Дартс: палитра души (гет)

Сбежав из офиса и очутившись в собственной спальне, Рон громко чертыхнулся, быстро скинул мантию, наброшенную на голое тело, натянул на себя бельё, джинсы и джемпер и спустился в кухню. Там он налил себе чаю и в угрюмой задумчивости уселся за кухонный стол.

Самым неприятным моментом в сложившейся ситуации, естественно, была потеря палочки. На втором месте — уязвлённая аврорская гордость. Или наоборот… Как, чёрт возьми, какая-то девица облапошила его, в то время как он был начеку и сам пришёл её ловить? Рон прокручивал в голове все детали вчерашней встречи в пабе и пришёл к выводу, что против него, вероятно, использовали неизвестное ему заклинание подчинения. В голову полезли неприятные, колючие мысли. Его запросто могли сфотографировать — причём, без одежды. Не хватало ещё по глупости стать жертвой шантажа! Рон плевал на газетную шумиху, но не хотел расстраивать Гермиону. Ей точно не понравится, если в какой-нибудь газетенке напечатают его фото ню с голой девицей — и снизу подпись: «Тяжёл труд сыщиков».

Остыв от эмоций, Рон рассудил трезво: если бы «вейлы» всё это делали с целью мести, выкупа или шантажа, Холдингер наверняка бы уже получил от них послание. Неизвестность удручала. Признаваться в своём позоре ни Гарри, ни тем более Гермионе совершенно не хотелось, но Рону нужен был толковый совет. Выбрав меньшее из зол, он уже собирался отправиться в ДАРТС, как на почтовую жердочку за окном гостиной уселась незнакомая белая сова. Рон распахнул окно, по привычке просканировал длинный тонкий свёрток на опасные заклятия, снял его с лапки, развернул и обмер: внутри свёртка лежала его палочка. Он радостно схватил её и проверил на последнее выпущенное заклинание: вдруг из его палочки в кого-нибудь выпустили аваду — но нет, это было всего лишь безобидное Акцио, которое он сам применил накануне. Обалдев от счастья, Рон не сразу заметил небольшой выпавший из свёртка пергамент. Подняв его с пола, он прочёл послание, почесал затылок и с недоумением глянул на свою палочку, а потом опять на письмо: «Дорогой мистер У.! Как только я выяснила, кто хозяин этой палочки, то решила, что ради старой дружбы должна её вернуть. Не скрою, меня очень удивили обстоятельства, при которых она была утеряна: я не ожидала, что Вы можете оказаться в подобной ситуации. Надеюсь, Вас не очень расстроила потеря одежды — кстати, сообщите, на какой адрес её вернуть, и я вышлю её обычной маггловской почтой. Мисс N.»

Рон возбужденно потёр руки и широко улыбнулся. Надо же, какое везенье! Совершенно очевидно, что письмо было написано какой-то старой знакомой, которая не знала, где он сейчас живет и работает. Ему в голову тут же пришла отличная идея: схватив чернила и перо, он перевернул полученный пергамент с посланием и написал на обратной стороне: «Дорогая мисс N!» — здесь Рон задумался, призвал на помощь всё своё красноречие и продолжил: «Большое спасибо за то, что вернули столь ценный для меня предмет, однако Вы неверно истолковали обстоятельства, при которых я его потерял. Боюсь показаться дерзким, но я вынужден просить Вас об одной услуге (ради старой дружбы): не могли бы Вы вернуть мне ещё два предмета, потерянные в прошлый вторник в том же месте мистером М. Х.? И, пожалуйста, не беспокойтесь о возвращении моей одежды. Мистер У.»

Перечитав письмо, Рон остался очень доволен собой, хотя эпистолярный жанр никогда не был его коньком. Ему особенно понравилась фраза: «Боюсь показаться дерзким». Кем бы ни была эта старая знакомая, она поступила благородно, и Рон надеялся поймать удачу за хвост. Мисс N. может выяснить, что мистер У. работает детективом и что М.Х. нанял его для расследования, но Рон не боялся раскрыть свои карты: этой загадочной даме наверняка самой есть, что скрывать. К тому же, Рону хотелось реабилитироваться в её глазах — он вовсе не желал, чтобы старые друзья считали его покупателем шлюх. Будь, что будет, решил Рон, отправляя свой ответ с белой совой.

Его настроение улучшилось, и мысли о позоре прошлой ночи сменились другими, более будничными: Гермиона до сих пор не знает, где он, и наверняка волнуется! Решив, что Гарри подождёт, Рон написал ещё одно письмо и отправил его с Воином, а затем, с чувством выполненного долга, достал из холодильника остатки жареного цыплёнка и, наложив согревающее заклинание, отломил ножку и стал подкрепляться — для успокоения нервов.

* * *

После недолгого, но тесного общения с Гермионой Рон примчался в офис около полудня и застал Гарри за пристальным разглядыванием колдографий.

— Ну что, герой-любовник, — спросил Гарри, не поднимая головы, — где шлялся всю ночь?

— Ха, ха, — кисло ответил Рон, — ты ещё канареечек наколдуй, — он склонился над столом рядом с Гарри и глянул на колдографии, на которых в темноте паба немолодой мужчина танцевал с юной девушкой. — Это по делу Табботов?

— Черт возьми, с кем нам приходится иметь дело, Рон? — философски изрёк Гарри, откидываясь на спинку стула. — Последний месяц как-то совсем не задался… Всё время попадаются подозрительные дамочки. Лично мне было бы проще расследовать убийство какое или кражу семейных ценностей. Но не побег неверного мужа.

— Ты нашёл Таббота? Дело раскрыто? — спросил Рон.

— Он пообещал, что в ближайшее время навестит свою супругу и всё ей объяснит, — уныло ответил Поттер.

— Вот и прекрасно!

— Что ж прекрасного? Лично я бы на его месте тоже сбежал, — Гарри озадаченно покачал головой. — Нет, ты представляешь, Рон, она в приступах ревности приклеивала мужа заклинанием к кровати и принуждала к сексу.

— Круто! И он ещё жалуется, — ухмыльнулся Рон. — А если серьёзно… врёт он всё!

— Может, и врёт, только я рад, что это дело закрыто. Не знаю, что мне завтра скажет миссис Таббот, увидев эти колдографии…

— Главное, чтобы тебя никуда не приклеили в приступе гнева, — Рон сделал озабоченное лицо и похлопал Гарри по плечу. — Если что, друг, я буду рядом.

— Знаешь, я тут подумал, — ответил Гарри, — мы с тобой ещё неплохо устроились. В смысле семейной жизни.

— Лично я не жалуюсь, — сказал Рон с довольным видом, вспоминая, чем занимался всего четверть часа назад. — А на тебя, похоже, отъезд Джинни плохо действует.

— Да ну тебя, — ответил Поттер, отложил в сторону колдографии Таббота и по-деловому спросил: — Кстати, что там с вейлами?

Рон на секунду стушевался. Теперь, когда он надеялся на скорый и удачный исход дела, ему совершенно не хотелось рассказывать Гарри о своей позорной охоте. Вспомнив о том, как проснулся утром без палочки и без одежды, Рон заметно покраснел и подумал: проклятый организм — ни соврать, ни смутиться не даст незаметно.

— Пока ничего определённого, но дело сдвинулось, — уклончиво ответил он.

Гарри глянул исподлобья, ожидая пояснений. Он не забыл, как с утра прятал простыню в шкаф, и очень надеялся услышать подробности.

— Ну, хорошо, хорошо, — совесть не позволяла Рону врать лучшему другу, поэтому он остановился на полуправде, — я вышел на одну девушку из «шайки», мне пришлось провести ночь в Рединге и вернуться в офис в простыне, но о подробностях даже не спрашивай!

Поттер недовольно покачал головой, достал из стола лист дорогого фирменного пергамента и потряс им у Рона перед носом.

— Холдингер каждый день письма шлёт. Вот, послушай: «Прошу срочно сообщить о продвижении моего дела. М.Х.» Будем докладывать о твоём рандеву с простынёй — или как?

Рон вспылил:

— Да говорю тебе, Гарри, у меня всё под контролем! Давай подождём пару дней. Нутром чую, зацепка сработает.

— Ладно, пишем ответ, — Гарри достал палочку, наколдовал кричалку для Холдингера и принялся диктовать: – «Уважаемый мистер Х., согласно нутру Рональда Уизли, через пару дней нужные Вам предметы свалятся с неба к нам на голову. Готовьте свои двести галлеонов.»

— Да-да, и ещё сто — за срочность и риск для репутации и личной жизни сыщиков, — надиктовал Рон. — Из-за Вашей распущенности, мистер Х., мистеру Уизли пришлось работать по ночам.

Гарри криво усмехнулся и, к удивлению Рона, взмахнул палочкой, запечатал кричалку и назвал адресат. Она почти долетела до приоткрытого окна, но Рон в последний момент вскинул руку и возмущенно крикнул:

— Редукто!

Письмо разлетелось серым пеплом по чистому, свежеубранному офису.

— Придурок, — Рон покачал головой, глядя на смеющегося Гарри, достал пергамент, перо и принялся писать новый ответ: «Уважаемый мистер Х., продолжаем работу над Вашим делом, надеемся на положительный результат в течение недели». Он показал текст Гарри, скрутил лист и открыл клетку с рабочей совой, которая дремала без дела. Эту сову они приобрели для агентства в прошлом году, и Рон так и не понял, почему Гарри и Гермиона хохотали, когда придумали назвать её «Ватсон».

Прочитав написанное Роном письмо, Гарри спросил:

— Ты же сказал «подождём пару дней», почему написал «в течение недели»?

— Как ты не понимаешь? Это и есть срочность! Улавливаешь? — с довольным видом ответил Рон, отправляя сову.

— Бизнесме-е-ен…

— Да, бизнесмен! — Рон взъерошил рыжую шевелюру и плюхнулся на стул. — Гарри, тебе убийство подавай или кражу… А вот я мечтаю чтобы нам подвернулось по-настоящему денежное дельце. Я из шкуры вон вылезу, чтобы наскрести хотя бы на первый взнос за дом. А потом можно будет взять ссуду в Гринготтс — сейчас есть одна очень выгодная программа, называется «Беспроцентный кредит», я узнавал.

Гарри нервно потёр ладони, смерил Рона долгим взглядом и сказал:

— Слушай, есть тут одно дельце… Очередная дама с неясными подозрениями. Около тридцати лет, зовут Джулия, в девичестве — Остин, а теперь вдова Блюбери.

— Блюбери — того самого? — Рон удивленно вскинул брови, и Поттер кивнул в ответ. — Там есть что расследовать?

— Думаю, что нет, но у вдовы другое мнение. И предлагает она пять тысяч.

— Сколько?! — брови Рона доползли до макушки.

— Пять тысяч.

— И ты мне ничего не сказал?

— Она приходила вчера, когда ты был на рандеву с вейлами.

— Смотри, не ляпни это при Гермионе, — сказал Рон.

Гарри хмыкнул.

— За кого ты меня держишь?

— Скажи мне, что ты ни в чём не смог отказать богатой вдове.

— Смотри, не ляпни это при Джинни, — парировал Поттер и нахмурился. — Конечно, отказал. Ты же помнишь наш уговор с Кингсли: никаких министерских дел, никакой политики.

— Но это особый случай, — глаза Рона возбужденно заблестели. — Мы можем сделать исключение.

— Я даже не знаю, есть ли у неё деньги!

— Готов поверить ей на слово.

— А вдруг у этой Джулии Блюбери… паранойя?

— Это издержки нашей профессии — общаться с параноиками! — воскликнул Рон. — Послушай, отец упоминал, что с этим Блюбери не всё чисто: он, кажется, был мастером разоблачений, а перед смертью собирался продвинуть какой-то новый закон о банках.

— Именно поэтому я и не хочу лезть в это дело! Нужно будет рыться в грязном белье министерства, а меня от этого воротит. Но, если тебе так нужны деньги, смотайся завтра в поместье Блюбери и предложи свои услуги, — Гарри открыл ящик стола, где ещё вчера вечером лежал ворох газет со статьями о Блюбери, и недовольно проворчал: — Ну вот, после женской уборки никогда ничего не найдёшь. Где «Пророк» и «Придира» за этот месяц?

Рон молча подошёл к шкафу и достал толстую папку, на торце которой рукой Гермионы было написано: «Пресса, 2003».

— И когда она только успела? — спросил Гарри с восхищением в голосе. — Я даже старые вещдоки не успел перебрать… Вот, почитай газеты, там есть кое–что о Блюбери.

В этот момент взгляд Рона упал на лежащих на столе «Диких кошечек», и он попытался открыть журнал на центральном развороте, где Холдингер обнаружил девушку, похожую на воровку из паба.

— Что с журналом? — удивлённо спросил Рон.

— Спроси у своей жены.

— Perpetuus agglutium?

— Ага. Ей не понравилась колдография блондинки с разворота, потому что она якобы похожа на Лаванду, прикинь! — усмехнулся Гарри.

— На кого? — Рон сделал большие глаза и чуть не сел мимо стула. — Какую Лаванду?

— Видимо, Браун — или у тебя ещё какие-то были?

— Да нет, — Рон попытался вспомнить лицо белокурой кошечки из журнала, которую Холдингер описал как «похожа на ту девицу, только худее», и только сейчас понял, кого она ему всё это время напоминала. — Кстати, Гарри, а где сейчас Лаванда, ты не знаешь?

— После войны, кажется, поступила в медицинский колледж, но больше я о ней не слышал. А что?

— Замуж не вышла? — задумчиво спросил Рон.

— Не знаю. А зачем тебе? — Гарри криво усмехнулся. — Что за вопросы, Рон?

— Да, так… Думаю, мисс она или миссис.

Гарри озадаченно посмотрел на друга.

— Слушай, тебя в том пабе случайно ничем не шарахнули? Ты с кем вообще встречался?

— С шатенкой такой, — Рон сделал характерный жест руками, показывая внушительную грудь.

— Не нравишься ты мне… Может, тебя просканировать? — Гарри схватил палочку и, несмотря на протесты Рона, проверил его тело на вредоносные заклинания: во время службы в Аврорате такой ритуал исполнялся ими после каждой миссии. — Вроде чисто, — заключил он.

— Надеюсь, моя интуиция меня не подведёт, и мы скоро вернём Холдингеру часы и палочку, — сказал Рон, вспоминая о письме, которое получил утром с белой совой. Он до сих пор не мог поверить в то, что его догадка верна. Неужели Лаванда написала письмо и вернула ему палочку? Мистер У. и мисс N… Лаванда замешана в этом деле? Странно, что после учёбы в Хогвартсе и, хм… довольно тесного общения на шестом курсе он даже не узнал её почерк — возможно, потому что они мало переписывались, а больше общались лично… И уж конечно, Лаванда, в отличие от Гермионы, не исправляла его школьные сочинения!

— Знаешь, Гарри… Я думаю, мы эту воровку вряд ли поймаем, — заявил Рон после небольшой паузы. — Хотя Холдингеру, наверное, будет всё равно.

Гарри пожал плечами и не стал возражать. Пусть Рон сам разруливает это дело, раз ему так хочется, подумал он — хоть недомолвки и секреты всегда его напрягали.

Забыв на время о вейлах, Рон и Гарри стали обсуждать старые дела агентства и, не отыскав одной важной папки, решили пойти на подвиг — закончить «большую чистку» офиса, начатую Гермионой. Уборка прошла на редкость удачно, потому что, кроме нужной папки, они отыскали в дебрях шкафов давно потерянный кошелёк Рона с десятью галлеонами пятью сиклями, налоговую декларацию, которую забыли подать в сентябре (хорошо, что её не нашла Гермиона, подумал каждый из них, потому что она помогала им её составлять), и любимый зонтик Джинни, потерянный прошлым летом. В процессе разбора завалов Рон и Гарри поболтали о командировке Джинни, о том, как Молли рада, что Джеймс гостит в Норе, о гермиониной школе, которая продолжала быть убыточной, и о Кэмероне, уехавшем с Грейнджерами кататься на лыжах во Францию.

— Ну что, по домам? — спросил Рон, очищая себя от пыли с помощью Ридукто Польвере. — Раз Джинни в отъезде, может, пойдёшь на ужин к нам?

— Нет, спасибо, я в Нору, — сказал Гарри с усмешкой, — если уж выбирать между стряпнёй твоей мамы и твоей жены… — Рон метнул на него взгляд, означающий «я всё ей передам, так и знай», и Гарри умолк посреди фразы.

— Ну, как знаешь, — сказал Рон, собираясь аппарировать. — Кстати, сегодня ужин готовлю я.