Избыток душ / Souls Abound (гет)

Альбус Дамблдор сдерживался изо всех сил. Обычно ему удавалось без труда, но сейчас обстоятельства, мягко говоря, не способствовали. Гарри Поттер умел доводить его до белого каления почти как братец Аберфорт. Тем более, он не может себе позволить взрыв эмоций, как бы ни хотелось. А факт, что «Пророк» вынес тщательно скрываемый хогвартский сор из избы да прямо на первую полосу, ещё сильнее раздул пламя его ярости. Ну а сопутствующие статьи, изображавшие его неуклюжим дурачком, уязвили ещё сильнее. Почему? Да потому, что, по сути, совершенно правдивы.

Дамблдор бросил свой экземпляр «Пророка» на стол рядом с «собратом», который Гарри как раз читал.

— Я желаю услышать объяснения, мистер Поттер.

Он уже допустил серьёзную тактическую ошибку — отнёсся к Грейнджерам как к пустому месту, да ещё в их собственном доме. Эмма тут же приняла меры, чтобы больше ему такое и в голову не пришло. По описаниям Гермионы разгневанная мать не могла не узнать директора, поэтому вцепилась в него мёртвой хваткой.

— Директор Дамблдор, похоже, вы прочитали мои мысли. Поскольку то же самое я хочу услышать от вас. И предупреждаю сразу — от ваших ответов зависит, в какую школу моя дочь пойдёт в сентябре.

Альбус только мысленно отмахнулся, однако Гарри сразу же серьёзно повысил ставки:

— Если Гермиона перейдёт в другую школу, я с ней. Рон и Джинни, скорее всего, тоже переведутся.

Это моментально выбило Альбуса из колеи, и Эмма тут же воспользовалась временным преимуществом:

— Не могли бы вы объяснить, почему описали превращение в камень как «всё хорошо, но не может написать»? И к тому же ни слова о громадной смертоносной твари, которая ползала по школе и отправляла учеников в больничное крыло. Ах да, я и забыла — вы же понятия не имели, в чём дело. Зато второкурсница из немагической семьи во всём разобралась. Вдобавок спасать эту бедную девочку тоже пришлось двум второкурсникам, пока вы сидели у себя в кабинете, сложа руки. Я хочу получить — нет, я требую объяснений!

Она настолько сосредоточилась на Дамблдоре, что не заметила, как Дэн опять пошёл открывать дверь. На кухне появились ещё двое: у первой Эмма впервые в жизни увидела монокль, причём эта ведьма строго уставилась на директора; ну а мужчина был одет едва ли лучше Гарри. Она заметила, как муж потихоньку начал за ним присматривать, чтобы тот не умыкнул фамильное серебро.

Оба явно хорошо знали Дамблдора. Осмотревшись, ведьма с моноклем решила представить себя и своего спутника:

— Доброе утро, и простите за вторжение. Я Амелия Боунс, глава Департамента магического правопорядка. А этот джентльмен — профессор Ремус Люпин, которого мне довелось встретить у вас на пороге. Похоже, мне повезло, поскольку я сама намеревалась поговорить с директором. Так что теперь можно обойтись и без визита в Шотландию.

Ремус так смотрел на Гарри, словно увидел привидение. Даже не считая очков, сходство с Джеймсом поразительное.

— Гарри, я получил твою сову. Но когда увидел сегодняшнюю газету, решил, что лучше прийти самому. Извини, что так на тебя уставился, но ты — точная копия своего отца в этом возрасте...

Гарри и Гермиона тут же закончили фразу:

— ... кроме глаз. Глаза у тебя как у твоей матери!

Гость рассмеялся. Эти двое ему точно понравятся.

— Ладно, судя по вашему ответу, тебе уже разок-другой это говорили. Хотя правдой это всё равно быть не перестало.

Вскоре хозяйка дома усадила всех за стол, хотя о еде никто не думал. «Гости» желали поскорее перейти к делу.

Первой слово взяла Амелия:

— Мистер Поттер, я уже была в Гринготтсе и видела воспоминание. Могу я узнать, зачем вы показали его гоблинам?

Альбус и сам не сумел бы лучше сформулировать — именно это он и хотел выяснить.

Гарри считал, что ничего плохого не сделал, поэтому и скрывать ему нечего.

— Я попросил гоблинов помочь разделать и продать убитого мною василиска. Их заинтересовали кое-какие подробности, я не сумел ответить, вот и предложил им воспоминания. Гоблины сказали, что попытаются получить лучшую цену. И я только что обнаружил, каким образом — огласив тот факт, что это был василиск Слизерина и убил его Мальчик-Который-Выжил!

Мадам Боунс изучающе смотрела на мальчика. Никто не упустил, с каким отвращением он произнёс свой неофициальный «титул». Он явно ненавидел свою славу — в точности как сказала Сьюзен. Что ж, теперь ей будет полегче.

— Мистер Поттер, ваши действия в Тайной комнате — без сомнения, одно из самых смелых деяний, какое я когда-либо видела! Министерство буквально погребла волна сов. Пишут люди, прочитавшие о ваших приключениях под Хогвартсом. Некоторые спрашивают, правда ли это, однако большинство в ярости, что от них это утаили. И почти все требуют, чтобы за невероятную отвагу и чудеса героизма вас наградили.

Гарри от этих похвал стало неловко.

— Мадам Боунс, я спас нашу подругу, а остальное неважно. Мне не нужна министерская награда. Да я её и не приму.

Ошеломленная таким заявлением, глава ДМП попросила объяснить.

— Министр лично прибыл в Хогвартс, чтобы арестовать моего друга Хагрида. Просто чтобы публика видела, что он что-то делает. Наверняка тот же самый министр добился, чтобы Люциуса Малфоя объявили невиновным. Я на три недели потерял Гермиону, мы едва навсегда не потеряли Джинни, а Малфой разгуливает на свободе. Да небось ещё и с министерскими извинениями. Это тот же принцип, на который я пошёл с Снейпом — пока министр Фадж поддерживает преступников вроде Малфоя, я не собираюсь иметь с ним никаких дел.

Лунатика очень заинтересовало последнее высказывание, так что Гермионе пришлось объяснить, что творилось в Хогвартсе. Теперь Ремус смотрел на Дамблдора совсем другими глазами. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что его пригласили преподавать ЗоТИ в надежде умаслить Гарри. Теперь ясен смысл летних уроков.

Летние уроки были и у Гарри на уме — он придумал, как воспользоваться ситуацией.

— Мадам Боунс, этим летом профессор Люпин согласился дать нам дополнительные уроки защиты. Мы хотим привлечь ещё несколько друзей, но тогда у них будут неприятности из-за колдовства до совершеннолетия. Можете посоветовать, как этого избежать?

Гермионе нравилось, когда Гарри начинал шевелить мозгами. Ведь с таким же успехом он мог воспользоваться своим положением и просто потребовать. Просьба о помощи — блестящий ход. А не подсластить ли пилюлю?

— Если профессор Люпин согласится, мы с удовольствием пригласили бы и Сьюзен.

Ремус сразу же высказался, что чем больше учеников, тем лучше он оценит их уровень и подстроит под них планы занятий.

— В конце концов, если я составлю план уроков в расчёте на того, кто может справиться с василиском, мне в первую же неделю всё придётся переписывать!

Решив самостоятельно добиться всего, чего хотел, не спрашивая Дамблдора, Гарри опять ухитрился погладить его против шерсти. Этого Альбус уже не стерпел.

— Извини, Гарри, но с профессором Люпиным я договорился совсем о другом. А поскольку плачу ему я, боюсь, не могу допустить таких изменений. Извини, но это решение окончательное.

Ремус был вне себя и вот-вот ляпнул бы что-нибудь эдакое, из-за чего лишился бы работы, но Гарри его опередил:

— Очень хорошо, господин директор, я сам с удовольствием заплачу профессору Люпину. Заодно будет проще решить, в какую школу пойти в сентябре. Оба последних профессора ЗоТИ, которых вы наняли, не только ничего не смыслили в предмете, так ещё и убить меня пытались. Может, в третий раз повезёт?

Четверо взрослых завопили «Что?!», а вот Альбус промолчал. Хотя в голове вертелось:

«Вот дерьмо!»

Амелия снова перешла на официальный тон:

— Мистер Поттер, не могли бы вы изложить подробнее?

Эмма взглянула на него ободряюще. Хорошо, что гнев, который она явно сдерживала, адресован не ему. Похоже, мать с дочерью больше похожи, чем сами считали.

— Я бы тоже очень хотела услышать, каким это образом два преподавателя, нанятых присутствующим здесь директором, пытались убить учеников.

Для Гарри многое начало проясняться.

— Простите, мадам Боунс, я думал, директор вам сообщал, что у нас творилось. Мне казалось, именно из-за этого он примчался с утра пораньше и закатил истерику.

— Гарри, разве нельзя было без этого обойтись?

Чтобы попытка Дамблдора заставить мальчика почувствовать себя виноватым не сработала, Эмма сразу же на него напустилась:

— Конечно, нельзя. Тем более, что это правда. Продолжай, Гарри.

— Ну, профессор Локхарт оказался полнейшим шарлатаном. Когда мы с Роном выяснили, где искать Джинни, и пришли к нему, оказалось, этот трус собирался удрать. Оказывается, он знал всего лишь одно заклинание — Обливейт! Он стирал память тем, чьи заслуги присваивал, и выдавал их подвиги за свои. Подонок! И собирался оставить нас с Роном умирать там внизу, обещая увековечить в своей очередной фантазии.

Совесть Гермионы заставила её покраснеть — она вспомнила свое недолгое увлечение мошенником. А Эмма задала самый естественный для обеспокоенного родителя вопрос:

— Но почему вы не сказали другому учителю?

— Год назад мы втроём уже приходили к профессору МакГонагалл. Так она нам не поверила! А кончилось тем, что мне пришлось самому разбираться с профессором Квиррелом, у которого из затылка торчал Волдеморт.

Потрясённая Амелия оказалась первой, к кому вернулся дар речи:

— И что было дальше?

Они услышали его шепот только потому, что в комнате царила полная тишина:

— Я его убил.

Лучший способ мгновенно прервать беседу придумать трудно. И Гермиона единственная из всех почувствовала подавленность в его голосе. Просто он говорил об этом, пока она лежала окаменевшей. И этот поступок до сих пор его здорово мучил. Прошлой ночью они об этом не говорили, но — пускай себе родители смотрят — она тут же устроилась у него на коленях и нежно поцеловала.

— Гарри, Волдеморт пытался тебя убить и захватить философский камень, который директор спрятал в школе. Он стал бы не только бессмертным, но и невероятно богатым. Ты снова нас всех спас!

Как раз когда Амелия подумала, что запутанней уже некуда, очередное откровение выбило её из колеи. Она видела, что мальчик на грани срыва, поэтому мягко задала вопрос, на который обязательно хотела получить ответ:

— Можешь рассказать, как тебе это удалось?

Объятия Гермионы придали Гарри сил. Наконец-то он заговорил о том, что с того памятного дня не давало ему покоя:

— Я просто его коснулся. Но почему-то его плоть под моими руками обратилась в прах. Директор сказал, это из-за того, что Волдеморт не выносил любви. Мол, любовь моей матери меня защитила. — Гарри ещё крепче обнял Гермиону.— Что-то в этом есть, потому что когда Волдеморт пытался мной завладеть в больничном крыле, любовь моих друзей и Гермионы, которая ко мне вернулась, позволила опять с ним справиться. Между прочим, Рон потом сказал, единственное, что сделал Дамблдор — принял меры, чтобы я умер, если бы Волдеморт взял верх. Огромное спасибо, сэр!

Пока все пытались понять, о чём речь, Дэн высказался впервые за утро. И такой командный тон трудно не заметить. Значит, он принял решение и не собирался его менять.

— Гермиона Джейн Грейнджер, в этот сумасшедший дом ты не вернёшься! Я не против, что ты ведьма, но не могу поверить, что Хогвартс — лучшее место, где можно изучать магию. Тем более теперь, благодаря щедрости Гарри, ты и твои друзья можете себе позволить любую школу в мире. Так что летом займёмся поисками. Мадам Боунс, буду очень признателен за любую помощь. Если понадобится, Рагнок тоже обещал помочь, и я собираюсь воспользоваться его предложением. Что же касается вас, директор, откровенно говоря, я вам не поверю, даже если вы скажете, что дождь мокрый!

Эмма взглянула на дочь, которая до сих пор сидела на коленях у своего парня.

— Прости, дорогая, но тут я полностью согласна с твоим отцом. Если бы мы снова тебя туда отправили, ночами бы глаз не сомкнули.

Гермиона могла только согласно кивнуть.

— Не могу сказать, что мы с Гарри об этом не говорили. На самом деле, обсуждали всерьёз.

Гарри тоже не собирался возражать против решения Грейнджеров. Кажется, пришло время изложить и свои намерения.

— Господин директор, в сентябре я не вернусь в Хогвартс.

С тех пор, как Дамблдор увидел свежий "Пророк", утро у него выдалось хуже некуда. Однако после этого заявления по его спине пробежал холодок.

— Это не вам решать, мистер Поттер. Сначала должны дать согласие ваши опекуны.

Столкнувшись с такой иронией судьбы, Гарри едва не рассмеялся.

— Тогда никаких проблем — они же с самого начала не хотели отпускать меня в Хогвартс. Кстати, в воскресенье они придут сюда на ужин. Так что я отправлю сову профессору МакГонагалл за бумагами, которые им нужно подписать. А если она не пришлёт, уверен, Рагнок их для нас достанет.

Это имя прозвучало уже во второй раз. Честно говоря, Дамблдор изрядно удивился, что они вообще слышали о вожде гоблинов.

— А откуда ты знаешь Рагнока?

— Так это ему я оставил воспоминания. Он сказал, будет рад помочь, чем может. И даже предложил окружить этот дом защитными чарами, чтобы зеваки не досаждали. Мне совсем не улыбается, чтобы моё имя трепали газеты и вокруг шлялись репортёры.

Однако Альбус по-прежнему гнул своё:

— Тем не менее, я считаю, покидать Хогвартс не в твоих интересах.

Эмма была в ярости, однако намеревалась дать ей волю с пользой для дела. В конце концов, долгая беседа с детьми ещё свежа в памяти. А позже состоится ещё одна — они обсудят «мелкие детали», связанные с Гарри, которые дети благополучно опустили.

— Мадам Боунс, в Хогвартсе моя дочь подверглась нападению тролля и василиска. Должна же у меня быть возможность предъявить школе, и в особенности — директору, обвинение в преступной халатности по отношению к детям под его опекой?

Амелия подняла брови, в то время как Ремус переспросил, желая убедиться, что не ослышался:

— Тролль и василиск?

Эмма кивнула.

— Василиск напал на неё в коридоре. Я так поняла, и до неё были жертвы? Тролля впустил в школу тот самый профессор Квиррел. Он загнал мою дочь в угол в туалете. Спасло её только вмешательство Гарри и Рона.

Мадам Боунс только головой покачала.

— Гарри, а можно мне как-нибудь вернуться с Омутом памяти и взглянуть на твои необычайные приключения в Хогвартсе? По-моему, Министерству давно пора организовать официальное расследование по поводу того, что творится в этом замке. Альбус, если бы Хогвартс уже не закрыли на лето, я бы добилась этого сегодня же.

Альбус всерьёз забеспокоился, что кто-то увидит и другие воспоминания, и попробовал поймать её на блефе:

— У тебя нет таких полномочий.

Однако глава ДМП не собиралась уступать ни дюйма:

— А это мы ещё посмотрим. Между прочим, к сентябрю моя Сьюзен тоже вполне может присмотреть себе другую школу. Речь идёт о жизни детей. И если окажется, что ты хотя бы однажды поступил безответственно, я пущу в ход все ресурсы. Сьюзен — последняя представительница моей семьи. Боунсы не для того погибли в схватке со злом, чтобы ты мог играть её жизнью.

Впервые за сегодня Эмма улыбнулась:

— Мадам Боунс, для вас наши двери всегда открыты. — Но как только она обернулась к Дамблдору, улыбка исчезла как по волшебству: — А для вас, сэр — нет. И смотрите, чтобы вас дверь не ушибла, когда будете выходить.

Дамблдор удалился со всем достоинством, какое сумел изобразить.

Амелия позволила ему уйти. Вот увидит воспоминания Гарри, тогда и потребует ответов. Она улыбнулась хозяйке дома.

— Миссис Грейнджер, если ваше предложение чашки чая ещё в силе...

Дневная норма сюрпризов на этом не исчерпалась — на столе моментально возникли чай, кофе и свежеиспечённая сдоба.

— У вас есть домовик?

— На самом деле, Добби работает на Гарри. Мы с ним познакомились только вчера вечером, и он уже раньше нас знает, чего мы хотим. Малыш — просто прелесть!

Понимая, что за этим кроется ещё одна история, Амелия взглянула на Гарри поверх чашки. Ну что за необыкновенный молодой человек!

А тот постарался объяснить:

— Раньше хозяевами Добби были Малфои. Узнав, что затеял Люциус, он рискнул жизнью и предупредил меня. Я разыграл Малфоя, и он сам освободил Добби. Теперь он работает на меня. Кстати, сюда на уроки защиты наших друзей будет доставлять именно Добби.

Гермиона ахнула:

— О чёрт! Гарри, наши друзья!

Эмма тут же вмешалась:

— Гермиона Джейн, ты устроилась на коленях у своего парня, а теперь ещё и такие выражения? Учти, я и про поцелуи не забыла. Позже нам будет о чём поговорить.

Гермиона покраснела от смущения, но Гарри её выручил:

— Миссис Грейнджер, это я виноват. Я хотел сохранить в тайне, что часть этих денег мы отдали друзьям. Теперь они не поймут, о чем речь в сегодняшней газете. Нам действительно надо к ним, но мне явно понадобится телохранитель.

Само собой, всем присутствующим без исключения стало любопытно. Настала очередь Гермионы вытаскивать Гарри из неловкого положения.

— Миссис Уизли явно считает, что Гарри будет идеальной парой для её дочки. Да ещё и Джинни в него безнадёжно влюблена.

Теперь Дэн уже ничего не понимал.

— Я думал, Джинни твоя подруга? Но как же случилось, что она влюблена в твоего парня?

— Папа, да половина ведьм в Хогвартсе влюблены в моего Гарри!

Сообразив, насколько это верно, Амелия чуть не поперхнулась чаем.

— Я лично знаю парочку юных ведьм, которые входят в эту группу. — Это вызвало смешки за столом. Правда, в основном из-за явно смущённого Гарри.

А вот Дэн Грейнджер не смеялся — он пребывал в глубоких раздумьях. Перед ним сидел молодой человек по-прежнему в нелепой поношенной одежде на несколько размеров больше и, тем не менее, был весьма удачной парой для его дочери. Гарри вежлив, добр, непростительно щедр, смел, богат, знаменит и, тем не менее, скромен. Да ещё и девочки по всей стране в него влюблялись. И пусть Дурсли выглядели как люди их круга, они явно обращались с мальчиком как с чем-то омерзительным.

Загадка по имени Гарри Поттер заставляла Дэна по-другому смотреть на окружающее. Честно говоря, даже неполные сутки в его обществе заметно повлияли на дантиста. Ведь Гарри не только сделал его дочь богатой — заодно он спас ей жизнь! Какой отец будет против? Тем более, с первого взгляда заметно, как они заботятся друг о друге.

Теперь Дэн обратил внимание на бедно одетого мужчину, сидевшего за столом. Этот профессор всё лето будет регулярно появляться у них дома, поэтому сначала надо познакомиться с ним поближе, и только потом делать выводы. Так что Гарри уже неплохо повлиял на Даниеля Грейнджера.

— Профессор Люпин, насколько я понял со слов Гарри, вы были близким другом его родителей? Какими они были?

Внезапно оказавшись в центре внимания, Ремус призадумался.

— Это весьма общий вопрос — я могу рассказывать весь день и многое упустить. Мы вместе провели семь лет в Хогвартсе. Все попали на Гриффиндор, а мы с Лили были старостами. Я считаю их самыми близкими друзьями, какие у меня только были. Лили напоминала Гермиону: родители — не волшебники, но это её не останавливало. Умнее ведьмы в жизни не встречал.

Гарри слушал рассказ о родителях со своей девушкой на коленях. Кажется, утро становится всё лучше.

— Похоже, мама больше напоминала Гермиону, чем вы думаете.

— Пожалуй. Ну а Гарри похож на Джеймса только внешне. Пока твой отец не вырос и не перестал вести себя как придурок, Лили не сказала бы ему, который час. Знаешь, сегодня оба были бы счастливы тебя увидеть. Твоя мать отвела бы тебя в сторонку и поговорила по поводу юной леди у тебя на коленях, а отец показал бы большой палец и велел не слишком часто навещать чуланы для мётел, пока не попадёшь в сборную по квиддичу.

Гермиона видела в глазах профессора смешинки, однако очень хотела выяснить, почему, раз уж он был таким близким другом Поттеров, Гарри бросили у Дурслей.

— Гарри уже два года ловец в гриффиндорской сборной. Самый молодой более чем за столетие! А что же касается чуланов для мётел — так он в чулане вырос. Поэтому туда его не тянет.

Амелия мысленно дополнила список воспоминаний, которые хотела бы получить от мальчика.

— Гарри, я считаю, когда приду за воспоминаниями, нам следует обсудить, каким образом ты оказался у своих родственников и как они с тобой обращались.

Ремус недоумевал:

— У каких родственников? Гарри — последний Поттер, а у Лили была только сестра... Не может быть! Гарри, не мог же Дамблдор отдать тебя Петунии?

Тот не мог взглянуть никому в глаза, поэтому за него ответила Гермиона:

— Дамблдор оставил его у них на пороге с запиской, пришпиленной к одеялу, в которое его завернули.

Сам того не понимая, Ремус вскочил на ноги.

— Но она же ненавидела магию, а потому и Лили! Она отказалась даже разговаривать с твоими родителями, не пришла ни на свадьбу, ни на твои крестины. Твои мать и отец ни за что бы не согласились, чтобы тебя туда отправили.

Внезапно у Эммы возникла идея:

— Профессор Люпин, судя по всему, вы знаете Дурслей?

— Миссис Грейнджер, я знаю о них. А их самих я не знаю и знать не хочу!

— Прекрасно. И зовите нас Эмма и Дэн. Амелия, желаете к нам присоединиться? Сейчас только общество Гарри не позволяет мне убить их и выбросить тела на ближайшую свалку.

Мадам Боунс подумала, что это замечательная мысль.

— Я приду пораньше, чтобы получить воспоминания, а потом с удовольствием останусь на ужин.

А Ремус добавил свои пару кнатов:

— Если приду пораньше, могу провести первый урок. В конце концов, извлечь воспоминания — много времени не займёт. А пока вы трое их просмотрите, я позанимаюсь с этой парой.

Амелия уже придумала прикрытие для колдовства у Грейнджеров — она объявит их дом и прилегающий участок «Летней школой волшебства». А поскольку Сьюзен проводила большую часть времени в обществе лучшей подруги, Ханну Аббот так же включили в список «учеников». Мадам Боунс пообещала, что приведёт их в воскресенье.

Тут же рядом с Гарри возник Добби.

— Ваши друзья тоже останутся в воскресенье на ужин, Гарри Поттер, сэр?

Тот взглянул на возбуждённого малыша, который явно хотел, чтобы хозяин согласился.

— Управишься с ужином на всех гостей?

— О, с лёгкостью, Гарри Поттер, сэр — Добби любит работать.

Амелия бросила взгляд на Эмму, которая в ответ кивнула. Пусть друзей соберётся побольше. К тому же, чем больше волшебников, тем «приятней» вечер ожидает Дурслей.

— Хорошо, Добби, они останутся на ужин.

Когда прозвучала сумма, которую Гарри будет ему платить, Ремус замялся. Однако директриса заявила, что он должен получать полную ставку, иначе не удастся оформить бумаги на летнюю школу. Уладив этот вопрос, они аппарировали из дома.

Осталось только разобраться с Уизли. Пустячок!

* * *

Крестраж сразу понял — всё пошло наперекосяк. Ощущения совершенно непривычные.

— Не беспокойся, скоро привыкнешь. Это замечательно — я чувствую себя настолько сильнее! Знаю, ты сам хотел всем управлять, но этому не бывать. Ты спрятался в Гринготтсе, а это большая ошибка. Гоблины настолько отличаются от волшебников, что ваша магия души на нас не действует. Если бы я сам не захотел тебя впустить, ты бы вовек из этих подземелий не выбрался. Я согласился только потому, что мне нужны твои знания и сила, а это была единственная возможность их заполучить. Я пойду в этот дом и встречусь со всеми остальными, но от этого могущества не откажусь.

Крестраж понял, что бессилен,— это существо им попросту воспользовалось. Запертый в этом жутко непривычном нечеловеческом теле, он не мог даже представить себе, как перехватить контроль над телом у этого свихнувшегося гоблина.

А тот теперь хохотал без удержу. И крестраж понятия не имел, то ли вселение довело его до безумия, то ли он и раньше был таким.

— О да, ты и впрямь не продумал свою затею. Ну ничего, Дерьмец нас отсюда выведет. На Дерьмеца лишний раз не взглянут — можем выйти через парадную дверь, никто и не заметит.

Теперь голос гоблина больше напоминал рычание:

— Только они ещё узнают, что Дерьморт — это совсем другое дело. Теперь не я буду обделываться — когда закончу, их кишки будут опорожняться при одном моём имени. Меня не интересуют люди или волшебники — я собираюсь железной рукой править нацией гоблинов. Пусть другие твои облики правят остальными — вместе мы будем править миром!

Крестражу пришлось признать, что он встретил достойного противника. У этого Дерьмеца мания величия даже сильнее его собственной. Оставалось надеяться, что его «братья»-крестражи нашли более подходящих носителей и теперь достаточно сильны, чтобы победить это существо и заставить его воссоединиться с исходной душой. Иначе ему предстоит весьма жалкое существование.

* * *

Добби оставил Гермиону и её отца на границе защитных чар «Норы», прежде чем вернуться за Гарри и Эммой. Так у Дэна впервые выдалась минутка наедине с дочерью, чтобы попытаться загладить вчерашнюю вину. Он не знал, с чего начать, однако в голове упорно вертелись вчерашние слова жены: «Просто будь собой. То есть — человеком, которого любят обе дамы в этом доме». Пожалуй, стоит последовать мудрому совету.

— Я так понял, Гарри спросил, согласна ли ты стать его девушкой? И кое-кому эта новость очень не понравится?

Гермиона так улыбалась, что даже покраснеть не успела. Теперь она девушка Гарри. На самом деле, этого достаточно, чтобы улыбаться всё лето!

— Думаю, наши друзья согласятся — они уже привыкли, что мы с Гарри всегда вместе. А вот миссис Уизли меня беспокоит. Джинни с младенчества воспитывали на историях о Мальчике-Который-Выжил— она видела себя принцессой, которая выйдет замуж за принца. Причём эти истории читала ей мать. И мне начинает казаться, что она и сама в это верит.

— Не беспокойся, принцесса, этот молодой человек от тебя без ума. Позволь, мы с твоей мамой разберёмся со взрослыми, а вы с Гарри поговорите со своими друзьями. В конце концов, ради этого мы сюда и пришли.

Гарри и Эмма прибыли с Добби и первым делом увидели, как Гермиона обнимает отца. Эмма порадовалась за обоих, но одновременно готовилась к битве. Нет, она не считала, что этот визит к Уизли перерастёт в полномасштабную войну. Скорее, состоится первая стычка, где обе стороны прощупывают противника и ищут слабину. Молли Уизли была чрезмерно самоуверенной особой, которая желала, чтобы Гарри выбрал её дочь. А взамен мальчик выбрал Гермиону. Конечно, он мог воспользоваться своей славой и просто порезвиться, но даже за то короткое время, пока они знакомы, Эмма уже поняла — он никогда так не поступит. За исключением обычных разговоров родителей с подростками, она не собиралась вмешиваться в их зарождавшиеся отношения. Но уж, чёрт подери, стоять и смотреть, как в них вмешиваются другие, она точно не собиралась! Что ж, это станет хорошей тренировкой перед воскресным вечером, когда правила приличия вынудят её улыбаться тётушке Гарри.

Молли быстро оказалась возле них и, как только увидела Гарри, издала громкий вопль. А когда стиснула его в объятиях, ноги мальчика едва не оторвались от земли.

— О Гарри, ещё раз спасибо! Увидев размер этой твари, я чуть не умерла!

А тот явно проверял, в порядке ли его руки и ноги.

— Я тоже, миссис Уизли! Мы пришли поговорить с Роном и Джинни. Надеюсь, вы не возражаете?

— Ты же знаешь — тебе здесь всегда рады.

Эмма решила пропустить мимо ушей завуалированный выпад в её адрес. Тем более, за таким шумом, который теперь раздавался из дома, её бы всё равно никто не услышал. Услышав зычный глас матери Рон, Джинни и близнецы примчались кто откуда и все разом попытались заговорить с Гарри и Гермионой.

Призывая к тишине, первый поднял руки.

— Рон, Джинни, надо поговорить. Фред, Джордж, извините — это личное.

— Слышишь, Джордж, нас не допустили. Только потому, что он может убить василиска...

— Офигенного василиска...

— Ладно, офигенного василиска, он считает...

— Одним мечом...

— Ну да, только потому, что он может убить офигенного василиска одним мечом, он считает, что может прийти сюда и командовать нами!

— А может, таки может?

Казалось, это застало Фреда врасплох, хотя с этими шутами никогда не поймёшь.

— Пожалуй, ты прав. Гарри, спасибо, что спас нашу сестрёнку. Вот увидишь — в будущем году ближе десяти футов ни одного бладжера к тебе не подпустим.

У того не хватило духу сообщить, что в следующем году его не будет в Хогвартсе, не говоря уже о Гриффиндоре. Тем более, они с Гермионой не собирались это обсуждать сию минуту. А взамен повели двух младших в сторону сада.

Глядя на детей, неспешно идущих к деревьям, две матери остались наедине, в то время как Артур прямо-таки похитил Дэна, чтобы показать ему свою коллекцию магловских «артефактов». Он никак не мог упустить возможность задать кучу вопросов настоящему живому маглу.

То, что Гарри шёл рядом с Джинни, а Гермиона разговаривала с Роном, оказалось чистой случайностью, однако Молли не могла не истолковать это по-своему. И, сверкая глазами, тут же разродилась:

— Не правда ли, славные парочки получаются?

Эмма решила прикинуться, что не поняла эту толстуху:

— Да, нам очень нравится Гарри. Мы так рады, что они с Гермионой теперь пара! Он останется на лето, так что у нас с Дэном будет возможность познакомиться с ним поближе. Хотя Гермиона столько о нём писала, что нам кажется, будто мы его уже знаем.

Молли явно потрясла эта новость. Она уже приготовила язвительный ответ, когда до неё донёсся восторженный визг Джинни. Её дочь обняла улыбавшегося Гарри, в то время как Гермиона — явно потрясённого Рона. Само собой, ухмыльнувшаяся Молли не могла не заметить:

— Похоже, всё изменилось!

Конечно же, Эмма знала, о чём там шла речь, но не собиралась её просвещать. Уж слишком эта женщина напоминала других напористых матерей, которые запихивают своё потомство на танцы, уроки музыки и многое другое, что их детям явно не по душе. Жизнь своих детей для неё словно суррогат собственной. Да при таком подходе они покинут дом при первой же возможности!

Увидев, как счастлива дочь, державшая Гарри за руку, Молли просто засияла.

— Хочешь сказать мне что-то важное?

Джинни бросилась в объятья матери.

— Ох, мама, мечты сбываются. Гарри только что сделал нас богачами!

У Молли отвисла челюсть. А младший сын добавил:

— Мама, это правда — Гарри поделился с нами деньгами, которые получил за василиска.

Теперь Гермиона обняла своего парня и поцеловала в щёку:

— Да, он действительно особенный!

Ревности в голосе Молли не расслышал бы разве что глухой:

— Насколько я поняла, Гермиона окаменела и лежала в больничном крыле. Ей-то за что доля?

Эмма уже собиралась вцепиться в эту... ведьму... но самая младшая из рыжеволосых её опередила:

— Даже окаменев, для моего спасения Гермиона сделала больше Дамблдора. Это она догадалась про василиска и как он передвигался по школе. И всё это записала — записка была у неё в руке. Да она больше нас заслуживает доли!

Гермиона тут же оказалась в объятиях Гарри и гордилась, что не показала, как её задели слова миссис Уизли.

— Рон, можешь позвать моего папу? Мы с мамой поведём Гарри за покупками. А с вами встретимся в воскресенье. — Только она успела договорить, как Добби унёс их обоих.

Хоть Рон и разозлился на свою мать, но всё-таки отправился выручать отца подруги. Ну а Добби мигом вернулся и уже стоял рядом с Эммой. И тоже бросал на Молли сердитые взгляды. Эмма даже подумала, а стоит ли подпускать его к Дурслям. Она сама готова напуститься на эту женщину, но решила, что молчание уязвит её гораздо сильнее. Тем более, её детей явно разозлило последнее высказывание матери. А для Молли Уизли это гораздо хуже, чем что бы то ни было с её стороны.

Дэн подошёл настолько быстро, насколько позволяли правила приличия, и явно намеревался убраться отсюда побыстрее. А Добби и рад помочь.

В итоге они оставили позади двух детей, у которых улыбки словно корова языком слизнула. Как их мать могла ТАК обращаться с их подругой? А уж когда об этом узнает Артур, «Нору» знатно тряхнёт.

* * *

Том и Риддл управляли соответствующими телами и в данный момент сидели и болтали. Всё равно пока не прибудет исходная часть души, делать им нечего. Внезапно дверь резко распахнулась, и в комнату вихрем ворвался могучий гоблин.

Риддл обнаружил, что лежит на полу, и попытался встать. Ох, как же трудно управлять этим дряхлым телом! Да оно же еле шевелится! Он увидел, что творится в комнате, и вспышка ярости моментально вернула Фрэнку управление телом: это существо прижало Сибиллу к стене и глазело на её тело, словно голодающий на уставленный яствами стол.

А Дерьмец ликовал:

— И это всё, на что способен лорд Волдеморт? Думаю, пора пересмотреть решение оставить мир людей в покое. Похоже, сопротивления не предвидится, а запах самок весьма привлекателен. Скоро мы с тобой будем очень близки, самочка, так что перестань брыкаться. Избавишь себя от лишней боли.

—Убери от неё свои грязные лапы!

Дерьмец даже не взглянул на Фрэнка и только посмеялся над бессильным стариком:

— Время, когда кто-то мог сказать, что мне делать, ушло навсегда. Теперь я буду говорить, а остальные — подчиняться.

Голос Фрэнка стал обманчиво спокойным:

— Оставь её в покое, или я тебя заставлю.

На лице Дерьмеца появилось хищное выражение.

— Я не собирался тебя убивать, но твоя смерть послужит предупреждением для самки. И так будет с каждым, кто меня ослушается. А это ещё что за хреновина?

«Это» оказалось пистолетом времён второй мировой войны, за которым все эти годы заботливо ухаживали. С оглушительным грохотом он выплюнул заряд в сторону Дерьмеца. На таком расстоянии даже с таким зрением как у Фрэнка промахнуться невозможно.

Пуля ударила в широкий лоб Дерьмеца, легко пробив череп и швырнув умирающее тело через всю комнату. Кровь, хлынувшая из смертельной раны, смешалась с чёрной слизью.

Оба оставшихся крестража оказались настолько близко, что эффект гибели «собрата» вверг их в глубокое беспамятство. Всплеск магии вырвался из усадьбы, оставив тела Фрэнка и Сибиллы под их собственным контролем. Сибилла с любовью смотрела на Фрэнка, сидевшего на полу. А его рука, по-прежнему направлявшая дымящийся пистолет на неподвижного гоблина, даже не дрожала.

— Фрэнк, ты меня спас!

— Не знаю, что это было за создание, но ему не следовало касаться тебя своими лапами. Так с леди не обращаются.

Сибилла помогла ему встать и страстно поцеловала.

— И эта леди полна желания вознаградить своего рыцаря. Идём со мной, сэр Галахад, и прими свою награду!

Она повела сияющего Фрэнка в свою спальню. Ну а тот надеялся всё-таки вспомнить, что там следует делать. А Дерьмец остался валяться на полу. Похоже, и после смерти он будет привлекать столько же внимания, сколько при жизни.

* * *

Волдеморт ликовал, хотя изрядно выдохся. Он уже достиг Кале и собирался отдохнуть. А затем надо вселиться в какое-нибудь животное и спрятаться на пароме, который идёт в Дувр. А то риск «вылететь» из тела, если полететь через пролив, слишком велик.

Однако когда его настиг очередной всплеск магии, радость улетучилась как дым на октябрьском ветру. Это значит, у него остался всего один крестраж. Придётся пересечь пролив в первом же существе, какое попадётся. Иначе, если он опоздает, с любой точки зрения будет мёртв. Кто-то явно планомерно взламывал его тщательно продуманную защиту и уничтожал один кусок души за другим. Оставалось только сделать вывод, что раз уж они нашли остальные крестражи, по крайней мере, знали, что собой представлял последний. И если вдобавок выяснят, где его искать, Тёмному Лорду придёт конец. Впервые в жизни Волдеморт испытывал такой ужас.