Крестный для Альбуса (гет)

Первое сентября выдалось необыкновенно теплым.

Даже годы спустя Гермиона будет помнить, как она в одной майке сидела рядом с Северусом перед окном, ожидая услышать знакомое хлопанье крыльев Винса — совы Альбуса.

Уже почти наступила полночь, когда пестрая неясыть легко приземлилась на подоконник и уронила письмо в руки Северуса.

Хотя ни один из них не признался бы в этом, но и Гермиона, и Северус с почти болезненным напряжением ожидали весточки от Альбуса. Последние месяцы и недели перед отправлением Альбуса в Хогвартс были полны постоянных споров, куда попадет мальчик — в Гриффиндор или Слизерин.

Разумеется, все, особенно Гарри и Джинни, в присутствии Ала делали вид, что им совершенно все равно, куда его распределят. Но когда мальчика не было рядом, все забрасывали друг друга неоспоримыми — на их взгляд — аргументами, почему он должен попасть на тот или этот факультет.

Северус оставался непреклонным в своем убеждении: Альбус станет слизеринцем. Глубоко внутри Гермиона опасалась именно этого, хотя не переставала надеяться, что Шляпа распределит его в Гриффиндор. Гермиона часами рассказывала Алу о родной студенческой гостиной, празднованиях по случаю победы своего факультета на соревнованиях и многих других преимуществах гриффиндорцев.

— Ну как, готова узнать, что он попал в Слизерин? — с вызовом спросил Северус.

— Никогда! Сын Гарри Поттера... Это невозможно!

Гермиона попыталась схватить письмо, но Северус оказался проворнее и раскрыл его первым. Она наклонилась над листом, и вместе они стали читать.

Дорогой Северус!

Надеюсь, Винс по дороге не устал и быстро доставил письмо.

Итак, я в Хогвартсе!

Всю дорогу в поезде я задавался вопросом, куда же попаду. Джеймс злил меня и говорил, что мне прямая дорога на факультет желторотиков — туда отправляют всех, кого даже Шляпе не удается распределить. Конечно это полная чушь!

Большой зал еще огромнее, чем ты рассказывал! Когда принесли Распределяющую Шляпу, я почти не видел ее — так много учеников было там. И вдруг профессор Макгонагалл назвала мое имя, и все сразу на меня уставились. А потом я сел на стул, и на меня надели Шляпу. И знаешь что? Ей потребовалась целая вечность, чтобы определиться!

Она сказала — я слышал ее голос прямо в голове! — что я слишком много думаю, пытаясь угодить всем, и что я очень умный и одаренный.

Когда Гермиона прочитала эти строки, ее затопила волна стыда. Гермиона видела, каким бледным выглядел Альбус, садясь в поезд. Именно тогда она внезапно осознала, насколько сильно на него давили. Бедный мальчик, очевидно, боялся разочаровать родителей, ее или своего обожаемого крестного.

А затем она сказала, что лучше всего мне будет в Райвенкло! Надеюсь, ты не слишком разочарован, что я не попал в Слизерин? Знаю, тебе было бы приятно. Но, если честно, я счастлив, что стал райвенкловцем. Не мог бы ты тоже порадоваться за меня? Ну хоть чуть-чуть?

Я не хочу, чтобы ты и мама с папой, и Гермиона ссорились из-за меня.

Северус опустил руку с письмом, и они с Гермионой одновременно посмотрели друг на друга.

— Райвенкло... — сказали они синхронно. За все это время ни одному из них не пришла в голову такая возможность.

Они продолжили читать.

Я просмотрел свое расписание, и завтра у меня первым уроком зельеварение! Так хочется поскорей рассказать остальным, что ты мой крестный. Они ужасно удивятся! Могу поспорить: остальные не знают и половины всего, чему научил меня ты.

Передавай Гермионе привет. И напиши мне поскорее!

Северус вновь опустил письмо.

Спустя некоторое время Гермиона сказала:

— Когда будешь отвечать ему, не забудь, пожалуйста, упомянуть, что я в любом случае за него рада.

— Райвенкло, — только и произнес Северус.

Она взяла его за руку.

— Он очень умный мальчик, Северус. И чувствительный. Он наверняка понял, какой театр мы устроили вокруг его поступления. И просто не хотел никого разочаровать — ни родителей, ни тебя.

Северус долго молчал. А затем тихо и с надеждой спросил:

— Думаешь, в Райвенкло он сможет быть лучшим в зельеварении?

— Думаю, ты станешь гордиться им сильнее, чем его родители, когда он принесет факультету Райвенкло честь и славу. — Гермиона ухмыльнулась.

Северус не ответил, и она медленно встала.

— Лучше я пойду домой. Уже поздно, и мне завтра рано на работу.

— Останься, — попросил он, удержав ее за руку.

И, как всегда, когда он так говорил, она совершенно не возражала.

Позже, проснувшись от тихого поскрипывания пера по пергаменту, Гермиона распахнула глаза и увидела, как Северус, сидя прямо на кровати, пишет письмо, а рядом в воздухе висит свеча.

Гермиона ласково притронулась к его плечу и сказала:

— Гордись им.

Северус накрыл ее руку своей и ответил:

— Всегда гордился. И всегда буду.

Он отложил письмо, задул свечу и лег рядом. А затем обнял Гермиону и зарылся лицом в ее волосы.

КОНЕЦ