Лестница в небо (гет)

2008 год, январь

— И как это прикажете понимать?

Профессор зельеварения Северус Снейп, бывший Пожиратель Смерти, бывший директор Хогвартса, бывший шпион… в общем, бывший, нахмурив брови, смотрел на Гермиону Грейнджер.

— Доброе утро, профессор, — краску на лице Гермионы можно было бы принять за смущение, если бы не спокойный, почти деловой тон.

— Утро по определению добрым быть не может. Какого черта я шел на четвертый этаж, а попал в эту халупу?

Гермиона насупилась и критически осмотрела небольшую комнату, заставленную по периметру книжными шкафами. Ее небрежный взгляд упал на стол с кипой свитков и огромной стопкой книг. Две двери, камин, пара стульев — вот, в принципе, и все.

— Это — моя квартира. Я предпочитаю называть ее дырой. До халупы мне еще мусорить и мусорить. Еще можно обои пообдирать. Для придания колорита.

— Вы ненормальная? — Снейп практически шипел. Остроумная бывшая ученица в халате, с кружкой кофе в руках и помятым лицом никак не настраивала его на лирический лад. — Как я сюда попал?

— Это все из-за меня, — Гермиона уселась на стул, зевнула, закинула ногу на ногу и целомудренно прикрыла оголившуюся коленку. — Вот только не думала, что вы нагрянете ни свет ни заря. Так рано не встают ни порядочные коты, ни вечноорущие соседи. А я так пока кофе не выпью — вообще не человек.

— У меня бессонница, — решил поддержать беседу Северус. Насчет чашки божественного напитка — это было ему знакомо. В отличие от всего остального. Похоже, что сей момент вряд ли получится добиться внятных объяснений произошедшему от заспанной женщины, сонно жмурящейся на рассвет в окне.

— Мне нужна ваша помощь, — так и не найдя свободного места на столе, мисс Грейнджер аккуратно поставила кружку с недопитым кофе на пол, невзначай задвинув ее тапком под стул.

— Да что вы говорите? — обрадовался, заскучавший было, Снейп. — К сожалению, я не домашний эльф и не Геракл. А потому вам придется самой выгребать эти конюшни.

— У меня просто времени не хватает на уборку. Но я стараюсь, — в ее голосе послышалось что-то похожее на извинения. — На самом деле мне нужны ваши исключительные опыт, профессионализм и знания.

— Вы меня заинтриговали, — Снейп задумчиво смотрел в карие глаза собеседницы. — Только как подсказывает мне мои «опыт», «знания», а в особенности «профессионализм», после подобных слов кроме неприятностей ничего ждать не стоит.

— Ну что вы! — Гермиона ослепительно улыбнулась. — Мне просто надо, чтобы вы помогли мне получить звание Мастера Зелий.

— Кого-кого? — кажется, он даже присвистнул. — Мастера Зелий? Вам? Не смешите меня, мисс Грейнджер. Для того чтобы им стать нужно не просто иметь в запасе мозг-накопитель информации, а еще и обладать способностью распорядиться этой самой информацией. Знания далеко не самое главное. Правильно варить зелья по уже имеющимся рецептам не значит уметь творить. Любая домохозяйка возьмет кулинарную книгу и сварганит обед, а вот создать что-то новое — для этого надо нечто большее. Нужно иметь полет души, фантазию и чувство прекрасного! Это сродни поэзии, когда из пустого набора слов рождается маленький шедевр — единое гармоничное целое!

Гермиона заворожено следила за профессором — он вышагивал перед ней взад-вперед, размахивая руками, распаляясь все больше и больше.

— Ну что вы на меня уставились? Нет в вас этого! И вам это прекрасно известно. Иначе бы вы не обратились ко мне. Только я не могу сделать конфетку из… из того, что вы мне предлагаете. Вам самой не кажется, что обращаться ко мне с подобной просьбой — довольно дико?

— Кажется… Профессор, ну, пожалуйста, — она молитвенно сложила руки у груди, — мне очень нужна ваша помощь.

— Ни. За. Что! — четко проговорил Снейп. — Займитесь чем-нибудь другим. Вот как я здесь все-таки оказался?

— Я заклинание наложила. Теперь, куда бы вы ни захотели пойти, все равно окажетесь здесь, — несчастным голосом ответила она. Глаза ее лихорадочно заблестели. — Неужели вам сложно? Всего несколько занятий?

— Я не буду заострять внимание на том, что ваша афера есть форменное насилие над личностью как таковой. Но заклинание… никогда не слышал о таком. Где вы его раздобыли?

— Придумала.

— Именно об этом я и говорил! — торжествующе поднял он вверх палец. — Всякие там заклинания, размахивания палочкой, битье в бубен — это ваше. Но женщина не сможет стать настоящим Мастером Зелий! Даже обладающая вашим огромным потенциалом. Это факт. Еще ни одна ведьма в истории магии не удостаивалась этого звания!

— Да как вы смеете, шовинист несчастный! Вы еще скажите, что женщина — не человек! Ретроград и заскорузлый консерватор!

— Кто? — Снейп споткнулся. — Мелкая интриганка! Неужели вы считаете, что я хоть пальцем пошевелю для того, чтобы помочь вам? Вы с ума сошли? Сидите тут в какой-то лачуге, притаскиваете меня. Я что — демон из Ада? Исполнитель желаний? Зачем я вам вообще понадобился? Это просто сумасшедший дом какой-то. Выпустите меня немедленно! Я клянусь, что о ваших безобразиях обязательно узнает Минерва. Не думаю, что мое отсутствие останется незамеченным.

— Она в курсе, — Гермиона хрустнула костяшками пальцев.

— Бардак, — Северус ошеломленно уставился на взлохмаченную бывшую ученицу, отчаянно сжимавшую кулаки. — Вы заставляете меня чувствовать себя Прометеем: только ему выклевывали печень, а вы на протяжении многих лет выгрызали мне мозг и что? Решили продолжить сейчас? Совесть есть у вас? Оставьте меня в покое! Понимаете? Мне было просто замечательно без вас, ваших дружков и всех остальных! Давайте прекратим этот балаган. Как мне вернуться в Хогвартс?

— Так же как попали сюда, — Гермиона кивнула на дверь за спиной Снейпа.

— Покорнейше вас благодарю, — фыркнул профессор, развернулся и стремительно направился к выходу. — Гриффиндорцы совершенно от рук отбились — даже после смерти нет от них никакого покоя! Минерва! — взревел он, захлопывая за собой тяжелую деревянную дверь, обитую полосами меди. Картина содрогнулась и едва не слетела с крючка. Гермиона встала, подошла к опустевшему полотну, на котором была изображена алхимическая лаборатория с аркой в дальнем конце. Полки с банками-склянками, разнокалиберные котлы, стройные стопки коробочек, столы, с длинными рядами пробирок и колб — все, как и положено каждой уважающей себя вотчине зельевара. Мисс Грейнджер погладила простую деревянную раму и, отчаянно зевая, отправилась досматривать десятый сон.

* * *

Осень всегда угнетающе действовала на нее. Утром уходишь из дома — еще темно, вечером возвращаешься — уже темно. Она уже забыла, как выглядит солнце. Кажется, оно осталось где-то там, в прошлой жизни. Весной все обстояло еще хуже — пока там еще день наберет силу и вступит в свои летние права… Гермиона устало опустилась на край узкой кровати.

— Вы всегда так спите?

Она коротко взвизгнула и выхватила из-под подушки волшебную палочку. Северус Снейп покосился на ее кончик, упершийся в его нарисованную шею, и прочистил горло:

— Какая у вас, однако, хорошая реакция. И пижама тоже просто отличная, — профессор холодно посмотрел на бывшую ученицу, медленно заливающуюся краской. — И вообще — мне у вас нравится. Такая интимная обстановка: свечи, полумрак, спальня и вы — вся в розовых кружавчиках.

— Как вы здесь очутились? — Гермиона наконец обрела дар речи и схватила со стула халат.

— А это все от разгильдяйства, — хмыкнул Снейп, усаживаясь поудобней на краю огромного, по сравнению с ним, стола с натюрмортом. — Вы, когда заклинание накладывали, радиус действия просчитали? Вы его вообще, кроме как на мне, испытывали? Так вот, сообщаю, что я теперь могу появляться только в своем портрете в Хогвартсе, ну и вашей квартире. Причем везде. Во всех книгах и картинах. Должен огорчить: вкус у вас просто отвратительный. Вот что это такое?

— Гм, — она задумчиво рассматривала полотно, — рыба?

— Это селедка! И она воняет! Селедкой!

— Там еще молоко есть, — поспешила сменить тему мисс Грейнджер, — в кувшине.

Профессор смерил ее уничижающим взглядом:

— Вы издеваетесь?

— Нет, — Гермиона невинно захлопала ресницами, — я просто хотела выяснить — как долго вы здесь околачиваетесь? Как давно вам здесь… нравится?

— С тех пор как Минерва не нашла ничего лучше, чем повесить мой портрет в гостиной башни Гриффиндора, — в голосе Снейпа жалобно заныла тоска. — По ее мнению, героический директор является хорошим примером для подрастающего поколения.

Гермиона прыснула.

— Не вижу в этом ничего смешного, — с достоинством сообщил ей Северус.

— Добро пожаловать, профессор, — мисс Грейнджер сделала широкий жест рукой.

— А еще говорят, что гриффиндорцы — честные и порядочные люди! — ворчал он. — Да ни одному слизеринцу даже в страшном сне не могло присниться подобное! И не мечтайте о том, что теперь я начну помогать вам. Запомните раз и навсегда — Северус Снейп никогда не поддастся на грязный шантаж и провокации со стороны женщин, возомнивших о себе невесть что! Где я, по-вашему, должен теперь спать?

— Я так понимаю, соседство с селедкой вас не привлекает?

— С меня хватит того, что придется соседствовать с вами.

— Как насчет той милой леди, что справа от вас?

— Это которая «Леда, ожидающая Зевса»? — Снейп шагнул в роскошно отделанную гобеленами комнату, залитую лунным светом, и критически оглядел пышногрудую женскую фигуру, томно расположившуюся на роскошной кровати с пологом. Фигура мирно спала, уютно подложив под румяную щечку пышный локоток. Северус тяжко вздохнул и осторожно сел на оттоманку у правой стены, пробуя ее на жесткость. Оставшись довольным испытаниями, профессор вытянулся во весь рост и сцепил пальцы на груди:

— Желаю вам неспокойной ночи, мисс Грейнджер. И весьма сильно.

— Нокс, — тихо сказала она. В темноте прошелестела шелковая ткань, скрипнули пружины кровати и сонный женский голос пробормотал: — И вам того же…

* * *

Гермиона взяла очередной лист бумаги из стопки и начала аккуратно складывать его, прикусив от усердия кончик языка.

— Скажите, мисс Грейнджер, я вот уже пару месяцев наблюдаю за вами и все пытаюсь понять: это у вас хобби такое? Вы, как домой приходите, сразу же беретесь за рукоделие. Пить-есть не надо? Или позаниматься зельями на досуге, например? Нет?

— Ну, вы же не собираетесь мне помогать. Вот я и пошла другим путем, — она продолжила свое занятие, не обращая внимания на профессора, изо всех сил гремящего склянками с картины.

— Это каким же? — заинтересованно вытянул шею Снейп. — Вы отказались от своей дурацкой затеи? Может быть, тогда снимете заклятье, и мы разойдемся как в море корабли? Я даже обязуюсь никому не рассказывать о том, что у вас имеется нижнее белье в горошек.

— Вы… да вы!.. — задохнулась от возмущения Гермиона.

— Да, — скромно согласился Северус. — Это я. С волками жить… Дышите глубже, мисс Грейнджер, вы нужны мне живая, хотя, возможно и не совсем здоровая.

— Между прочим, это очень дорогое белье!

— Не знаю, на нем не написано, — ухмыльнулся профессор и вернулся к перекладыванию с места на место пробирок. — Вы в следующий раз ценник оставляйте или еще лучше — чек, чтобы все оценить по достоинству могли.

Гермиона зыркнула на картину, медленно, но верно заливаясь румянцем. Пальцы ее дрожали, но не прекращали свою работу. Оставалось лишь расправить «голову», «хвост», раздвинуть крылья… Она поднесла поделку к губам, дунула… и на стол уселась маленькая бумажная птичка. Снейп с любопытством проследил за тем, как мисс Грейнджер отправила ее в круглую шляпную коробку:

— Я никогда и подумать не мог, что когда-нибудь увижу вас предающейся столь бесполезному занятию.

— Оно не бесполезное, — Гермиона поморщилась, разгибая спину и держась за поясницу. — Есть такая древняя японская легенда о том, что если сделать тысячу бумажных журавликов, то твое самое заветное желание сбудется… ориката…

Ее тихий голос едва долетал до ушей профессора. Он почти с жалостью смотрел на тонкий девичий профиль:

— Гермиона, это ненаучно. Вы же взрослая, умная ведьма и должны понимать элементарные вещи.

Она встретилась взглядом с черными глазами. Северус отвернулся. И пошел к двери:

— В любом случае, сделаете вы тысячу журавликов или миллион, в результате заработаете лишь мозоли на пальцах. Лучше идите в лабораторию и займитесь наконец учебой!

Дверь за Снейпом захлопнулась, картина закачалась, и по комнате пронесся легкий ветерок. Мисс Грейнджер положила себе на ладонь очередного журавлика, подняла руку и, глядя на него снизу вверх, прошептала:

— Когда пройдет зима… и тысячу журавликов я сделаю сама.* * *

Растрепанная Гермиона со свечой в руках, одетая в длинную, до пят фланелевую рубашку, напоминала маленькое привидение. Весьма несимпатичное и очень-очень злое. Она стояла перед картиной, на которой мирно отдыхали профессор с Ледой и многозначительно откашлялась:

— Гм-гм!

Северус приоткрыл один глаз:

— И чего же вам не спится-то, а?

— Профессор, я должна сделать весьма важное и ответственное заявление, — свеча дрожала в ее руках, расплавленный воск капал на запястье, но Гермиона этого не замечала. Лицо ее, освещенное колеблющимся пламенем, перекосила гримаса отчаяния. Снейп сел. — Профессор, вы храпите!

— Где? — ошалело заморгал он.

— Да здесь же, — топнула босой пяткой мисс Грейнджер. — Я больше так не могу. Никогда не думала, что портреты — храпят. Я даже не знала, что вы обязательно должны спать лежа. Все остальные как-то умудряются делать это в том положении, в котором их нарисовали. И только вы лежите и храпите мне тут над ухом каждую ночь!

— А вы считаете, что если лишили меня права на свободное передвижение — единственное, оставшееся у меня в этом мире, так я не должен пользоваться элементарными удобствами? — медленно закипал Северус. — Да, я не желаю спать стоя, словно старый боевой конь! И вообще, я вам не доверяю — мне еще ни разу в жизни никто не говорил, что я храплю! Вы просто хотите выжить меня из своей спальни с этой чудной оттоманки и лишить соседства моей Спящей красавицы!

— Конечно, она-то не живая, и ей абсолютно все равно, чем вы там занимаетесь! И кто бы вам сказал о храпе? Да с вашим характером женщины, скорее всего, от вас при жизни шарахались как от огня!

— Кто бы говорил! Синий чулок! От вас даже рыжее чудовище сбежало! Где этот уродец?

— Глотик у родителей! Он нуждается в ласке и заботе! А меня почти никогда дома не бывает!

— Я вообще-то имел в виду Уизли… И я тоже нуждаюсь в заботе! Живу в условиях полнейшей антисанитарии! Вы когда в последний раз мою рамочку протирали?

— Можно подумать, если я смахну пыль, вы перестанете храпеть!

— Я могу спать на боку, а не на спине!

— Все так просто?!

— Да!

— Шантажист!

— От шантажистки слышу! Маленькая, вредная, занудная девчонка, по которой рыдает Азкабан! Общение с Поттером навсегда испортило вас!

— Мне надо выспаться! Понимаете?

— А мне надо, чтобы вы начали вести нормальный образ жизни! Сначала с утра до ночи пропадаете на учебе, потом приползаете домой и садитесь крутить идиотские бумажки! Зачем вы втемяшили себе в голову эту блажь? Какого Мерлина вам надо становиться Мастером Зелий? Вы талантливая ведьма: вам подвластны чары, трансфигурация и много чего другого! Займитесь этим! Прекратите издеваться над собой! Вы действительно думаете, что, сделав тысячу никому не нужных фигурок, сможете добиться желаемого? Очнитесь! Чудес на свете не бывает!

Гермиона захихикала и уселась на пол. Она утирала слезы рукавом рубашки и истерически всхлипывала.

— Н-не бывает, — икнула она, — вы же волшебник! И не верите в чудеса?

— Я верю в силу магии, а не в ненаучную чушь, да еще и из Японии!

— А там, между прочим, есть весьма сильные волшебники! Они работают с силами духов природы, пользуются магией стихий и животных. Вот, смотрите, — Гермиона пошла из спальни в комнату, порылась в кипе свитков на полке и бережно достала оттуда небольшую книжечку, оплетенную кожаными шнурками. Бумага пожелтела и осыпалась по краям от времени. — Hiden Senbazuru Orikata — самое древнее руководство о том, как правильно складывать оригами.

— Нормальная детская книжка, — Северус перебрался вслед за мисс Грейнджер в картину с лабораторией и теперь заглядывал ей через плечо. — С картинками.

— Много вы понимаете, — она аккуратно перевернула страницу, — помимо этого здесь есть и кое-что еще. Вот, например: в учении сюгэндо число девять считалось священным. Оно озна¬чало сочетание четырех проявлений и пяти первоэлементов, а также окончательное постижение истины в сочета¬нии ее телесного, умственного и духовного компонентов. В этой цифре вообще заключено нечто мистическое: у кошки девять жизней, девятка базируется на числе три и означает ангельские хоры и девять космических сфер средневековой картины мироздания, девять чинов ангельских, девять месяцев беременности, девять кругов ада, девять дней поминовения, девять муз. Сумма цифр, образованная после умножения числа девять на другое, будет всегда числом девять.

— То есть вся эта абракадабра должна помочь вам стать Мастером Зелий? Упражнения в нумерологии и арифмантике? — Северус с сожалением смотрел на спутанные каштановые волосы, блестящие глаза и монашескую ночнушку. — Мужчину вам надо, мисс Грейнджер, чтоб смог ума вложить. Чтоб вы забыли про всякие глупости и стали нормальной женщиной. Чтобы некогда было выдергивать из теплой постели старых, усталых профессоров. И почему я портрет? Мало, мало назначал я вам отработок в свое время! И зря! Лучшая ученица школы! Пороть вас надо! А ну марш спать! И чтобы завтра же порядок случился в этом сарае! Лучше бы заклинания для домохозяек освоила!

Когда Гермиона с приглушенным писком скрылась за дверью спальни, Снейп расправил грозно нахмуренные брови, ухмыльнулся и, потирая ладони, направился к двери в глубине нарисованной лаборатории:

— Где там наши сонные гриффиндорцы? У вас еще не было учебной боевой тревоги? Героический директор идет к вам!

* * *

— Что бы это значило? Вы перешли в режим жесткой экономии? — профессор скептически осмотрел маленькое черное платье, ладно облегающее фигурку Гермионы. Лакированные туфли на шпильке сделали ее выше и стройнее, а ноги в шелковых чулках, казались невероятно длинными и бесконечно манящими. Она собрала волосы в высокую прическу так, чтобы мягкие локоны с нарочитой небрежностью спадали на шею. Гермиона крутилась перед огромным зеркалом, трансфигурированным ею из шпильки для волос:

— Вам нравится? Я отдала за него почти сто фунтов!

— Вас нагло обманули, — Северус забарабанил пальцами по краю рамы. — И что вы теперь собираетесь делать в таком виде?

— Думаю последовать вашему совету и найти себе мужчину. Он, кстати, сейчас за мной зайдет.

— Я его знаю?

— Нет, — лучезарно улыбнулась Гермиона, — это весьма приятный молодой человек. Японский маг. Мы познакомились с ним на… неважно, где мы встретились. Самое главное, кажется, я интересую его не только в качестве собеседницы, несмотря на то, что я, как вы выражаетесь, «синий чулок».

— Буду весьма признателен, если вы перестанете слушать всякий вздор, который я вам говорю, и взглянете правде в глаза: вы — девушка.

— Неужели?

— Во всяком случае, в таком виде вы никуда не пойдете, — категорично заявил профессор и скрестил руки на груди.

— Это почему еще?

— Потому что ни одна приличная ведьма в подобном виде из дому не выйдет. А ни один приличный мужчина не станет с серьезными намерениями ухаживать за девушкой в ТАКОМ платье.

— Вы с ТАКИМИ нотациями похожи сейчас на Молли. Она тоже постоянно охает, что, если у девушки видно коленки, значит больше в ней смотреть не на что. Мне надо ходить в парандже, и пусть все восхищаются моим мозгом — ведь это самое привлекательное, что во мне есть?

— Мужчины не уважают женщин, которые на первое свидание одеваются так, словно приглашают сразу же забраться к ним под юбку. Ведь это приглашение, не так ли, мисс Грейнджер? — вкрадчивый голос профессора мурашками пробежался по ее коже.

— Это красиво, модно и элегантно, — Гермиона сглотнула и отвернулась от яростного взгляда зельевара. — И далеко не у всех мужчин возникают в голове такие похотливые и неприличные мысли как у вас.

— Не переживайте — возникнут и еще как! Как только этот придурок увидит вашу осиную талию, — она поежилась, — краешек кружевной резинки чулка, выглядывающей из-под платья, — Гермиона безуспешно попыталась опустить узкий подол юбки пониже, — и этот бесстыдный вырез, заглянув в который вас можно обозревать всю — от груди до трусов!

Вкрадчивый тон Снейпа не оставлял сомнений в том, что он взбешен до крайности.

— Я уже достаточно взрослая женщина и боюсь, что не вам решать, в каком виде мне идти на свидание!

— Да вам в подобном наряде даже палочку будет некуда деть!

— Хороший аргумент. Еще будут?

— Что ж, в таком случае не смею вас задерживать. Да и мне здесь больше делать нечего, — холодно откланялся профессор.

— Нет, вы только посмотрите на него! — Гермиона изящно отставила ножку и подбоченилась. — Сначала говорит, чтобы я нашла себе мужчину, а потом пытается обозвать меня шлюхой!

— Заметьте, не я это сказал, — одобрительно кивнул Северус. — Самокритичность — это то, что я всегда ценил в женщинах. Можно весьма неплохо сэкономить, когда запросы не слишком велики. Взрослая нашлась! Девчонка!

— Издеваетесь? — она, казалось, рассердилась уже по-настоящему. — Вы хоть знаете, сколько мне лет?

— Какая разница? Восемнадцать, двадцать — случайные связи пагубно отразятся на вашей учебе! И журавлики! Вы совершенно забыли о них! Представьте себе: забросите их — и все! А как же мечта? Как же все труды, которые вы потратили? Сколько их уже? Двести, триста?

— Шестьсот двадцать пять… — она устало присела на край кровати, и поникла. — Мне все надоело. Просто-напросто надоело. Вы даже не представляете себе, насколько я устала. Я хочу тепла. Хочу, чтоб меня любили. Это слишком много?

— Послушайте, — он подошел к самому краю картины и присел на корточки, пытаясь заглянуть ей в лицо. Она подняла глаза.

— Гермиона-сан! — раздался стук. — Вы позволите?

Северус отшатнулся.

— Черт, — Гермиона заглянула в зеркало, пытаясь стереть разводы туши под глазами. — Хикэру, заходите, я сейчас!

Она поспешно скрылась за дверями ванной комнаты, находящейся в углу спальни, а профессор поспешил в картину с лабораторией.

Входная дверь тихонько отворилась, и через порог гостиной-библиотеки-кабинета шагнул улыбчивый молодой человек:

— Спасибо за приглашение, гайдзин… — пробормотал он, цепким взглядом окидывая помещение. Юноша был высок, строен до худобы, что совершенно не портило, а придавало своеобразное очарование его фигуре, облачённой в строгий черный сюртук военного образца, больше похожий на приталенное пальто до пят. На голове посетителя ярким пятном выделялись серебристо-белые волосы, сквозь рваную челку из-под пепельных бровей в сторону Северуса сверкнули желтые глаза, а обветренное лицо расплылось в сияющей улыбке, — Ёкай-дух-с-картины! Я много слышал о подобных, но ни разу не видел. Тебе там не одиноко?

— Тут заскучаешь того и гляди, — процедил Снейп, глядя как гость, сцепив сзади руки в замок, обходит комнату, с интересом рассматривая книги и свитки, которыми были завалены полки шкафов. — Это вы забили ей голову японской мистикой? Хикэру?..

— Позвольте представиться — Хикэру но Осорэ, — отвесил церемонный поклон молодой человек, оскаливаясь. — Ты ее родственник?

— А что, разве наше фамильное сходство не очевидно? — Северус повернулся в профиль, демонстрируя крючковатый нос и прямые черные пряди волос, уныло свисающие вокруг лица.

— Тогда… — юноша внезапно замер, словно зверь, почуявший добычу. Он впился взглядом в старую потрепанную книжицу об оригами, лежащую на полке. Острый нос его, словно принюхиваясь, приблизился к пожелтевшим страницам. Хикэру облизнулся и протянул руку, но едва успел он дотронуться до шнурков, стягивающих бумагу, как воздух огласило визгливое поскуливание и гость запрыгал на одной ноге, дуя на обожженную ладонь.

Снейп хмыкнул.

— Тебе весело? — зашипел блондин. — Может быть, ты хочешь позвать Гермиону-сан? Чтобы она присоединилась к нашей дружной компании?

Хикэру поднял тонкую холеную руку с безупречным маникюром. Ногти начали быстро расти, хищно заостряясь. Зрачки превратились в точку и исчезли совсем. Небрежным жестом юноша откинул челку со лба и аккуратно провел загнутым когтем по краю картины, оставляя глубокий разрез:

— Меньше знаешь — крепче спишь… Она ведь так любит спасать мир… Дадим ей такую возможность? Только кто потом будет спасать ее? Гермио-она-а… наверное надо погромче?

Снейп не следил за тем, как с тихим скрипом рана на холсте становится все длиннее. Он прислушивался к тишине спальни за закрытой дверью. Северус сглотнул, заглянул в расплавленное золото глаз японца и прохрипел:

— Не надо…

— Не надо, так не надо, — легко согласился Хикэру, усаживаясь на стул. Когти втянулись, а золотистое мерцание глаз уступило место нормальному желтому цвету. Японец небрежно положил ногу на ногу, сверкая лакировкой на остроносых ботинках. — Ты будешь молчать. А она будет жить. Пока.

— Зачем она вам? — гость не удостоил Снейпа ответом, щелкнул пальцами, и стены покрылись инеем. Книги запорхали по комнате, шелестя страницами, свитки и листки с записями закружились в потоке воздуха, сворачивающегося в торнадо. Содержимое шкафов со свистом проносилось мимо Северуса.

— Зачем!? Почему — она!? — кричал Снейп, пытаясь перекрыть шум ветра.

— Она забавная. Люди давно перестали интересовать меня как вид. Кстати, скажи ей, что эту книгу нужно подарить. Мне, например. Потому что я такой замечательный, милый и очень-очень симпатичный. И не надо со мной шутить, Ёкай-дух.

Смерч, кружащийся по комнате, добрался до большой шляпной картонки, сорвал с нее крышку и сотни белых птиц взмыли к потолку. Хикэру удивленно приоткрыл рот. Один из журавликов опустился на подставленную ладонь, и маг поднес его к глазам. Втянул носом воздух и, словно дирижер взмахнул руками. Все стихло. Книги осторожно опустились на свои места, картонка закрылась, стены оттаяли, а молодой человек снова спокойно сидел, покачивая ногой, любуясь безупречными стрелками на брюках.

— Прошу прощения, что заставила вас ждать, — вошедшая Гермиона нервно поправляла длинное черное платье. Она неуверенно улыбнулась юноше, вскочившему со стула. Японец галантно склонил голову:

— Такую женщину можно ждать вечность, — тихое рычание со стороны картины было проигнорировано. Хикэру взял Гермиону за руку и коснулся губами ладони, исподлобья наблюдая за реакцией. Она судорожно вздохнула и застыла.

— Не делайте этого, — Северус стоял у самой рамы, казалось, еще шаг и он вывалится в комнату.

— Это всего лишь обед, — желтоглазый волшебник все еще держал Гермиону взглядом.

— Конечно, — согласилась она. Накинула на плечи кружевную шаль и взяла Хикэру под руку.

— Я согласен, — Снейп стиснул кулаки. — Вы слышите, мисс Грейнджер? Я помогу вам. Вы станете Мастером Зелий, самым лучшим, самым… Черт бы все побрал! Вы слышите меня?!

Не оборачиваясь, она на мгновение задержалась на пороге. Молодой человек наклонился и слегка дунул ей в затылок. По напряженной спине Гермионы прошла волна дрожи. Хикэру положил ей руку на талию, взглянул через плечо на Северуса и подмигнул. Дверь тихо затворилась. Снейп выругался, смахнув со стола колбу. Она с жалобным звоном разлетелась о стену лаборатории. Он бессмысленно уставился на бурую жижу, медленно стекающую по каменной кладке.

* * *

— Спите, да? — заплетающийся голос Гермионы вырвал профессора из раздумий. Она стояла перед ним, слегка покачиваясь, размазывая по лицу тушь. — Вот вы все спите и спите, а я тут стою…

— Одна? — уточнил он, едва сдерживаясь.

— С бутылкой, — хмыкнула Гермиона и, выпятив нижнюю губу, сдула кудряшки со лба.

— Что… что случилось? — Снейп постарался не сорваться на крик, вглядываясь в темную фигуру, бредущую к столу.

— Ничего, — она плюхнулась на стул и попыталась пожать плечами. — Ни-че-го!

Мисс Грейнджер разгребла местечко на столе, заваленном бумагами, и уронила голову на руки:

— Ну, почему? А? У меня маленькая грудь? Нет талии? Ужасные волосы? Или я тощая? И ноги кривые?

— Это он вам так сказал? — приподнял Северус правую бровь, внезапно успокоившись.

— Не важно! — она шмыгнула носом. — Вы должны говорить наоборот.

— Мисс Грейнджер, вы пьяны?

— Совсем чуть-чуть… капельку, — Гермиона отхлебнула из бутылки, которую все еще продолжала нежно обнимать. — Так что можно сказать, что я совершенно трезва. Если вычислить в процентном отношении долю этилового спирта к массе тела и умножить на количество производных…

— Идите отдыхать.

— Нет, ну раз в жизни встретила милого обаятельного парня, который не смотрел мне в рот, а заглядывал гораздо ниже… — она подперла щеку кулаком и уставилась в одну точку.

— И что? — осторожно подтолкнул ее Снейп.

— Может быть, со мной что-то не так? — пропустила Гермиона его реплику мимо ушей. — Чего я жду? Глупые мечты и дурацкие надежды… кретинка.

— Не расстраивайтесь, мисс Грейнджер, у каждой девушки есть свой личный принц — единственный и неповторимый. Вот и ваш сейчас сидит где-нибудь, гриву белому коню расчесывает. А потом как поскачет… как помчится.

— Сдается мне, что конь-то, может, и прибежит. А принц так и будет стоять и чесать еще чего-нибудь. Это судьба.

— Прекратите. Сидите тут пьяная в хлам и жалеете сама себя. Вам больше нечем заняться? Проспитесь. Уверяю вас, что после этого в жизни опять появятся краски, и она снова приобретет смысл. У вас все еще впереди. И любовь, и счастье. Вы слишком молоды, чтобы растрачивать себя на неизвестно кого просто так — из любопытства или назло мне и всему миру. Как он вас отпустил?

— Ну… — задумчиво протянула она. — Я предложила ему остаться друзьями.

Снейп фыркнул:

— Да, между друзьями секса обычно не очень много. Потому-то настоящих друзей — единицы. Хотя бывают и счастливые исключения.

— Это кто это у вас такой исключительный?

— Не важно. Так что все-таки произошло?

— Я что, перед вами отчитываться должна? — сонно удивилась Гермиона. — Вы мне кто — мама или папа?

— Я вам весьма злой профессор Снейп. Который теперь живет вместе с вами и может здорово отравить вам существование. Продолжим?

— Продолжим. А что вы мне сделаете? Ну, если я не скажу?

— Могу стихи декламировать. Шелли и По. А вот если вас придется долго уговаривать, я начну петь. Биттлз. Предупреждаю, у меня нет слуха, голоса, чувства ритма и меры. Зато получается весьма душевно.

— Мы пошли в Royal Garden — Хикэру там остановился.

— Дальше.

— Потом мы поужинали в местном китайском ресторанчике. Меню оглашать нужно?

— Это можно опустить, — смилостивился Северус.

— А потом он целовал мне подушечки пальцев, смотрел в глаза и называл «Гермиона-сан», — она мечтательно прикрыла веки.

— И?!

— И мы пошли к нему в номер.

— Черт бы вас побрал, мисс Грейнджер!

— Мы целовались…

— Дьявол…

— У него волшебные руки…

— Мерлиновы подштанники!

— И губы…

Северус пнул пустой котел, и он прогремел через всю лабораторию.

— А потом я сказала, что уже поздно.

— Что?

— Ничего, — Гермиона мрачно отхлебнула из бутылки. — Сказала, что меня мама ждет. И папа тоже. И портрет занудный. А он обиделся.

— Могу себе представить. На самом интересном месте…

— Потом обиделась я. А вы знали, что на японских волшебников наша магия не действует? — жалобно поинтересовалась она. — Я вот тоже не знала.

— Что он с вами сделал?

— Да ничего он со мной не сделал. Эти пятизвездочные номера гостиниц просто таки утыканы бутылками с шампанским, — дикий хохот Снейпа напугал Гермиону так, что она почти проснулась и в панике уставилась на хохочущего Снейпа: — Я оказала ему первую помощь!

— У меня не возникло ни малейших сомнений в том, что вы не бросили его там на произвол судьбы, — он вытирал слезы.

— Вот не буду больше ничего вам рассказывать, если это так смешно, — надулась она и попыталась вытрясти из бутылки последние капли.

— Больше и не надо. Идите спать.

— Заботливый профессор Снейп, — Гермиона покачала головой и хихикнула. — Мне же никто не поверит. Вы меня еще в кровать уложите. И колыбельную спойте.

— Какого они обо мне, однако, плохого мнения.

— Зато верного.

Она скинула узкие туфли, подобрала подол платья и поплелась в спальню. Северус перебрался вслед за ней на картину с натюрмортом.

— С тех пор, как вы умерли, профессор, вы стали гораздо добрее, — бормотала Гермиона, пытаясь стащить покрывало с кровати. Сдавшись в неравной борьбе с оказывающим сопротивление куском шотландки, она упала поверх него, пытаясь непослушными пальцами натянуть край свисающего на пол пледа на себя.

— В некотором роде я — не совсем он, — тихо проговорил Снейп. — Это как отражение в зеркале: вроде все на месте, а на самом деле — плоское и ненастоящее. Посмертная маска. Прощальная гримаса магии. Отпечаток.

Гермиона закуталась в покрывало, свернулась калачиком и закрыла глаза:

— Спокойной ночи, профессор. И вашему отпечатку — тоже.

— Профессор Снейп погиб, мисс Грейнджер. Давно. Насовсем. Я еще помню, как он умирал. Помню вас, Поттера… помню боль. Жуткое в своей безнадежности желание жить. И темноту. И всё. Дальше абсолютно бессмысленное и бесполезное существование в виде движущейся и говорящей картинки. Я бы предпочел спокойно сгнить в земле. Это слишком жестоко — наблюдать за тем, как жизнь проносится мимо, словно в окне Хогвартс-экспресса. И никуда с этого поезда не сойти, потому как остановок не предусмотрено, а двери и окна не открываются.

Северус посмотрел на посапывающую Гермиону, смежил веки и устало откинулся, опершись о раму:

— Какого черта думать и чувствовать, чтобы стоять и не иметь элементарной возможности защитить… уберечь. Спите, мисс Грейнджер, спите. Хорошо, что портреты не седеют. Она предложила демону дружбу! Мерлин, я даже ничуть не удивлюсь, если он согласился.

* * *

— Пить… — прохрипела Гермиона. Вернее, хотела прохрипеть. В узкие щелочки глаз едва проникал свет из небольшого окна. Ее кто-то душил. Отчаянно брыкаясь, она попыталась вырваться из смертельных объятий. Борьба за жизнь окончилась зубодробительной встречей с полом. Кое-как выпутавшись из складок пледа, Гермиона попыталась принять сидячее положение. Положение приниматься не желало, что окончательно вывело ее из себя и из равновесия. Волосы, торчащие дыбом, складки на щеке, разводы туши вокруг глаз и помятое, словно изжеванное, платье — профессор откашлялся и бодро поприветствовал бывшую ученицу

— С добрым утром, мисс Грейнджер. Вы сейчас похожи на выхухоль. Не совсем точно помню, что это такое, но слово очень подходит.

— Господи, что ж вы так орете-то свои комплименты, — поморщилась она и сделала еще одну отчаянную попытку подняться: уцепилась за край прикроватной тумбочки, рывок — комната завертелась у нее перед глазами и, зажимая рот ладонями, Гермиона ринулась в ванную.

Спустя полчаса она выползла оттуда бледная, дрожащая, с волосами, еще влажными после купания.

— Совсем плохо? — поинтересовался профессор у нырнувшей под одеяло мисс Грейнджер.

— Невыносимость бытия в легкой форме, — пробормотала она из глубин уютного кокона. — Если меня будут спрашивать, скажите, что я умерла.

Снейп скривился, прислушался к ее выровнявшемуся дыханию и пошел в лабораторию.