Водоворот (гет)

— У меня возник вопрос...

— Да?

— Как вы умудрились убить и покалечить столько людей в одиночку, когда мы пытались вас взять?

— Я же тебе говорила, что я сильный предсказатель. Когда расчёт идёт на секунды, я могу предсказать что угодно.

— Отчего же тогда вы не предсказали нападения и не предсказали, чем оно для вас закончится!

— Я до сих пор бьюсь над этой проблемой!

— Могу вам помочь.

— Да ну!

— Ну да! Всё просто. Вы не можете принять в внимание факторы, которые не существуют в вашем воображении!

— Ты о чём?

— Вы же не верили в мозгошмыга?

— Не упоминай эту мерзость! Достаточно, что она живёт у меня в черепушке!

— Не стоит биться головой о стену! Перестаньте! Ну перестаньте же! Именно на этот случай она и обита войлоком.

— Во что я ещё не верю?

— В наргла.

— Опять зверушка из зоопарка блаженной...

— Нет. Нарглы постоянно возле нас. Обычно они полностью отделены от нашей реальности, путешествуя по её изнанке. Но иногда они появляются на её поверхности.

— И что же заставляет их так делать?

— Я Вам не скажу, вдруг... Я сказал — вдруг! ... Мне придётся вновь вас отлавливать... Зато, я могу сказать вам, что они делают. Наргл приклеивает вас к реальности. Пока он рядом, вы не способны видеть будущее.

— Он блокирует способности предсказателя?

— В каком-то смысле, да. К сожалению, он смылся, когда мы появились, и вы вновь “прозрели”.

— Поверь мне, это — не очень сложно, переместиться на пару сантиметров, когда из ствола пистолета вылетает пуля. А уж какая-нибудь Сектумсемпра оставляет просто бесконечное время для реакции.

— Ну да! К тому же, вы ещё и в прекрасной физической форме!

— Я знала, что ты на меня глазел! И не стыдно тебе?

— Не-а! Это же вы себя выставили, как на витрине в дешёвом борделе!

— Ах, ты, паршивец! Я тебя заставлю... Ай, ай, ай, ай! Пусти, мне больно!

— Если вы хотите, чтобы я, по крайней мере, изображал уважение, ведите себя, хотя бы, прилично!

— Ну, ладно, может, мне ещё и прощения за ту демонстрацию попросить?

— Моего отношения к вам это не изменит, но изменит моё поведение.

— Хорошо... Я прошу прощения за мою выходку с выставлением себя в непотребном виде и попытку тебя соблазнить. Я вела себя недостойно. Клянусь, что более ни словом, ни делом я не напомню об этой неприятной истории.

— Извинения приняты... На самом деле, в ходе своей подготовки я уже встречался с методиками медитации, созвучными с предсказательскими. Теперь мне более понятно, на чём они основаны, и как это всё должно работать в связке. Спасибо вам за демонстрацию того, как предсказание используется в бою!

— Не думай только, что я буду тебя учить!

— Не сотрясайте воздух понапрасну! Вы не осознаёте глубины той пропасти, которая нас разделяет и которая делает в принципе невозможными подобные отношения.

— Как зелен этот виноград!

— Утешайте себя, как вам угодно!

— Кстати, об этом...

— Не могу поверить! Вы, оказывается, умеете краснеть!

— Ладно, забудь!

— Простите, не мог справиться с соблазном! Что вы хотели?

— Ты упоминал о товарах из особого магазина... Попробуй только мне сказать, что я покраснела ещё сильнее!

— И не подумаю! Я принесу вам каталог. К сожалению, мне придётся ворваться в вашу личную жизнь, лично проверив все покупки...

— На себе?

— Ха-ха! Смешно! На предмет наличия среди них чего-нибудь, что можно использовать, как оружие!

* * *

— Я не понимаю, — сказал Гарри, — что ты на меня взъелась? Уже третий день ничего, кроме ругательств, я от тебя не слышу! Что я тебе сделал?

— Ты? — почти сразу же начала кричать Гермиона. — В том-то и дело, что ничего! Мало того, что я вас обоих кормлю и пою, хотя эту бездонную прорву, — тут она от души пнула Рона, храпящего на траве у костра, отчего тот лишь сильнее всхрапнул и перевернулся на другой бок, — всё равно не накормишь... Мало того, что я уже не помню, когда последний раз принимала ванну, мало того, что этот зоофил уже каждый вечер пытается залезть мне в трусы... Ещё и ты...

— Что — я? — спросил Поттер, с кривой улыбкой потирая шрам. — Что я сделал?

— Ты? Я тебе уже сказала, что ничего, — вдруг успокоилась она, перейдя на нормальный тон. — Я уже не знаю, что мне сделать, чтобы ты, наконец, обратил на меня внимание. Начать ходить перед тобой голышом? Забраться к тебе в спальный мешок? Может, действительно, отдаться Уизли? Может, это тебя расшевелит?

— На что? — удивился Гарри.

— На что? На что?!! — её голос задребезжал было фальцетом. — Ты, что, слепой? А? Как ты можешь не замечать моей настойчивости?

— О чём ты говоришь, Гермиона? Мы с тобой друзья...

— Ха, друзья! — перебила она его. — Последние два года в школе я тебя почти не видела! То ты на переменке болтаешь с младшей Гринграсс, как ты там её зовешь...

— Заноза... — улыбнулся Поттер.

— То ты молча сидишь у озера со старшей. Причём, просто сидишь, я много раз проверяла!

— Постой-постой, ты, что, следила за мной? — возмутился он.

— Не переводи тему, Гарри!!! ...То ты лаешься с этой... Паркинсон, да так, что только шерсть в стороны летит! Вот, какой я тебе друг! Обо мне ты вспоминаешь, только чтобы обсудить Сам-знаешь-кого! Или пристроить это! — она ещё раз пнула тело под ногами. — Кстати, не знаешь, откуда он первач притащил? Нам есть нечего, причём, из-за него же, а он откуда-то самогон таскает!... А вечером ты выбираешь очередную смазливую фанатку из своего клуба и уводишь её “звёзды считать”, как ты говоришь. Всё, Гарри, хватит! Я тоже хочу считать звёзды!

— Зря ты скандалишь, Гермиона! — с грустной улыбкой сказал Поттер. — Ничего у нас с тобой не получится! Я, конечно, понимаю, что моё поведение иначе, как распущенным, трудно назвать, но... Ты — это ты, и у меня для тебя всегда будет особое место в сердце. А эти... — он махнул рукой за спину. — Это плохо, очень плохо, что их так много, я знаю, что это недостойно, но... Может, я смогу забыть... — он опять начал тереть шрам, а Гермиона подошла к нему и селя рядом, обняв:

— Расскажи мне, Гарри! Если я не могу быть никем, кроме как другом — расскажи мне, как другу!

— Ха! Там всё не так уж просто! Предупреждаю! — обернулся он к ней.

— А у тебя всегда непросто! — ткнула его кулачком в бок Гермиона. Он задумался

— Ну... Закончилось, собственно, всё, практически, в тот же день, когда и началось... Хотя, нет, вру, началось всё-таки раньше... Помнишь, меня два года назад в апреле в больнице держали?

— Что-такое припоминаю. Ты ещё отказывался рассказать, кто тебя так поломал.

— Мы со слизеринками пошли погулять по подземельям.

— С какими слизеринками? — нахмурилась Гермиона.

— Ты их сама только что всех перечислила, Панси, Дафна и Астория. Ну, и влипли в приключения...

— Погоди, не пойму... — после того, как Гарри назвал ей имена, она чуть не прокусила себе губу. — Что значит “пошли погулять”? Это же опасно! Повыпендриваться решил?

— Да нет! — замахал руками Поттер. — Ты же знаешь, как я все эти приключения люблю! Нет, просто... Образовались некоторые проблемы, о которых я дал Клятву молчать. И так оказалось, что...

— Что кроме Чудо-Мальчика не нашлось никого, что бы оказался в состоянии решить проблемы беззащитных змеек! — буквально истекая ядом, закончила за него Гермиона. — Ну, конечно же! С этим понятно, продолжай!

— И так случилось, что я до неё дотронулся...

— Дотронулся? Ах, как романтично! — Гарри бросил на неё быстрый взгляд, и она прикусила язык.

— Она меня поцеловала... И меня, как током ударило!

— И так ты, бедненький, с тех пор ударенный и ходишь! — погладила она его по голове. — А потом?

— А потом я выписался из больницы...

— Ай-яй-яй, как сильно ударило! — сокрушённо покачала головой Гермиона.

— ...И мы встретились...

— О, свидание со змеёй — это круто! — авторитетно заявила она.

— А потом она мне сказала, что её ещё маленькой сосватали. И встречаться мы не можем!

— Ну и?

— Ну, и всё!

— И всё?

— И всё!

— Ну, вот, а я ожидала, что, действительно, всё сложно будет!

— Сложность — не в том! — ухмыльнулся Гарри.

— А в чём же?

— Сложность, моя дорогая Гермиона в том, что я люблю другую!

Она непонимающе похлопала ресницами:

— Ну, нормально, одну полюбил — другую разлюбил, что тут такого?

— Да нет, Герми, не разлюбил, в том-то и дело!

— А вот это уже интереснее. То есть, когда тебя бросила одна, ты тут же влюбился в другую...

— Не тут же...

— Ну, потом...

— Я в них одновременно влюбился!

Гермиона ошарашенно смотрела на друга:

— Что, вот так в один момент — и р-раз, обеих залюбил?

— Ага! — повесил голову Поттер. — Причём, до смерти!

— Гарри! — заглянула она ему в лицо. — Да тебя в кунсткамеру надо поместить! Как двоелюбца! Ну, и?

— А она, выходит, тоже сосватана.

— Ах, незадача! — картинно вздохнула она. — Ах, какой кошмар! А, какое несчастное дважды разбитое сердце!

— Да ну тебя! Мне отнюдь не смешно!

— Ой, бедненький, дай, я тебя пожалею! — сюсюкая, потянулась она к нему губами.

— Ну, пожалей, пожалей! — сдался Гарри, стоически принимая её издевательства. Гермиона положила голову ему на спину, приговаривая:

— Бедный ты, бедный! Никто-то тебя не любит!

Он скривился:

— Самое обидное, что это — не так!

— Зря ты себя так настраиваешь, Гарри! Почему же тогда вторая тебя отшила?

— Я же тебе сказал. Потому, что она тоже сосватана!

Гермиона залилась звонким смехом, вынудив Поттера поморщиться, а Рона — завозиться во сне:

— Ну, ты даёшь! Ой, не могу! Ты что, специально их выбираешь? Ой, держите меня семеро!

Едва она отсмеялась, Гарри бросил ей через плечо:

— Хочешь, я тебя добью?

— Бесполезно! Меня теперь уже ничем не прошибёшь! — безапелляционно заявила она

— А на спор?

— Ну, давай! — это она уже произнесла с изрядной долей скепсиса.

— Вот, слушай. Кажется, мне третья тоже нравится!

Гермиона в изумлении открыла рот:

— Мелкая, что ли?

— Шестнадцать лет — не совсем мелкая. А в некоторых местах... Ты, лучше послушай дальше. Спорим, ни за что не до догадаешься?

— Почему — не догадаюсь? — хмуро спросила Гермиона. — Вполне себе догадаюсь. Она тоже сосватана, не так ли?

— Сдаюсь! — кивнул Гарри. — Именно так. Сосватана.

— Бедный ты, бедный! А знаешь, у меня есть теория...

— По поводу? — хмыкнул Поттер.

— Ты их любишь, пока это безопасно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, пока они сосватаны за кого-то, ты можешь хоть десять любить без ущерба для себя. Удобно, согласись. И переживания любовные есть, и головной боли от близких отношений нет... Кругом одни плюсы. А в койку можно фанаток таскать!

— Ну, ты даёшь!

— Я даю? Это ты, кобель, своим распутством опошляешь то, что называешь любовью!

Гарри разогнулся, заставив Гермиону его отпустить, и повернулся к ней, внимательно глядя в глаза.

— Что?

— Не ожидал!

— От меня? Ты думаешь, я только в заклинаниях копаться умею?

— Ты — умница, Герми!

— Не называй меня так!

— Хорошо, не буду. Ты — дура, Герми!

— Не называй меня Герми! Что сказать-то хотел?

— Ты права. Я действительно плюю себе в душу. Всё, никаких фанаток!

— А, может, одна-последняя, малюсенькая-малюсенькая?! — подпрыгивая на месте, Гермиона показывала, какого размера будет последняя фанатка.

— Я пошёл спать! — хлопнув себя по коленям, заявил Гарри и поднялся с бревна.

— Я — с тобой!

— Я же тебе сказал...

— Гарри! — на её лице была написана мольба. — Он меня сегодня точно изнасилует!

— От этого ещё никто не умирал! — и поправился, взглянув на её лицо: — Прости, дурацкая шутка. Ну, правда, прости!

— Так и быть! — ответила она. — Но только если ты меня поцелуешь. С языком!

— Я тебя зааважу, заучка чёртова!

— Индюк!

— Курица!

— Тупица!

— Ладно, пойдём, Герми. Только предупреждаю — при первом же поползновении вытолкаю взашей!