Дым и зеркала (джен)

Выйдя из конторы «Файерфакс и сыновья», она произнесла заклинание Отвлечения внимания и углубилась в толпу. В Лютном было ничуть не менее людно, чем в Косом, вот только взгляды куда пристальнее. В Косом можно было трансформироваться прямо на улице, едва ли не в кафе — и никто бы и ухом не повёл. А здесь даже чтобы снять парик приходилось искать укромное местечко и накладывать чары Невнимательности.

Буйные рыжие локоны полетели в мусорный бак. Готовясь к встрече, она вспомнила, что Файерфаксы — ирландцы, и решила надеть рыжий парик. Ей было наплевать, понравится она им или нет: просто такие «зацепки» помогали сделать выбор.

Селина не любила тот воспетый поэтами и философами «свободный выбор», за который её ровесники готовы были организовывать демонстрации и орать не вполне приличные лозунги. Выбор должен быть рациональным следствием обстоятельств, считала она. Нож следует выбрать острый, ночь — тёмную, в дом с собаками прийти с Сонным зельем, а в дом с кошками — в высоких сапогах. Выбирать, когда к логике обратиться невозможно, Селина не любила.

Зато ценила фатализм. Когда убиваешь, становишься частью судьбы, её мечом. Сотни и тысячи случайностей сплелись вместе, чтобы дать повод убить именно этого человека, а не другого. Тот, другой, возможно, в сотню раз хуже — или лучше, — но он будет жить, а этот — умрёт. Судьба...

Селина еле заметно усмехнулась. Как же! Этот идиот Файерфакс, разглядывавший её, будто мясорубку, перемалывающей человеческие жизни, даже не догадывался, что Селина бралась едва ли за одно дело из двадцати. Почему? Драккл подери, потому что она не любила случайности. Каждое совершённое ей убийство было логично и закономерно, вот только глупый ирландец ни о чём таком не подозревал.

Будь она обычной убийцей, Амбридж умерла бы первой, честное слово. Самая мерзкая, самая бесполезная из них всех. Чего только стоила вчерашняя выходка этой жабы! Селина поморщилась, вспоминая:

...— Ох, вам так к лицу эта шляпка! — восторженно заливалась молоденькая продавщица, смущённо и неуклюже переминаясь с ноги на ногу: это был первый день её работы в магазине, и она ещё не до конца освоилась. — Позвольте я...

Она неловко поправила шляпу на голове покупательницы — слишком маленький ток* на слишком крупной и грузной женщине, маленький шарик поверх большого шарика, — и клиентка взвыла:

— Ты что делаешь, криворукая? Я тебе манекен, что ли, чтобы мне булавки в голову вгонять?

— Простите... — пробормотала продавщица и спешно принялась вытаскивать злополучную булавку-невидимку.

Та поддалась, но только выдрав у покупательницы несколько волос. Клиенткаснова взвыла:

— Несносная девчонка! Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? Я Долорес Амбридж, запомни это имя очень хорошо, девчонка! Может, когда-нибудь до тебя дойдёт, что ты натворила! А ну позови сюда старшую!..

Так первый день работы в магазине стал для Селины последним (чего она и добивалась). Зато в её руках оказалась прядь волос Амбридж, необходимых чтобы наложить на колье индивидуальное проклятие.

Да, жаба Амбридж ни капли не изменилась... и уже не изменится. Говорят, в аду характер развиваться перестаёт, так что чертей ожидает крайне скандальное пополнение. Селина убила бы её первой. С удовольствием. Но пришлось отдать розовому надругательству над природой вещей предпоследнее место в списке, ибо так было правильно.

Селина посмотрела на часы. До последнего убийства оставалось тридцать пять часов. И ничто не помешает ему осуществиться.

____

* женская шляпа с маленькими закруглёнными полями.