Надежда не умирает (джен)

После ухода мадам Помфри сидим за столом в кухне, пьем чай. Точнее, чай тут пью только я. Поттер, извинившись, плескает себе в стакан виски на два пальца.

— Добиться помилования для вас было... нелегко, — через какое-то время тяжелым голосом говорит Поттер. — Все было бы хорошо... но ваша фамилия... Я едва добился оправдания профессора Снейпа и Малфоев, но вас мне не отдали.

— Я понимаю, мистер Поттер.

— Сейчас народ поутих. Десять лет — немалый срок, мисс Риддл. Министр... он, конечно, все еще не хотел... Но я его переубедил. Конечно, много ограничений — но это все же не камера в Азкабане.

— Разумеется. Спасибо вам, мистер Поттер.

— Испытательный срок продлится два года. После него Ограничивающие Чары сменят с третьего на первый, Браслеты снимут... какое-то поражение в правах, конечно, останется... но вы должны понимать...

— Все же лучше, чем то, что было, — философски замечаю и ставлю чашку на блюдце и повторяю. — Все не камера в Азкабане. Я ваша должница.

— Вы... вы правильно заметили, что у меня была жена. Джинни... она ушла полгода назад. Забрала детей и ушла. Знаете, эти десять лет...

Вглядываюсь в лицо Поттера. Похоже, эта порция виски сегодня далеко не первая. Он раскраснелся, глаза блестят. И эти глаза — единственное, что осталось от того мальчика, у которого когда-то болела голова от моего взгляда...

— Кстати, если бы не ее уход, хрена с два я бы решился на то, чтобы достать вас из этого дракклового Азкабана. Джинни...

— Джинни... Это Джинни Уизли? — уточняю, вспоминая рыжеволосую круглолицую девчушку, которая училась на курс младше Поттера.

— Да, она, — Поттер наливает себе в стакан еще виски. — Она вообще не хотела, чтобы я занимался всем этим... Малфоев защищал... Снейпа реабилитировал... Да и вас... тоже.

— И с чем это было связано? — интересуюсь больше из вежливости.

— Она считала, что каждый должен получить по заслугам, и что суд разберется лучше, чем я. Отстала только тогда, когда я припомнил ей своего крестного.

— Сириуса Блэка?

— Да, его... Он двенадцать лет в Азкабане отсидел ни за что, ни про что. Поэтому я сказал, что пусть она делает, что хочет, но профессор Снейп будет оправдан...

— Вы поступили правильно, мистер Поттер, — киваю уже прилично нетрезвому собеседнику. — Азкабан — не курорт. Кстати, как у мистера Снейпа дела?

Поттер вскидывается и смотрит на меня таким взглядом, от которого мне становится не по себе.

— Снейп... он в коме. Все эти десять лет. Едва не погиб.

Чашка в моих руках начинает мелко дрожать.

— Как это случилось? — говорю глухим голосом.

— Змея Волдеморта. Нагини. Она... она загрызла профессора по приказу... Яд проник в кровь... Ну и вот.

Отставляю чашку. Вдох, выдох.

— Он успел передать мне некоторые воспоминания... И именно они позволили добиться его оправдания. Кстати, там про вас тоже было. И это одна из причин, почему вы не получили поцелуй дементора, как некоторые... другие, хотя все шло именно к этому... Вы ведь... Риддл. Его дочь. Но я помню и всегда помнил ваши слова, что имя — не приговор...

— Я знаю, мистер Поттер, — аккуратно говорю. — Успокойтесь. Не надо так нервничать. Вы сделали, что могли.

— Простите, профессор Риддл, — произносит Поттер совсем неразборчиво и утыкается лицом в столешницу.

Да... Мальчик пить так и не научился.

Заказ из «Бриттона» прибывает через пять минут после того, как Поттер, сладко посапывая, засыпает на столе.

* * *

После пьянки несколько дней подряд Поттер не показывается мне на глаза. Завтраки и обеды дожидаются меня на столе, упакованные все в те же картонные коробки с надписью «Бриттон».

Палочки мне все еще не положено. Оглядываю накопившуюся за полгода грязь в кухне и засучиваю рукава.

Как говорится, «труд сделал из обезьяны человека»...

Поттер дает о себе знать вечером пятого дня, когда я остатками мыла стираю в тазике на той же кухне одну из своих мантий. Он какое-то время наблюдает за моими действиями, затем виновато произносит:

— Я пытался найти эльфа, но никто не хочет ко мне идти работать...

Отпускаю мантию, разгибаюсь.

— У вас же был эльф?

— Кикимер, да... Помер три года назад. А другие не хотят ко мне идти.

Напрягаю память. Вроде бы у него был еще эльф?

— А Добби?

— Добби убили во время войны, — смурнеет Поттер. — Раньше уборкой и стиркой занималась Джинни... Она знает много бытовых заклинаний, ее Молли научила. Мама ее. Да вы знаете Молли, что это я...

— Призовите нового эльфа, — снова берусь за мантию.

— Они ко мне не идут! — раздраженно повторяет Поттер. — Я уже не знаю, какого уговаривать...

Точно. Его же магглы воспитывали...

Выжимаю мантию, смотрю на потоки серой воды, стекающей в тазик.

— Мистер Поттер. Для того, чтобы в дом пришел домовик, не нужно бегать и искать тех, кто недоволен своим хозяином и хочет сменить его. Для этого существует специальный Ритуал.

— Какой... ритуал? — в голосе Поттера — удивление.

— Если вам интересно, я расскажу, как это делается, — выливаю грязную воду в раковину, поворачиваю ручку крана и хмуро смотрю на тоненькую струйку, вяло стекающую в тазик.

В отличие от маггловских домов, магическим домам не нужен водопровод или канализация. Действительно, зачем это все, если простым Агуаменти можно создать столько воды, сколько хочется? А Эванеско уничтожит все ненужное...

Над ванной есть большой бак для чистой воды. По идее, его должны заполнять эльфы. Ну, или сам волшебник, если ему не лень. Под ванной — емкость для воды отработанной, которая регулярно опорожняется той же магией. Вот и вся система. В кухне все точно так же. Только, похоже, Поттер давно уже не заполнял бак. Вода в нем мутная и уже заканчивается.

— Пожалуйста, налейте мне немного воды, — показываю на тазик.

— А там... — Поттер хватается за ручки крана, убеждается, что вода не идет, и растерянно смотрит на меня.

— Агуаменти, мистер Поттер, — подсказываю недоумевающему мужчине. — Вы ведь волшебник.

— А, точно...

Ополаскиваю мантию, выжимаю и складываю в таз, откуда Поттер догадывается убрать грязную воду.

— Расскажите о Ритуале, — Поттер мимоходом высушивает мокрую мантию, которую я думала повесить во дворике.

— Спасибо, мистер Поттер...

Баба с возу, кобыле легче...

Убираю тазик на полку, где он стоял до этого.

— Первое, что вы должны решить, это к какому Роду будет принадлежать ваш домовик.

— В смысле?

— Вы являетесь Главой Рода Поттер и Главой Рода Блэк, — поясняю. — Вы можете призвать двух домовиков, по одному на каждый Род. Больше вы, увы, не потянете.

— В смысле? — повторяет Поттер, глупо хлопая глазами.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, кто такой домовик? Почему они вообще служат нам? Откуда они берутся?

— Эм...

— Домовые эльфы — магические создания. Они живут за счет магии, которую получают от волшебников. Нечто вроде паразитов. Работа по дому в обмен на магию. Удобно и выгодно. Что домовикам, что магам. Поэтому эльфы так цепляются за своих хозяев. Выгнанный на волю домовик протягивает не больше двух-трех месяцев, затем умирает от истощения.

— Я не знал об этом, — чешет в затылке Поттер жестом, который не изменился за годы. — Мне никто об этом не говорил...

— Потому что вас воспитывали магглы, мистер Поттер. Они этого не знают, да и знать им не положено. А в школе это не рассказывают, поскольку считается, что чистокровным объяснят родители, а магглорожденным это знать не нужно.

— Почему не нужно?! Если бы Гермиона это знала, то она бы не стала устраивать свое Г.А.В.Н.Э...

— Ну, то верно. Просто эльф цепляется не просто к волшебнику. Он принадлежит Роду. Помните вашего Кикимера? Он слушался вас потому, что вы стали Главой Рода Блэк. Когда вы им не были, Кикимеру не было до вас дела.

— Это точно...

Сворачиваю мантию в тугой рулон, который позволит ей не помяться. Гладить здесь все равно нечем. Можно, конечно, как в старые добрые нищие времена — сковородкой, но это уже будет слишком.

— Так вот, мистер Поттер. У магглорожденного нет собственного Рода. Эльф просто не удержится у него. К чему ему цепляться? Вот по этим соображениям в школе эльфов не изучают.

— О Ритуале вам рассказал отец? — вдруг спрашивает Поттер.

Улыбаюсь, глядя в прищуренные глаза.

— Нет, дед, Андрей Романов. Мистер Поттер, вы опять забываете, что у меня был не только отец, но и мать. А у нее — ее родители.

Смотреть, как Поттер краснеет — забавно.

— Простите, профессор Риддл, — бурчит он в пол.

— Мой дед был родным братом расстрелянного русского царя Николая Второго, — говорю смущенному собеседнику. — Но вы это знаете. Так вот, хотя престол в России, как и в Англии, занимают сквибы, но волшебники рождаются в каждом поколении. Дед был из таких. Магическое воспитание ему дали тетя с дядей, которые тоже были волшебниками. И... Нет, мистер Поттер. Моя родня по матери не увлекалась Темной Магией. Так что Ритуал безопасен. Если не верите, можете спросить у любого другого волшебника.

— Я... Я верю вам, мисс Риддл, — бормочет Поттер. — Как его проводить?

— Не очень сложно. Правда, вам придется пожертвовать немного своей крови...

* * *

Поттер неудержимо напоминает Тома. Причем того Тома, которого я забрала из приюта. Он не знает мелочей, которые знает любой чистокровный. Мне приходится объяснять, что нужно использовать только серебряные инструменты, если нужно взять кровь. Что слова «ни капли крови дающего не будет использовано во вред ему, прямо или косвенно» — не прихоть, а необходимость. Что Ритуал на крови — это не Темный Ритуал.

Только Тому было одиннадцать, а этому здоровому лбу — двадцать восемь.

— Не переживайте, мистер Поттер, — говорю хмурому мужчине. — Даже профессор Слизнорт не знал этого, хотя к тому времени уже работал в Хогвартсе.

— Вы знакомы с профессором Слизнортом? — изумляется Поттер.

М... Кощей меня за язык потянул.

— Встречались пару раз. Я же Мастер Зелий. Говорили на общую тему.

— А...

В особняке Блэков, оказывается, можно найти много интересного. Мы с Поттером хорошенько порылись в старых кладовках и нашли все необходимое для Ритуала оборудование — нож, чашу, белое покрывало. Поттер испек требуемые лепешки, надавил из купленного винограда немного соку. По-хорошему, тут вино нужно. Из семейного погреба. Но все вино, что было, превратилось без надлежащих чар хранения в мерзейший уксус. Так что приходится обходиться минимумом. Хорошо хоть, Поттер лепешки печь умеет.

Решаем призвать пока одного домовика в Род Блэк. Поттер хочет привязать домовика к Роду Поттеров, но мне приходится пояснить, что домовик будет жить в особняке Блэков. Призыв мы осуществляем в нем же. Причем Ритуальные принадлежности — тоже блэковские. Вывод напрашивается сам собой.

Поттер мнется, но с доводами соглашается.

А еще я десять раз мысленно глажу себя по голове, что заставила Поттера проговорить весь текст призыва до начала Ритуала.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, призываю... — начинает он, но я поправляю его.

— «Поттер-Блэк».

— Что? — он сбивается и растерянно смотрит на меня.

— «Гарри Джеймс Поттер-Блэк». Иначе домовик не придет, — поясняю. — Вы должны упомянуть вашу связь с Родом Блэк.

— Тогда, может, просто «Гарри Джеймс Блэк»? — чешет в затылке Поттер.

— Вы урожденный Поттер. Если вы назовете себя во время этого Ритуала Блэком, без «Поттера», то перестанете быть Поттером и навсегда будете только Блэком. Хотите отречься от Рода Поттер?

— Нет! — в ужасе восклицает несчастный ритуалист. — Ни за что! А почему не Блэк-Поттер?

— Мистер Поттер, я понимаю, что вы не знаете правил составления магических имен, — вздыхаю. — Если хотите, я могу вам это все объяснить. Но учтите, что это займет минимум часа три. Отложим Ритуал до завтрашнего дня?

— Эм... — Поттер потирает лоб, беспомощно глядит на уже разложенные принадлежности для Ритуала и отрицательно качает головой. — А можно после Ритуала?

— Можно, — облегченно говорю. — Давайте еще раз повторим текст...

— «Я, Гарри Джеймс Поттер-Блэк...»

Ритуал проходит успешно. Появившуюся лопоухую эльфийку Поттер с рук кормит лепешкой, смоченной в его собственной крови, и поит виноградным соком, в который так же добавлена кровь.

— Динни будет служить хозяину Гарри Джеймсу Поттеру-Блэку! — радостно восклицает домовичка. — Динни будет верной!

Лекцию об именах, однако, приходится отложить. Поттера настолько выматывает Ритуал, что он едва успевает доползти до спальни, где падает на кровать, не раздеваясь, и засыпает.

— Динни, — зову новую «хозяюшку». — Динни, помоги, пожалуйста, мистеру Поттеру раздеться.

— Разумеется, мисс гостья, — чопорно вздергивает подбородок домовичка. — Динни не нужно напоминать. Динни все знает. Динни все умеет.

— Меня зовут Анна, Динни, — улыбаюсь ушастой малышке. — Спасибо тебе.