Расходные материалы (гет)

Граница вишистской Франции с Испанией. Очередной путевой столб по дороге к безопасности [1]. Они прошли через центральный выход вокзала на улицу. Минерве казалось, что они почти дома, хотя им предстоял еще целый день пути, прежде чем они доберутся до надежного портключа, который доставит их в подготовленное Дамблдором убежище. Аластор подтолкнул ее влево, к маленькому ресторанчику. У них было время поесть до прихода поезда, который, как они надеялись, окажется последним.

После долгого путешествия Минерва так привыкла к стуку колес, что ей трудно было освободиться от их ритма и двигаться так же неторопливо, как остальные прохожие. Аластор придержал дверь, и она шагнула внутрь, поблагодарив его улыбкой. Она оглядела зал, и улыбка замерла у нее на губах. Что-то было не так, хотя она и не могла понять, что именно. Слишком тихо: даже вилки с ножами двигались почти беззвучно. Она крепче прижала к себе руку Аластора. Они подошли к стойке небогатого привокзального буфета.

Аластор ощутил ее напряжение и повел к столику в самой глубине зала. Она опустилась на стул, который он придержал за спинку. Молчаливая официантка стала расставлять приборы. Аластор тоже сел, обведя комнату тренированным взглядом. Толкнув ее коленом, он отвлек Минерву от осмотра обедающих посетителей. Их глаза встретились, и она поняла, что он вычислил колдунов. Она тут же отвела взгляд, небрежно развернула салфетку и положила ее на колени. Аластор сделал то же самое, придвинул тарелку и принялся неторопливо есть. Минерва тоже приступила к еде, медленно разламывая картофелины в жидком жарком. Она жевала и пыталась почувствовать и определить, что за колдовство превратило зал в мертвое место.

Очень умелое колдовство, отличающееся от всего, с чем она сталкивалась ранее. Никаких следов злобного намерения. Что-то вялое и приглушенное. Может, так оно сумело подавить живой шум? Аластор, делая вид, что все в порядке, стал есть быстрее, чтобы вернуться к наблюдению за залом. Минерва все так же медленно подносила вилку ко рту, скрывая за механическими движениями бешеный напор мыслей и чувств. Чем дольше они просидят, тем четче она почувствует заклятье. Словно вата — нежное и бесформенное. Аластор поглядел на нее. Ей не надо было слов, чтобы понять, о чем он думает. После того, как они выйдут отсюда, надо быть готовой ко всему.

Минерва вслед за Аластором поднялась на ноги, надеясь, что их подводит излишняя бдительность и колдуны оказались в ресторане совсем не по причине их с Аластором невезения. Повернувшись, она заметила их за столиком у окна. На них почти невозможно было смотреть, взгляд все время уходил в сторону, и она поняла, что это за чары. Старательно отводя глаза, она вышла на улицу.

Рука Аластора на талии поддерживала ее, пока они шли к вокзалу. Каждый нерв в теле замер в ожидании вспышки заклятья за спиной. Рука горела, так хотелось схватиться за палочку, но она подавила желание похлопать по рукаву, чтобы убедиться, что та на месте. Немного успокаивала только тяжесть пистолета на бедре. Каждый щелчок каблуков по асфальту приближал ее к дому и к безопасности. Минерве ужасно хотелось бросить взгляд через плечо.

Они свернули за первый угол, и Минерва почувствовала, как Аластор слегка расслабился.

— Что-нибудь заметила? — спросил он.

— Какая-то заглушка, — сказала она. — Чтобы не привлекать внимание.

Ее восхитило изящество заклятья и то, как оно придавило всю атмосферу ресторанчика. У нее еще будет время разобраться. Удовлетворение любопытства подождет, пока они не окажутся в поезде.

— Не думаю, что искали нас, — заметил он.

— Повезло.

— Точно, — согласился Аластор.

Хотя с каждым шагом они уходили от опасности, оба продолжали идти все быстрее. Минерва устала от постоянного напряжения. Она мечтала о сомнительной безопасности бомбоубежища в Блетчли, мечтала перестать подстраивать походку под стук колес о рельсы и избавиться от постоянного напряжения притворства. Аластор вышагивал рядом, и она гадала, рвется ли он домой или наслаждается жизнью на острие ножа. Подняв глаза, она увидела его мрачное, усталое, напряженное лицо и поняла, что он тоже мечтает о доме.

— Когда вернемся, — сказал он, — расскажешь, как научилась чувствовать заклятья.

На нее он не смотрел, и Минерве оставалось догадываться, какая часть сказанного была предназначена убедить, что вернуться удастся.

— А ты расскажешь, как выучил столько языков, — ответила она.

Аластор поглядел на нее и слабо улыбнулся. Они свернули за последний угол и оказались перед вокзалом.

— А ты — где ты научилась стрелять.

— Я хочу узнать, где ты освоил беспалочковый Петрификус.

— Нам придется провести много времени вдвоем.

— Зато потратим его с пользой. Жажда знания украшает жизнь.

— Ненасытная жажда, — сказал Аластор.

— Мы все еще про знание? — спросила Минерва.

Она бросила на него невинный взгляд и улыбнулась только после того, как он рассмеялся. Она толкнула вокзальную дверь и ступила внутрь, предоставив ему догонять. По пути на платформу, пока они огибали кучки людей, толпящихся у касс, она несколько раз коснулась его плечом. Они шли, переставляя ноги в общем идеальном ритме, весь долгий путь до поезда.

Примечание:

1. Вишистская Франция официально придерживалась нейтралитета. Испания также сумела сохранить нейтралитет: Франко отделался отправкой на Восточный фронт «Голубой дивизии», отчего впоследствии и умер в своей постели, пережив Гитлера почти на тридцать лет. Так что, хотя в Испании кишели разведчики и контрразведчики всех воюющих держав, там было относительно безопасно. Относительно — потому что в случае чего испанская полиция в дела немецкой контрразведки вмешиваться бы не стала, а английскому посольству было бы проще и удобнее сделать вид, что ничего не происходит.