Гарри Поттер и Физика магии (джен)

Выйдя из метро, я вдохнул вечерний московский воздух и отправился по аллее парка к своему дому. Вечер был тёплым, комары куда-то попрятались, так что я получал истинное наслаждение, наблюдая за природой и размышляя о вечном. Добравшись, наконец-то, до своей лестничной площадки, открыл дверь и зашёл в квартиру.

— Деда! — услышал звонкий голосок младшенькой внучки. — Деда, я написала уже седьмую главу моего фанфика! Проверишь?

— Конечно, дорогая, — ответил я и закрыл входную дверь, после чего повесил плащ на вешалку в прихожей. — Сейчас немного отдохну, поужинаю, и мы займемся твоими «очепятками». Хорошо, милая?

— Конечно, дедуля, — весёлая физиономия моей младшенькой лучилась удовольствием.

Увлечение фанфиками по миру Гарри Поттера у девочки произошло вполне закономерно. С самого детства, вместо сказок на ночь, я читал своим внучкам купленный недавно и ещё пахнущий типографской краской новенький томик Роулинг, а в перерывах между очередными изданиями почитывал им Таню Гроттер искромётного Дмитрия Емца. Таким вот незатейливым образом я решил привить девочкам любовь к чтению. И мне это вполне удалось. Когда внучки подросли, они читали днём книгу, а вечером вновь прослушивали очередную главу в моём исполнении. Ну а я тренировал свои ораторские способности и улучшал дикцию. Потом мы обнаружили, что существует фэндом...

Старшая внучка Наташа учится в университете, изучает иностранные языки, а по вечерам и на выходные занимается репетиторством с малышами, так что с чтением фанфиков у неё как-то не сложилось. А вот младшая София, школьница ещё, увлеклась, кажется, ими всерьёз. Сейчас, учась в одиннадцатом классе, она доросла уже до написания своего первого шедевра. Фанфика, разумеется.

Научная фантастика, которую я обожал читать с самого детства, в некоторой степени помогла мне в моей научной деятельности. С годами достиг некоторого признания, не растеряв при этом юношеского любопытства. Администратором от науки не стал, но кое-чего достиг, конечно. Приятно, когда именно к тебе приезжает иностранная делегация, а не к директору института. Был бы более тщеславным, возгордился бы, наверное, если бы не знал обратной стороны медали. Слишком много в науке приспособленцев, а то и откровенных пройдох, продвигающих псевдонаучные идеи и зарабатывающих на этом немалые деньги. Светлые головы в науке встречаются, конечно, их немало, но в общей массе они как-то теряются. А гении... Да, они тоже есть, но непризнанные, как правило. Всё, как в старославянской библии: «Несть пророка в отечестве своем»...

Читая иногда попадавшиеся на глаза опусы о таинственных явлениях, задумывался — а откуда авторы, собственно говоря, всё это взяли? Свидетельства сомнительные, ссылок на надёжные источники нет, и при этом все они абсолютно уверены в непогрешимости собственных теорий. Например, НЛО мне и всем моим знакомым не встречалось ни разу. Можно было бы возразить — то, чего не знаешь, ещё не значит, что его не существует. Но всё же... В науке много парадоксов, которые не укладываются в рамки здравого смысла, но все они имеют серьёзную теоретическую базу и подтверждены многочисленными экспериментами, с которыми не поспоришь. Например, развитие теории квантовой механики привело к появлению первых прототипов квантовых компьютеров...

* * *

Телефонная трель... Достаю смартфон и слышу взволнованный голос аспиранта Сергея.

— Алексей Николаевич! Эксперимент двести двадцать три, код десять, — с первых слов становится ясно, что в нашей институтской лаборатории случилось ЧП. «Код десять» по принятой у нас внутренней терминологии означает «чрезвычайное происшествие по неустановленным причинам». — Срочно приезжайте, мы ждем. Охрану я предупредил.

— Хорошо, Сергей, минут через сорок буду.

Извинившись перед внучкой и предупредив, что буду поздно, схватил ключи от машины, документы, деньги и вылетел из квартиры.

Экспериментальная лаборатория, в отличие от нашего центрального институтского офиса, находится совсем недалеко — в тридцати минутах езды на автомобиле, а в такое довольно позднее время пробок нет, рассосались уже. Доберусь быстро.

Вертя баранку, слушаю музыку, а мыслями в лаборатории... Что же там случилось-то? Кажется, сто раз всё проверили, а потом ещё столько же перепроверили. Теория в порядке, никаких неприятностей не предвиделось... И по телефону ведь не поговоришь — не тот случай. Секретность, чтоб их... Интересно, успела ли наша установка хоть немного поработать? Или пошла вразнос? Ой, да с чего бы ей... Проста же, как валенок. Хоть и дороговато обошлась. Да и приборное обеспечение пришлось существенно обновить, и помещения, и систему безопасности... Да, выбить грант было непросто... Ладно, на месте разберусь...

* * *

Подъехав к зданию, прошел контроль и быстрым шагом направился к дверям лифта. Спускаясь на нижние уровни, услышал постепенно нарастающий гул и неприятные для слуха резонирующие призвуки. Выбравшись из лифта, быстро прошёл по подземному коридору в сторону лаборатории. Открылись толстые металлические двери и сразу почувствовался характерный запах перегретого металла и горелой изоляции. Навстречу выбежал взъерошенный перепуганный Сергей:

— Алексей Николаевич, тут что-то непонятное творится! Туман зелёный над установкой в виде купола...

— Так, стоп. Успокойся и давай-ка по порядку. С чего началось-то? — прервал я, быстрым шагом направляясь к мониторам, находящимся в отдельной изолированной комнате.

— Сначала всё шло по плану — дали питание, возбудили колебания, начали набирать мощность. Когда дошли до ста процентов расчётной мощности, отключили внешнее питание и подключили полезную нагрузку. Система перешла в самоподдерживающийся режим. Компьютеры показали, что КПД вырос до восьмидесяти двух процентов, всё шло без сучка без задоринки, но потом...

— И что же случилось потом? — спросил я, уставившись в графики на экранах и проверяя лог проведения эксперимента.

— А дальше система начала самостоятельно наращивать мощность. Поначалу очень медленно. Мы пытались скомпенсировать её увеличением полезной нагрузки. Сейчас мы уже ничего не можем сделать — вся нагрузка подключена, а мощность продолжает расти, — при этом Сергей ткнул пальцем в экран. — А если посмотреть вот сюда, — он снова показал на график, — то видно, что рост этот экспоненциальный. Ещё десяток минут и может наступить швах. Всё пошло вразнос из-за непонятно откуда взявшейся избыточной энергии. Это же... Это же всё равно, что мы сконструировали обычный автобус, изготовили опытный образец, а он на испытаниях ни с того ни с сего взял и взлетел.

— Умеешь же ты подбирать аналогии, Серёжа... Ладно. Дым, надо полагать, из-за перегрева силовых кабелей?

— Да, они перегреты и дымят. Нагрузочные реостаты тоже перегреваются, а отключать ведь нельзя. Активно-реактивная нагрузка, которую мы, в принципе, могли бы подключить... Ну, сами понимаете, повлияет на фазовый сдвиг... Опасно это. Да и частота колебаний почему-то падает. А мы ведь думали, что предусмотрено всё.

— А что с установкой?

— Да держится пока, но она окуталась странным зелёным туманом в виде купола. Он ещё и светится. Вот, посмотрите, — ткнул пальцем в монитор. — Ребята боятся к ней подходить. А ещё там такой грохот стоит! Какое-то гудение на сверхнизких частотах.

Я задумался. Стройная теория, которую мы прорабатывали в последние годы, дала сбой. В рядах формул не был учтён фактор внешней накачки, которой не должно быть в принципе, и контур отрицательной обратной связи, которой была охвачена ячейка, вдруг превратился в контур связи положительной. Откуда-то появилась избыточная энергия, повлиявшая на фазовый сдвиг... Из-за него, собственно, изменились параметры автогенерации собственных колебаний и в паре с добавочной накачкой амплитуда стала увеличиваться. Посмотрел на график частоты. Она постепенно понижалась. Тоже странное явление. Да и спектр, помимо основной частоты, почему-то содержал и вторую, и третью гармоники. Но если частота понижается, то скоро всё пространство вокруг будет заполнено инфразвуковыми колебаниями, от которых нет спасения. Звуковые частоты порядка семи герц проникнут куда угодно, через любую нашу звукоизоляцию. Голос моря... Как же, известное явление... Не к месту вспомнился случай, когда американский физик Роберт Вуд по просьбе директора одного лондонского театра, дабы создать на сцене обстановку приближающего несчастья и таинственности, рассчитал и создал органную трубу, генерирующую инфразвук. А когда её запустили, то ужас охватил не только тех, кто находился в театре, но и весь квартал. Завибрировали стекла, завыли собаки, взлетели птицы... Перепуганный режиссёр приказал забросить эту проклятую трубу куда подальше. А ведь в некоторых экспериментах с инфразвуком люди погибали, было и такое. Так что инфразвук — это плохо, очень плохо. Придётся эвакуировать персонал, иначе могут быть жертвы. Если не от взрыва, то от страха, разрыва внутренних органов, остановки сердца или же просто сойдут с ума. А это зелёное свечение? Да его вообще быть не должно, думал я, всматриваясь в монитор с изображением установки, поступающего с главной видеокамеры. Оно не укладывается ни в рамки здравого смысла, ни в наше стройное математическое описание. Может, это и есть тот самый неизвестный фактор?

Контур обратной связи интегрирован в саму установку. Кто бы мог подумать, что понадобится его отключать? Но выход есть. Я потянулся к микрофону громкоговорящей связи и щёлкнул тумблер...

— Внимание всему персоналу! — объявил я, понимая, что от моего решения сейчас зависят жизни людей. — Код ноль один. Всем срочно покинуть помещения лаборатории. На эвакуацию три минуты.

— Алексей Николаевич! Что вы будете делать? Давайте я! — нарисовался рядом встревоженный Сергей.

— Нет, Серёжа. Это ведь моё детище. Эвакуируйся. Давай, давай, у тебя детки малые, а мои уже выросли. Это приказ.

Погрустневший Сергей хлопнул меня по плечу, пожелал удачи и направился к выходу из лаборатории. Я окинул взглядом изображения с видеокамер и убедившись, что все сотрудники ушли, быстрым шагом отправился в зал с установкой. По мере приближения грохот всё увеличивался, а когда открыл дверь и вошёл, в уши ударил низкочастотный рокот на пределе слышимости. Всё тело будто взбунтовалось, сердце застучало в рваном темпе, внутренние органы затрепетали, а разум окутало ощущение непередаваемого ужаса. Видимо, основная гармоника снизилась уже почти до критического для организма инфразвука. В центре сверкал матовый купол, внутри которого клубился фосфоресцирующий зелёный туман и проглядывали контуры установки. Силовое поле удерживает этот туман, что ли? Мелькнула мысль, что такого эффекта ещё никто никогда не наблюдал. Научное открытие? Да какая сейчас разница!

Я упрямо продвигался вперёд и, чтобы не потерять сознание, повторял про себя, как мантру: «Разорвать цепь, разорвать цепь...» Когда вошёл в зелёный купол, укрывший установку, стало во много раз хуже. В тело как будто впились тысячи игл. Меня согнуло и чуть ли не вырвало. На пределе сил дополз до люка, протянул руку, нащупал нужный контурный выключатель и крепко в него вцепился... И тут что-то случилось. Грохот, вспышка белого света и я проваливаюсь в небытие...