Змея Давида (гет)

Кингсли в облачении министра выглядел, мягко говоря, не совсем привычно и, кажется, чувствовал себя в ней не в своей тарелке. Во всяком случае, он то и дело поправлял жесткий стоячий воротничок бархатной, с золотым позументом мантии и нервно поддергивал чересчур длинные и широкие рукава, достававшие ему почти до вторых фаланг пальцев. Впрочем, смотрелся он на фоне великолепия министерского кабинета довольно органично, во всяком случае, куда солиднее того же Фаджа.

Небрежным жестом указав Диане на кресло для посетителей, сам Шеклболт уселся напротив нее за массивный стол мореного дуба, заваленный пергаментами до такой степени, что было непонятно, как во всем этом беспорядке можно отыскать хоть какие-то концы.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросил он, занося руку над какой-то неприметной кнопкой в правом углу стола.

— Кофе, если можно. Со сливками.

— Один кофе со сливками, один — черный, — произнес Шеклболт, нажимая кнопку. Диана мысленно усмехнулась — близкое общение с маглами даром не проходит, и Кингсли обзавелся чем-то вроде селекторной связи, только «работающей» на магии.

Вошла секретарь — серьезная женщина лет сорока в тщательно отутюженной мантии пепельно-серого цвета, на подносе она несла две дымящиеся чашки тончайшего фарфора. Должно быть, сервиз остался от прежнего министра, очень уж нелепо смотрелась хрупкая, почти прозрачная чашечка в медвежьих лапах Кингсли, ему куда больше подошла бы глиняная кружка, из которых пили чай на собраниях Ордена Феникса в прежние времена.

— Зачем пришла? — судя по всему, Кингсли решил обойтись без дипломатичных вступлений и вежливого обмена репликами о погоде и самочувствии и перейти сразу к делу. Ну, что же, тем лучше.

— Насчёт Снейпа, — ответила Диана, осторожно отхлебывая кофе. — Кто отдал приказ о его аресте? Ты?

— Даже если и я, что это меняет? — бросив на нее тяжелый взгляд, ответил Шеклболт. — С точки зрения закона Снейп — Упивающийся смертью, виновный в убийстве Дамблдора, и подлежит аресту.

— А ничего, что он всего три дня, как из комы вышел? — прозвучало это излишне эмоционально, и Диана глубоко вздохнула, чувствуя, что заводится. — Или испугались, что он сбежит? Еле живой и без палочки?

— Закон не нарушен, — нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице, ответил Кингсли. — Никто не тащил его в Азкабан бесчувственного. К тому же он даже не в Азкабане, а в СИЗО при Аврорате.

— Ты говорил с Поттером?

— Говорил. Я не знаю, верить ли его словам. То есть, я хочу сказать, что готов поверить ему, если он представит настоящие доказательства невиновности Снейпа, но пока ничего, кроме горячих заявлений, что Снейп помогал Ордену даже после того, как отправил Альбуса на тот свет, не услышал. Я допускаю, что Снейп действительно помогал нам. Весь этот год мы время от времени получали странные записки, в которых нас предупреждали о планах «упиванцев». И всегда эти предупреждения оказывались верными. Сначала мы пытались вычислить этого таинственного информатора, но потом перестали, побоялись выходить с ним на контакт, чтобы не подставить.

— Думаешь, это был Снейп? — оживилась Диана. Это могло стать очередным свидетельством в пользу Северуса на суде.

— Возможно, — уклончиво ответил Кингсли.

— И зная это, ты все равно позволил его арестовать?

— Во-первых, то обстоятельство, что я — министр, не делает меня всемогущим, — Шеклболт нервно поставил на поднос чашку, отчего та жалобно звякнула, — во-вторых, приказ об аресте Снейпа отдавал не я, а новый начальник Аврората Маккинон. Ты не хуже меня знаешь, что министр магии обладает правом отдавать такие приказы только в исключительных случаях. Снейпа я «исключительным случаем» не считаю, он такой же Упивающийся смертью, как и другие арестованные. А уж отдавать приказы об освобождении, не имя для этого хоть каких-то законных оснований — вообще не в моей компетенции.

— А отсрочить выполнение приказа ты не мог?

Ответом ей было мрачное молчание. Диана тоже поставила чашку на стол, чтобы не держать ее в руках, которые начинали дрожать все сильнее.

— Я знаю, что ты не захочешь злоупотреблять своим положением, чтобы тормозить процесс над убийцей Дамблдора, — примирительно начала она, — но хотя бы повлиять на то, чтобы это был справедливый суд, ты в состоянии? Или боишься навредить своему имиджу? — последняя фраза прозвучала излишне ядовито, но Диана была уже не в силах бороться со своим волнением.

Судя по тому, как шоколадное лицо Шеклболта приобрело сероватый оттенок, ей удалось задеть его. Он принялся нервно шарить по ящикам стола, старательно избегая ее взгляда.

— Много ты понимаешь! — прошипел он, доставая откуда-то из недр министерского стола пачку самых обыкновенных сигарет и закуривая от палочки. — Я министр, а не диктатор! И открыто покровительствуя государственному преступнику, рискую потерять свое кресло! А теперь представь, что на мое место придет, допустим, Боунс или кто-нибудь из чистокровных снобов, умудрившихся не замарать себя сотрудничеством с Волдемортом! Да тогда за жизнь Снейпа я и ломаного кната не дал бы! И суды превратились бы в пародию, заканчивающуюся всегда одинаково: виновен! Так я хотя бы добился того, чтобы суды походили на суды, а не на расправы!

— Извини, — пробормотала Диана, остывая. В конце концов, Кингсли прав и то, что он — министр, не дает ему право совать нос в дела охраны правопорядка и отправления правосудия.

— Ладно, проехали, — Шеклболт принялся старательно тушить едва начатую сигарету в пепельнице. — Ты только о Снейпе хотела поговорить?

— В общем, да. Когда суд?

— Через неделю.

— Не рано ли?

— А чего тянуть? Вряд ли всплывут какие-то новые обстоятельства. Как говорится, раньше сядет — раньше выйдет.

— Думаешь, у него есть шанс выйти из Азкабана на своих двоих? — зло спросила Диана. Даже год отсидки в Азкабане для Северуса в его нынешнем состоянии почти равносилен смертному приговору. Если не высосут все силы дементоры, доконает туберкулез, который рано или поздно настигает большинство тамошних узников.

— Я выражаюсь фигурально. А если серьезно — общественное мнение в большинстве против него. И большая часть состава суда тоже не жаждет явить обществу очередного Героя. Единственное, что я могу сделать для Снейпа в данной ситуации — постараться, чтобы суд над ним прошел в соответствии законам. С полным составом, свидетелями как обвинения, так и защиты и возможностью подсудимому высказываться самому в свою пользу.

— Спасибо, — искренне произнесла Диана. Идя сюда, она не рассчитывала, что Шеклболт, наслушавшись Поттера, загорится желанием «отмазать» Снейпа от суда. Да и его влияние не идет ни в какое сравнение с влиянием Дамблдора, когда тот заставил Аврорат и Визенгамот прекратить дело «Упивающегося смертью Северуса Снейпа». А так — спасибо и на этом.

— Я хочу выступить в суде, — продолжала она. — Как свидетель защиты. Надеюсь, меня туда пустят?

Шеклболт кивнул, внимательно глядя на нее.

— У тебя есть, что предоставить суду, кроме устных заявлений о его невиновности?

— Разумеется.

— И это будут подтвержденные сведения, а не воспоминания о воспоминаниях, которые грозится предъявить Поттер?

— Более чем. Только не спрашивай, что это. Ты, конечно, будешь присутствовать на суде?

— Это моя обязанность.

Диана выдохнула с некоторым облегчением. Теперь — только молиться, чтобы хреновы «реформаторы» из Визенгамота не успели разродиться новой директивой, позволяющей максимально упростить судопроизводство и удалить свидетелей защиты. Иначе пиши пропало.

— А как насчет свидания с ним?

Шеклболт смерил ее взглядом, который означал недоумение и интерес, но ответил:

— Да пожалуйста. Только зачем тебе?

— Да вот, хочу убедиться, что его там еще не заморили окончательно, — насмешливо ответила Диана, тем не менее внутренне содрогнувшись от такой перспективы.

— Вы с Поттером неплохо спелись, — хмыкнул Шеклболт. — Тот тоже, когда услышал, что Снейп в СИЗО парится, прибежал туда быстрее гепарда. А как узнал, что в тамошних условиях у Снейпа снова открылись раны на шее, устроил безобразный скандал с размахиванием своим орденом и обещанием дать интервью Скитер.

— Как открылись?! — Диана даже вскочила, чувствуя, как кровь приливает к голове, а внутри все сжимается в тошнотворный ком безумной тревоги. Перспектива, что Снейп может не дожить до суда из-за последствий своего ранения, предстала во всей красе. И это после того, как целители практически вытащили его с того света!

— Успокойся, — замахал на нее руками Шеклболт, — Поттер не зря потрясал своим Орденом и грозился натравить на них Скитер. Он добился-таки того, что Снейпа перевели в тюремную больничку, а там какой-никакой, а все-таки уход. По крайней мере, кровоостанавливающее и кроветворное найдется. Так что не шипи и не смотри на меня, как василиск на петуха.

Диана медленно опустилась на стул, все еще ощущая дрожь во всем теле и желание тоже устроить скандал почище поттеровского. Несколько раз глубоко вздохнула и выдавила из себя:

— И как он сейчас?

— Точно жив, больше ничего не знаю, — ответил Шеклболт. — Ступай к начальнику тюрьмы при Аврорате и проси, чтобы выписал тебе пропуск туда. Если будет артачиться, ссылайся на меня. Он мне должен. А я, кажется, должен Снейпу, — добавил он уже тише. — Благодаря тем записочкам, что мы получали, моя мать жива и здорова.

* * *

Выйдя из кабинета Кингсли, Диана взглянула на часы. У Шеклболта она провела меньше часа, время у нее еще было — она сказала Винки, что вернется не ранее, чем часа через два. Теперь — на самый нижний уровень, ниже Отдела тайн, туда, где размещается авроратская тюрьма.

Нулевой уровень был непривычно оживлен. Раньше тут держали в основном воров, мошенников, хулиганов и прочих уголовников, теперь же в камерах дожидались своей участи и те террористы, кому только предстояло предстать перед судом. «Персонал» тюрьмы пришлось расширить, и теперь по коридорам то и дело прохаживались охранники — без мантий (для удобства), но с соответствующими нашивками на рукавах.

Здесь было сыро и холодно и не было даже наколдованных окон, как на других уровнях. Правда, не в пример теплее, чем в Азкабане, где ей тоже доводилось бывать раньше, во время учебы и работы в Аврорате. Особенности акустики этого места позволяли слышать то, что происходит в другом конце бесконечного коридора, по обеим сторонам которого располагались камеры с решетками вместо одной из стен.

Кабинет начальника тюрьмы находился в самом начале коридора и представлял собой полноценную комнату с нормальными дверьми и вполне приличной мебелью. Но сам начальник, мистер Муби, обрюзгший мужчина низенького роста и чем-то похожий на бассета, выглядел, как человек, которому его работа осточертела до последней степени и который ненавидит человечество чуть менее чем всеми фибрами души. Смерив Диану неприязненным взглядом, он проскрипел:

— Чем могу? Только побыстрее, у меня обед вообще-то.

— Мне нужен пропуск для свидания с одним из заключенных, — уверенно заявила Диана.

— Да ну? — осклабился Муби. — В морду плюнуть не терпится, мисс? Вообще-то у нас для свиданий строго определенные часы, так что попрошу на выход. Приходите завтра утром, запишитесь в очередь, а там и о пропуске поговорим.

«Начинается, — досадливо подумала Диана. — Раз так — будем давить своими связями».

— Мне разрешил министр Шеклболт. Я только что от него.

— А я только что от Ее Величества и что?

«Хамло портовое!»

Диана слегка наклонилась к Муби и негромко произнесла:

— Кингсли Шеклболт просил вам напомнить, что вы ему кое-что должны. А долги самому министру зажиливать нехорошо. Карму испортите.

Муби тут же изменился в лице — поджал губы и забегал глазами. Оставалось только гадать, какого рода был его должок перед Кингсли, но напоминание о нем сработало безотказно. Муби горестно вздохнул и сел за стол с видом великомученика.

— С кем вам нужно свидание? — спросил он, доставая бланк.

— С Северусом Снейпом, — ответила она, отчего Муби удивленно дернулся, но все же принялся что-то строчить на пергаменте.

— Он вообще-то в лазарете, знаете?

— Разумеется.

Наконец, Муби протянул ей пропуск и сказал:

— Палочку сдадите в караульное помещение. Свидание — десять минут. Бить заключенного не стоит, хотя тут вы своем праве — и он снова неприятно осклабился, — ему и так ничего хорошего не светит, убийце поганому. Ступайте.

Унылый охранник в караульном забрал у нее бланк, а ее палочку спрятал в стол, заставив предварительно расписаться в каком-то журнале. Затем жестом приказал следовать за ним, и они пошли вглубь бесконечного коридора.

Шли они быстро, но Диана все же успела разглядеть за решетками камер несколько знакомых лиц. Долохов, Мальсибер, оба в кандалах; женщина с тяжелым некрасивым лицом — кажется, с ней она сражалась в ту самую ночь, когда убили Дамблдора; а вот и Малфой-старший, что удивительно — без кандалов, воистину, деньги творят чудеса, и сынок его тоже наслаждается относительной свободой. Диана похолодела, представив себе Снейпа в одной из таких камер, да еще и в оковах. Тут не то, что на шее свежие раны разойдутся, тут шов от аппендицита трехлетней давности воспалится. Что уж про Азкабан говорить…

«Больничка», как ее все называли, располагалась в глухом тупике, после того, как коридор резко поворачивал влево, и представляла собой две палаты — общую и отдельную. Рядом с отдельной палатой находилась дверь, ведущая в кабинет тюремного врача. Обе палаты запирались кроме магии еще и на тяжелые железные засовы.

Со скрежетом отодвинув засов и сняв «коллопортус», охранник пробубнил в приоткрытую дверь:

— Заключенный номер триста третий, к вам посетитель. У вас ровно десять минут, — это уже Диане. И жестом пригласил ее войти.

С железным грохотом дверь захлопнулась за ней, и Диана бессильно привалилась к ней спиной.

Палаты тюремного лазарета отличались от обычных камер разве что наличием настоящих дверей вместо решеток, да кроватями вместо нар. Те же небрежно побеленные стены, тот же каменный пол и отсутствие окон. Освещалась палата мертвенным светом магического светильника под самым потолком.

Снейп полулежал на единственной кровати, подтянув колени к животу и укрывшись до шеи стареньким серым одеялом. Горло его обхватывала марлевая повязка, на которой Диана разглядела застарелые бурые пятна крови. Под спину у него была подсунута тощая подушка, затылком он опирался на спинку кровати. Глаза его были закрыты — то ли он спал, то ли просто не горел желанием видеть посетителя. Во всяком случае, Диана очень надеялась, что это — не обморок.

Воздух словно загустел, а время остановилось. Она так и стояла, прижавшись внезапно вспотевшей спиной к железной двери, не в силах сделать шаг к кровати. Болезненно обострившееся зрение отмечало каждую мелочь — яркое, красное пятно поверх засохшего бурого на повязке, бледная, сероватая кожа, неопрятная щетина, делающая лицо старше и изможденнее, запавшие глаза. Пальцы, стиснувшие края одеяла — еще более тонкие, исхудавшие, остро выступающие под полосатой арестантской робой угловатые плечи. И медленно, равномерно поднимающаяся от дыхания грудь.

Ощущения были даже более сильные, чем в тот день, когда она пришла к нему, пребывающему в коме, в палату. Самое страшное прошло мимо — он жив, но как же было жутко от мысли, что на этом его везение может закончиться и все, что ждет его в будущем — тюремные стены до конца жизни или небытие после поцелуя дементора. А последние воспоминания, которые останутся у нее о нем, будут наполнены отчаянием и несбывшимися надеждами.

У тебя всего десять минут, едко напомнил внутренний голос, а ты тут стоишь и жалеешь себя и его. Так все десять мнут и прожалеешь без толку. Диана выпрямилась, шагнула к нему и тихо позвала:

— Северус…

Он не спал. При звуках ее голоса Снейп вздрогнул, открыл глаза и медленно повернулся всем телом в сторону двери. На мгновение на его лице промелькнуло выражение безумной радости, тут же сменившееся привычным скепсисом. Он словно спешил влезть в свою неизменную личину холодного и нечувствительного ублюдка, только чтобы не выглядеть в чьих-то глазах слабым, уязвимым и нуждающимся в помощи. Даже перед ней, видевшей его всякого — и сильного, и слабого, и «застегнутого на все пуговицы», и расслабленного и открытого только для нее. МакГонагалл права, ее Северус остался прежним и теперь молча, непроницаемым взглядом следил, как она медленно подходит к его кровати и опускается на ее краешек.

— Живой… — прошептала она, беря его за руку, стискивая горячие, влажные от пота пальцы. У него температура, мелькнула мысль, и рука сама потянулась к его лбу, чтобы проверить. Лоб тоже был горячим и влажным, хотя сильного жара вроде не было. Снейп криво усмехнулся и прикрыл глаза. Губы его дрогнули и что-то прошептали на грани слышимости.

— Что ты сказал? — Диана наклонилась к нему поближе.

— Ты в порядке, — едва слышно прошелестел он каким-то бесплотным, чужим голосом. Это был не вопрос, он словно произнес это для самого себя, чтобы просто убедиться в том, что это так.

— Что мне сделается? Конечно, в порядке!

— Почему хромаешь? — снова почти беззвучно шевельнул он губами.

— С лестницы упала, — совершенно счастливым голосом ответила она. Снейп недоверчиво вздернул бровь и хмыкнул.

— Врешь…

— Честное слово, — несмотря на всю серьезность ситуации, ей хотелось рассмеяться. Он был так похож сейчас на того Северуса, которого она узнала в тот безумный год, когда они были вместе! Именно с таким выражением лица он высказывал ей и за хождение по морозу без шарфа, и за купленную в аптеке в Лютном «бурду» вместо того, чтобы взять у него нормальных зелий, или разносил в пух и прах какую-нибудь ее гипотезу во время их бесконечных дискуссий обо все на свете.

— Зачем пришла? — следующий вопрос прозвучал уже совсем другим тоном — усталым, почти обреченным.

— Потому, что ты нам нужен, — так же тихо ответила Диана, наклонившись к самому его уху. — Потому, что есть люди, которым не все равно. Наконец, просто потому, что я тебя люблю. И ты — мой. И черта лысого я им позволю тебя у меня отнять.

Снейп прикрыл глаза, словно хотел спрятать от мира эмоции, которые могли в них отразиться, и судорожно вздохнул.

— Мне не дадут уйти, — прошептал он чуть слышнее, чем раньше. — Слишком много всего…

— Северус, — Диана взяла его лицо в свои ладони, — дай мне слово, что на суде ты не махнешь на все рукой и не начнешь брать на себя все то, что они захотят на тебя «повесить». У меня есть кое-что, что заставит этих крыс заткнуться. Просто поверь мне. Альбус знал, что так может быть, и подстраховался. Просто верь. Мы сделаем все, чтобы вытащить тебя отсюда. Даже если это будет незаконно.

— Заразилась гриффиндорством от Поттера и компании? — лицо его искривила улыбка, больше похожая на гримасу боли, видимо, более длинные фразы все-таки доставляли ему серьезный дискомфорт.

— Нет, просто слизеринцы своих не бросают, — она тоже попыталась улыбнуться.

— Спелись…

— Все будет хорошо, — и Диана погладила его по небритой щеке. — Я привезла сына. Его зовут Брайан, я забыла тебе сказать в прошлый раз. Он стал еще больше на тебя похож. Так что у тебя нет выбора, Северус Снейп. Хотя бы ради него ты должен всем им показать «фак».

Не открывая глаз, Снейп перехватил ее ладонь и прижал к губам. Диана почувствовала, как горло сжимает горячий ком. Прежде никогда он не целовал ей рук, и теперь эта незамысловатая ласка вызвала в ней такой шквал эмоций — нежности, благодарности, хрупкого счастья, безумного страха потерять его, что она с трудом удержалась, чтобы не заплакать. Видеть ее слезы ему сейчас совсем без надобности. И так у него явно пораженческий настрой перед решающей схваткой в суде.

Конец свидания неумолимо приближался, а они все так же молча сидели, просто взявшись за руки. Все равно, слишком мало времени отведено, а рассказать ему хотелось слишком много. Лучше просто посидеть вот так, сжимая узкие горячие ладони, перевитые голубыми жилками, с тонкими, узловатыми пальцами, и чувствовать, как эти пальцы отвечают на твое пожатие. Даже взгляды не нужны, казалось, хватало и этих прикосновений.

В грубую реальность их вернуло бормотание за дверью и скрежет отпираемого засова. В дверной проем просунулась голова охранника, пробурчавшего:

— Свидание закончено. На выход, леди.

Диана разжала пальцы, Снейп открыл глаза, на секунду в них промелькнуло отчаяние, но он тут же справился с эмоциями. Вставая, Диана прошептала ему одними губами «Все будет хорошо» и вышла, до последнего не сводя с него взгляда.