Осень на Двоих. Полотно Судьбы (гет)

Вопреки своей привычке воспринимать подножки судьбы и идиотизм окружающих со сдержанным презрением, Снейп не мог сейчас отказать себе в удовольствии нервно мерить шагами директорский кабинет, сопровождая этот процесс злобным шипением:

— Этот надутый кретин, с котелком вместо мозгов!.. Клянусь Мерлином, когда я увижу его в следующий раз…

— Северус, прошу тебя, — уже в который раз устало вздохнул Дамблдор, — твой гнев мне понятен, но сейчас нам нужно успокоиться…

— Успокоиться? Успокоиться?! — Снейп мрачной тенью навис над директором. — Это вы, вы, Альбус, рассказали этой недалекой, самовлюбленной, безмозглой пародии на волшебника о магии Поттера! И полюбуйтесь теперь, что он выкинул!

— Ты сам знаешь, что в прошлом году мы вынуждены были сообщить ему о стихийных выбросах Гарри, иначе мальчика могли отчислить…

— О, да не смешите меня! Фадж в прошлом году из-за побега Блэка чуть не вывалился из своего министерского креслица. Он бы Поттеру и убийство в такой ситуации простил не глядя, лишь бы общественность не порицала. В итоге это человеческое недоразумение растрепало о магии мальчишки на всю Британию. Браво, Альбус, умеете вы договариваться с людьми.

— Корнелиус зол и напуган, — невозмутимо ответил Дамблдор, которого, казалось, ничуть не смущает, что у него над головой едва не швыряется проклятьями крайне озлобленный волшебник. — Сейчас ему кажется, что власть ускользает из его рук, и что я намерен лишить его поста министра. Страх и жадность — плохие советчики, а жажда власти порождает в нас чудовищ, о существовании которых мы и не подозревали. Мне жаль, что мою попытку помочь ему и предупредить, он воспринял так негативно, но влиять на его поступки и решения мы не можем. Наша задача сейчас — собрать воедино все имеющиеся у нас силы и не позволять подобным инцидентам разобщить нас или вселить неуверенность, поэтому, прошу тебя, Северус, присядь, — директор подался вперед и налил в чашку чаю: — Выпей этот восхитительный чай с ромашкой и постарайся успокоиться.

От безмятежной, умиротворяющей речи Северус лишь сильнее разозлился. Ему страшно хотелось вылить чай с чёртовой ромашкой директору на голову. Вместо этого он раздраженно фыркнул и уселся в гостевое кресло, где враждебно нахохлился, прожигая ненавидящим взглядом чашку с чаем, которую пододвинул к нему Дамблдор.

— Вы же не хуже меня понимаете, — уже куда спокойнее сказал он, — чего добивается Фадж. Ему прекрасно известно, что Поттер важен для вас и что вы не позволите навредить мальчишке. Эта статья, — профессор постучал пальцем по газете, что лежала на столе директора, — угроза в чистом виде. Этим Фадж хочет сказать, что любое ваше действие, которое он сочтет попыткой поколебать его авторитет в магическом мире, напрямую скажется на благополучии мальчишки.

— Да. Он очень ясно дал это понять ещё во время нашего последнего разговора, — не стал спорить Дамблдор. — Но интересует меня вот что. Статья вышла сразу после того, как состоялась первая встреча Ордена. Понимаешь, что это означает?

Северус мгновение просто смотрел на начальника.

— Что среди нас министерский шпион, — процедил он.

— Выходит, что так, — Дамблдор поправил очки, покрутил в руках чашку с чаем и, помедлив, поставил её на стол. — Нам нужно быть очень осторожными, Северус. Боюсь, Корнелиус честно играть не намерен, более того, он будет стараться всячески нам мешать. Крайне важно оградить от всего этого Гарри.

Снейп отвернулся и нахмурился.

— Ну не отправит же он ни в чем не повинного ребенка в Азкабан, только чтобы насолить вам, Альбус? — пробормотал он, не желая верить в такое беспрецедентное злоупотребление властью в угоду своим прихотям.

— Я даже в этом не могу быть уверен, Северус. Если Корнелиус решит, что Гарри представляет угрозу…

— Я сам тогда прикончу этого узколобого параноика, — прорычал Снейп. — Он не посмеет вмешивать в это Поттера!

Дамблдор мягко улыбнулся.

— Я рад, что ты так беспокоишься о Гарри, — заметил он. — Какое-то время я боялся, что твоя ненависть к Джеймсу не позволит тебе по-настоящему разглядеть его ребенка.

— Я о нём не беспокоюсь, Альбус, — пробурчал Снейп. — Мне просто не нравится, когда в политические разборки пытаются вмешивать несовершеннолетних лоботрясов с громким именем. Тем более мне не нравится, когда какие-то идиоты угрожают моим ученикам. Вот и всё.

— Ну конечно, Северус, — понимающе улыбнулся директор, но больше ничего не сказал, чему Снейп был рад, не хватало ещё разводить тут все эти кошмарные сопли о его привязанности к паршивцу.

Временное затишье, наступившее после этого в кабинете Дамблдора, разорвал звук распахнувшейся двери, которая с грохотом ударилась о стену. На пороге стоял дрожащий от ярости Сириус. В руках у него был измятый номер «Ежедневного пророка». За спиной Блэка маячила взволнованная и рассерженная МакГонагалл.

— Я пыталась остановить его, Альбус, но он и слушать не захотел! — начала говорить она, перешагивая порог следом за Сириусом.

— Ничего страшного, Минерва, — спокойно улыбнулся Дамблдор. — Сириус, добрый день, что случилось?

— Что случилось?! — ядовито переспросил тот, подлетая к столу и швыряя на гладкую столешницу измятую газету: — И вы ещё спрашиваете?!

— Сириус…

— Я весь год терпел всю эту отвратительную ложь, которую выдумывала идиотка Скитер, но это… это переходит все границы, Дамблдор! Одно дело выдумки скандальной репортёрши, совсем другое — опубликовать настолько личные сведения о Гарри! Разве не должна информация о состоянии его здоровья быть засекречена?

— Боюсь, министр Фадж так не считает, — невозмутимо заметил Альбус.

— Тогда, боюсь, — передразнивая директора, процедил Блэк, — у министра Фаджа большие проблемы. Уверен, Международный Магический Суд очень заинтересуется таким самодурством.

— Сириус, прошу тебя, сейчас нам всем нужно успокоиться и не совершать необдуманных поступков, это будет совершенно неправильно…

— О, да хватит, Дамблдор! — перебил его Блэк. — Вы весь год это твердите! И знаете что? Хватит с меня! Я достаточно вас слушал. Вы просили не раздувать скандала из-за моего заключения, я так и сделал! Вы просили повременить с переездом ко мне Гарри, я послушал! Вы настояли на том, чтобы я оставил Гарри в школе и позволил ему участвовать в Треклятом Турнире, я согласился. Вы сказали игнорировать «Пророк», и, Мерлин свидетель, я старался это делать! И что же мы теперь имеем, а? Они творят все, что им заблагорассудится, и терпеть это я больше не собираюсь. В следующий раз они трижды подумают, прежде чем поливать грязью моего крестника!

— Сириус, присядь, пожалуйста, и выслушай меня…

— Если бы вы не рассказали этому надутому болвану о магии Гарри, этого не произошло бы! По вашей милости мальчика окрестили каким-то сумасшедшим!

«Интересно, я таким же кретином выглядел, когда орал тут пять минут назад?» — отстранённо размышлял сидящий в своем кресле Снейп, наблюдая за беснующимся Блэком. Время от времени он бросал ехидные взгляды на Дамблдора, гадая, когда же у него, наконец, закончится это безграничное терпение. К удивлению Северуса, закончилось оно довольно быстро. То ли Блэк умудрялся так талантливо бесить людей, то ли львиная доля непоколебимого спокойствия Дамблдора ушла на Снейпа, когда он тут метался из угла в угол и вопил не хуже Блэка.

— Сириус. Сядь, — жестко отчеканил директор, голубые глаза опасно блеснули за стеклами очков-половинок, не предвещая ничего хорошего.

Блэк закрыл рот и несколько секунд они с директором смотрели друг на друга в молчаливом противостоянии, наконец, Сириус сдался и с раздраженным вздохом опустился в соседнее со Снейпом кресло.

— А теперь послушай меня, Сириус, — тихо, но на удивление жестко произнес Альбус, — подать в суд на «Пророк» будет равноценно признанию, что статья правдива. Сейчас мы можем сделать вид, что это очередная выдумка, но если ты начнешь разбирательство, это плохо кончится в первую очередь для самого Гарри.

— К тому же ты не сможешь доказать, что именно Корнелиус Фадж раскрыл эту тайну журналистам, — добавила от себя МакГонагалл, подходя ближе. — В статье о министре нет ни слова. Уверена, он будет всё отрицать, — она вопросительно глянула на Дамблдора, и тот кивнул, соглашаясь.

— В итоге обвинение может пасть на Поппи, как на единственного целителя в школе, который был в курсе подробностей о состоянии Гарри, — от себя добавил он.

— Или на Альбуса, — закончила мысль Минерва. — Что только усугубит ситуацию.

Сириус несколько минут сидел в мрачной задумчивости, ни на кого не глядя.

— Что ж…. Ладно, — нехотя произнёс он, встречаясь взглядом с директором. — Но тогда я заберу Гарри к себе сразу после окончания учебного года. Он не должен оставаться один в такой момент.

— Сириус, мы уже обсуждали это.

— Да, я помню, вы говорили, что нам необходимо подготовить штаб Ордена и что Гарри будет предоставлен сам себе, потому что всем будет не до него. Но у магглов он вообще останется без защиты. Не лучше ли, чтобы мальчик был в окружении волшебников, которые смогут его защитить?

— Пока даже среди членов Ордена Гарри находиться небезопасно, — вздохнул Дамблдор.

— Почему?

— Мы полагаем, что среди нас есть шпион, — честно признался Альбус.

Сириус насмешливо изогнул бровь, откидываясь на спинку кресла.

— Ну, это как раз с самого начала было очевидно, директор, — ядовито хмыкнул он, глянув на Снейпа. — Он сидит у вас под носом.

— Кто-то докладывает министру о действиях Ордена, Сириус, — проигнорировав колкое замечание, сообщил Дамблдор, предупреждающе глянув на открывшего было рот Северуса. — Я не хочу, чтобы Фадж думал, будто я втягиваю Гарри в заговор против Министерства. Корнелиус и так проявляет к мальчику слишком много нежелательного внимания.

— Это же просто смешно! Неужели этот недоумок действительно думает, будто единственная ваша цель — добиться власти? — вспыхнул Блэк.

— Действия Фаджа продиктованы страхом и неуверенностью, — ответил Дамблдор. — Пока он не признает, что в мире существует реальная угроза, его будет сложно переубедить. В связи с этим действовать нужно очень осторожно. Поэтому, прошу, Сириус, доверься мне. В первую очередь так будет лучше для Гарри.

Блэк ещё немного помолчал, обдумывая слова директора, и, наконец, нехотя кивнул.

— Хорошо. Но я хочу забрать Гарри к себе до конца июля, — он нахмурился. — Меня тошнит от мысли, что приходится отсылать его к этим магглам. К тому же я не позволю своему крестнику отмечать день рождения в одиночестве.

— Мы постараемся подготовиться как можно скорее, — пообещал Директор. — А теперь, — он глянул на часы и улыбнулся, — думаю, самое время спуститься на праздничный ужин. Скоро начнется третье испытание, на котором всем нам нужно присутствовать.

* * *

Несмотря на обилие праздничных блюд, Гарри почти ничего не ел. Настроение у него было хуже некуда. Мало того, что после Хогвартса ему опять придется ехать к Дурслям, так теперь ещё и Сириус был в ярости из-за статьи в «Пророке» и мог натворить жутких глупостей. Поттер очень надеялся, что директору каким-нибудь образом удастся отговорить крестного от решительных действий. Гарри совсем не хотелось, чтобы у Сириуса были проблемы из-за него. Покосившись на преподавательский стол, он отметил, что ни Снейпа, ни МакГонагалл, ни Дамблдора ещё не было, и он даже догадывался, куда они все подевались. Как раз в тот момент, как Поттер собрался вернуться к унылому изучению содержимого своей тарелки, задняя дверь открылась, и в Большой зал шагнул неизменно улыбчивый директор в сопровождении своей заместительницы, профессора зелий и заметно успокоившегося Сириуса. Гарри медленно выдохнул, наблюдая, как все они рассаживаются за преподавательским столом. Похоже, Дамблдору все-таки удалось настроить Блэка на мирный лад. Поймав взгляд крёстного, Гарри приветливо помахал ему рукой, тот в ответ вполне искренне улыбнулся и принялся с энтузиазмом наполнять свою тарелку едой.

— Так к тебе крёстный приехал? — шепотом спросила Дафна, наклонившись к нему.

— Ага.

— И что вы делали целый день? — с любопытством поинтересовался Забини.

Гарри пожал плечами.

— Гуляли, разговаривали…

— И что он даже не показал тебе парочку хитрых приёмчиков для третьего испытания? — расстроился Блэйз.

— Да не нужны мне приемчики, — пожал плечами Поттер и нахально ухмыльнулся. — Забыл? Я Пожирателя одной левой уложил.

— Ты, Гарри? — «ласково» уточнил Том, сидевший напротив.

— Ну мы, — он беспечно пожал плечами. — Сути не меняет. Я супер крутой неадекватный псих, и своей кошмарной неуправляемой магией могу школу по камешку развалить. А тут какой-то лабиринт! Подумаешь!

— Знаешь, Поттер, сарказм тебе не идет, — чопорно заметил Драко.

— Это не сарказм, — хмыкнул Том. — Гарри пытается убедить нас и себя самого в том, что ему по силам третье испытание.

— А вот и не пытаюсь! — фыркнул Поттер.

— Пытаешься, — с издевкой пропел Арчер.

— Не пытаюсь.

— Определенно пытаешься, — покивал Блэйз.

— Нет!

— Пытаешься-пытаешься, — поддразнил Драко.

Гарри открыл рот, собираясь спорить, потом шумно выдохнул и тряхнул головой.

— Вы все меня бесите, — заявил он.

— В том-то и смысл, Гарри, — ехидно сообщил Том.

— Ты вот особенно сильно бесишь, — Поттер ткнул в друга пальцем, тот ответил невозмутимым взглядом и чуть приподнятой бровью.

— Всё будет хорошо, — Дафна взяла Гарри за руку и поцеловала в щеку, — ты обязательно выиграешь, правда?

Поттер моргнул.

— С чего это ты такая милая? — с подозрением поинтересовался он.

— Ну ты и хам, — обиженно надулась Гринграсс. — Я пытаюсь тебя поддержать. И, между прочим, тебе сейчас положено смущенно краснеть и сбивчиво заверять меня в успехе, а не таращиться так, словно тебя гиппогриф клюнул. А теперь будь хорошим мальчиком и пообещай принести нам Кубок Огня.

— Если честно, я еще не решил, хочу я выигрывать или нет…

— Гарри…

— Ладно-ладно! — он рассмеялся. — Обещаю попробовать.

— Так-то лучше, — Дафна, улыбаясь, положила голову ему на плечо и до боли стиснула руку. — И только попробуй не выиграть, — очень тихо и очень пугающе прошипела она.

— Руку мне не ломай, — он поморщился, — она мне ещё нужна будет сегодня, — чуть повернув голову, он поцеловал её в макушку, уткнувшись носом в золотистые волосы. — Мне нравится запах твоего шампуня, — бездумно признался Гарри.

— А мне нравится, когда ты не портишь мне причёску, — отозвалась Дафна. — И это не шампунь, а ароматическое масло, деревенщина.

Драко и Блэйз, наблюдающие за ними, обменялись недоуменными взглядами.

— Никак не пойму, они встречаются или что? — пробормотал Малфой.

— «Или что», — сухо прокомментировал Забини. — Слышал про богомолов когда-нибудь?

* * *

Постепенно волшебный потолок менял лазурь дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола, и весь зал притих.

— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашаю вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.

Получив на прощание ещё один поцелуй от Дафны, Гарри поднялся из-за стола под аплодисменты слизеринцев, которые звучали весьма одиноко ввиду того, что рукоплескали только представители серебристо-зеленого факультета. Остальные либо делали вид, что его не существует, либо провожали презрительными взглядами. Поттер мысленно послал всех недоброжелателей к дьяволу, улыбнулся Гермионе, которая одними губами пожелала ему удачи, кивнул Блэку и вышел из Большого зала вместе с Седриком, Флер и Крамом.

С того момента, как Гарри был тут в последний раз, поле для квиддича изменилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой футов в двадцать. Прямо перед ними в изгороди чернел проем — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходил в темноту, от которой у Гарри по спине побежали мурашки.

Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведенные им трибуны. Небо окрасилось в густой иссиня-черный цвет, и на нем зажглись первые звезды. К Бэгмену и участникам подошли профессора МакГонагалл, Снейп, Хагрид и Флитвик.

— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания МакГонагалл. — Если попадете в беду и почувствуете, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?

Три чемпиона кивнули, а четвертый торопливо поднял руку, словно был на уроке:

— А как посылать в воздух искры? — с любопытством уточнил он.

Его буквально припечатало к месту восьмью ошеломленными взглядами.

— Поттер, вы издеваетесь? — добавил от себя Снейп.

— Почему сразу издеваюсь? — обиделся Гарри. — Просто спрашиваю. Я вот не знаю, как запускать в небо искры. А вы? — он оглянулся на остальных участников состязания, получив в ответ только молчание и раздраженные взгляды.

С тихим вздохом МакГонагалл все же снизошла до объяснений. Гарри внимательно слушал, кивал и выглядел как полный идиот. Северус едва его не проклял. Ну почему чёртов паршивец считал своим долгом при каждом удобном случае превращать происходящее в цирк? Наконец, с незапланированным инструктажем было покончено, и Бэгмен вздохнул свободнее.

— Ну что, теперь вперед! — весело скомандовал он четверым патрульным.

— Больше никаких глупостей, Поттер, — очень тихо произнёс Снейп, мальчишка шутливо отдал ему честь, приложив руку ко лбу.

— Никаких глупостей, сэр!

Пробормотав что-то о том, что идиотизм не лечится, Снейп развернулся на каблуках и вслед за коллегами отправился к своему посту у стен лабиринта. В это же время, усилив волшебством свой голос, Бэгмен произносил речь, приветствуя зрителей и объявляя в каком порядке чемпионы будут заходить в лабиринт. Так как первое место делили между собой Поттер и Крам, им выпало первыми начинать испытание. Прозвучал сигнал, и Гарри с Виктором устремились внутрь лабиринта.

Высоченная живая изгородь бросала на дорожку черную тень. То ли изгородь была чересчур густой, то ли была заколдована, но звуки стадиона тут же стихли, едва они вступили во тьму лабиринта. Гарри даже показалось на миг, что он под водой. Освещая свой путь бледно-желтыми огоньками «Люмоса», чемпионы прошли вместе ярдов двадцать, пока не оказались у развилки. Глянув друг на друга, они в молчании разошлись в разные стороны. Теперь каждый был сам по себе.

Особенно не торопясь, Гарри применил поисковое заклинание и уже совершенно уверенно зашагал вперед, следуя за волшебным огоньком вглубь лабиринта. Испытание занимало его мысли лишь отчасти. Он шел вперед и все думал о прошедших неделях и всём, что случилось за это время. Он с содроганием вспоминал, как Том чуть не погиб и безрезультатно пытался объяснить себе, отчего первые несколько дней после выздоровления друга его не покидало ощущение, будто он совершил что-то ужасное. В памяти всплыл разговор с Луной. Что она имела в виду, когда сказала, что Том спит? И мело ли это отношение к зелью «живой смерти»? А если нет? Тогда о чем была речь? И как понять, удалось ли «разбудить» Тома нейтрализатором? Можно было спросить у Луны, но иногда её ответы порождали только больше вопросов. И что если она скажет, что Арчер до сих пор спит? Как тогда его будить? После этого пришли воспоминания о его страхах, когда он думал, что Арчер его ненавидит и последующий разговор с Томом, отогнавший эти опасения в дальний уголок души Гарри. Возможно, Тома все же удалось «разбудить»? Ведь с тех пор ничего необычного в его поведении Гарри не заметил. Должно быть, дело и, правда, было в зелье «живой смерти», хотя Гарри не очень понимал, почему все-таки оно так странно подействовало на Арчера.

Он шел вперед, вспоминая нервозность Сириуса и просьбы не трогать Кубок. Думал о неожиданно неприятной статье в «Пророке», которая на фоне остальной чепухи показалась весьма ощутимым выпадом в его адрес. Гарри вспомнились взгляды, которыми обменялись Снейп с МакГонагалл, словно им было известно нечто очень важное. И подозрительное затишье после ареста и казни Крауча-младшего. Ещё Гарри думал о своих снах, ярких и пугающе настоящих. Он не мог вспомнить, о чем были эти сны, но после них в груди оставался пронизывающий холод и гадкий страх. Что-то происходило. Что-то серьезное. Но отчего-то никто не спешил посвящать Гарри в подробности.

Со всеми этими мыслями, он даже не заметил, как прошел большую часть пути, попутно разбираясь со всеми встречающимися по дороге препятствиями. Бледно мерцающий огонёк поискового заклинания, плывущий впереди, вспыхнул ярче, значит, до цели осталось совсем недолго.

На длинном прямом отрезке пути опять почудилось шевеление, и свет палочки озарил существо с телом огромного льва, головой женщины, тяжелыми когтистыми лапами и длинным желтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. Несколько мгновений он с интересом рассматривал создание, а оно в ответ неотрывно смотрело на него.

— Круто! — вырвалось у него. — В смысле, привет! — Гарри улыбнулся. — Извини, я просто никогда не встречал сфинксов.

Он подошел ближе к женщине-львице, нападать она вроде не собиралась, только ходила туда-сюда поперек дорожки, загораживая проход.

— Здравствуй, заклинатель, — произнесла сфинкс низким, хрипловатым голосом. — Ты близок к цели. Кратчайший путь лежит именно здесь.

— И так просто ты меня, конечно, не пропустишь? — уточнил Поттер.

— Нет, конечно, — ответила она, не останавливаясь. — Отгадай мою загадку, тогда пропущу. Отгадаешь с первой попытки — путь открыт. Не отгадаешь — нападу. Ничего не ответишь — пойдешь назад.

Гарри азартно улыбнулся.

— По рукам! Эм… — его взгляд упал на массивные лапы: — Или по лапам? Загадывай!

Сфинкс уселась посреди дорожки и заговорила:

Мой первый слог проворней всех слывет по праву

Он очень быстр на руку, ногу и расправу;

Второй мой слог есть плод окружности решений

Ее с диаметром законных отношений.

Мой третий слог — абстрактно названный мужчина

Ни цвета кожи, ни фамилии, ни чина.

Сложив их вместе, существо ты образуешь,

Какое ты скорей умрешь, чем поцелуешь.

Гарри почесал затылок.

— Что-то я не понял ничего. А можно... можно еще раз, только чуть-чуть помедленнее? — вежливо попросил он.

Сфинкс моргнула, улыбнулась и повторила загадку, после чего Гарри принялся в задумчивости бродить туда-сюда по коридору под пристальным взглядом её миндалевидных глаз. Внезапно, он вспомнил кое-что интересное и, остановившись, посмотрел на женщину-львицу.

— Скажи, а это, правда, что сфинкс может ответить на любой вопрос того, кто отгадает его загадку?

Существо чуть склонило голову, с интересом глядя на юношу.

— Правда, заклинатель. Но порой ответ сфинкса бывает сложнее самой загадки.

— Но попробовать-то можно?

— Только если ты отгадаешь мою загадку.

— А, ну это просто, — Поттер расплылся в улыбке. — Я уже угадал. Это скорпион.

Сфинкс снова расплылась в улыбке.

— Это верный ответ.

— Отлично! — Гарри хлопнул в ладоши. — Теперь моя очередь. Можно?

Она насмешливо изогнула бровь.

— Спрашивай.

— Мне кажется, что около месяца назад случилось что-то плохое, но я не могу вспомнить что. Мне нужно узнать, действительно ли что-то произошло. И если да, то что?

Женщина-львица молчала почти минуту, глядя в небо и будто к чему-то прислушиваясь, потом снова обратила взгляд на Гарри.

— На твой вопрос ответ таков:

Спроси о том, где был у снов.

Иди к тому, кто не забыл,

Как предал ту, кого любил.

Иди к тому, кто ненавидел

Дитя, которое не видел.

Иди к тому, кто без тебя

Не смог бы жизнь начать с нуля.

Но, помни: правда у того,

Кто ближе сердца твоего.

И лжец не тот, кто вечно лжет.

А тот, кто в зеркале живет.

Чтобы не забыть, Гарри повторил эти слова несколько раз, после чего отправился дальше, досадливо думая о том, что женщина-львица права: ответ сфинкса был сложнее загадки. Но обдумать, как следует, полученную информацию Поттер не успел. Добравшись до очередного поворота, он почти нос к носу столкнулся с Седриком, и оба подростка в мрачном молчании уставились друг на друга. Диггори напряженно сжимал в руке волшебную палочку и явно готовился нападать… или отражать нападение.

— Привет, — зачем-то сказал Гарри. — Мы первые, да?

Диггори с подозрением сощурился, но, всё же, помедлив, кивнул.

— Отлично, — Поттер оживился. — У меня к тебе деловое предложение.

— Предложение? — непонимающе переспросил Седрик.

— Ага. Кубок — это портал, который нас перенесет к выходу из лабиринта, так?

— Да.

— Тогда предлагаю тебе взять Кубок и меня прихватить с собой за компанию, как идея?

— А-а-а, — Диггори сконфуженно помолчал. — Прости, я не понял.

— Я вот что думаю. Ты был выбран чемпионом от Хогвартса и если бы меня не вынудили участвовать, то ты бы выиграл, так?

— Ну… наверное, — он выглядел всё более неуверенным.

— Значит, — протянул Гарри, — это будет честно, если Кубок и победу получишь ты.

— Но ты тоже всё это время справлялся не хуже других, — нехотя признал Диггори. — Это не победа, если ты просто отойдешь в сторону и дашь мне выиграть.

«Как мило с твоей стороны это признать, — довольно подумал Поттер. — С благородными и честными людьми договариваться так приятно».

— Я не «просто отойду», — он хмыкнул. — Говорю же, у меня предложение.

— Какое? — Седрик нервно оглянулся, проверяя, не нагнал ли их кто-то из других участников.

— Как насчет того, чтобы объединиться? — пожал плечами Гарри. — В конце концов, мы сражаемся за одну школу. Это победа Хогвартса, а не конкретного человека или факультета, разве нет?

— Думаю, да, — помедлив, кивнул Диггори.

— Ну так вот, — губы Гарри растянулись, почти повторяя загадочную улыбку сфинкса. — Официально ты победишь. Но я хочу пятьсот галлеонов из выигрыша. Это честно.

— Это странно, — поправил Седрик. — И слишком меркантильно. Разве мы только из-за денег участвуем?

— Ну, во-первых, я не знаю, что такое «меркантильно», так что прозвучало это немного обидно, — продолжая улыбаться, сказал Гарри. — А во-вторых, ты, может, и за высокие идеалы на это подписался, но мне как-то плевать на славу, мне и так внимания хватает, спасибо большое. А вот положить на счет в Гринготтсе кругленькую сумму — приятная компенсация за доставленные неудобства, — он задумчиво почесал нос. — И кстати, если тебе хватит высоких идеалов, может, ты мне целиком денежный выигрыш отдашь?

— Зачем тебе вообще эти деньги сдались? — искренне не понимая, спросил Диггори.

— А тебе зачем? — Гарри поднял брови. — Я вот сирота, например.

— У тебя есть крёстный.

— Ой, ну знаешь, как это бывает? Сегодня есть, завтра — нет. Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. Ну, так что? Согласен?

Седрик поморщился.

— Это будет выглядеть так, будто я заплатил тебе за свою победу.

— Ну, мы всегда можем взяться за Кубок вместе и всё поделить пополам: и славу, и деньги, — Гарри пожал плечами. — Я предлагаю выбор, видишь?

— Ты ведешь себя странно.

— Я веду себя рационально, — Поттер вздохнул. — Ну, правда, мне жутко надоел этот Турнир и всё к нему прилагающееся. Давай хоть закончим это всё, как нормальные люди?

— Ты можешь просто дать мне забрать Кубок, — заметил Седрик. — Ты сам сказал, что если бы ты не участвовал, я должен был выиграть.

— Не пойдет.

— Почему?

— Ну, хотя бы, потому что мне тоже несладко пришлось. Должен же я хоть что-то с этого получить. И потом я хочу переместиться к концу лабиринта с тобой.

— Зачем?

— Мне просто жутко лень тащиться обратно пешком. А так — раз! — и мы уже на выходе. Гораздо удобнее же!

С минуту Диггори ошарашенно рассматривал Гарри и, вдруг, не выдержав, рассмеялся.

— Честное слово, — выдавил он, согнувшись пополам, — ты самый странный парень из всех, с кем мне доводилось общаться.

— Ну, так ты согласен? — уточнил Гарри, нетерпеливо перекатываясь с пятки на мысок и поглядывая по сторонам. — А то время идет. Сейчас сюда набегут остальные чемпионы, и придется напрягаться и с ними ещё отношения выяснять.

Седрик отсмеялся и, качая головой, протянул руку:

— Пятьсот галлеонов?

Гарри фыркнул, закатывая глаза:

— Ну ты и жмот! — заявил он, пожимая руку Седрика. — Ладно, пятьсот галлеонов.

Вместе они пошли вперед по коридору, негромко обмениваясь впечатлениями о приключениях в лабиринте и обсуждая, кто какие чары использовал, чтобы добраться до центра. Наконец, впереди забрезжил неяркий свет.

— Ну, вот и всё, — обрадованно сказал Седрик и зашагал быстрее по направлению к невысокой тумбе, где, объятый голубоватым сиянием, стоял вожделенный Кубок.

Гарри ускорил было шаг, когда заметил впереди какое-то шевеление, заставившее его остановиться. Седрик торопливо шел вперед, продолжая что-то говорить, когда Поттер, наконец, разглядел то, что поджидало их впереди: возвышаясь над кромкой изгороди, по дорожке, пересекающейся с той, по которой они шли, что-то огромное стремительно двигалось в их сторону. Еще мгновение, и Диггори столкнется с чудовищем!

— Седрик! — закричал он. — Слева!

Диггори, похоже, и сам почуял неладное и вовремя оглянулся. Он бы успел уклониться от столкновения, но вдруг что-то, извиваясь, словно змея, вырвалось из живой изгороди и, обернувшись вокруг ног юноши, свалило его на землю. Палочка вылетела из его руки. Седрик резко перекатился на бок, пытаясь отцепить от себя опутавшие его силки, когда из-за поворота выступил огромный паук и двинулся к нему.

Чертыхнувшись сквозь зубы, Гарри выхватил волшебную палочку, лихорадочно соображая, чем бы оглушить акромантула. Кодекс заклинателей, конечно, ясно говорил, что атаковать волшебных существ — крайне нежелательно, но в целях защиты или самозащиты это разрешалось. К тому же, договариваться или ещё как-то усмирять гигантского взбешенного паука, не было ни времени, ни желания. Определившись с выбором, он послал в существо пару заклинаний, которые по его подсчетам должны были замедлить и дезориентировать его. Заклинания ударили в огромное покрытое волосками тело, но Гарри с таким же успехом мог бы пнуть Тауэрский мост — ни одно из них пауку не навредило. Зато привлекло внимание к Поттеру. Забыв про Седрика, акромантул устремился к нему.

«Вот и чего я лезу вечно со своей помощью, а?» — в отчаянии подумал он, отправляя в паука одно заклинание за другим и отступая назад.

— Да как тебя вырубить?! — в сердцах завопил он, беспомощно наблюдая, как кошмарная тварь с огромной скоростью приближается к нему.

В последней попытке защититься, он направил поток разрушительной магии в его сторону, но промахнулся, и луч заклинания пролетел мимо, задев лишь длинные лапы. Паук оступился, но, вместо того, чтобы завалиться на бок или хотя бы замедлиться, полетел вперед и на полной скорости врезался в Гарри. Магический щит выставлять было поздно. На какой-то миг Поттер, похолодев, увидел над собой восемь сверкающих черных глаз, щелкнули острые как бритва челюсти, за этим последовал удар, который должен был отбросить его назад, если бы в это же мгновение проворная тварь не схватила его передними лапами, поднимая вверх.

В то же время Седрик, наконец, сумел освободиться из силков и, подняв с земли волшебную палочку, принялся осыпать паука атакующими проклятьями, которые, казалось, только злили тварь ещё больше, не причиняя никакого физического вреда. Гарри отчаянно брыкался, одновременно пытаясь сосредоточиться и призвать свою магию. У него это почти получилось, когда нога коснулась челюсти паука, и ее пронзила острая боль. Злобно выругавшись сквозь зубы, Гарри поднял руку, разворачивая её ладонью вверх, и резко опустил, посылая магический импульс, осыпавший глаза паука градом обжигающих серебристых вспышек. Издав ужасный, похожий на визг звук, паук выпустил Гарри, и тот с высоты трех ярдов спикировал на покалеченную ногу. Не обращая внимания на боль, Поттер перекатился через голову, оказавшись под брюхом акромантула, приподнялся, развёл руки в стороны и, стоя на одном колене, крутанулся вокруг своей оси. С его ладоней сорвались острые как лезвия всполохи магии, отрезая длинные лапы одну за другой. Паук начал крениться вперед, заваливаясь на Гарри, в это же мгновение в существо попало особо сильное заклинание Седрика. Акромантула отбросило почти на ярд, сбив Гарри с ног. То ли оглушенный, то ли мертвый, паук повалился набок, расплющив изгородь, и едва не придавив упавшего на спину Поттера, после чего вокруг вновь наступила тишина.

— Гарри! — Седрик, пытаясь добраться до него, торопливо перебирался через ворох отрубленных лап акромантула, что преградили дорогу. — Ты цел? Он не раздавил тебя?

— Нет, — Гарри, тяжело дыша, перекатился на четвереньки и с трудом поднялся с земли.

Нога у него кровоточила и страшно болела, разорванная мантия была испачкана густой липкой слизью, то ли от челюстей паука, то ли от отрубленных конечностей. Наступить на дрожащую, окровавленную ногу он не смог и, покачнувшись, едва не упал, когда до него, наконец, добрался Диггори и, схватив за руку, помог сохранить равновесие, другой рукой Поттер вцепился в изгородь и оба подростка в молчании уставились на поверженного монстра.

— Круто ты его, — с уважением заметил Поттер, разглядывая дыру в боку акромантула, из которой сочилась всё та же мерзкая слизь.

— Спасибо, — Седрик был бледен и выглядел так, будто его сейчас стошнит. — Ты тоже здорово придумал — отрубить ему лапы.

— Ага, я гений, — Гарри поморщился. — Отрубить все лапы за раз гигантскому пауку, под которым ты стоишь — одна из «умнейших» идей, когда-либо приходивших мне в голову. Если бы твое заклинание его не отшвырнуло в сторону, от меня бы и мокрого места не осталось…наверное…

— Ну, значит, хорошо, что мы тут оказались вдвоём, — Диггори улыбнулся.

Поттер раздраженно дернул плечом.

— Знаешь что? К чёрту. Давай уберемся отсюда, а? Я хочу в лазарет и спать.

— И пятьсот галлеонов, — со смехом добавил Седрик.

— И пятьсот галлеонов, — согласился Гарри.

* * *

Остальные события пронеслись для Поттера, как одно расплывчатое пятно: рывок аппарации, когда Седрик, крепко сжимая его запястье, коснулся Кубка, не очень мягкое приземление на траву у выхода из лабиринта, гром оваций, куча улыбающихся лиц, крики поздравлений, крепкие объятия крёстного, который, кажется, был одновременно и в восторге, и в ужасе; недовольное лицо Снейпа, который пытался отпихнуть Сириуса, чтобы осмотреть поврежденную ногу Гарри, и взволнованный голос мадам Помфри, которая требовала немедленно отправить Поттера в лазарет. В итоге, прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Гарри, наконец, отконвоировали в Больничное крыло, позволили стащить грязную перепачканную чёрт знает чем мантию и переодеться в тёплую, мягкую пижаму. После этого его уложили в кровать, очистили и перебинтовали покалеченную ногу и позволили отдохнуть в тишине и комфорте. Школьная медсестра, как обычно крайне взвинченная после испытаний, проворчала что-то о кретинах, запихнувших на соревнования для детей ядовитого акромантула, после чего удалилась в свой кабинет, велев пациенту отдыхать и строго глянув на сидевшего возле кровати Сириуса.

— Пять минут, мистер Блэк, — предупредила она.

— Да-да! — он махнул ей рукой и с широкой улыбкой посмотрел на крестника. — Поздравляю с победой, Сохатик.

— С половиной победы, — сонно улыбнулся Гарри. — Всё же Кубок принёс Седрик.

— Вы вместе принесли Кубок, приятель.

— Нет. Это Диггори. Меня он прихватил только потому, что было бы не очень гуманно оставлять истекающего кровью младшекурсника умирать в одиночестве посреди гигантского лабиринта. Я бы не добрался с такой ногой до выхода.

— Он мог просто выпустить сноп искр и тебя забрали бы преподаватели.

Гарри хмыкнул и закатил глаза.

— Ну ты же знаешь этих хаффлпаффцев, они благородные до идиотизма. Лучше расскажи мне, что там ещё интересного было в лабиринте? — меняя тему, попросил он.

— Да особенно ничего, — Блэк пожал плечами. — Крам вас почти нагнал, но застрял со сфинксом, а эта Делакур, или как там её, попалась в силки живой изгороди на десятой минуте испытания, запаниковала и, — Сириус щелкнул пальцами, — выбыла.

— М-м-м, — вяло протянул Поттер. — Скукотища.

— В точку, приятель. Так что ты и Диггори в итоге оказались самыми стойкими. Если бы не паук, вы бы вышли равнозначными победителями, — он вздохнул. — А теперь вся слава досталась ему.

Гарри лукаво улыбнулся.

— Вот как ты теперь заговорил? А куда же делось это твоё: «зачем тебе победа, Гарри? Не трогай Кубок, Гарри»?

— Я такого не говорил, — тут же выпалил Сириус.

— А вот и говорил!

— Не помню.

— Вот только этим утром говорил!

Блэк развел руками и невинно улыбнулся.

— Что поделать? У меня короткая память. И я азартен.

Поттер засмеялся. Наконец-то всё действительно было позади.

Когда крёстный ушел, Гарри позволил себе, наконец, расслабленно выдохнуть и, устроившись поудобнее в кровати, подумать о второй загадке сфинкса, мысленно цитируя её слова:

«На твой вопрос ответ таков:

Спроси о том, где был у снов.

Иди к тому, кто не забыл,

Как предал ту, кого любил.

Иди к тому, кто ненавидел

Дитя, которое не видел.

Иди к тому, кто без тебя

Не смог бы жизнь начать с нуля.

Но, помни: правда у того,

Кто ближе сердца твоего.

И лжец не тот, кто вечно лжет.

А тот, кто в зеркале живет».

«Итак, — подумал он. — Я сказал, что мне кажется, будто около месяца назад случилось что-то плохое, но я не могу вспомнить что. Она ответила, что я должен к кому-то пойти за ответом, — Гарри нахмурился. — Выходит, что-то в самом деле произошло? Иначе, какой был бы смысл идти кому-то и что-то спрашивать. Так? — У Гарри неприятно засосало под ложечкой. — Ну хорошо. В смысле плохо. И кому же мне идти?»

«Иди к тому, кто не забыл,

Как предал ту кого любил.

Иди к тому, кто ненавидел

Дитя, которое не видел.

Иди к тому, кто без тебя

Не смог бы жизнь начать с нуля».

Гарри уставился в потолок.

«Это всё — один человек? Или их трое? И как понять эти слова дальше: «Но, помни: правда у того, кто ближе сердца твоего». То есть получается, что за ответом мне нужно идти к одному человеку, но вся правда целиком известна кому-то другому? И кому?»

«…У того, кто ближе сердца твоего».

«Тоже непонятно. Ближе сердца моего — это как? Это она про Зверя? Про мою магию? Или про что? Что у человека ближе сердца? Душа?»

«И лжец не тот, кто вечно лжет.

А тот, кто в зеркале живет».

«Ну а тут что? В зеркале живет… отражение, так? То есть получается, что я лгу сам себе? Или как? Лжец не тот, кто лжет. Лжет, значит, говорит неправду. Но лжец — не тот, кто лжет, а тот, кто в зеркале. То есть ложь не в словах, а в… отражении? То есть, в зеркале отражаюсь не я, а кто-то другой?»

Гарри мысленно поежился. Вывод получался жутковатый.

«И что же мы в итоге имеем? — вздохнув, подумал он: — Случилось что-то плохое. Об этом мне может рассказать человек, который кого-то предал, который ненавидел какого-то ребенка, и который начал жизнь с нуля, благодаря мне. При условии, что это всё один человек».

Гарри начал перебирать в голове всех своих знакомых, но под описание что-то никто особо не подходил, тогда Гарри продолжил нить своих размышлений.

«Ну ладно. Так вот. Когда я разберусь что это за разносторонняя личность такая и найду его, он расскажет мне, что же такого плохого случилось. Но попутно мне нужно помнить, что всей правды этот человек не знает. А знает её кто-то, кто ближе сердца. То есть…» — Гарри замер. Перед внутренним взором встало бесстрастное лицо его беловолосого двойника. Он бы отлично сошел за отражение, и он явно как-то связан с самим Гарри, раз выглядит как он. Может, он быть «ближе сердца»?

«Получается, правду знает двойник в Белом мире, — подумал Поттер. — И он лжец. Да? То есть он мне уже врет? Или соврет о чем-то в будущем? Или он на самом деле не двойник, а просто выглядит как я, чтобы что-то скрыть?»

Поттер со стоном закатил глаза, глубоко вдохнул, шумно выдохнул, после чего устало провел рукой по лицу. От всех этих мыслей у него разболелась голова. И что сфинкс имела в виду, когда сказала: «Спроси о том, где был у снов»? Разве он где-то был? Почему надо спрашивать у снов? Он вдруг подумал о своих странных сновидениях, содержание которых почти сразу после пробуждения забывал. Это те самые сны? И как же они ему помогут, если он совсем ничего из них не помнит?

«Лучше бы вообще у неё ничего не спрашивал, — досадливо подумал Гарри. — Только запутала ещё больше».

Окончательно измотанный третьим испытанием и всеми этими размышлениями, Гарри прикрыл глаза и позволил себе, наконец, провалиться в сон, где не было ничего, лишь размеренные, неторопливые шаги и насмешливый женский голос эхом отражающийся от царящей вокруг темноты: «Как жаль будет, если ты погибнешь сегодня. Такой потенциал и такие возможности. Абсолютная жестокость и безграничное безразличие к миру за стеной этой твоей персональной цитадели, где есть только ты и твой драгоценный друг. Мир может рухнуть, но до тех пор, пока это не касается тебя лично, ты даже не вздрогнешь. Я восхищена тобой».

Голос стих. Сознание наполнил калейдоскоп бессвязных, неясных картинок и образов: серые каменные стены большого прямоугольного зала, освещенного факелами, и стойкий запах плесени и гнили. Ледяная улыбка красивой темноволосой женщины и сизые витки дыма, поднимающиеся от сигареты. Круг с руническими символами, начерченный на полу, и странные вещи, расставленные по краям этого круга: золотой кубок, кольцо, головное украшение, наподобие венца, грязная, измятая тетрадь в кожаной обложке и почерневший, отчасти оплавленный, медальон. Безумная, неуправляемая ярость в чёрных глазах, и красивое лицо, искаженное гримасой ненависти. Холодное лезвие кинжала, полоснувшее по запястьям и острая боль мгновение спустя. Капли крови, проступившие из тонких, глубоких порезов. Кровь, стекающая по рукам, падая на символы, нарисованные под ногами. Пульсирующая боль, расползающаяся по всему телу. Тошнотворный запах смерти и гнили. Тёмно-синее свечение, объявшее артефакты, разложенные вдоль границы круга. Рунические символы, вспыхнувшие алыми огнями. Кровь, растекающаяся лучами в стороны, соединяясь с мерцающими артефактами, которые приобретали тот же алый оттенок, что и руны. Взметнувшийся к потолку ураганный ветер, что кружил по линии круга, образуя непроницаемую стену, разгорающуюся алыми и синими огнями. Уплотняясь, вихрь выбрасывал в центр круга похожие на солнечные протуберанцы потоки магии, из которой, словно нарисованный резкими мазками черной кисти, в воздухе формировался человеческий силуэт, с ног до головы закутанный во тьму. Скрытая капюшоном голова медленно повернулась, и душу Гарри наполнили страх и отчаяние, когда направленный на него взгляд полыхнул алым огнём ненависти. После этого наступила темнота.

Гарри распахнул глаза, задыхаясь от ужаса. Голова раскалывалась на части, и только несколько мгновений спустя он понял, что это его шрам пульсирует обжигающей болью. Перед глазами плыли красно-чёрные круги. Перекатившись на бок, он попытался встать, раненная нога подкосилась, и, потеряв равновесие, он упал на холодный пол, задев поднос с лекарствами, что стоял на тумбочке. Стеклянные колбы покатились по полу, что-то разбилось совсем рядом, и Гарри нервно отдернул руки, которыми упирался в пол. Его запястья болезненно ныли и были испачканы чем-то липким и тёплым.

«Кровь», — понял он.

Перед внутренним взором вспыхнуло воспоминание, как из глубоких порезов по рукам стекали алые капли крови, падая ему под ноги. Крови было так много, что он, казалось, тонет в ней. К горлу подступила тошнота. Гарри задыхался. Ему было больно и страшно, он почти ничего не видел, не до конца понимал, где находится и никак не мог отделаться от панического ужаса, заглушившего голос разума. Он даже не сразу понял, что кричит и истерически всхлипывает. Открылась дверь, и под потолком вспыхнули волшебные огни, освещая просторную больничную палату, он испуганно зажмурился, закрывая лицо руками и дрожа всем телом. Кто-то звал его, но он не мог разобрать, кому принадлежит голос. В сознании всё спуталось, Гарри не мог понять, где та грань, что разделяет реальность и вымысел и лишь без конца твердил: «хватит, хватит, хватит, пожалуйста, хватит».

Вдруг раздался громкий хлопок, голова Гарри дернулась в сторону, а через мгновение щеку охватил болезненный жар. Поттер недоуменно коснулся лица кончиками пальцев, не понимая, что произошло, и открыл глаза, встречаясь взглядом со своим деканом.

— П-профессор?

Снейп был очень бледен и нехарактерно взволнован.

— Поттер, что с вами случилось? — чересчур резко, даже нервно осведомился он.

Гарри растерянно смотрел на своего учителя, продолжая прижимать ладонь к пылающей щеке. За спиной Снейпа застыла мадам Помфри в торопливо наброшенном поверх длинной ночной сорочки халате. Гарри медленно повернул голову, осматриваясь по сторонам. Он сидел на полу возле своей кровати, в паре метров от него лежали осколки разбитой склянки и перевернутый поднос. Никакой крови не было и в помине. Гарри посмотрел на свои руки. Ни ран, ни порезов. Боль в шраме тоже почти сошла на «нет». Только болезненно пульсировала поврежденная нога, и щеку неприятно жгло от пощечины, которой его декан, похоже, пытался остановить истерику. Гарри снова посмотрел на профессора, потом на медсестру и почувствовал, как краснеет.

— Про-простите, — голос звучал хрипло и слабо. — Мне… мне, кажется, приснился кошмар…

— У вас была паническая атака, — тихо сказала мадам Помфри, — мы почти десять минут не могли вас успокоить.

— Что вам приснилось? — в свою очередь спросил Снейп.

— Кровь, — слепо уставившись в одну точку, прошептал Гарри. — Очень много крови. И мой шрам болел, и этот взгляд…

— Взгляд? — нахмурился Северус.

— У него были ужасные глаза, — глухо пробормотал Гарри. — Ужасные. Он смотрел прямо на меня, а я ничего, ничего не мог сделать.

— Кто на вас смотрел, Поттер?

— Не знаю, я не… не видел лица. Я помню только его глаза. Я никогда не видел таких глаз. В них нет ничего, кроме ненависти. И они красные. Такие же красные, как кровь.

При этих словах лицо Снейпа посерело, он обернулся к напуганной медсестре.

— Нужно успокоительное.

Она кивнула и скрылась за дверью. Снейп тем временем помог Гарри подняться на ноги и вернуться в кровать.

— Вы запомнили ещё что-нибудь?

Гарри покачал головой.

— Когда я проснулся, мне стало страшно. Я не знаю почему. Я подумал, что умираю. Мне показалось, что у меня руки изрезаны.

— Всё в порядке, — стараясь говорить и выглядеть спокойно, заверил его Снейп. — Вы в безопасности. Это был только сон.

— Я не думаю… — начал было говорить Гарри, потом замолчал и продолжил уже куда тише: — Я не думаю, что это был просто сон, профессор. Всё будто происходило наяву… нет, не так. Я точно знаю, что это происходило наяву, — он в отчаянии посмотрел в глаза Снейпа: — Это как воспоминание! Но я не помню, что случилось. Не помню, когда это было. Ничего не помню.

— Просто дышите, Поттер, — мягко произнёс Северус. — Вам нужно успокоиться.

В палату вернулась мадам Помфри с лекарствами, и Снейп, посторонился, пропуская её к кровати. Выпив успокоительную настойку и зелье сна без сновидений, Гарри поудобнее устроился в кровати, и Снейп, поддавшись необъяснимому порыву, осторожно поправил его одеяло, глядя в затуманенные зеленые глаза.

— Отдыхайте, Поттер, — негромко сказал он. — Всё будет хорошо.

Глаза Гарри медленно закрылись.

«Ничего уже не будет хорошо», — успел подумать он, проваливаясь в глубокий сон.

На этот раз ему больше ничего не снилось.

* * *

Праздничный ужин в честь окончания Турнира, по случаю которого мадам Помфри выпустила Гарри из лазарета уже на следующий день после третьего испытания, проходил с особым размахом. Чемпионам предстояло пройти церемонию награждения, во время которой Гарри с удивлением обнаружил, что разделил первое место с Седриком. Как оказалось, его попытка вступиться за Диггори, когда на того почти набросился гигантский паук, была расценена некоторыми судьями, как проявление «высоких моральных качеств», за что Поттеру досталось больше баллов. В итоге, не смотря на травму и неспособность самостоятельно добраться до Кубка, было решено присвоить Поттеру первое место наравне с Диггори. Таким образом, оба чемпиона от Хогвартса разделили славу победителей. Впрочем, большинство студентов предпочли делать вид, что выиграл только Диггори, и когда из уст Дамблдора прозвучало имя Гарри, как второго победителя, аплодировали ему только слизеринцы, несколько гриффиндорцев и, как ни удивительно, сам Седрик. Фадж, присутствующий на церемонии награждения, вручил денежный приз Седрику и сердечно пожал ему руку, после чего, даже не взглянув на Гарри, прошел мимо. Поттер проводил министра недоуменным взглядом. Не то что бы он ждал похвалы или признания, но такое откровенное пренебрежение показалось немного обидным. И почему, позвольте узнать, Фадж вдруг так себя ведет? Гарри не мог припомнить, чтобы как-то оскорбил министра. Возможно, дело в статьях? Быть может, Фадж тоже теперь считает Гарри сумасшедшим тёмным магом? Это бы многое объяснило. Впрочем, долго размышлять ему об этом не дали — сразу же после официального праздника, слизеринцы закатили собственную вечеринку в общежитии, чествуя Гарри, как единственного победителя, кто бы что там ни говорил.

— Надеюсь, у Диггори хватит совести поделить свой выигрыш с тобой, — проворчал Драко, попивая огневиски.

Гарри пожал плечами. После прошлого конфуза с алкоголем пару месяцев назад, он решил не рисковать и пил исключительно сливочное пиво, что, впрочем, не мешало его сокурсникам планомерно напиваться весь вечер, пока в гостиную не нагрянул с инспекцией Снейп и не разогнал потерявших всякий страх паразитов по спальням.

Уже лежа в своей кровати, Гарри думал о том, что этот курс вышел на удивление длинным и переполненным событиями. Наверное, впервые, он был рад тому, что этот учебный год, наконец, заканчивается. Впереди было два долгих месяца лета, и он мог спокойно отдохнуть от всей этой суеты и бесконечных приключений. Все-таки скучная обыденность тоже иногда была полезной.

«По крайней мере, я пережил это с минимальными потерями», — подумал он, закрывая глаза.

* * *

Следующим утром, когда обитатели Хогвартса торжественно провожали гостей из Дурмстранга и Шармбатона, Гарри перехватил Снейп и велел явиться к нему в кабинет как можно скорее. Не ожидая каких-либо сюрпризов, Поттер дождался, когда представители других школ благополучно отправятся восвояси, после чего распрощался с Томом, договорившись встретиться на обеде, и отправился в подземелья, где его уже ожидал хмурый декан.

— Садитесь, Поттер, — велел он, наблюдая, как тот подходит к его рабочему столу.

Гарри послушно опустился в предложенное кресло и выжидательно уставился на Снейпа. Тот молчал, разглядывая его так, словно собирался сообщить нечто ужасное. Поттер нервно сглотнул.

— Сэр, слушайте, — торопливо начал он, — если это насчет вчерашней вечеринки, то это была не моя идея. То есть, я как бы знал, что Блэйз,… ну или кто-то ещё, не обязательно же Блэйз, да? Кто угодно мог это сделать, не то что бы я обвинял Блэйза! Блэйз тут вообще не причем! Не знаю, с чего я о нём вообще подумал! Ну, я знал что кто-то, да, кто-то купил огневиски… то есть, как знал? Я думал об этом. Ну, не думал, конечно! Не то что бы я думаю об огневиски… я вообще огневиски не пью. В смысле не то что бы я пил, а теперь перестал… то есть…

— Поттер! — раздраженно оборвал его бессвязную речь декан. — Помолчите, ради Мерлина.

Гарри послушно закрыл рот.

— Меня совершенно не волнует, кто начал вчерашний балаган. Отвечать за нарушение школьного распорядка будут все участники мероприятия в равной степени.

— Но, сэр…

— Довольно, Поттер, — скривился Снейп. — Я позвал вас совершенно не для этого.

— О? — Гарри приободрился. — А для чего?

— Я… — профессор вдруг замолчал и мгновение рассматривал свои пальцы, сцепленные замком на рабочем столе, — я должен рассказать вам нечто важное, Поттер, и от того как вы воспримите эту информацию будет напрямую зависеть ваша безопасность.

Гарри нахмурился, склонив голову к плечу.

— Поттер, — Северус поднял голову, встречаясь с ним взглядом, — некоторое время назад нам стало известно о возрождении Тёмного Лорда.

Гарри смотрел на декана и думал что, должно быть ослышался, или неправильно понял, или…

— В смысле, Волдеморт? — вырвалось у него прежде, чем он успел себя остановить.

Снейп сердито поджал губы.

— Вам известно о каком-то ещё Тёмном Лорде, Поттер? — процедил он.

— Не думаю, — тихо признался Гарри, опустив голову. — Вы уверены?

— Абсолютно, — Снейп вздохнул. — Послушайте, Поттер, очень важно, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. Вы будете находиться у своих родственников и, несмотря на заверения окружающих в полной безопасности этого места, мне мало верится что Он не найдет способ вас отыскать. Блэк заберет вас в августе, но до этого времени вам необходимо быть предельно осторожным. Я бы посоветовал вам по возможности не покидать дома. Знаю, что это будет для вас крайне неприятно, но постарайтесь лишний раз не выходить на улицу. Так же всегда следите, чтобы под рукой у вас была волшебная палочка. Никому не доверяйте и, если вдруг поблизости вы заметите незнакомых волшебников, постарайтесь связаться со мной, Блэком, Люпином или любым другим магом, которому вы можете доверять. Вы понимаете меня, Поттер?

Гарри кивнул, всё ещё не глядя на Снейпа. Он почти не слышал, что говорил ему декан.

«Так вот что произошло, — думал он в каком-то странном состоянии полнейшего эмоционального ступора. — Вот что не давало мне покоя всё это время. Поэтому мой шрам постоянно болит. Поэтому Сириус такой дерганный, а Панси ходит, задрав нос последние несколько недель. Поэтому от Снейпа постоянно исходит это жуткое напряжение, будто он каждое мгновение ждет, что произойдет нечто ужасное. И Каркаров сбежал по той же причине. Об этом говорила сфинкс».

Гарри поднял на декана застывший взгляд.

«Вот, кто должен был мне обо всём рассказать», — наконец, понял он.

«Иди к тому, кто не забыл,

Как предал ту кого любил.

Иди к тому, кто ненавидел

Дитя, которое не видел.

Иди к тому, кто без тебя

Не смог бы жизнь начать с нуля».

«Это про него. Про Снейпа. Интересно, кого он предал? И кого ненавидел?» — Гарри тряхнул головой, отгоняя эти мысли — не об этом сейчас стоило думать.

— Как… как это произошло?

— Это нам неизвестно.

— А, — Гарри глубоко вдохнул: — когда это случилось?

В непроницаемых глазах Снейпа мелькнула и исчезла какая-то эмоция, но Гарри не успел понять, что это было.

— В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое мая, — сказал он.

Гарри замер.

— Но это же… это же, когда Тома…

— Да, Поттер.

Теперь Гарри был почти уверен, что Снейп ждет от него чего-то, какой-то реакции, но… какой?

— Но, как же…

— Вот что мне интересно, Поттер, — очень медленно, почти нехотя произнёс Снейп. — Вам не кажется, что это весьма необычное совпадение: Тёмный Лорд возродился именно в ту ночь, когда ваш друг должен был умереть.

Гарри распахнул глаза, в шоке глядя на Снейпа.

— Вы думаете, я… — он вдруг замолчал, когда голову тисками охватила боль.

Юноша зажмурился, прижав руки к вискам. В сознании кружил безумный вихрь голосов и образов: побег из Хогвартса, женщина в белой мантии, рывок аппарации, погруженный во мрак дом на холме, глубокие порезы на запястьях, ревущий ураганный ветер и пристальный взгляд алых глаз.

Гарри так стремительно вскочил на ноги, что опрокинул стул; резкое движение заставило Снейпа подняться из кресла и протянуть руку к Поттеру, в попытке остановить, но тот отшатнулся в сторону, в ужасе глядя на учителя. Он видел не профессора, а красивое лицо темноволосой женщины, которая, оскалив в дикой ухмылке острые клыки, смотрела на Гарри с безумным восторгом и яростью. Внезапно в голове так ясно зазвучал чей-то разговор, словно говорящие находились совсем рядом с ним:

— Что это? — его собственный тон казался отстраненным и безразличным.

— О, друг мой, это результаты очень древней и очень тёмной магии, — протянул мелодичный женский голос. — В них хранятся Частички души Волдеморта.

— Частички души Волдеморта?

— Шокирует, не так ли? Эти милые вещички называются крестражами. Два из них, увы, мертвы, но возродиться Тёмный Лорд может даже если есть один крестраж. Возможно, восстановление сил займет у него больше времени, но он будет жить.

— Как тебе удалось достать дневник и медальон?

— Пришлось потратить кучу времени на поиски. Но нашлись помощники.

— Помощники?

— О да. Один маленький преданный домовик может принести очень-очень много пользы.

— Какой домовик?

— Думается мне, ты с ней не знаком, но малышка Винки все знает о тебе, Гарри, ведь по приказу своего хозяина, хоть формально он и бывший хозяин…бывший мёртвый хозяин, да, как-то так… она внимательно следила за тобой. Бедняжку выгнали из семьи за то, что она не уследила за непослушным сыночком нашего Барти-старшего, и какой успех! Ваш сердобольный директор приютил обездоленную крошку в Хогвартсе. Но она совсем не хотела работать на кухне. Винки была убита горем из-за своего изгнания и так хотела помочь любимому хозяину, что готова была пойти на любые жертвы, — женщина усмехнулась. — Это ведь именно Винки примчалась ко мне, когда Барти арестовали вчера. Именно благодаря ей я знала обо всём, что происходит в школе, ведь Барти не всегда удавалось выйти на связь из-за своего прикрытия. Зато на перемещения одного жалкого печального эльфа никто внимания не обращал. Вы, маги, ничего дальше своего носа не замечаете. Самодовольные идиоты, возомнившие себя всесильными и всемогущими, — в черных глазах женщины вспыхнула безумная, неуправляемая ярость и красивое лицо исказила гримаса ненависти. — Однажды ваша глупая гордыня вас погубит. Всех вас. А я с удовольствием на это посмотрю.

— Зачем тебе всё это?

— От скуки?

— Прекрати.

— Ну хорошо. Допустим, я хочу, чтобы Он вернулся.

— Зачем?

— Гарри-Гарри, мой глупый мальчик. Разве не ясно? Как только он вернётся, начнется война.

— Что хорошего в войне?

— О, война прекрасна, Гарри, она несет столько боли и смерти. Я люблю войну. Война значит крушение всего, что нам известно. Война приносит что-то новое. Что-то прекрасное.

— Ничего прекрасного война не приносит.

— И всё же мы оба сейчас здесь, не так ли? Если, конечно, ты не передумал.

— Что?

— Ну как же. Я только что сказала, что ты поможешь мне возродить Волдеморта, а это значит, что в скором времени погибнет очень-очень много людей, возможно, кто-то из твоих знакомых. Ты всё еще готов пожертвовать столькими жизнями ради одного единственного человека?

— Мне все равно.

— Что, прости?

— Всё равно, что случится завтра, что случится через год. Сколько людей погибнет. Мне все равно. Если Том будет жить, я готов рискнуть.

Женщина заливисто расхохоталась:

— Удивительный ты ребенок. Как жаль будет, если ты погибнешь сегодня. Такой потенциал, такие возможности. Абсолютная жестокость и безграничное безразличие к миру за стеной этой твоей персональной цитадели, где есть только ты и твой драгоценный друг. Мир может рухнуть, но до тех пор, пока это не касается тебя лично, ты даже не вздрогнешь. Я восхищена тобой. Интересно, знает ли Дамблдор, что взял под свое заботливое крылышко волшебника куда страшнее Волдеморта?

Гарри покачнулся.

— Этого не было, не было, не было…

— Поттер!

— Меня не было там!

— Поттер, посмотрите на меня!

— Меня там не было! — закричал он, распахнув глаза, в которых полыхнул изумрудный огонь.

Снейп отшатнулся, когда от Гарри в разные стороны хлынул поток неуправляемой, дикой магии, чудом не задев мастера зелий. Письменный стол отбросило к стене, в стороны полетели бумаги и свитки пергаментов, стеклянные дверцы шкафа разлетелись вдребезги, с полок посыпались книги, огонь в каине взвился вверх и погас, после этого в кабинете наступила тишина.

Гарри тяжело дышал, упираясь руками в пол и не глядя на учителя.

— Этого не было, — повторил он. — Ничего не было. Если бы это случилось, я бы запомнил, сэр! — он резко вскинул голову, глядя на Снейпа почти в отчаянии. — Я не мог там быть!

— Где, Поттер? — осторожно спросил Снейп, не обращая никакого внимания на погром в кабинете.

— Не знаю! — Гарри снова обхватил голову руками. — Это были всего лишь сны!

— Сны?

— Да-да! Только сны! Я не мог, не мог там быть! — повторил он. — Не мог.

— Расскажите мне об этих снах.

— Не могу! Я ничего не помню! Ничего!

— Поттер, успокойтесь, — Северус, помедлив, положил руку ему на плечо. — Я ни в чем вас не обвиняю, я лишь пытаюсь понять…

Гарри горько усмехнулся.

— Сэр, я и сам ничего не понимаю.

— Что ж, — Северус прочистил горло, поднялся на ноги и взмахом волшебной палочки поставил на место два перевернутых кресла: в одно он усадил мальчишку, в другое сел сам. — Думаю, есть одно объяснение.

Гарри угрюмо смотрел в сторону.

— Какое?

— Полагаю, дело в вашем шраме.

— Шраме? — Гарри перевел на учителя непонимающий взгляд.

— Есть… хм, предположение, что ваш шрам каким-то образом связывает вас с Тёмным Лордом, — он помолчал, пытаясь сформулировать мысль: — Таким образом, вы, возможно, действительно в какой-то степени являлись свидетелем возрождения Тёмного Лорда, благодаря этой связи.

— То есть, меня там не было? — тихо уточнил Гарри.

— Нет. Не было, Поттер. Это были всего лишь воспоминания, которые принадлежат не вам.

Гарри некоторое время помолчал, обдумывая слова декана, потом, помедлив, кивнул.

— Значит, я ничего не сделал?

— Нет, Поттер. Вы всё это время были в школе.

— Но как же тогда объяснить выздоровление Тома? — нахмурился Гарри.

— Я пока затрудняюсь ответить на этот вопрос, — признался Снейп. — Но, думаю, рано или поздно мы узнаем об этом.

— Главное, чтобы с Томом всё теперь было хорошо, — прошептал Гарри. — Это главное.

«Кого ты спасёшь?»

Гарри вздрогнул и прикрыл глаза, когда голову снова опоясала тупая ноющая боль.

— Сэр, мне что-то нехорошо, могу я… могу я идти?

Снейп с минуту рассматривал бледное, покрытое испариной лицо подростка.

— Идите, Поттер. И, прошу вас, будьте осторожны.

— Конечно, сэр, — Гарри поднялся на ноги, дошел до двери и, помедлив на пороге, обернулся: — Спасибо, что рассказали мне, профессор.

— Вы имеете право знать, — с трудом ответил тот.

Дверь тихо закрылась, и только тогда Северус позволил себе грязно выругаться. Он не знал, как может закончиться этот разговор и в тайне надеялся, что мальчишка отреагирует со своей неизменной сдержанностью, либо даже беспокойством, но он совершенно не ожидал такой реакции. Декан Слизерина окинул свой разгромленный кабинет мрачным взглядом, после чего поднялся на ноги и в задумчивости прошелся по комнате, равнодушно переступая через разбросанные по полу книги и свитки пергамента. Добравшись до шкафов, он открыл разбитую дверцу, от которой осталась только деревянная рама, и снял с полки чудом уцелевшую бутылку брэнди, после чего в задумчивости на неё уставился. Поклонником алкоголя Северус никогда не был, но сейчас ему страшно хотелось выпить чего-нибудь покрепче успокоительной настойки. Потому что после разговора с мальчиком в голову приходил только один вывод.

Гарри Поттера не было в школе в ночь, когда возродился Волдеморт. Каким-то непостижимым образом ему удалось выбраться из замка и рискнуть своей жизнью ради спасения Томаса Арчера. И теперь по его вине магический мир оказался на пороге войны. Но даже сам Гарри об этом не знал. На мальчишку были наложены чары забвения. Настолько сильные, что любая попытка восстановить в памяти минувшие события сопровождалась физической болью и приступами паники. Как это случилось, и почему Волдеморт не убил мальчика в то же мгновение, как увидел, Северусу было неизвестно. Конечно, он мог попробовать добраться до заблокированных воспоминаний с помощью легилименции и выяснить что произошло. Но Снейп не был уверен, что не навредит этим Поттеру.

Сейчас Северус мог думать лишь о том, что скорее умрет, чем расскажет кому бы то ни было правду.

Эту правду не следовало знать даже Гарри.

Но как много времени понадобится Поттеру, чтобы во всём разобраться?

Как скоро он осознает, что история про шрам, которую скормил ему Снейп сегодня — полнейшая чушь? И как мальчик будет с этим жить?

* * *

Гарри не помнил, как добрался до своей кровати. Перед глазами всё дрожало и расплывалось, а в памяти далеким эхом звучали чужие голоса, разговоры, которых он не помнил, места, которых не видел. Снейп сказал, что все эти образы преследуют Гарри из-за его шрама и непонятной связи с Волдемортом. Возможно, так оно и было. Но как тогда объяснить это отвратительное чувство в груди, будто он совершил нечто ужасное? Почему ему кажется, что в возрождении Волдеморта виноват именно он? И что ему делать, если это окажется правдой?

Гарри закрыл глаза. Ему не хотелось больше думать об этом. Он лучше будет верить декану. Будет верить, что ни в чем не виноват. Что эгоистичное желание спасти одну единственную жизнь не станет причиной гибели сотен людей. Только отчего же собственный голос из воспоминаний, с ледяным спокойствием утверждающий, что его не волнует, сколько погибнет людей, после возрождения Волдеморта, казался таким реальным? И почему где-то в глубине души он до сих пор так думал?

«Интересно, знает ли Дамблдор, что взял под свое заботливое крылышко волшебника куда страшнее Волдеморта?» — рассмеялась в его воспоминаниях темноволосая женщина.

«Это не правда, — проваливаясь в сон, подумал Гарри. — Я просто хотел защитить друга. Разве это плохо?»

* * *

— Гарри, шагай ещё медленнее, и поезд уедет без тебя, — раздраженно бросил Арчер, наблюдая за другом из тамбура.

Поттер втащил в вагон свой чемодан и, отдуваясь, посмотрел на друга.

— Почему в школу наши вещи доставляют домовики, а обратно мы должны их сами тащить? — пожаловался он.

— Мир жесток, — равнодушно пожал плечами Арчер, разворачиваясь на каблуках и направляясь вглубь вагона, Гарри с ворчанием поплелся следом. — Мне вот что не понятно, Гарри. Ты четыре года отучился в волшебной школе, прошел три весьма непростых испытания на Турнире Трёх Волшебников, из года в год проявлял весьма незаурядные способности к магии, так за каким же дьяволом, объясни мне, ты тащишь этот чемодан сам, когда есть прекрасное заклинание, с которым справился бы и первокурсник?

Поттер застыл посреди коридора, выпустив ручку чемодана.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?

Арчер тоже остановился и вполоборота взглянул на Поттера.

— Я всё ждал, когда тебя посетит озарение, — равнодушно сообщил он.

Гарри сердито фыркнул и, взмахнув рукой, поднял в воздух всю свою поклажу.

— Знаешь, Том, — процедил он, — иногда мне хочется тебя придушить.

Тот немного помолчал, иронично глядя на него.

— И это желание взаимно, Гарри.

Уже в купе, которое они делили с Драко и Блэйзом, Гарри со стоном рухнул на свободное место у окна.

— Всё, — выдохнул он. — Объявляю этот год законченным.

— Карты или шахматы? — уточнил Забини, копаясь в сумке.

— Карты, — тут же откликнулся Малфой.

— Я пас, — Том раскрыл книгу.

— Я тоже, — Гарри отвернулся к окну.

Блэйз и Драко переглянулись.

— Тогда шахматы, — вздохнул Малфой.

Гарри мысленно хмыкнул и вытащил из кармана чёрного шахматного коня, который валялся у него в чемодане ещё с прошлого лета. Целый год он всё не решался трансфигурировать его, опасаясь, что испортит так же, как и белого, но вдруг понял, в чем именно всё это время ошибался.

Положив коня на ладонь, он пустил по руке легкий импульс магии, одновременно представляя, как должна будет выглядеть фигурка, и через мгновение на его ладони лежала красивая статуэтка лошадки.

— О, — протянул Арчер, глянув на шахматного коня поверх книги, — тебе удалось.

— Да, — Гарри улыбнулся, разглядывая свое творение, — я понял, наконец, в чем ошибался. Я пытался изменить саму структуру, заставить фигурку стать чем-то другим, но это же глупо. Избыток магии неизменно уничтожал другие пешки. Но это ведь всего лишь шахматная фигурка из пластика и ею она должна оставаться, как бы ни менялась внешняя оболочка. И если в этой фигурке нет чего-то большего, что позволило бы изменить её на более глубоком уровне, то не стоит и пытаться, так?

— О да, — насмешливо протянул Том. — И тебе понадобился год, чтобы это выяснить?

— Пожалуй, я всегда это знал, — Гарри пожал плечами. — Просто не понимал до конца, — он немного помолчал. — Другой вопрос: во что бы могла превратиться эта фигурка, если бы в ней было что-то ещё.

Арчер опустил глаза в книгу.

— Возможно, — помедлив, произнёс он, — однажды ты узнаешь и это, Гарри.

От автора// А вот и я с новой главой. Наверное, это мой личный рекорд по скорости выкладки глав))) Все заметили новый статус фика? Заметили? Заметили? Два года спустя я закончила 4 часть! Уррра!

Но и это не всё. На очереди у нас Эпилог и он (вот чудо) уже готов )) Читаем дальше.