Ребис (гет)

Невилл вдруг осознал, что совсем позабыл о шумных переменах между занятиями.

Последний год в Хогвартсе запомнился ему короткими вылазками из башни факультета, мрачным потолком Большого зала, уроками Кэрроу, на которых творилось что-то ужасное.

Затем пришла пора, когда Хогвартс подобно фениксу, поднимался из пепла. Всюду кипела работа по восстановлению замка. Многие ребята вернулись сюда летом, чтобы помочь преподавателям придать школе прежний вид и былую славу самого безопасного места для маленьких волшебников. Где-то в глубине души Невилл до сих пор не смирился, что никогда не увидит Дамблдора за трибуной в Большом зале, а с началом учебного года учащихся на протяжении нескольких лет будет поздравлять Минерва Макгонагалл — новый директор школы чародейства и волшебства.

Ученики сновали туда-сюда по школьным коридорам, лестницы двигались, волшебники на портретах переговаривались и делились сплетнями, под потолком кружили бумажные птички со шпаргалками.

Перед носом Невилла прямо из стены выскочил безголовый всадник на призрачном скакуне.

— Эгегей! С дороги! — весело пробасила отрубленная голова, зажатая подмышкой привидения.

Звонок колокола возвестил ребят о начале урока. Толпа гриффиндорцев, поспешивших в сторону класса Прорицаний, где хозяйничал вернувшийся Флоренц, обтекала замершего посреди коридора Невилла подобно потокам реки.

Через пару минут первый этаж замка практически опустел.

— Лонгботтом, — проскрежетал завхоз, показавшись из-за угла. Голос у него опять был простуженный, нос распухший. — Директор сказала, что ты заявишься. Все вы только и рады погонять старика по этажам. Профессора Снейпа тебе подавай! Как будто других дел нет!

— Я боюсь, что не смогу найти его портрет в одиночку.

— Как по ночам шляться по коридорам, так все горазды, — проворчал Филч и двинулся по каменным ступеням в подземные помещения, не очень-то дружелюбно зыркнув на Невилла. Тому ничего не оставалось, кроме как следовать за Аргусом по пятам.

Они прошли несколько залов, освещённых пламенем факелов, когда над головой Невилла раздался жуткий грохот, будто близнецы Уизли вернулись в Хогвартс и снова взрывали самодельные петарды и хлопушки. У завхоза задёргался правый глаз, щёки задрожали от злости.

— Пивз! Это снова он! — заверещал Филч, наливаясь краской. — А если не он, то Вайсман и Белчер. Эти двое рано или поздно разнесут Хогвартс по камушку! Дальше, Лонгботтом, пойдёшь сам! — завхоз потёр руки и расплылся в улыбке. — Мне не терпится поймать этих поганцев и за шкирку притащить их к директору на поклон…

Невилл едва не вскрикнул от досады. В подземельях он умудрился заблудиться раз десять за время учёбы и старался спускаться в кабинет Снейпа (а затем Слизнорта) в компании кого-нибудь более удачливого и расторопного. Сам он совершенно не ориентировался в этих тёмных холодных коридорах. В прошлый раз Гермиона, преследуя Малфоя, с лёгкостью провела его по всем ответвлениям прямо до портрета. Вот если бы она опять оказалась здесь вместо этого вредного старикашки… Она ведь подавала документы на поступление на седьмой курс, но приключившееся с её родителями несчастье изменило эти планы.

— Но вы же обещали отвести меня!

— Обещал? Вот в провожатые я только не нанимался, — буркнул Филч, с неожиданной скоростью заковыляв к лестнице, едва заметной между доспехами рыцарей. Никто в Хогвартсе не знал потайные пути и ниши лучше завхоза-сквиба. — Стой тут! — прикрикнул он напоследок, страшно довольный собой, и скрылся из вида.

Не сказать, что Невилл жаждал увидеть Северуса Снейпа, но и стоять на месте и ждать неизвестно чего ему тоже не хотелось.

Малфой просто поиздевался над ним, заставив идти сюда. Можно подумать, Снейп будет в восторге. Если только он выложит всё, что ему известно, чтобы только побыстрее избавиться от бывшего ученика?

Невилл уже сто раз пожалел, что отказался идти в дом профессора в Паучьем тупике и теперь наивно надеялся, что портрет Снейпа куда-нибудь перенесли, где его ну никак не отыскать!

Единственное, что повышало настроение, так это то, что, похоже, в Хогвартсе на смену близнецам появились новые возмутители спокойствия. Наверное, даже Филч тайно радовался, что не остался без дела.

Нужно решить: идти дальше самому или дожидаться Филча. В конце концов, рассудив, что хуже не будет, Невилл направился вперёд. Мысленно он представлял, как встретит его «любимый» профессор. Снейп столько раз глумился над ним на зельеварении, что одним оскорблением больше, одним меньше… это уже не играло большой роли. В какой-то момент Невилл просто вообразил класс по защите от тёмных искусств, задорную музыку, льющуюся из рупора граммофона, и боггарта в бабушкиной мантии. Улыбка сама собой поползла по лицу успокоившегося Лонгботтома. Он так увлёкся воспоминаниями, что едва не наткнулся на появившуюся посреди коридора домовиху в полотенце с гербом Хогвартса, повязанное в виде тоги, и синей шляпе с прорезями для ушей. Эльф выпучила на него глаза, большие как теннисные мячи.

— Винки отправили проводить сэра Невилла Лонгботтома к портрету мистера Снейпа.

Теперь они зашагали вдвоём.

Невилл то и дело скашивал взгляд на домовиху в смешной шляпе. Дома у бабушки жил один эльф, помогавший Августе Лонгботтом по хозяйству, но Невилл даже не подозревал, что домовики носят обычную одежду.

— У тебя очень красивая шляпа, Винки, — сказал Невилл. Гермиона бы непременно одобрила его слова.

— Добби подарил её Винки, — пробормотала домовиха, мгновенно залившись слезами. — Добби заботился о Винки и пристроил её на кухне Хогвартса. Никто не хотел брать Винки на работу, потому что она опозорила свою семью! — рыдания стали ещё громче, и Невилл не знал, что делать, чтобы успокоить свою маленькую спутницу.

— Держи, — он с жалостью протянул ей свой платок.

Винки разыкалась от нахлынувших чувств. Она шумно высморкалась и сказала со странной гордостью в голосе:

— Винки больше не п-пьёт! Она помнит добро, к-которое сделал Добби. Теперь она вновь много работает.

Невилл поддакнул, пробормотав нечто неразборчивое.

— В первые секунды в темноте Винки приняла мистера Лонгботтома за своего бывшего хозяина — юного господина Крауча, — поделилась домовиха, засеменив дальше по коридору. — Он тоже был высокий и темноволосый, скромный мальчик. Винки так переживала… Хозяина убили на глазах Винки...

Невилл сглотнул ком, вставший в горле. Сравнение с мучителем его родителей болезненно стиснуло сердце. Барти Крауч — преступник, вместе с Беллатрисой Лестрейндж пытавший Алису и Фрэнка Круциатусом в надежде вызнать у них, что стало с Лордом.

Как можно его жалеть или любить? И всё-таки Винки искренне прикипела к этому человеку. И тогда, на четвёртом курсе, когда он в облике Грюма вызвал Невилла к себе, чтобы поговорить о Непростительных, он не казался ему бесчувственным чудовищем. Слова, которые сказал в тот день Крауч-младший, что удивительно, помогли, а его сочувствие не вызывало сомнений. Что это было: раскаяние или талантливый обман? Может, и то и другое понемногу…

— Это здесь, — подала голос Винки.

Невилл внутренне подобрался и подошёл к портрету в высокой раме. На сей раз картина была отлично освещена факелами, и носатый профиль Снейпа сразу же бросался в глаза.

— Добрый день, профессор! — выпалил Невилл.

По нарисованному лицу словно прошла рябь. Снейп скроил такую гримасу, будто перед ним поставили котёл с противокрысиным зельем.

— Неужели я непонятно выразился в прошлый раз, — сердито пробормотал Снейп. — Мне казалось, я ясно дал понять, что видеть вас не желаю, Лонгботтом.

— Я бы не побеспокоил вас, не будь это важно! — воскликнул Невилл. — Мне нужно срочно с вами поговорить. В тот раз вышло как-то некрасиво…

— Слова признательности и сожаления прошу отправлять на имя директора Хогвартса совой. Поттеру тоже так и передайте. Я прекрасно знаю, что он грозится прийти ко мне с благодарностью.

— Но, сэр…

— На этом визит окончен, — желчно объявил Северус Снейп. — Не скажу, что он был мне приятен. До свидания, — и вышел за границы рамы.

Невилл стоял как громом поражённый.

Гробовую тишину подземелья нарушила громко высморкавшаяся Винки. Она захлопала глазами, готовясь разреветься.

— Вот уж нет! — ударив кулаком в ладонь, сказал Лонгботтом. — Я никуда не уйду, пока этот… этот так называемый герой магической Британии, — на одном дыхании выдал Невилл, — не появится здесь вновь! Слышите меня? — прикрикнул он, попытавшись заглянуть за край рамы. — С места не сойду!

Конечно, Драко и Гермиона животы надорвут от смеха, если он явится к ним ни с чем только потому, что профессор вообще не захотел с ним разговаривать. Но дело не только в этом. Может, сам Годрик вселился в него в тот миг, но Невилл твёрдо решил, что взглянет своему боггарту в носатое лицо!

Он скрестил руки на груди и прислонился к стене напротив пустующего холста. Чтобы скоротать время, можно было навестить Луну и Джинни, заглянуть в теплицы или к Хагриду, маявшемуся над восстановлением тыквенных грядок… Невилл поразмыслил над всеми возможными вариантами, но безжалостно отмёл их.

— С места не сойду, — пробурчал он и кивнул сам себе.

Винки предложила принести ему что-нибудь поесть, потому что ждать, по её мнению, придётся долго.

Голодовку Невилл не объявлял, поэтому согласился на парочку горячих сандвичей. Да и от Винки, вздыхающей по старым хозяевам, ему всё сильнее хотелось избавиться. Она кинулась на кухню, сотрясая подземелья Слизерина оглушительным хлопком аппарации.

— Вы всё ещё здесь, — недовольно проговорил Снейп, вернувшись на прежнее место.

— Конечно, — ворчливо отозвался Невилл. — Чтобы вы знали, слов благодарности от меня не дождётесь ни в устной форме, ни в письменной. Я ненавидел ваши уроки. В общем-то… как и сам ваш предмет.

— Какое облегчение, значит, я не загубил ваш талант зельевара, — выдохнул профессор и с любопытством посмотрел на него. — Что-то в вас изменилось, Лонгботтом.

Невилл набрал в лёгкие побольше воздуха, готовясь отбить новую словесную атаку.

— Я слушаю, — сказал Снейп. — Только излагайте коротко и ясно.

— Слушаете? То есть… Да, конечно, сейчас. В вашем доме в Паучьем тупике жил Питер Петтигрю?

— Какое-то время.

— Это он убил Игоря Каркарова? — спросил Невилл, желая удостовериться в словах Яксли.

— Доподлинно мне неизвестно, но я не исключаю этого, — туманно ответил Снейп.

Лонгботтом кивнул.

— Мы считаем…

— Мы?

— Малфой, Гермиона, я… Мы считаем, что Петтигрю получил дневники Гриндевальда, в которых описан секрет изготовления Философского камня, — пояснил Невилл. — Где он мог их спрятать, как вы думаете, сэр?

— Если подобные записи были в его руках, то он передал их Тёмному Лорду, — серьёзно сказал Северус Снейп. — В то время его очень интересовала личность Гриндевальда. Он даже навещал его в Нурмергарде. И убил его там.

Невилл нахмурился и в задумчивости стал мять пальцами нижнюю губу. Какая-то не до конца оформившаяся мысль витала в воздухе. Он снова ощутил себя второкурсником, стол которого завален письмами, содержащими противоречивые советы родных колдунов и колдуний, какие предметы больше всего пригодятся ему в жизни. Голова раскалывалась от усердия выцепить из памяти что-то важное.

— Записи были зашифрованы, — проговорил он, подняв глаза на портрет. — Смог бы Вол… Вол… — Невилл разозлился на самого себя из-за неспособности произнести имя, столько лет находившееся под негласным запретом.

— Перевести их? — внезапно выручил Снейп. — Вполне возможно, хотя мог и передать их кому-то ещё, кто хорошо знал Гриндевальда и его фокусы. Я знаю кое-кого. Подходящего.

— Например? — заинтересовался Невилл, и тут его пальцы на правой руке скрутило от боли. Кольцо, подаренное Гермионой для связи ещё перед отправлением в Румынию, стиснуло фалангу. Ободок разогрелся. Алый камень пульсировал.

— С Гарри беда. Годрикова Впадина, — прочитал Невилл.

Снейп закатил глаза.

— Винки! — заголосил Лонгботтом, надеясь, что домовиха отзовётся и перенесёт его в лондонский особняк.

— На этот раз — прощайте, — спокойно сказал Северус Снейп.

— Прощайте, — бросил ему Невилл напоследок.