Водоворот (гет)

Ну, конечно же, в Лондоне шёл дождь. Впрочем, сказать “шёл” — значит, польстить этому убогому порождению английской погоды. Скорее уж, “стоял”. Или полз. И, уж точно, никуда не шёл. Мигом продрогнув до самых костей, Дэниел с тем тёплым чувством, которое бывает у каждого возвратившегося домой путешественника, машинально наложил на них обоих согревающие заклинания и высушил одежду.

— Ну, что, — спросила всё ещё кутающаяся в пальто Пераспера, — какой у нас план?

При слове “план” Дэниел поморщился:

— Солнце моё, ты же знаешь, до чего я не люблю этого слова!

— Прости, милый! — зябко передёрнулась женщина. — И, всё же?

— Прежде всего, нам нужно сменить внешность. Потом мы свяжемся с Дэйвом...

— Как?

— Я не знаю. Я вижу нас в его компании, только место какое-то незнакомое... Вообще, всё смутно пока... — он оглядел жену оценивающим взглядом: — Ищут нас двоих. Переоденем тебя мальчиком...

— О! — промурлыкала Пераспера. — Так мы будем играть в переодевание! И часто тебя посещают фантазии с хорошенькими мальчиками?

— Извращенка! — недовольно буркнул он. — Меня посещают фантазии только с хорошенькими девочками в твоём лице.

— Ну, хорошо! — она провела коготками по его щеке. — Когда это всё закончится, обязательно воплотим какую-нибудь из них!

Они остановились у витрины магазина готовой одежды. Пераспера многозначительно посмотрела на мужа и потащила его за руку вовнутрь. Поход за покупками, как ни странно, прошёл достаточно быстро, не считая финальной стадии, когда Пераспера, желая немного расслабиться и, заодно, развеять мужа, завела того в отдел нижнего белья, где продемонстрировала супругу несколько особо понравившихся ему образцов. Под конец, поймав жадный взгляд мужа, она быстро свернула показ мод и, отдав тому ворох покупок, поспешила на кассу.

* * *

Пока они шли, Дафне пришло в голову, что она знает заклинание, которое должно было им помочь в их походе.

— Ты знаешь, Гарри, я кое-что вспомнила, — и сделала многозначительную паузу.

К тому моменту Поттер, и без того замордованный в последние несколько дней, уже настолько был измотан походом и непрекращающимися пикировками с несносными девицами, что был почти не в состоянии сдерживать раздражение:

— Я должен за тебя сразу порадоваться или сначала ты желаешь излить на меня глубины своего сознания? — злобно рыкнул он.

— Гарри, стой! — Дафна резко дёрнула его за руку, развернув к себе. Не успел он открыть рот, как она обхватила его, плотно прижавшись. Он опустил руки ей на плечи, а потом погладил по спине и шепнул на ухо:

— Ну, что ты опять ко мне липнешь? — он помолчал, прижавшись щекой к её макушке. — Прости меня, я веду себя, как последний...

— Я тоже устала, и Панси устала, и улыбается она через силу. Может, нам стоит...

— Нет, Дафна, ещё рано, нам нужно дойти так далеко, как мы сможем!

“Надо же, сколько мы уже здесь гуляем, а её волосы по-прежнему пахнут фиалками. Волшебство, да и только! М-мм, хорошо-то как!”

— Я вам не мешаю, голубки? — устало спросила побледневшая Паркинсон. Гарри потянулся к ней, зацепил за мантию, притянул, обняв, и почувствовал, как она буквально повисла на нём. Он осторожно разжал руки Дафны и плавно опустил Панси на землю, одновременно зажигая едва светящийся люмос. Потом он достал из-за спины свой рюкзак, и из него появились две мягкие подушечки для сидения. Одну положил у ног Дафны, а вторую — рядом с Паркинсон. Он присел и взял Панси на руки, осторожно поместив её на подушечку, за что удостоился её смущённой улыбки. Дафна уже сидела рядом. Он просто присел на пол пещеры перед ними и стал доставать из рюкзака на уже вытащенный раскладной столик запасённый провиант, — несколько бутербродов, фрукты и двадцатилитровую бутыль с водой с краником на боку. Порывшись ещё немного, выудил двухлитровый термос с чаем и несколько одноразовых стаканов. Ещё подумал, и достал пару одеял, которые накинул девушкам на плечи. Немного отошедшая Панси, заговорщицки прикрыв рот ладошкой, громко прошептала Дафне:

— Мой отец себе рюкзак с зачарованием одновременно и на объём, и на вес позволить не может. Либо на то, либо на другое.

— А мой вместо подобного саквояжа купил виллу на Канарах.

— Вот она, голытьба-то гриффиндорская!

— Ага, сам в обносках, а на плече — гоблинской работы рюкзачок!

— Фу, пижон!

— Точно, эпатажный!

Гарри ласково погладил потёртую ткань предмета обсуждения:

— Сириус рассказывал, что отец купил мне этот рюкзак на мой первый день рождения...

Девицы закрыли рты и потупились, не глядя друг на друга. Поттер поставил на столик стаканы и налил горячего чая, после чего, подняв бутыль с водой, поднёс её сначала одной, а потом другой девушке, чтобы те сполоснули руки и лицо. Поставил воду, умылся сам и, достав из поклажи полотенца, протянул два Панси с Дафной. Минут пять все сосредоточенно жевали. Девушки, вгрызающиеся в бутерброды, экспрессией напоминали кроманьонцев, наконец-то заваливших мамонта. Поттер ел по-походному спокойно, не торопясь.

— Гарри, Панси мне что-то рассказывала про твоё предплечье...

Паркинсон поперхнулась, прикрыв рот ладошкой и с преувеличенным вниманием стала разглядывать свод пещеры, игнорируя тяжёлый взгляд, который вперил в неё Поттер.

— Что она тебе рассказывала? — поинтересовался он, не сводя глаз с Панси.

— Ничего. Сказала, что Пожиратели у тебя — больная тема и посоветовала взглянуть на твоё предплечье.

— Грамотный развод! — одобрительно кивнул Поттер.

— В каком смысле?

— Панси хочет, чтобы мы с тобой встречались. Я протяну тебе руку посмотреть, ты её схватишь, я схвачу тебя, поцелуи, все дела, дети и домик в деревне. Ты согласна?

— Это, что, предложение? — опешила Дафна.

— Для тебя, ничтожество, я Паркинсон, понял? — разозлённая Панси угрожала ему выколоть глаз бутербродом. Он в страхе сглотнул, понимая, что его жизнь висит на волоске и закивал:

— Я всё понял, Панси, то есть, Паркинсон! Больше не повторится, Панси... Паркинсон... Панси, Панси, Панси! — с решимостью берсерка он зажмурился, ухватив её за руку, и откусил большой кусок её бутерброда. — Ва-ва! — торжествующе промычал он, пережёвывая добычу. Глядя то на прожорливого варвара, то на огрызок своего бутерброда, она была готова расплакаться. Гарри перестал улыбаться и быстро проглотил откушенное:

— Ну, ну, погоди, не огорчайся! — он полез в рюкзак, достал ещё несколько бутербродов, пачку печенья и коробку эклеров, выкладывая это всё перед Паркинсон. Та капризно надула губки, задрала носик и показала пальчиком на коробку с пирожными.

— Ну, и правильно, а то, не дай Мерлин, похудеешь! — одобрила её выбор подруга.

— Тебе, Дафна, — вздохнула Панси, — хорошо с твоими мослами! — она подхватила столовый нож и, отрезав себе половину эклера, предложила вторую Поттеру.

— Панси, ты дура! — продолжила подзуживать Гринграсс. — Вторую надо было тоже самой съесть. Ведь два раза по пол-эклера — это не то же самое, что один целый!

Паркинсон опять вздохнула и отдала Гарри вторую половину.

— Ось цэ — гарно! — прокомментировала Дафна. — Глядишь, откормим шкелетика-то! — она пристально поглядела на Поттера: — Так что там с предплечьем?

— Амбридж его мучила, — хмуро ответила за него Панси. — Чтобы не распространял ложных сведений о Пожирателях и этом... Да ладно, Поттер, покажи ей. Всё равно, ведь, узнает!

Гарри со вздохом закатал рукав, обнажая шрамы на коже, которые складывались в буквы: “Врать — нехорошо!”

— Я... я не знаю, что сказать! — пролепетала Гринграсс, одной рукой в ужасе прикрыв рот, а другой потянувшись к шрамам.

— А ты пожалей его, пожалей! — подсказала Панси. — Тебе всё равно ничего не светит!

Дафна подняла глаза, чтобы встретить внезапно ставший пустым взгляд Поттера. Она отдёрнула руку.

“Да уж, подруга плохого не посоветует!”

— Я... в другой раз, наверное... Может быть... — с каждым её словом глаза юноши теплели.

— А что это вы, дорогие слизеринки, меня уже делите?

— А что, нельзя, Поттер? — язвительно спросила Паркинсон. — Неужто, ты для нас слишком хорош?

— Если, Панси, я повторю, если мой рассудок когда-нибудь решит окончательно покинуть меня и я решусь завести шашни с девушкой из Слизерина, то выбора между вами я делать не буду! — с ленцой протянул Поттер. — Одна змея, две змеи — концептуально, разницы никакой. Всё равно, своей смертью я не умру.

— Не умрёшь! — зловеще сказала Дафна. — Вдвоём мы устроим тебе долгую жизнь, полную мучений, гнусное чудовище Магнусен!

Когда, наконец, еда была уничтожена, а чай допит, Гарри спросил у Гринграсс:

— Ты мне что-то хотела сказать!

— А, ну да! — та раскраснелась от горячего чая, и теперь обмахивалась ладошкой: — Фух! Папа мне как-то давно показывал, но с тех пор я почти забыла его, а теперь, вот, вспомнила! — она скинула с плеч одеяло, достала палочку и взмахнула ей: — Экспекто Умбра!

Из её палочки вырвалась белёсая тень, которая взлетела над ними и понеслась по проходу в направлении, куда показывала палочка Дафны. Довольно быстро темнота скрыла её.

— У меня получается выпустить его на сто метров. Это такой наблюдатель, который, держится впереди, но, встретив живых существ, возвращается к создателю и предупреждает его писком до тех пор, пока тот его не развеет.

— Интересно. А люмос к нему приделать нельзя?

— Папа мне говорил, что есть модификатор заклинания, но его я вспомнить не смогла. Извини.

— Да что ты, Дафна, это же и так здорово! Хотя, с люмосом было бы интереснее, мы бы реально ускорились. А то плетёмся в темноте с черепашьей скоростью!

— Там не люмос был, а другое заклинание, которое могло и запускать огонёк, движущийся на небольшом расстоянии, и модифицировать Умбру.

— Я знаю, я знаю! — Панси тянула руку, словно на уроке в школе. Поттер задрал нос, сделал надменное лицо и презрительно опустил уголки губ:

— Хороший ответ, Гринграсс, можете садиться! Сто пятьсот баллов Слизерину! А теперь послушаем, как выучила урок эта сторонница дружбы со всякими грязнокровками, как вас там...

— Паркинсон, профессор!

— Да, да, Паркинсон... Отвечайте!

— Профессор, — та смущённо опустила глазки. — Заклинание называется Стеллум, и движение при этом примерно такое, — она взмахнула палочку, бросая вперёд тусклый шарик света: — Стеллум!

— Неплохо для забывшей гордость Слизерина отступницы. Минус двадцать баллов Гриффиндору!

— За что, профессор? Я же из Слизерина!

— За то, что они там все тупые в этом Гриффиндоре! Садитесь!

Парсинсон, улыбаясь, глядела на Гарри. Дафна, которая уже попривыкла к странной манере общения этой парочки, тоже улыбалась, вживую представив их декана, рассуждающего о тупости и никчемности гриффиндорцев. Запущенный светлячок отлетел на пару десятков метров и там тусклым светом освещал коридор.

— А ярче можно?

— Я специально тусклого сделала, чтобы он нас не ослепил.

Гарри взмахнул палочкой, создав ещё один люмос, который постепенно разгорался от совсем тусклого до нормального. Потом он запустил яркий Стеллум, который повис рядом с тем, что создала Панси, и уже давал на отрезке перехода достаточно света, чтобы видеть мельчайшие детали. Дафна наколдовала светящегося Умбру, который полетел далеко вперед и повис там световым пятном.

— Ну, что, пойдём?

Девушки кивнули. Поттер быстро собрал пожитки в рюкзак, собрал в кучку мусор и произнёс заклинание. Мусор истаял тонкой чёрной дымкой на глазах у изумлённых зрительниц.

— Смотри-ка, Панси, у Поттера тоже есть семейные секреты!

— Это не я, это Гермиона придумала.

— Грязнокровка? Ха-ха-ха! Ну, что ж, Дафна, когда мы завоюем мир и сделаем Поттера нашим персональным рабом, мы знаем, кто будет убирать мусор!

— У меня такое ощущение, что я уже ваш персональный раб, — пробормотал он, запихивая в рюкзак бутыль с водой.

— Я всё слышала, Поттер! — Панси привстала со своего сиденья, а потом, охнув, упала обратно. Гарри успел схватить её за руку, чтобы она не запрокинулась назад.

— Паркинсон, больше так не делай!

— Что? Почему?

— Потому, что, если ты шлёпнешься, я не удержусь и заржу! Очень неприлично получится! — он осторожно отпустил её руку, убедившись, что та приняла устойчивое положение, и ирония на его лице сменилась тревогой. — Что с тобой?

— Да ничего! — буркнула она.

Дафна хихикнула в ладошку:

— У неё сапоги новые...

— Ты позволишь?

— Никаких вольностей, раб! — и Панси вытянула ножку, положив её к нему на колени. Гриффиндорец расстегнул и осторожно стянул сапог. На свет показался промокший от крови носок.

— Паркинсон, у тебя все дома? Ты, что, всё это время молча терпела?

— Да уж, Панси, твоя фамилия, случаем, не Поттер? — мурлыкнула Дафна. Панси и Гарри залились краской.

— Дафна, по-моему, это уже слегка через край! — недовольно пробурчала Паркинсон.

— Чтобы я да на этой змее женился? Да ни в жизнь! — заявил Гарри, аккуратно снимая местами присохший носок.

— Осторожнее, Гарри! — прошипела Паркинсон. — А то я по-настоящему обижусь... Ай! ...И скажу “нет”, когда ты будешь стоять передо мной на коленях!

— Не “когда”, Паркинсон, а “если”. Если вдруг меня настолько сильно по голове ударят.

— Правда? А я подумала, что ты уже ударился. И подновляешь травму каждое утро.

— Помешательство у меня от постоянного воздействия змеиного яда! — он вздохнул и вновь достал из рюкзака бутыль с водой, чтобы ополоснуть кровь с израненной ножки Панси. — Извини, просто, немного не ко времени шутка...

— Всё равно, края не теряй!

— Это ещё что! Он мне сегодня сказал, что, кроме меня, все девушки в школе — крокодилы!

— Дафна, дорогая! — Поттер опять отвлёкся от раненой, начал рыться в своём рюкзаке, засунув в него руку целиком, достал оттуда ещё один бутерброд и протянул его Гринграсс. — Вот, покушай ещё!

— Зачем? — возмутилась было та.

— А затем, — прорычала Паркинсон, — что иногда лучше жевать, чем говорить!

— А шоколадки там нет? — с детской непосредственностью спросила Дафна. Её спутники вздохнули, закатив глаза.

Поттер, закончив промывать ранки, достал из рюкзака флакон с мазью, которую ловко нанёс на повреждённые места.

— Продолжай, Поттер! — промурлыкала Панси. — Когда мы тебя сделаем нашим рабом, будешь ответственным за массаж наших нежных лапок.

— Да запросто! — сказал Гарри, аккуратно ухватился за один из пальчиков и дёрнул его так, что раздался хруст.

— Ай! — вскрикнула было Паркинсон, а потом глаза её округлились: — Ух, ты, здорово! А ещё так можешь?

— Это была демо-версия, Паркинсон! Остальное — за соответствующую плату!

— Говорят, гриффиндорские львы — щедры и благородны! — между делом заметила Дафна.

— Клевета недоброжелателей! — отмахнулся Поттер. — Мы все, как один — крохоборы и полукровки!

— Ну, положим, не все...

— Ах, да, я забыл грязнокровок и предателей крови. В общем, благородия у нас все в Слизерине!

Пока школьники вяло переругивались, раны Панси затянулись. Девушка достала пару чистых носков и надела сапожок, доверив Гарри заняться другой ногой.

— Ну, вот, получилось, — сказал юноша, когда вторая нога была залечена и переобута. — А больше ты нигде не натёрла? А то я мог бы и там полечить!

— Ф-фу, пошляк! Дафна, ты можешь поверить, что человек с такими грязными мыслями попал в Гриффиндор?

— Легко! — с каменным лицом отозвалась Гринграсс. — А куда же ещё может попасть неотёсанный деревенщина без воспитания, манер, ума и чести, да ещё и полукровка? Гриффиндор, однозначно!

* * *

— Уже поздно! — с сожалением сказал Дэниел, выходя из закрывающегося магазина в промозглый вечерний мрак, с которым безуспешно пытались бороться слабые шарики свечения уличных фонарей. — Боюсь, до Дэйва мы сегодня уже не доберёмся!

Жена прижалась к его руке, свободной от покупок, трогательно пряча нос в рукаве. Она понимала, что к Дэйву они, действительно, сегодня не попадут. По едва заметному нетерпению, исходившему от Дэниела, она чувствовала, что он прикидывает, где находится ближайшая гостиница. Пусть, даже и с клопами. Дрожь его руки в её захвате, говорила о том, что он уже предвкушает в красках следующий сеанс примерки новых покупок уже в такой обстановке, где ничто не будет заставлять его напряжённо прикрываться попавшейся под руку в магазине диванной подушечкой. Она ощутила, как предвкушение захватывает и её, тёплой истомой разливаясь по телу.

— Помнишь то уютное местечко в Косом? — подсказала она.

— О, нет, магический Лондон мы будем обходить издалека, дорогая! Именно там нас легче всего найти!

А жаль, тот маленький трактир в средневековом стиле, действительно, был идеальным местом для их романтических вылазок, которые они время от времени предпринимали, чтобы вдали от семейных забот спокойно и вдумчиво напомнить другу другу о самом ценном, что у них есть. Не считая детей, конечно.

— Один мой коллега как-то упоминал небольшую гостиницу совсем неподалёку. Нам даже не потребуется брать такси.

— Ты ему доверяешь?

— Это было слишком давно для того, чтобы приготовить засаду. Не волнуйся, любимая.

— Всё, что меня волнует, дорогой, это крепкие ли там стены! — она с намёком посмотрела мужу в глаза.

— Пойдём уже! — Пераспера почувствовала, что и голос его начинает дрожать. Действительно, стоит поспешить, поскольку то платье, что на ней надето, было одним из любимых, и она прекрасно помнила те лоскутки, в которые обычно превращается её одежда...

— Да, милый, скорее!

Платье удалось спасти, хотя последние метры до гостиницы пришлось буквально лететь. Пераспера с блаженной улыбкой наблюдала усилиями мужа задавить нетерпение, когда им открыл дверь заспанный консьерж и вручил ключи от комнаты. Однако! Оказывается, пока она в магазине выбирала себе мальчишескую одежду по размеру, муж успел позвонить в гостиницу и снять номер!

Заведение оказалось очень милым, в духе викторианской эпохи с резной мебелью, лестницей с перилами красного дерева, множеством блестящих латунных штуковин и фарфоровых статуэток на полках. Отчего-то подумалось, что именно в таком месте должен был жить какой-нибудь Филиас Фог. Постояльцев, кроме них, не было — не сезон, так что, её волнения по поводу шумоизоляции были напрасными, особенно, после того, как консьерж пару раз преувеличенно громко что-то переспросил у Дэниела, приставив ладонь к уху.

А потом — дикая и необузданная стихия, в которую они оба на время превратились, совершенно забыв и об опасности, следовавшей за ними по пятам, и о волнениях, и обо всём на свете...

Дэниел, прижавшись к свернувшейся калачиком жене, коснулся губами кожи у неё за ушком:

— Я люблю тебя!

Его рука, скользнув вдоль бедра к талии, прошлась по упругому животику и вновь сместилась на бедро, но уже на внутреннюю его сторону, и настойчиво сжала.

— Что, опять? — с наигранным испугом простонала Перри.

— Ты была сегодня восхитительна! — он приник губами к её шее, постепенно смещая осмелевшую руку вверх по бедру.

— Вот, на этом месте поподробнее! — нетерпеливо выдохнула жена.

* * *

— Дорогие дамы! — Поттер, внезапно остановившись, разглядывал короткий боковой проход, в тупике которого сейчас метался его светящийся Умбра. — А не пора ли нам встать на ночлег?

— Поттер, если ты рассчитываешь допустить какие-то вольности со своей стороны...

— Дорогая... Хм! Нет! Дражайшая леди Паркинсон, да не омрачит холодный ветер реальности полёт Вашей мечты на просторах Ваших фантазий...

— Во, заливает! — толкнула подругу в бок Дафна. — А ты говоришь — Гриффиндор, Гриффиндор! Мы ещё сделаем из него человека!

— Ты что это пытаешься сказать, Поттер?

— Я где-то читал о научном исследовании, проведённом группой наших маггловских соотечественников из академических кругов...

— Ну и?...

— Результат была таков, что, вопреки расхожему мнению, напрасные мечты приводят к депрессии и подрывают иммунную систему.

— Подрывают что?

— Нет, из него определённо выйдет толк, если он попадёт в хорошие руки! — добавила свои пять пенсов Дафна.

— О, Мерлин, позволь мне, наконец проснуться! — закатила глаза Панси.

В самом тупичке обнаружилась неглубокая ниша, куда они, как раз, могли поместиться на ночь. Поттер подумал было, что стоит его загородить иллюзией, но слизеринки его убедили, что его уровень мастерства не настолько высок, и магическая иллюзия непременно привлечёт внимание более сильного мага. Из своего рюкзака Гарри достал пару надувных матрасов и пару ватных. Девушкам он предложил надувные, рассчитывая оставить тряпичные себе, но те выступили единым фронтом против этого предложения, предложив ватные положить поверх надувных. Так они и сделали, а потом, усевшись поверх мягкой постели, стали спорить, кто будет спать с краю.

— Ну, ладно, я могу спать рядом, сидя у стены! — раздражённо выдохнул Поттер.

— Гарри, ты должен хорошенько выспаться и набраться сил! — увещевала его Дафна.

— Но нам же будет тесно втроём на двух матрасах!

— Ты, что, боишься тесноты? — нет, тесноты он не боялся.

— Дафна, он, по-моему, нас боится!

— Точно! Погляди, гриффиндорский лев испугался двух маленьких беззащитных змеек!

— Может, им стоит герб поменять? Зайчик, там, или мышонок?

— Ну, не лев, уж точно!

— Да уж, змейки нашлись. Василиски... с глазищами! — буркнул он, глядя на девушек. Пара небесно-голубых озёр и пара зелёных омутов... “Мерлин, за что мне этот прижизненный ад?”

— Трёх одеял нам хватит?

— По мне, так хватит и одного! — ехидно сказала Панси.

“Как там Сириус говорил? Чтобы Авада сработала, нужно очень сильно хотеть кого-нибудь убить! Тс-с, не думать об этом, чёрт его знает, на то она и спонтанная магия, чтобы карась не дремал!”

— А вам с Дафной одеяла не нужны?

— Поттер, ну, ты глупый, что ли? Мы с Дафной всё равно к тебе под одеяло заберёмся!

“А я даже аппарировать ещё не научился! Впрочем, чёрта с два отсюда аппарируешь!”

Насильно всучив им по одеялу, Гарри сменил Умбру на призрачного, повесив его у входа в проход, и погасил люмос. Девушки за спиной возились, укладываясь. Поттер с минуту подождал и улёгся с краю, повернувшись лицом к проходу. Почти сразу по его рёбрам поползла тонкая ладошка. Он вздохнул, приподнимая руку, позволяя девушке обвить его и прижаться к спине. Накрыв её ладонь, лежащую на его груди, Гарри почувствовал, что она дрожит.

— Тебе холодно? — шепнул он.

— Нет, это нервное. Я боюсь за сестру, — раздался шёпот в ответ.

— Ты лучше за себя бойся, когда обнимаешься с этим похотливым животным! — ещё одна ручка ткнулась ему в бок рядом с первой, и Поттер, приподняв локоть, положил поверх неё свою ладонь.

— Паркинсон, признайся лучше, что не смогла устоять перед соблазном!

— Ха-ха, “соблазном”! Ты себя в зеркало видел, красавчик? По тебе можно устройство скелета изучать, а ты девушек соблазнять собрался!

— Ну, если альтернатива — это Кребб, то я — пас!

— Поттер, мы же договаривались! — обиделась Панси.

— Прости, занесло!

— Ладно, проехали!

— О чём вы договаривались? — поинтересовалась Дафна.

— Паркинсон никогда не упоминает моих родителей, а я — компанию уродов, в которой она вынуждена обретаться, включая хорька и двух горилл.

Гарри почувствовал, что прижавшаяся к его спине Дафна трясётся от смеха:

— Ты что?

Она хихикнула:

— Если б вы знали, до чего я вам благодарна!

— За что?

— За то, что весь день вместо того, чтобы думать о сестре, я слушала ваши бесконечные невыносимые склоки и даже в них участвовала. И сейчас, стоило мне упомянуть её, вы умудрились на ровном месте устроить свару. Кстати, Гарри, — прошептала она. — Как вы дошли до жизни такой? Почему вы так... общаетесь?

Поттер молчал, и Гринграсс даже подумала, что он уже уснул, как от него послышался ответ:

— Мы же всегда так общались. Ты просто не обращала внимания. Я что-нибудь скажу. Она что-нибудь скажет. Всем хорошо.

— Ну да, я, слушая вас, всегда ожидаю, что дело закончится трупом.

— Просто, невнимательно слушаешь. Это у нас с Панси ритуал такой.

— Я тебе не Панси, грязнокровка! Для недоумков из Гриффиндора я — Паркинсон!

— Ты только собственным ядом не захлебнись, змея! Ну, ладно, давайте, наконец, спать!