Телохранители для Магистра (джен)

Северус дочитал последнюю строчку, перевернул страницу и с долей досады обнаружил, что дальше-то и читать нечего — глава закончена. Он раздраженно захлопнул очередной том из Запретной секции библиотеки и тут же чихнул из-за поднявшейся в воздух пыли. Северус так ничего и не сумел найти, а все книги о пророках и пророчествах из общего доступа были разобраны ещё в первый учебный день.

«Быстро же эти паршивцы подсуетились, лучше бы о подготовке к занятиям так пеклись!» — скривился декан Слизерина, всё ещё пребывая под впечатлением от летних домашних работ студентов.

Какой вообще смысл в Запретной секции, если в той невозможно найти что-нибудь внятное? Нет, с педагогической стороны Северус как никто другой понимал важность существования в стенах школы особого отделения библиотеки, доступ к которому можно получить только за подписью профессоров. Прилежные ученики, по большей части равенкловцы и слизеринцы, едва ли не с первого курса стремились заслужить разрешение на посещение этого книжного Клондайка, а когда получали, ходили счастливые по самые уши. И не понимали, что ничего действительно интересного, кроме забавных ужастиков о тёмной магии, там нет — всё более-менее опасное или же ценное Альбус вынес из Запретной секции ещё во времена первого восхождения Тёмного Лорда.

Северус положил книгу поверх стопки уже просмотренных томов и, откинувшись на спинку неудобного библиотечного стула, с раздражением покосился на получившуюся у него стену. Выглядело внушительно, но на практике совершенно бесполезно. Профессор пододвинул к себе свиток пергамента, на который изначально планировал записать заинтересовавшие его моменты, и, оторвав кусок, решительно обмакнул перо в чернильницу. Записку Блэку он по старинке написал левой рукой, превращая и без того трудно идентифицируемый почерк в какие-то невообразимые каракули. Одна из «милых» привычек ещё с тех самых школьных времён, когда Мародёры повадились отбирать его конспекты по зельям и рабочие блокноты — противостоять Поттеру и Блэку с Петтегрю он не мог, так хоть разработки свои обезопасил от троицы неандертальцев. Люпин в процесс отъёма не вмешивался, предпочитая держаться в стороне, но легче от этого не было. Правда, со временем Блэк всё-таки научился разбирать его письмена, но только он, что сейчас было обоим только на руку. Пора и тому присоединиться к игре «пойми пророчество» — крёстный Мальчика-Который-Выжил, как-никак.

Крестный отец… в магическом и маггловском мирах у этого слова несколько разные понятия — Северусу пришлось изучить все тонкости, когда к нему обратился Люциус с просьбой стать крёстным для Драко. Для нищего полукровки предложение на грани фантастики, к тому же и не дружили они во времена учёбы в школе: так, приятельствовали немного. Старшекурсник Малфой снисходительно оказывал покровительство полукровке на два года младше себя, оценив, сколь искусен он в зельях и не слишком-то светлой магии, а затем, выбрав правильный момент, привёл его к Тёмному Лорду. Подружились они уже много позже, во время выполнений совместных заданий, но всё-таки недостаточно для того, чтобы Северус становился крёстным для сына блистательного в своём высокомерии и снобизме Люциуса Малфоя. И всё же он им стал, несмотря на изумление их пожирательского круга. В магическом мире крёстный отец — это, в первую очередь, защитник и наставник для ребёнка, и опекун — на случай если с родителями малыша что-то произойдёт, так что обычно выбирался сильный и изворотливый маг. И тот не всегда был другом семьи. В принципе, всё равно — кто, главное, чтобы все ритуалы были выполнены.

А вот про дары маггловские сказки не лгут — крёстные действительно могут чем-то одарить ребёнка. Блэк, например, признался, во время ритуала он поступил не слишком честно и что за такую выходку Поттер-старший ему на том свете башку оторвёт и будет трижды прав. Хотя получилось, следует признать, красиво. Блохастый подарил своего крестника Блэкам, ну или тех подарил мальчишке — не суть! — главное, что по всем документам тот проходит как Поттер-Блэк и имеет права на какое-никакое имущество обоих семейств. Сам блохастый бесплоден, младший братец к тому времени пропал без вести, а продолжать фамилию как-то надо — изящное решение, как ни посмотри. Северусу нечего было подарить Драко, да и Малфои не то семейство, которое в чем-либо нуждается, единственное, что у него было — это его зелья, и он попросил у магии наделить малыша склонностью к зельеварению, надеясь, что крестник не повторит их с Люциусом ошибок. Что ж, Пожирателем Смерти Драко не стал, но от этого всё равно не легче.

Сложив записку аккуратным маленьким конвертиком, Северус запечатал ту расплавленным воском ближайшей от него свечи и опустил в карман мантии — отправит по пути на ужин. Он побеспокоит Блэка, чтобы не обращаться к Люциусу, даже несмотря на то что малфоевская библиотека не уступит ни своими размерами, ни содержимым. Ему просто не хотелось видеть своего друга таким. Сломленным, послушным и покорным, подверженным влиянию любого, у кого достаточно воли, чтобы взять на себя бремя власти. Это было больно. Больно видеть, во что превратился гордый чистокровный волшебник буквально на его глазах. И не во времена пропажи сына, а уже после возвращения того. И просто невыносимо от того, что Драко знает, в чём дело, но почему-то молчит. А когда спрашивают, только кусает губы и просто уходит в свою комнату каждый раз, когда речь заходит о болезни отца.

Он задул свечи, подхватил Левиосой бесполезную для него немаленькую стопку фолиантов и на выходе из библиотеки отлевитировал их прямо на стол к мадам Пинс — завтра утром та их разберёт. Шагая по ночным коридорам Хогвартса в совятню, профессор очень надеялся не встретиться с Люпином. В последнее время их обычно до крайности интеллигентный оборотень будто совсем перестал дружить с головой: срывается на коллегах, несмотря на отгремевшее пару дней назад полнолуние. А ведь всё должно быть строго наоборот — апатия и упадок сил. Ученикам пока видеть милейшего Люпина таким не довелось, но они со Спраут и Флитвиком чуяли, что до того мига, как оборотень сорвётся на учениках, осталось недолго. Дамблдор от них только отмахивался, не желая признавать очевидного, а МакГонагалл того, по своему обыкновению, поддерживала, грудью встав на защиту то ли бывшего ученика, то ли начальства. Оставалось только догадываться, почему Малфой стал настолько мягкотелым, а Люпин, наоборот, озверел, но в любом случае ответы были у святой троицы возвращенцев, а те не спешили делиться важной информацией. Только мрачно переглядывались и молчали как… как рыбы об лёд, да, все трое. Немного обнадёживает его лишь то, что сегодня «наша новая знаменитость» придёт к нему на отработку — Северус как чувствовал, что Запретная секция не сможет дать ему ответов, и лично испортил зелье мальчишки. В этот раз за спиной Поттера не будет, фигурально выражаясь, маячить Грейнджер с эйджилом наизготовку, и он сможет вытянуть из того информацию. Наверное... нет, точно сможет.

* * *

Гарри постучался в дверь кабинета зельеварения ровно в восемь часов вечера — ни минутой раньше, ни минутой позже. Вопреки тому, что подумали гриффиндорцы, он не был зол. Ему было до чертиков любопытно: на кой Владетель Северусу понадобилось сначала портить его зелье, а потом устраивать демонстративный разнос при классе с обязательным назначением отработки? Гарри же не идиот, прекрасно понимает, зачем всё было устроено, вот только он даже и не догадывался, к чему такая нарочитая театральность? Нельзя было вызвать его на разговор с чуть меньшей помпой?

— Добрый вечер, профессор, — сухо поприветствовал он Снейпа.

Тот оторвался от проверки чьей-то домашней работы и смерил его хмурым взглядом. Кому-то крайне не повезло, Гарри даже с порога видел, как много в ней отмечено ярко-красными чернилами, и оставалось надеяться, что не ему. Он никогда не был на отработках, в Д’Харе такого не было — наставники предпочитали наказывать сразу и сполна — поэтому-то Гарри и замер в растерянности у двери, топчась на месте как неприкаянный дух.

— Не стойте столбом, Поттер: рецепт на доске, ингредиенты в шкафу. Приступайте. И не дай Мерлин вам опять испортить зелье, — недовольно процедил Снейп, скупым жестом указывая на парту прямо перед своим столом, и ему ничего иного не оставалось, кроме как изумлённо вскинуть брови и молча последовать указанию профессора.

Гарри установил котёл, наполнил его водой и зажег под ним огонь. Сходил за ингредиентами и разложил на столе в порядке варки. В полном безмолвии, не произнеся и звука, потому как разговаривать с Северусом ему не особо хотелось. Он не желал будить лихо, когда оно и так не спит. Спросят — ответит, но напрашиваться на лишние вопросы не собирался. И так уже слишком много рассказали, не стоит впутывать ещё сильнее, особенно Северуса. С Драко и так довольно практически невменяемого отца да постоянно рыдающей матери, незачем доставлять ещё больше проблем, чем уже есть.

Он бросил в котёл аккуратно нарезанные коренья валерианы и асфоделя, три раза помешал веточкой хвои против часовой стрелки и, взглянув на доску с написанным рецептом, вздрогнул. По стенам, потолку и полу классной комнаты медленно, но верно ползло нечто прозрачное, периодически переливающееся оттенками радуги, будто бы заключая кабинет в нечто отдалённо напоминающее мыльный пузырь. Гарри резко зажмурился и ущипнул себя за руку, таким вот нехитрым образом пытаясь отогнать странное видение, но, когда он вновь открыл глаза — ничего не изменилось, плёнка неуклонно продолжала расти. У него так и не получилось проснуться.

— Профессор, — позвал он Снейпа, надеясь, будто тот простыми и понятными ему идиомами быстро приведёт его в порядок, но тут же был вынужден признать, что здорово просчитался. Судя по бешеному мельканию в воздухе черной палочки, именно профессор как раз и был ответственен за творящийся здесь и сейчас беспорядок.

— Вот и всё, — с удовлетворением разглядывая дело рук своих, заключил Северус, когда весь класс оказался заключен в прозрачный, переливающийся всеми цветами радуги «мыльный» пузырь. — Поговорим, Поттер?

— А как же напиток Живой Смерти? — вскинул он брови, старательно изображая наивность.

— Эванеско, — буркнул зельевар, одним взмахом палочки испаряя недоваренное зелье прямо из котла, а ингредиенты со стола. — Выше ожидаемого за тему тебя устроит? — насмешливо поинтересовался Снейп. Но эта насмешка не была злой, едкой или саркастичной — нет, она была весёлой.

От изумления Гарри едва не подавился воздухом: это как же Северусу нужны сведения, что он идёт на столь явное нарушение своих принципов?

— Благодарю за щедрость, профессор, но нет — меня устроит и Удовлетворительно, — вежливо рассмеялся он. По губам Снейпа выпущенной из лука стрелой промелькнула бледная тень улыбки — тот правильно понял его нежелание привлекать к себе лишнее внимание, в смысле, ещё больше, чем уже есть, и наметившийся в их странных отношениях ледок был растоплен. Теперь можно было и поговорить. — Что вы хотите знать?

— Я хочу знать всё и даже больше, — криво ухмыльнулся подозрительно добродушный Снейп. «Он что, выпил?» — недоумённо вскинул брови волшебник. — Но для начала меня устроят две темы: пророчество и поразившее Малфоя с Люпином недомогание.

Гарри опустил взгляд в пол и пинком ноги выдвинул стул из-за парты — всю веселость сняло как рукой: ну, вот они и подобрались к тому, ради чего его сюда вызвали. Плюхнувшись на сидение, он сложил руки на груди и хмуро уставился на профессора.

— Не переживайте, Северус, к Самайну всё закончится — второе прямо вытекает из первого, — пожал он плечами, — а пока нам лишь остаётся набраться тер…

— Да черта с два, мальчишка! — не выдержал зельевар, пропустив мимо ушей фамильярное обращение. — Рассказывай, Мордред бы тебя побрал, — безапелляционно потребовал Снейп, поднимаясь из-за стола и опираясь руками на столешницу.

Поскольку его парта стояла напротив преподавательского стола, ему показалось, будто профессор над ним нависает и неосознанно пытается задавить своим авторитетом. А Гарри очень не любил, когда на него давили — это непроизвольно вызывало у него ответную реакцию. Последствия многолетних тяжелых тренировок с Иганом и Уликом оставили свой отпечаток. И пусть по здешним меркам его нельзя было назвать нормальным, Гарри любил свои навыки и рефлексы — они ему дорого дались. И никогда не стеснялся ими пользоваться.

— Сэр, вам полегчает, если я скажу, что всё взаимосвязано? — откинувшись на спинку своего стула и глядя куда угодно, но только не в глаза слизеринского декана, равнодушно бросил Гарри. — Наше возвращение в Англию, болезнь Римуса и мистера Малфоя и пророчество, что прозвучало, когда мы с Драко и Гермионой вновь вступили под своды Хогвартса.

— Пророчество? — переспросил Северус. — Так вы расшифровали его? — спросил тот и тут же сам себе и ответил. — Расшифровали. Именно поэтому вы и…

— Да, ещё на пиру, — всё так же глядя в другую сторону, равнодушно кивнул он зельевару. — Может быть, каких-то деталей мы не поняли, но самое главное нам удалось понять — Магистр Рал придёт в Англию, — с плохо скрытым злорадством сообщил Гарри. — Разумеется, не один, кто же императора отпустит без полагающейся охраны?

— И значит нас ожидают такие… как мисс Грейнджер? Морд-Сит? — внезапно севшим голосом спросил Снейп, и ему на какой-то миг даже стало того жалко.

— Целый отряд, — подтвердил подозрения Гарри.

— Весёлые будут времена, — закусил губу профессор. — Но всё же, мне показалось, что ни вы, ни ваш император Рал не верите в пророчества, однако же вы, все трое, отчего-то слишком серьёзно их воспринимаете. Отчего же такое, гм, двуличие, мистер Поттер, не просветите ли меня?

Гарри закрыл глаза, выдохнул, после чего покосился на алхимическую таблицу, словно бы в поисках поддержки.

— Это сложно объяснить, сэр, — так ничего и не найдя в висящем на стене пособии, наконец заговорил он. — И я даже не знаю, как и с чего начать… да и вам вряд ли будут интересны подоплёки чужой для этого мира войны.

— Начните с того, почему вы не хотите слышать самое первое пророчество Трелони, Поттер? — вкрадчиво спросил Снейп.

— Потому что я не хочу его выполнять. Вообще, — жестко ответил он и посмотрел профессору прямо в глаза.