестное лицо»:

— Вы знаете, кто это?

— Предполагаю.

— И думаете, что это безопасно?

— Скажите, насколько безопасна работа в аврорате? Почему ваши друзья не бегают за вами толпами и не подкладывают матрасы в местах ваших предполагаемых падений на каждом дежурстве?

— Это другое, — запальчиво возразил Поттер и замолчал. Неужели задумался? Впрочем, злиться на то, что Гарри Поттер ведёт себя как Гарри Поттер, было бессмысленно.

— Послушайте, Поттер. Я не собираюсь совершать необдуманных поступков. Но время конгресса планирую использовать очень плодотворно. И надеюсь, что вы проявите в этом деле не столько родственную опеку и участие, сколько дружеский такт. Хотя бы попробуйте.

Слова подействовали. Радуйся, Альбус — всё по твоим заветам. Поттер расцвёл и приготовился ответить что-то возвышенное, но я отреагировал быстрее:

— Кстати, репортёр в зелёном, который приближается сюда, спрашивал о вас четверть часа назад. Не желаете дать ему интервью?

— Обойдётся, — проворчал Поттер. — Чувство такта советует мне удалиться.

И в следующее мгновение исчез в толпе.

Я оказался менее везучим, и, уходя от зелёного, лицом к лицу столкнулся с женщиной в брючном магловском костюме.

— Журнал «Без обиняков»! Мистер Снейп, неужели вам льстит эта мишура? — весело поинтересовалась она.

— Разумеется, льстит, — согласился я. — А уж если некто пересёк половину Земли ради встречи с моей персоной, это не только льстит, но ещё и интригует.

Она усмехнулась.

— Приятно иметь дело с умным человеком. Что если я украду тебя на часик-другой?

— Как скажешь, — согласился я.

— А твой молодой приятель не расстроится?

Провокация была преднамеренной, а прикосновение легилименции — лёгким и неглубоким. Или казалось таковым. Окклюменция тоже отличалась: белый шум в сочетании с несколькими поверхностными образами. Простая, но надёжная защита. Если рядом нет кого-то вроде Тёмного Лорда, норовящего залезть тебе в башку.

— Согласна, уровень невысокий, — спокойно согласилась Джейн Холли. — Но обычно мне хватает. Так как насчёт какой-нибудь местной забегаловки? Я приглашаю!

* * *

После строгого и тёмного убранства университета город слепил глаза ярким солнцем и свежей зеленью. Благостную картину не нарушали даже студенты, в изобилии рассредоточившиеся по университетскому парку.

— Круто смотришься в магловской одежде, — одобрительно заметила Холли. — А теперь — важнейший вопрос дня: ты считаешь себя ценителем пива?

— Нет.

— Сочувствую. Здесь, даже если закажешь бренди, тебе все равно принесут кёльш [1]. Но раз уж тонкими оттенками тебя не удивить, просто заглянем во «Фрю» [2]: аутентично, чисто и сытно. Я знаю короткий путь.

Какое-то время мы неспешным шагом продолжали идти по парку, и внезапно его лужайки и деревья сменились унылой улицей, дома которой были расписаны граффити. На одной из стен красовалась надпись: «Да здравствует Незримый Факультет!».

Холли одобрительно рассмеялась, пробормотав что-то про неведомого мне Пратчетта, и взбежала по лестничному пролёту наружной лестницы. Поднявшись следом, я увидел, что местность снова поменялась. Вся улица здесь, казалось, состояла исключительно из магазинов, а толпа — из туристов.

— Шильдергассе! — вполоборота прокомментировала Холли. — Теперь бы не пропустить поворот на Ам Хоф. Кажется, сюда. Не отставай!

Она свернула в подворотню, проскользнула в дыру заколоченных ворот, вынырнула на площадь со странным фонтаном и прищёлкнула пальцами:

— Ещё помню! Всё, мы пришли.

— Для гостя города ты слишком хорошо ориентируешься в местных магических закоулках, — заметил я.

— Четверть века назад малышка Дженни целых три года была гордой студенткой Кёльнского Незримого, — расплылась в довольной улыбке Холли, — а там считалось неприличным тратить больше пяти минут на то, чтобы дойти до любимой пивной. Интересно, из сегодняшних волшебничков кто-то ещё пользуется нашими нелегальными норками?

Я предпочёл не комментировать полученную информацию о местных студенческих традициях, но Холли молчать не собиралась:

— Кстати, этот фонтанчик наверняка произвёл бы впечатление на Гермиону Грейнджер. «Женщина, которая всё испортила» [3]. Сказочный вариант истории о том, как из Кёльна изгнали домовых. Разумеется, на самом деле всё намного печальнее и поучительнее, но тема заслуживает изучения, согласись?

Я вновь воздержался от ответной реплики, и Холли на время умолкла.

«Фрю» оказался пивным рестораном. Туристов было много, но свободных мест хватало. Прежде чем Холли сделала заказ, бармен молча выставил перед нами два стакана пива.

— Ну что, таинственный волшебник, за знакомство?

Я поднёс стакан к губам, имитируя глоток. Проверять качество здешнего алкоголя совершенно не хотелось. Холли тем временем предприняла ещё одну ментальную попытку, но и играть в поддавки с противником неизвестного уровня я тоже не планировал. Она понимающе улыбнулась.

— Так что же вы почувствовали, мистер Снейп, когда получили место в Гильдии Зельеваров и почётное членство в Сугубо Экстраординарном Обществе Зельеварителей?

— Прочитаешь в газете, — я прикрыл часть бара заглушающими чарами, хотя вряд ли это было нужно. — Теперь по делу: что хочешь?

Холли с удовольствием кивнула:

— Умный, точный, резкий. Да! По делу предложение такое: ты мне помогаешь и назначаешь за это плату. Я решаю, подходят мне расценки или нет. Мы дискутируем, находим компромисс, я выполняю свою часть сделки, ты — свою.

— Почему ты решила, что мне это интересно?

— Потому что ты безропотно пошёл со мной неизвестно куда, а теперь сидишь здесь, делаешь вид, что пьёшь пиво, и ждёшь, когда я начну угрожать.

— А ты начнёшь? — уточнил я.

— Даже не думала, — Холли покачала головой. — Глупо угрожать человеку, которому собираешься доверить жизнь. Интересно, что ты этого ждал. Если развивать тему, то можно понять многое… Очень многое. Но поговорим о другом. Итак, ты можешь мне помочь. Это незаконно, а я — не Гермиона Грейнджер, чтобы твой риск происходил исключительно из возвышенных порывов души. Поэтому спрашиваю: есть что-то заманчивое, что я могу предложить взамен?

— Взамен чего?

Холли покосилась на бармена и добавила ещё одно защитное заклинание.

— Хочу простить человека, за то, что он умер.

— Это патетика. Факты?

— Хорошо, вот факты. Женщина. Сорок два года. Необратимое изменение памяти. Произведено нелегально, в октябре 1981 года. Цель — лечение депрессии упорного течения. Содержание изменений: замена события «смерть значимого лица» иным событием — «измена и отъезд»; замена исходной реакции «скорбь» на иную реакцию — «обида, отстранение». Особенность операции — получение информации о реальных фактах через год после процедуры. Цель достигнута. Рецидивов депрессии не наблюдалось.

Холли замолчала.

— В чём проблема? Искажение восприятия? Двойная память? Сны?

— Проблема в том, что чёртова кукла Джейн Холли не была адекватна, принимая решение в восемьдесят первом году. В итоге она настолько твёрдо поверила, что никому больше не позволит предательство, что предала сама себя.

— И как прикажешь определить твою адекватность на сегодняшний день?

— Слушай, — она с размаху опустила пустой стакан на стойку и уставилась на меня. — Если бы тебе дали возможность исправить самую большую ошибку твоей жизни, ты бы отказался?

— Ценю проделанную тобой работу по сбору досье, но оставь моё прошлое в покое. Сейчас речь о тебе.

Молчаливый бармен снова налил в стакан пива и отошёл в угол стойки.

— Да что ты, какой сбор досье? — внезапно развеселилась Холли. — Кстати, хорошо, что напомнил. Не оставишь автограф?

Она выудила из сумки опус Скитер, посвящённый моей персоне.

— Знаешь откуда? Из аврората — вместо ответа на запрос сингапурской Палаты о носителях Тёмной Метки, оставшихся без Надзора. Мило, да? И так приятно было понять, что я угадала.

— Отличное чувство юмора, — согласился я. — Мистер Поттер тот ещё затейник. Вроде тебя. К чему были эти странные запросы из пересекающихся множеств?

— А по-моему, весело, — отмахнулась Холли. — Рон и Гермиона рассказали совсем капелюшечку, а легилимент из меня, как ты уже понял, весьма посредственный. Что я про тебя знала? Циничный менталист, почти наверняка зельевар, мизантроп и, возможно, учитель. Маловато. Зато у меня много друзей по миру, и они с удовольствием поучаствовали в моей игре. А потом появился список участников конгресса с темами выступлений, и я догадалась заказать подшивку «Вестника зельеварения». Там был и ты, и Грейнджер, и все подробности. Даже обидно… Зато ты точно знал, что я тебя ищу, и мог выбирать, нужно тебе это или нет. Я рассчитывала, что Грейнджер расскажет о моей проблеме, и у тебя взыграет научный интерес. Извини, не подумала, что ты заподозришь шантаж.

Официант в синем фартуке принёс заказ, и мы перебрались за столик.

— Помоги мне, — просто закончила Холли. — Я внимательно изучила всё, что ты опубликовал. Эссенция не подходит — я давно знаю, что случилось на самом деле. Но мне позарез нужно нормально попрощаться со Стивом и оплакать его. Именно его — а не собственную трагедию, как двадцать лет назад. А эти нюансы дает гидролат, который никогда не поступит в свободный доступ, поскольку ты — по результатам единственного испытания — признал его ядовитым.

— Допустим, ты веришь, что нуждаешься именно в этом, — пожал плечами я, — но на практике заблудишься в своих фантазиях и погибнешь. Не слишком большая цена за вечер отсроченной скорби?

— Ты не погиб.

— Мой опыт не поможет. Эффект восстановления воспоминаний наступает на пике мультисенсорной галлюцинации. Остановишься раньше — ничего не выйдет. Но в нужный момент ты не захочешь остановиться.

— Значит, меня остановишь ты, — снова отмахнулась Холли. — Проследишь за моей галлюцинацией, вмешаешься и, когда будет нужно, дашь противоядие. Просто, как разбить кокос.

— Взламывать галлюцинирующего окклюмента? Пострадаешь, и наша сделка перестанет быть тайной. К чему мне такой риск?

— Если бы ты не был готов согласиться, то не спорил бы сейчас со мной, а пил вино с Поттером, — мягко напомнила Холли. — Предложи свою цену, обозначь условия — и риск будет оправдан.

Направляясь в Кёльн, я был уверен, что Джейн Холли даст о себе знать, но предполагал, что она выстроит наш диалог с позиции силы — вспомнит о родителях Гермионы, продемонстрирует свои возможности, сама продиктует условия… А теперь можно было встать, поблагодарить за интересную беседу и ответить, что её предложение не кажется мне приемлемым. Забавно.

Я достал блокнот, написал в нём несколько пунктов и подтолкнул к ней.

Холли бегло просмотрела текст и присвистнула:

— Да ладно? Ты ведь понимаешь, что вендетту я поддержать не могу?

— Это не вендетта.

— Никаких убийств, похищений, угроз, шантажа и манипуляций с личностью?

— Никаких.

— Нарушение Статута?

— Маловероятно.

— Источник информации?

— Альбус Дамблдор. Знакомое имя?

Холли внезапно прошила меня острым взглядом.

— Если всё так — это слишком просто. В чём подвох?

— Никакого подвоха. Считай, что ты накопила себе небольшой бонусный рейтинг радушным приёмом моих бывших учеников в Австралии. Два месяца экскурсий, развлечений, уроков на свежем воздухе, мистер Уизли даже освоил окклюменцию! Как не помочь в ответ? За небольшую услугу, которую можешь оказать только ты.

Холли усмехнулась и потёрла пальцами виски.

— Какая длинная интересная мысль. Я сегодня не усну — буду гадать, что же отчудил Ронни.

— Спать не придётся, — заверил я. — Нас ждёт увлекательнейшая ночь. Если определимся с условиями.

— Сегодня? — уточнила Холли, и я впервые почувствовал её сомнение.

— Да, — подтвердил я. — И сеанс диагностической легилименции. Сейчас. Мне нужно хотя бы примерно представлять, с чем я имею дело.

Она поморщилась.

— Вот ещё. Я только собиралась поесть.

— Приятного аппетита, — я поднялся. — Запишись к хорошему психотерапевту. Он сделает куда больше ядовитого, непатентованного и неисследованного зелья — и без всякого риска.

Холли наколола на вилку ломтик жареной картошки и хмыкнула:

— Куда катится мир! Британский волшебник советует мне посещать психотерапевта. Садись. И не трать время на общеизвестные факты и советы, которым сам никогда не следовал.

— Тогда — диагностика, — повторил я.

— Ладно, — вздохнула Холли. — Сейчас доем и пойдём. У меня или у тебя?

— Здесь.

— Ты в своём уме?!

— Именно потому, что я в своём уме. Здесь ты не устроишь поединок, если решишь, что я увидел что-то лишнее.

Холли насмешливо протянула:

— Боишься?

— Нет. Решай.

— Хорошо, — неохотно согласилась она. — Сколько тебе понадобится?

— Будешь вести себя адекватно — минуты три.

Она молча кивнула. Окклюментный щит растаял, открывая сознание.

Поступки Джейн Холли жили в мире с её убеждениями. Активной жизненной позиции позавидовала бы даже миссис Поттер. Имелось собственное кладбище. Туда я заглядывать не стал. Друзья? Да. Множество… Слишком много. Рон Уизли? Неожиданно. Неинтересно. Всего лишь внешнее сходство, растравившее старую болячку. А вот и она — многолетняя, ноющая, с ночными кошмарами, навязчивыми мыслями, но в рамках, позволяющих казаться вменяемым человеком... Рамки. Правила. Правила, чтобы нарушать правила. Правила по составлению правил, по которым нарушаются правила. Обязанности. Ответственность. Вина… Из последнего? Изучение процессов Пожирателей, дело Каркарова. Моя персона. Ясно.

Холли глубоко вдохнула и прикрыла глаза. Дыхание в норме, зрачки не расширены. Сильный здоровый разум.

— Многим помогают оскорбления в адрес легилимента, — подсказал я.

— Обойдёшься, — огрызнулась она. — Бывало и похуже.

— В Сингапуре?

Холли быстро сжала и разжала пальцы правой руки. Интересно, где она держит палочку?

— Проверяешь стрессоустойчивость? Техника безопасности — это правильно. Но про Сингапур больше не педалируй.

— Хорошо, — согласился я. — Есть другой вопрос: почему ты не выпотрошила информацию обо мне из Уизли? Для тебя так много значило, что он похож на Стива?

— Ты просто прелесть, — поморщилась Холли. — Нет, не поэтому. Мальчик интенсивно переживал, что ты подсадил ему в мозги какую-то программу, корректирующую поведение. Исключить подобное было нельзя, а я не собиралась нести по жизни вину за его сломанную психику.

— Но в последний день ты уверенно заявила Грейнджер, что никакой программы не существует.

— Наблюдение, Снейп, наблюдение. Все косвенные признаки это отрицали, — Холли полностью пришла в себя, на её лицо вернулась самоуверенная улыбка. — Хочешь расскажу, до чего я ещё додумалась с помощью наблюдения?

— Нет.

— Жаль. Но я прошла твой тест? Сделка состоится?

— Да. Теперь ешь. И сегодня больше не пей.

…Когда мы вышли из «Фрю», солнце уже касалось верхушек домов.

— Заглянем на минутку к Каспару, Мельхиору и Бальтазару? — предложила Холли.

— К кому?

— К трём волхвам. Королям. Звездочётам. Ты когда-нибудь задумывался, что миры маглов и магов ближе всего соприкасаются именно здесь, в Кёльнском кафедральном соборе? — Холли то ли импровизировала, то ли цитировала статью из путеводителя. — Здесь покоятся мощи самых почитаемых волшебников всех времён! Да-да. Самых почитаемых, и, заметь, ни один из них не Мерлин! Нельзя быть в Кёльне и не увидеть Дом [4]. Пойдём, он совсем рядом.

На этот раз обошлось без магических переходов. Собор обнаружился за ближайшим поворотом. Мощный. Лёгкий. Хищный. Стремящийся к небу и застывший на земле.

Холли подошла к стене, прикоснулась ладонью. Медленно провела пальцами по каменной кладке, словно погладила.

— Тебе повезло, — негромко заметила она. — Сейчас он освещён солнцем. Все, кого я знаю, описывают Дом таким, каким увидели его в первый раз. И большинство бедняг запоминают только мрачные шпили.

— Что видишь ты?

— Вау? — Холли обернулась. — Тебе интересно? Ну, положим, я сразу знала, что собор сложнее, чем кажется. И была готова не только смотреть, но и видеть. Он нелепый. В том смысле, что не подходит ни одной эпохе. Стильный. Архаичный… Иногда мне кажется, что тогда, в шестнадцатом веке, когда его бросили строить, он умер. А потом, в девятнадцатом, воскресили уже против воли. А знаешь, почему его не уничтожили во Второй мировой? Шпили были прекрасным ориентиром для английских бомбардировщиков… Город разбомбили, а собор уцелел. Только шрамы от ремонта остались… На тебя похож.

— Решила вернуться к оскорблениям? — поинтересовался я, непроизвольно проверяя ментальную защиту. Джейн Холли умела выводить из равновесия.

_______________________________________________________

[1] кёльш — легкое освежающее пиво, которое варят только в Кёльне. Местная достопримечательность первого порядка наряду с Собором и одеколоном:)

[2] «Фрю» (нем. Früh) — самая раскрученная и большая пивная в Кёльне.

[3] фонтан «Любопытная женщина», он же фонтан гномов (heinzelmannchen), созданный по мотивам детской баллады первой половины XIX века. В ней рассказывается о том, что когда-то в Кёльне жителям было очень легко работать и они успевали переделать множество дел: ведь по ночам им помогали трудолюбивые и скромные домовые (в легенде — гномики), которым ни в коем случае не хотелось быть увиденными. Однажды любопытная жена портного рассыпала по ступеням, ведущим в подвал, сухой горох, и стала ждать. Как только гномики пришли доделывать дела, начатые днем ее мужем, женщина схватила фонарь и громко затопала. Гномы бросились врассыпную и поскользнулись на горохе. Женское любопытство было удовлетворено, но гномы обиделись и покинули Кёльн. С тех пор жителям города приходится работать в полную силу.

Ну, вы же чувствуете, что маглы знают не всю правду?:)

[4] Кёльнский собор (нем. Kölner Dom) — римско-католический готический собор в городе Кёльне.

Строительство велось в два приёма — в XIII — XVI вв. и в 1842—1880 годах. Некоторые считают собор идеальным памятником готического искусства, другие полагают, что он лишь подделка под готику, новострой, потому что не принадлежит готической эпохе.

В Соборе покоятся мощи трех волхвов (в католической традиции — царей) — Мельхио́ра, Каспа́ра, Бальтаза́ра, принесших младенцу Иисусу дары на Рождество. В Евангелии их имена и царский сан не упоминаются, традиция возникла в европейском средневековье.