Трилогия «Соперница» (гет)

— Прогоняем ещё игру. Слабо. Очень слабо. Меньше двух недель до матча, а вы квоффл в футе друг от друга поймать не можете. Живо по местам! — разразившись гневной тирадой после очередного неудачного паса, Маркус дунул в свисток, подгоняя команду.

Остальные игроки ничего не ответили своему капитану, но, размяв плечи, вновь оседлали мётлы и взмыли в небо. Флинт последовал за ними и подбросил мяч как можно выше. Субботняя тренировка с самого утра привела слизеринца в плохое расположение духа. Парень ещё не сообщил команде о своём отчислении, и его тяготила мысль о том, что все его усилия как капитана за эти два месяца могли уйти впустую.

Маркус гонял команду на поле около двух часов и отпустил, только когда его товарищи наконец проснулись и отыграли в полную силу. Устало потерев переносицу, Флинт на несколько секунд зажмурил глаза, вдыхая холодный осенний воздух. Парень поудобнее перехватил метлу и, левитируя перед собой сундук с мячами для квиддича, направился к одному из амбаров, расположенных недалеко от поля. Оставив там инвентарь, он расписался в журнале тренировок, поставив неаккуратный росчерк рядом с фамилией, и, закрыв амбар на ключ, поспешил в замок.

По пути слизеринец догнал свою команду, и они молчаливой процессией дошли до гостиной. Маркус устало ввалился в комнату шестикурсников и принялся стягивать с себя квиддичную форму.

— Для именинника ты сегодня совсем не в духе, — заметил вошедший следом за Флинтом Терренс.

Маркус, не отвечая, достал из тумбочки ванные принадлежности и также молча вышел из комнаты, оставив шестикурсников в недоумении. На его счастье, единственный на мужскую часть общежития душ не был оккупирован остальными членами команды, поэтому слизеринец поспешно скинул с себя нижнее белье и встал под горячие струи воды. Он провёл так несколько минут, закрыв глаза и размышляя о последних днях. Его беспокоило состояние Эмили, которая уже больше суток не приходила в себя. Флинта к ней не пускали, не сообщали никаких деталей относительно рейвенкловки, и отсутствие хоть какой-нибудь информации тяготило парня больше всего. Будет крайне скверно, если она не выкарабкается из комы. Без неё они имели гораздо меньше шансов противостоять бывшим Пожирателям с одной стороны и магглолюбцу Дамблдору — с другой.

Отгоняя мрачные мысли, парень встряхнул головой, разбрызгивая воду по изумрудным стенам душевой. Наскоро помывшись, Маркус обернулся полотенцем и поднялся в комнату. Хиггс тут же поспешил в освобождённый душ, а остальных его сокурсников уже не было. Парень наложил на себя осушающие чары, переоделся и двинулся на обед.

В Большом Зале он в первую очередь оглядел стол Рейвенкло. «Ещё не выпустили. Лишь бы до Святого Мунго дело не дошло. Сколько ж она там стихийки выплеснула, что её так накрыло?» — размышлял слизеринец, пробираясь к своему обычному месту.

— С совершеннолетием, старик, — одобрительно похлопал Маркуса по спине Робин МакАлистер, когда Флинт перекинул ногу через скамью. — Проставляешься сегодня?

— Да, всё в силе, — прохладно ответил парень, накладывая себе в тарелку макароны и несколько сарделек.

В свете последних событий праздновать семнадцатилетие не было настроения. Всю вторую половину вчерашнего дня Флинта допрашивали и снимали цепочку последних заклинаний с палочки. Применять легилименцию к парню было официально запрещено, хотя Маркус не сомневался, что Дамблдор свободно владел этим искусством и не преминул его проверить. Слизеринец был уверен в своей невиновности, поэтому даже не пытался ставить окклюментные щиты, которые в любом случае спали бы под натиском опытного мага. Доказать причастность слизеринца к произошедшему с Поттер не удалось, как и не было полной уверенности в его непричастности: против Флинта играло присутствие на башне только их с Эмили следов. Поэтому его оставили в Хогвартсе до окончания расследования, которое откладывалось до пробуждения рейвенкловки.

«Да чтоб этого Дамблдора... Тут едва ли не покушение на жизнь, а даже авроров нет. Хм... или он полагает, что цель нападающего — только Эмили, и тот посчитал, что она погибла? Да кому ж это всё-таки нужно...» — Маркус рассматривал различные версии, доедая обед, но так и не смог выявить хотя бы первоначального подозреваемого.

— Эй, ты сегодня сам не свой, — вновь отвлёк его МакАлистер. — МакГонагалл что-то страшное придумала? Вроде даже баллов не лишили. А с Поттер там что?

Но Маркус лишь неопределённо качнул головой и вышел из-за стола, бросив на тарелку использованную салфетку. Его начинало раздражать всё вокруг, в том числе и потому, что он ещё не поговорил нормально с Робертом по поводу его погибшей совы. В пятницу они виделись только в кабинете Дамблдора, но рейвенкловца отпустили гораздо раньше, задав несколько уточняющих вопросов. До намеченной вечеринки в честь совершеннолетия оставалось ещё много времени, и Флинт отправился на поиски друга.

Присев на скамью в одной из ниш в стене, он достал небольшое зачарованное зеркало в квадратной оправе:

— Роберт Хиллиард. Приём-приём, змея вызывает орла. Приём, — в своей привычной манере Маркус произнёс позывную фразу.

Зеркало слегка запотело, а по его поверхности пробежала мелкая рябь. Флинт подождал с минуту, ожидая ответа. Парень уже собирался прервать связь и попробовать заново, как в зеркале появилось хмурое лицо Хиллиарда:

— Да, я тут. Привет, Флинт. С днюхой тебя, — бесцветным голосом произнёс рейвенкловец.

— Ты где? Пить сегодня будем. Заодно сову твою помянем, — Маркус говорил ровным тоном, слегка ухмыляясь в попытках разрядить обстановку.

— Я у... — взгляд Роберта метнулся поверх зеркала и вновь вернулся к собеседнику, — я у Хагрида. Он говорит, ты можешь прийти, хочет про Поттер узнать.

— Окей, скоро буду, — едва Маркус ответил, как Роберт отключился.

Слизеринец с досадой сложил зеркало в сумку, недоумевая, что Хиллиард забыл у полувеликана, и двинулся к подземельям за тёплой мантией.

Добравшись до хижины лесника через полчаса, он отбил быструю дробь по двери.

— А, вот и ты. Заходи, заходи, — под громкий лай Клыка Хагрид отворил дом, впуская Маркуса. — Ну и деньки, а? Кто бы мог подумать... Прямо на Хэллоуин...

Флинт прошёл к дубовому столу и, обменявшись рукопожатием с Робертом, взобрался на высокий стул. Слизеринец смотрел на друга, но тот старательно отводил взгляд и смотрел на дно своей кружки.

— Ну что, Маркус, рассказывай, как там Эмили. Роберт, вон, не знает ничего, говорит, ты очевидец. А я ж, это, переживаю.

— Да что рассказывать. Я нового-то ничего не скажу. По всей школе уже детали разнесли, — уклончиво ответил слизеринец, не желая обсуждать события той ночи с Хагридом.

Роберт с шумом поставил свою кружку на стол и, не глядя на слизеринца, произнёс:

— Она в порядке?

— Я не знаю, меня к ней не пускают. Тебе как старосте что сказали?

— Знаю только про кому, но жизни ничего не угрожает. За пятницу домашку узнал, список дам ей потом. Почему тебя подозревают? — в лоб спросил Хиллиард, подняв наконец взгляд на друга.

— Неужто думают, что это ты, Маркус? Кому это такое в голову пришло? — всплеснул ручищами Хагрид.

— Это вообще глупо вышло. Я забирал Тару — это его сова, — на всякий случай пояснил Маркус, кивая в сторону Роберта, — с башни, а в коридоре встретил Квиррелла. Он почему-то подумал, что я тренировал Смертельное на сове, а МакГонагалл уже довела до идеи о том, что я мог и на Эмили напасть. Абсурд же.

Роберт уронил голову на руки, закрыв ими лицо.

— Роб, я этого не делал, — тихо, но твёрдо произнёс Маркус. — И я понимаю, что ты чувствуешь.

— Да, я знаю. Катрина, конечно, не сова, но Тара...

— Я понимаю, — повторил Флинт, с трудом сглотнув от накатившей тоски. — Идём, Роберт, прогуляемся.

Грустно кивнув в ответ, рейвенкловец допил свой чай и, утерев губы рукавом джемпера, начал собираться.

— Парни, вы, это, ну... держите меня в курсе дела, лады? — грузно встал Хагрид, чтобы проводить гостей.

— Спасибо за чай, — протянул Роберт, отворяя дверь.

Первые несколько минут, что они шли к озеру, Флинт и Хиллиард молчали, лишь хруст подмёрзших ноябрьских листьев под ногами нарушал тишину. Маркус не торопил друга, потому что помнил, как сам не разговаривал с ним после смерти сестры. Слизеринец просто шёл рядом и думал о своём. Он готовился к тому, чтобы сегодня объявить команде и остальным друзьям о своём отчислении. Необходимо было обсудить и то, кто возьмёт на себя шефство над Эмили вместо него. Это было крайне плохим исходом: Флинт понимал, что остальные слизеринцы видят в ней только Освободительницу и ждут от первокурсницы чего-то великого уже сейчас. Сам же Маркус за прошедшие недели изучил Эмили достаточно хорошо, чтобы понять, что на данный момент Поттер не готова была не то что диктовать свои порядки, а даже заявить о себе как о сильном противнике. Но, несмотря на это, парень интуитивно чувствовал, что девочка ещё покажет себя и вся затеянная кампания окажется успешной. Своей интуиции Маркус доверял, а воздушная подушка, сотворённая Поттер, только добавляла уверенности в наличии у девочки чего-то мощного. К тому же слизеринец разглядел в ней родственную душу — в каком-то смысле Эмили действительно была для него заменой погибшей сестре. «Парни засмеют... Привязался к одиннадцатилетке. Чёрт, как же паршиво всё складывается...» — они с Робертом уже сидели под излюбленным учениками деревом, и Маркус, откинувшись на его ствол, предавался размышлениям.

Спустя несколько минут Роберт наконец заговорил. Парни перекидывались ничего не значащими фразами: об учёбе, о придурке Вуде и несправедливой МакГонагалл, о грядущей игре и том, кто заменит Флинта. Через некоторое время они, изрядно замёрзнув, двинулись в замок.

* * *

Эмили лежала на боку на одной из больничных коек и мерно дышала. Девочка открыла глаза, осознав, что проснулась, и прислушалась. Кругом было тихо, только гулко отдавались чьи-то шаги в коридоре. Рейвенкловка попыталась осмотреться, обнаружив себя не в привычной кровати с небесно-синим балдахином, а в более мягкой постели, вокруг которой белела высокая ширма. Едва попытавшись поднять голову над подушкой, Эмили издала протяжный стон: мышцы шеи и пресса мгновенно отозвались тянущей болью, отчего пришлось вернуть голову на небольшую плотную подушку. «Что произошло? Как всё болит...» — девочка попробовала мысленно вернуться на несколько часов назад. В голове было настолько пусто, что она не сразу вспомнила падение с башни и зелёный луч заклятия, который едва не попал в неё.

Осознание приходило медленно, но с каждым мгновением Эмили становилось всё страшнее. «Я могла умереть! Господи... С ума сойти... Умереть! Я... Я... Боже. Меня хотели убить...» — холодные мурашки побежали по всему телу, а накативший страх перед убийцей пробирался в самую душу. Эмили с усилием перевернулась на спину, издав очередной стон боли: мышцы ныли так, словно она тренировалась несколько часов подряд. Ощущения напоминали особо плодотворный урок физкультуры, после которого отнимались все части тела, но были острее в несколько раз: не было никаких сил поднять даже палец.

— Иду, иду, иду! Потерпи, девочка моя, — раздался с другой стороны ширмы знакомый женский голос, а затем послышались быстрые семенящие шаги.

Вскоре в поле зрения оказалась мадам Помфри, которая, поставив на тумбочку рядом с койкой поднос с многочисленными склянками, быстрыми движениями палочки принялась снимать медицинские показания с девочки.

— Ох, очнулась! — произнесла женщина. — Хвала Мерлину, жива! А на ноги мы тебя поставим, даже не переживай. Ты с башни упала, помнишь? Нет, не кивай головой! Моргни глазками. Умница. Всё цело, ты ничего не сломала, только без сознания пролежала почти двое суток. Нет-нет, ничего не говори, не двигайся, не вставай — будет больно. Из-за магического выброса повреждена мышечная ткань. Я каждые три часа вкалываю тебе зелье для восстановления. Несколько дней ещё здесь побудешь. Но главное, что ты наконец пришла в себя. Ох, Мерлин Великий!

Производя разные диагностики, Мадам Помфри тараторила без остановки, предвосхищая многие из вопросов пациентки, чтобы той не приходилось говорить через силу. Но мозг Эмили ещё продолжал пробуждаться, отчего девочка восприняла речь доктора фрагментарно. До её сознания дошло главное: она жива и у неё ничего не сломано. От этой мысли стало чуточку легче и захотелось рассмеяться, но мышцы живота тут же зашлись болезненной судорогой, так что Поттер издала лишь ещё один стон. Целительница тем временем продолжала:

— Т-ш-ш, сейчас приведём тебя в порядок... — она наполнила шприц содержимым жёлтого цвета одного из флаконов, стоявших на подносе, и ввела его в вену на сгибе локтя девочки.

— М-м-м, — болезненный выдох вырвался из Эмили.

— ...а после к нам зайдёт директор. Он хочет узнать от тебя детали Хэллоуинской ночи, — по тону мадам Помфри Эмили поняла, что та сильно недовольна решением Дамблдора.

Сама же Поттер зацепилась за фразу «Хэллоуинская ночь». Она напомнила девочке о странном то ли сне, то ли видении, в которое она провалилась вместо удара о землю. «Там тоже был Хэллоуин. И я шла через деревню. Когда же это было? Я ведь помню, что было... Я, кажется, шла... да, я шла, чтобы найти кого-то... кого-то очень опасного для меня... О, господи, я хотела его... убить? Нет-нет... Боже, нет... Никогда не было такого. Ведь не было? Что за странные сны... Но ведь я помню... и того испуганного мальчика помню, и дом в конце улицы, и...» — рейвенкловка закрыла уставшие глаза, на которых выброс магии также сказался, и задумалась над чередой странных снов, которые частенько являлись ей по ночам.

После полётов на метле девочке то и дело снилось, что она держится в воздухе только при помощи магии. Она направлялась именно в эту деревню, как Эмили теперь осознала, и всё время сон останавливался на том, что она не могла опуститься на землю, — картинка всегда смазывалась, и не было возможности узнать продолжение. И это не беспокоило бы Поттер — только видение являлось едва ли не каждую третью ночь. Повторение одного и того же раздражало девочку, и вот наконец она получила новый фрагмент, который тоже окончился туманом.

Но самым жутким было то, что Эмили испытывала смешанные чувства, когда пребывала в этих снах. Девочка тщательно отгоняла мысль о том, что собиралась убить ребёнка. Во сне она понимала, что этот ребёнок — Поттер подумалось, что он едва ли двухлетний, — очень опасен для неё, но всё внутри верещало от ужаса перед убийством беззащитного малыша. «Малышки, — мысленно поправила она себя, — в этот раз я вспомнила, что это девочка. А может, это не воспоминание вовсе? Ну, может, это просто мой мозг на что-то так среагировал. Да, скорее всего... Это просто сигналы моего подсознания, как океан и прочее, что мне так часто снится... Ой, начать записывать их, что ли? Может, это поможет мне разобраться в чём-то. Вот бы сонник здесь найти...»

Эмили лежала, не двигаясь, и размышляла об этих видениях: больше ей ничего не оставалось делать в таком состоянии. Некоторое время спустя мадам Помфри ввела в вену содержимое очередной ампулы. На этот раз это была питательная смесь, что оказалось очень вовремя — рейвенкловка, мысленно усмехнувшись, подумала, что и проснулась-то от урчания своего желудка.

Насыщение пришло через четверть часа, а вскоре Эмили почувствовала, что мышцы на лице прекращали ныть. Теперь Поттер могла пошевелить языком и сглотнуть скопившиеся слюни. Через час целительница пришла к ней с очередной проверкой:

— Мисс Поттер, в скором времени вы должны почувствовать, что можете двигать лицевыми мышцами: попробуйте назвать своё имя. Не торопитесь, сильно не напрягайтесь — говорите так, как сможете.

— Э... ми... — начала Эмили; из неё вырвался тихий скрежещущий звук. Дальше она не могла произнести ни слога, не было возможности заставить язык шевелиться ещё раз, а в горле словно образовался ком.

Рейвенкловка нахмурилась и едва заметно качнула головой, чтобы не ощутить новую боль в шее.

— Ничего страшного, детка! Почти получилось — значит, через некоторое время можно звать директора, — Мадам Помфри ввела Эмили новую дозу зелья и скрылась в другой комнате лазарета.

Рейвенкловка вновь осталась одна. Девочка смотрела на верхний край ширмы — это было наилучшее положение для глаз — и пыталась хоть как-то себя развлечь. Ей ужасно надоело лежать: всё тело ныло не только от перегруженных мышц, но и от бездействия и слишком мягкого матраса. В голову не лезло ничего, кроме того сна, но Поттер решила, что нужно вспомнить детали событий перед падением, чтобы рассказать директору.

Она попыталась собрать всю картину по обрывочным образам, а после того, как те более-менее сложились воедино, содрогнулась от ужаса: «Он ведь специально за мной пришёл... Кошмар! И как я додумалась прыгнуть? Поверить не могу... Птицу жалко. Как же мне повезло, что она там оказалась». А после к Эмили пришло осознание того, что это существо в плаще, которое хотело её убить, возможно, ещё не найдено. «Что, если он явится сюда и захочет завершить начатое?!» — в панике подумала Поттер, а сердце бешено застучало. Занервничав, девочка начала быстро дышать, что тут же отдалось болью в груди. Зелье ещё не оказало своё действие на грудную клетку, поэтому рейвенкловка зашлась очередным стоном, который оказался куда более громким из-за ужаса, охватившего её. Поттер не могла даже вцепиться пальцами в простынь и выгнуться — каждое движение приносило мучение.

— М-м-м! — протянула рейвенкловка, а из глаз потекли горячие слёзы, прячась в взъерошенных рыжих прядях.

Она ненавидела боль. С самого раннего детства Эмили была как можно осторожнее, чтобы не удариться или не пораниться, — эти ощущения были ей невыносимы, и сейчас она всем своим существом мечтала вновь потерять сознание, чтобы не чувствовать, как её тело словно разрывало изнутри при малейшем движении.

На её звуки прибежала мадам Помфри.

— Бо— больно, — выдавила Эмили, через силу сглотнув.

— Простите, мисс Поттер. Я не могу дать вам обезболивающее, иначе вы соскочите с постели и сделаете ещё хуже. Ну-ну, не стоит плакать, это пройдёт. Потерпите чуть-чуть, — приговаривала она, усевшись на стул рядом с кроватью Поттер.

Оказавшись в обществе взрослого человека, рейвенкловка почувствовала себя более защищённой и не хотела, чтобы целительница её покидала.

— Убий-цу... нашли? — медленно и тихо спросила Эмили, а запоздало подумала: за то время, что она тут лежала — наверняка не под постоянным присмотром, — тот человек имел множество возможностей убить её, но она ещё жива, а следовательно, неизвестный мог быть уже обнаружен.

— Нет, милая. Никто не знает, кто это был. По анализу магических следов на башне выяснили только, что в один промежуток времени там находились лишь вы и мистер Флинт. Пока ведётся следствие, все ждали вашего пробуждения, — опровергла её надежду целительница.

«Марк? Они, что... они его подозревают теперь?» — Эмили похолодела от этой мысли.

— Скоро придёт профессор Дамблдор, я уже послала ему весточку. Он вам всё расскажет, — мадам Помфри поправила одеяло и поднялась, чтобы покинуть девочку, но та быстро — и от этого невнятно — выпалила:

— Не уходите! Мне страшно, — сказала и почувствовала, как жар приливает к лицу: непросто было признаться в своей слабости и беспомощности.

— Мисс Поттер, вам здесь ничто не угрожает, а директор прибудет с минуты на минуту, мне нужно подготовить для него все сведения о вашем состоянии, — целительница вышла, поправив ширму, и зацокала в направлении своего кабинета.

* * *

Не успели дубовые двери закрыться за спинами парней, как сердце Маркуса пропустило удар: по лестнице, ведущей в подземелья Слизерина, стремительно, насколько позволяла раненая нога, поднимался профессор Снейп. Его лицо было непроницаемо, но Флинт, предвосхищая плохие новости, внутренне сжался.

— Мистер Флинт, — Снейп, молниеносно оглядев вестибюль, остановил свой взгляд на вошедших. — Следуйте за мной.

— Сэр? — непонимающе посмотрел на него слизеринец.

«Неужели, что-то ещё обнаружили?»

— И вы, Хиллиард, — Снейп развернулся к лестнице, взмахнув полами мантии.

Парни, переглянувшись, решили не перечить профессору и безмолвно двинулись следом. Декан Слизерина поднимался быстро, но всё время прихрамывал. Маркус, как и остальные слизеринцы, не рисковал спрашивать Снейпа о причине раны, но не мог не замечать её.

— Сэр, куда мы направляемся? Мы можем пойти впереди вас, — подал голос парень, когда они начали подниматься на второй этаж.

— Мы идём в Больничное Крыло, мистер Флинт. Эмили пришла в себя, — раздался сзади голос Альбуса Дамблдора, который вместе с профессором МакГонагалл быстрым шагом вышел из коридора первого этажа.

На его лбу залегла глубокая складка, а глаза не светились добродушием. Маркус поёжился, но, подстёгнутый новостью о Поттер, бросился вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку, так что Роберт едва поспевал за ним. Затормозив у дверей лазарета, слизеринец широким шагом прошёл внутрь.

— Эмили, — позвал он, оглядев просторную комнату, заставленную кроватями.

— Тихо! — зашипела на него мадам Помфри, вышедшая на голос парня. — Всем тихо! Вы находитесь в больнице.

— Просим прощения, Поппи. Проведи нас, пожалуйста, к мисс Поттер, — спокойным тоном произнёс директор, вошедший следом. Он по-прежнему излучал волны могущества, отчего все присутствующие чувствовали защищённость и уверенность.

— Сюда, господин директор. Но она ещё плохо говорит, — поджав губы, произнесла целительница, уводя всех пришедших к дальней койке и распахивая её ширму.

Эмили, заслышав звуки приближающихся людей, перевела взгляд на открывающуюся створку и самым первым увидела Маркуса. «Ого! Кажется, он переживал», — удовлетворённо подметила Поттер, разглядывая встревоженное лицо парня, а после смущённо опустила взгляд на ботинки Хиллиарда, стоявшего позади слизеринца.

— Здравствуй, Эмили, — произнёс Дамблдор, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

Флинт отметил, что голос директора вновь принял мягкие нотки, словно он до этого не нёсся по коридорам с видом человека, готового разорвать обидчика Поттер. Эмили издала лишь негромкое мычание в ответ, осматривая остальных присутствующих. Маркус и Роберт притащили стулья остальным профессорам, а сами уселись с другой стороны кровати. МакГонагалл села рядом с директором, а Снейп боком расположился в ногах девочки, с тихим шипением отставив вперёд ногу.

— Профессор Дамблдор! — в дверях показался декан Рейвенкло и торопливо зашагал к кровати Эмили. — Не волнуйтесь, я наколдую, — тут же произнёс он, когда Роберт хотел встать, чтобы принести стул профессору.

— Отлично, все в сборе, — кивнул Дамблдор, когда Флитвик, сотворив простой деревянный стул, уселся по правую руку от МакГонагалл. — Итак, Эмили, нам необходимо узнать у тебя детали твоего падения. Ты уже можешь разговаривать?

— Немного, — коротко и тихо ответила Эмили, чуть ворочая языком. Боль в мышцах начала потихоньку уменьшаться, и девочке стало гораздо легче.

— Первое, что я хочу у тебя спросить: помнишь ли ты, стоял ли тот человек на полу башни или держался в воздухе?

Эмили удивлённо посмотрела на профессора. «Какой странный вопрос, — подумалось ей. — Не помню я. Как-то не до того было. А впрочем...»

— Он... Не видела... Но он... — слова ещё давались с трудом, хоть не приносили боли, поэтому Эмили говорила отрывисто. — Я не слышала шаги. Только чувствовала. Приближение.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнул Дамблдор. — А какого он был роста?

— Обычного, — недоумённо ответила Поттер на очередной странный вопрос. — Вы подозреваете... кого-то?

— Да, на башне обнаружены следы только вас и мистера Флинта, — пояснила профессор МакГонагалл, слегка выдвинувшись корпусом тела вперёд.

— Прошу прощения, Минерва, — прервал её Дамблдор и обратился к рейвенкловке: — Эмили, будь добра, расскажи о сове.

— М-м-м... Я не знаю, чья она. Я увидела её... в последний момент. У неё была записка. Кажется. На лапке. Заклинание попало в неё. Всё произошло быстро. А потом я сорвалась с башни. Был сильный ветер. От заклинания.

— Это мистер Флинт пытался найти вас. Угу, понятно. Эмили, как ты решилась прыгнуть? — продолжил директор, глядя на Эмили излучающими тепло глазами.

— Не было выхода, — прошептала Эмили, содрогнувшись от воспоминаний. — Я знала, что он хочет убить меня. Прыгать с башни было единственным... выходом. Так вы подозреваете... Марк-куса?

Она устала говорить и, сглотнув, шумно выдохнула через нос. Парни, сидевшие слева, молча слушали её рассказ, не переглядываясь, а Маркус и вовсе был недвижим и внимательно смотрел на Поттер.

— Полагаю, что теперь нет, — улыбнувшись, ответил Дамблдор.

— Что? — воззрилась на него МакГонагалл. — Но он потенциальный...

— Минерва, мы об этом уже говорили. Мистер Флинт не убийца. Ни к чему портить ему жизнь необоснованными предположениями. Своё наказание за использование не самых приятных заклинаний он уже получил, — в голосе директора появились стальные нотки, и его коллега замолчала, поджав губы. — Северус, пожалуйста, уведите своего ученика. Он может собирать вещи и не бояться, что его обвинят в покушении на мисс Поттер.

«Собирать вещи? Его отчисляют?» — сердце Эмили рухнуло вниз, когда она представила, что больше никогда не увидит слизеринца. Он был почти единственным человеком, с которым она наладила доверительное общение в этом мире.

— Почему? Почему отчисляют? — преодолев очередной ком в горле, спросила Эмили, смотря на каждого из присутствующих.

— Таковы правила школы, — сочувствующе произнёс Альбус Дамблдор. — Накануне твоего покушения мистер Флинт подрался с мистером Вудом и заработал третье предупреждение. За это исключают из школы.

— Он его спровоцировал! — попыталась воскликнуть Эмили, но это вызвало боль в шее — она слишком резко приподняла голову, чтобы обратить на себя внимание, потому что профессора начали вставать со стульев.

— Я вам сказал то же самое, — холодно произнёс Снейп, который даже не думал подниматься со своего места. — Что вы знаете об этом? — он впервые за всё время её пребывания в Хогвартсе упёрся взглядом в рейвенкловку, отчего та почувствовала себя словно на допросе.

— Я там была. Вуд первый начал. Его удерживали гриффиндорцы. Он собирался лезть в драку. А Марк-кус, — она в очередной раз споткнулась на имени слизеринца, не зная, какую его форму использовать, — вёл себя спокойно. Старался предотвратить ссору.

— Вы видели, как мистер Флинт пустил в него заклинание? — продолжил Снейп, сверля её глазами.

— Нет. Я убежала. Только слышала, как он позвал меня. А потом заклинания.

— Вот видите! — торжествующе провозгласила МакГонагалл. — Заклинание было. Он первый напал.

— Не моё. Вы же слышали, я звал Эмили. Я бы не успел произнести ещё и заклинание. Мне хватило времени, только чтобы невербально защититься, — встрял Флинт, попытавшись оправдаться.

— Сэр, — Эмили обратилась к Дамблдору. — Там было много очевидцев. Спросите Драко Малфоя, например.

— Меган Джонс из Хаффлпаффа утверждает, что мистер Флинт послал в лежачего Вуда заклятие и выбежал из библиотеки, — ответила ей МакГонагалл.

«О, Меган. И сюда-то ты влезла», — расстроено подумала Эмили.

— Не было такого, — безэмоционально прокомментировал Флинт, а на его лице задвигались желваки. — Спросите мадам Пинс, она прекрасно всё видела и может подтвердить мои слова.

— К сожалению, нам не удалось понять из показаний мадам Пинс, кто из вас виноват. Она уверена в том, что вы оба с Вудом заслуживаете наказания. А многие свидетели утверждают, что драку начали именно вы, — произнёс Дамблдор, — и только слизеринцы говорят, что Вуд чуть всю библиотеку не разнёс.

— Они всего лишь покрывают своего товарища, — парировала декан Гриффиндора.

«Господи, и что? Кому ещё его покрывать, если остальные факультеты настроились против Слизерина», — начала злиться Эмили.

— Сэр, раз не ясны детали... почему вы наказываете только Маркуса?

— Хороший вопрос, — подтвердил Снейп, который продолжал буравить взглядом девочку, отчего та смотрела куда угодно, только не на декана Слизерина.

— Мистер Вуд уже получил своё наказание, — отрезала МакГонагалл.

— Чистка гобеленов! Это наказанием смешно назвать, — процедил Снейп.

— Их очень много в Хогвартсе, и они давно нуждаются в чистке.

— Профессор, пусть тогда... и Маркус чистит. Почему предупреждение только ему? — предложила Эмили, боясь взглянуть на Флинта, который мог не обрадоваться такой перспективе.

— А девочка дело говорит, Минерва, м? Не находишь? — произнёс Дамблдор, который до этого с улыбкой следил за происходящим.

Маркус в это время напряжённо наблюдал за тем, как Эмили пыталась восстановить справедливость. Отмахиваясь от назойливой совести, которая говорила ему не складывать эту задачу на одиннадцатилетнюю девочку, слизеринец надеялся, что именно она и окажет значительное влияние на Дамблдора: «Вон как благосклонно он отнёсся к её словам. А я думал, это с его подачи МакГонагалл взъелась на меня. Считал, ему не нравится, что Эмили со мной общается».

— Мне кажется, мисс Поттер не вполне понимает сложившуюся ситуацию, свидетелем которой она не была. Мистер Флинт неоднократно применял опасные заклинания, даже если это была самозащита, — сухо ответила МакГонагалл, поставив акцент на последней фразе. — Мистер Флинт знал о риске и тем не менее нарушил правила. Он исключён и точка.

Маркус и бровью не повёл. Он уже придумал все ходы к отступлению и ещё час назад мысленно уговорил себя не расстраиваться из-за отчисления: пока за Эмили присмотрит Роберт, потом он познакомит её с Робином, а сам Флинт пойдёт на пробы в сборную Британии по квиддичу; наследство у него было приличное, совершеннолетие наступило — он имел право делать что угодно, а с Эмили может поддерживать связь через переписку. Наличие запасного плана успокаивало парня, но, взглянув на Поттер, он увидел, что та не собиралась с этим мириться.

— Я тоже уйду, — хрипло произнесла она.

— Поттер, обойдитесь без этого акта благородства, — ядовито произнёс Снейп. Эмили показалось, что он сдержался от того, чтобы закатить глаза. — Впрочем, вдруг на гриффиндорцев это подействует?

— Мне здесь небезопасно, — Поттер пропустила слова зельевара мимо ушей, поражаясь, что сегодня он уделял ей слишком много внимания. — Меня пытались убить. Я не хочу оставаться в Хогвартсе. А говорили, что здесь мне ничего не грозит.

— Эмили, — медленно произнёс Дамблдор, склонив голову набок. — Мы сделаем всё возможное, чтобы это не повторилось.

— Это хорошо, но меня здесь не будет. К тому же я не хочу находиться в школе... где творится такая несправедливость. Может, у вас так и заведено. Но мне это не нравится. Значит, мне остаётся только уйти. Я не стремилась сюда, помните? — она, хмурясь, посмотрела на директора. — Это вы меня уговорили. И запугали моих родителей. Они хотели, чтобы я была подальше от этого мира. Думаю, у них были причины. Они будут рады, когда я вернусь.

— Мисс Поттер, но это невозможно! Вы должны обучиться магии, иначе не сможете с ней совладать, — строго ответила ей декан Гриффиндора.

— Ну, найдите способ лишить меня магии. Мне всё равно надоело, что я не могу колдовать нормально, как другие, — стояла на своём рейвенкловка.

Сейчас она больше всего боялась находиться в замке, где мог прятаться тот жуткий человек. О том, чтобы бросить магическую школу, девочка задумалась почти сразу, как выяснилось, что она плохо справлялась с магией, но когда её способности более-менее проявили себя, рейвенкловка решила дать себе ещё один шанс. Теперь же из-за ухода Маркуса её больше ничто здесь не держало: это был слишком странный мир с дурацкими законами и предрассудками, с которыми Поттер не желала мириться.

— Эмили, — впервые обратился к ней Флинт, — не говори глупостей. Магия — это наша суть.

— Я всю свою жизнь без неё была — ничего страшного, — пробурчала Поттер в ответ. Ей было чрезвычайно неловко разговаривать со слизеринцем при профессорах, особенно когда она запоздало вспомнила о ссоре с ним перед праздничным ужином.

— Нет, Эмили, я не позволю тебе разрушить свою жизнь, — мягко произнёс Дамблдор.

— Я напишу мистеру Малфою. Драко говорил, что он главный в попечительском совете и вы должны подчиняться его решениям, — упорно продолжала Эмили, изрядно покраснев, когда Снейп усмехнулся при этих словах.

— Боюсь, девочка моя, он захочет, чтобы ты осталась в нашем мире. Прекрати, пожалуйста, это не лучший способ решить проблему, — глаза Дамблдора излучали задор и были по-доброму прищурены.

— Я напишу родителям. Они точно захотят видеть меня в нормальном мире, — сухо ответила Поттер. — Я не хочу оставаться там, где мне не нравится. Где мне угрожает опасность. Когда мама узнает, она тут же поймёт... что была не права, когда поддалась на ваши уговоры.

Ей было жутко обидно за то, что никто не прислушивался к её мнению. Эмили злилась, что её потянули в этот мир только потому, что когда-то она стала причиной гибели Тёмного Лорда. Остальные присутствующие молча следили за перебранкой ученицы и директора. Маркус нервно облизнул губы, обернувшись на Роберта, но тот сидел, опустив голову, и совсем не интересовался происходящим.

— Я прошу всех оставить нас с мисс Поттер наедине, — попросил Дамблдор.

Маркус поднял на него взгляд, встретившись с ярко-голубыми глазами старика, но тот не стал давать никаких комментариев по поводу его отчисления.

— Сэр, мне собирать вещи? — уточнил слизеринец.

— Вам сообщат, — коротко ответил Дамблдор.

Эмили переводила взгляд с одного профессора на другого, пока они, убирая стулья, собирались уходить. Посмотрев на Маркуса, она заметила его подбадривающую улыбку. И, наконец, когда они остались одни, перевела взгляд на профессора Дамблдора, с тяжёлым сердцем перебирая в голове ещё варианты, чтобы уговорить директора не отчислять Маркуса.