Лучшие друзья (гет)

Следующее утро выдалось солнечным. Погода была такая чудесная, что Лили быстренько проглотила завтрак и выскочила из дома через заднюю дверь, утянув Северуса за собой.

— На речку? — предложил он.

— Ноги пачкать не хочется. Пусть хоть денечек побудут чистыми — зря, что ли, Тунья так старалась? — ответила Лили, выставила вперед правую ногу и пошевелила пальчиками. Педикюр смотрелся просто здорово.

Северус послушно оглядел ногу Лили. Вчера босоножки на ней были другие.

— Очень мило, — заметил он, решив, что Петунья, должно быть, имела к этим новым босоножкам какое-то отношение. Ну, раз Лили они нравились, то ему — тем более.

— Может, пойдем, посидим под деревом на холме? — предложила Лили вместо похода на речку.

Северус пожал плечами. Дождя давно не было, земля оставалась сухой.

— Сев, я хотела тебя спросить… ну, или рассказать тебе кое-что. Мэри и Элен вздумалось надо мной подшутить — они сказали, что будут писать тебе летом. Ты пока ничего от них не получал?

— Нет, ничего. А почему ты говоришь, что подшутить хотели над тобой, если писать они собрались мне?

— Вот и я им то же самое сказала. Что это не смешно.

— Хм-м-м.

— Ну, а от кого-нибудь еще ты письма получал? Прости, если лезу не в свое дело. Вот я, например, уже получила несколько штук — а занятия ведь совсем недавно закончились. Наверное, всем просто скучно ждать, когда же придут результаты СОВ.

— Нет.

— Э-э… Что, вообще ни одного?

— Нет.

— Ну, наверное, скоро получишь?

— Нет. — Северус остановился и посмотрел на Лили. — Может, получу что-нибудь, когда станут известны результаты СОВ. Сначала им нужно узнать, что задали на лето. Пока начнут эти задания выполнять, пока поймут, что не справляются… Думаю, в конце августа напишут. — Он ухмыльнулся. — Если я получу от кого-то письмо, то покажу тебе. Я понимаю, сейчас скучно: домашних заданий пока нет, делать особо нечего. Но неужели все настолько плохо, что тебе до смерти хочется узнать, чем занимается на каникулах Эван Розье?

Лили рассмеялась.

— Да уж, когда ты так говоришь, кажется, что я от скуки просто на стенку лезу.

Дальше они шли молча. Лили решила, что Северус никогда и ни у кого не гостил. Не было у него таких друзей.

Они поднялись на холмик и сели рядышком, спиной к стволу могучего тенистого вяза. Отсюда открывался роскошный вид на задние дворы окрестных домов и вывешенное для просушки белье.

Разговор начал Северус.

— В январе нам исполнится семнадцать. Следующим летом можно будет аппарировать.

— А что, если мы завалим экзамен?

— Все, что для аппарации нужно — это сила и сосредоточенность. Если ты не сдашь, я смогу аппарировать нас обоих.

— Ну уж нет! Ты, наверное, хотел сказать, что если ты не сдашь, я возьму тебя за ручку, как маленького и, так и быть, аппарирую нас обоих. И тогда я сама выберу, куда мы отправимся.

Северус с любопытством посмотрел на Лили и спросил:

— И куда же мы отправимся?

— На море, Сев. — Она заметила полное отсутствие энтузиазма у своего друга и объяснила: — Ты просто ни разу на море не был и не представляешь, как там классно.

Лили легла на спину.

— Надо немного попрактиковаться, — предложила она и потянула его за руку. — Ложись.

Северус не стал спорить и тоже лег на спину.

— По-моему, тут многовато тени, — сказал он, глядя на листву над их головами.

— Будем привыкать постепенно. Если бы мы сейчас были на море, то намазались бы кремом от загара.

— Ну ладно.

Минут пять они лежали молча, а потом Северус повернулся к Лили.

— Возможно, я не смогу показать тебе все мои письма. Но в тех, что показывать нельзя, я могу зачитывать отрывки.

— Страшные слизеринские секреты? — поддразнила Лили, но на душе стало неспокойно. А что, если слухи не врут, и Тот, Кого Нельзя Называть действительно общается со слизеринцами… они же там все в Пожиратели рвутся.

Северус фыркнул.

— Ужасные просто. — Он перевернулся на бок и подложил руку под голову. — Парни с моего факультета любят иногда описывать свои похождения. В красках. Тебе противно будет такое читать.

Лили легла на бок лицом к Северусу.

— Они что, пишут о том, как людей мучают?

— Да нет же! О девушках, — с некоторым раздражением пояснил он. — Может, они их и мучают тоже, но, по крайней мере, не хвастаются этим. А парни у вас на Гриффиндоре, что — мучают, а потом хвастаются?

— Э-э… Я вообще-то понятия не имею, чем они занимаются. Но я рада, что в твоих письмах ничего такого нет.

Северус обхватил руками ладошку Лили. Они долго лежали так на боку и смотрели друг другу в глаза. На их лицах плясали редкие солнечные лучи, а наверху шелестела на ветру листва. Потом Лили почувствовала, что Северус готовится что-то сказать. Его дыхание оставалось все таким же медленным и глубоким, но моргать он стал немного чаще, а затем на лбу появилась задумчивая морщинка. Через некоторое время лоб у Северуса разгладился, и он тихо сказал:

— Прости меня.

— За что?

— За… за Хогвартс. Я описал его тебе этакой волшебной сказкой, а он совсем не такой.

— Что ты, Сев! Хогвартс — чудесное место.

— Да… и нет. Чудесного в нем, конечно, хватает, но и плохого хватает тоже.

— А мне там очень нравится. Хогвартс — самая лучшая школа на свете.

Северус медленно кивнул и сказал:

— Ну что ж… Два года еще осталось.

Лили ожидала, что он объяснит, что хотел этим сказать, но Северус лишь молча смотрел ей в глаза. Она подумала, что, возможно, нашла бы ответ в его глазах, если бы они не были столь непроглядно-черными.

Ветер постепенно усиливался. Резкий порыв швырнул волосы Северуса ему в лицо, и Лили высвободила руку, чтобы смахнуть их прочь. Она как раз убирала волосы с его глаз, когда Северус вновь заговорил.

— В следующем году, когда у нас будет экзамен по аппарации — ты не против, если мы договоримся сдавать его в один день? А когда сдадим, то пойдем и поженимся?

— Э-э… Что?.. Почему?.. Я хотела сказать, это все так неожиданно. Мы еще даже… э-э… в Хогсмид вместе не ходили, — Лили залилась краской. Ее ответ прозвучал ужасно нелепо — а Сев определенно делал это предложение всерьез. Но почему вот так, ни с того ни с сего? Они же еще даже не целовались ни разу и на свидания не ходили… Пожениться в следующем году, а потом еще целый год в школе учиться, и жить негде, денег нет, работы нет — да он с ума сошел!

Северус вновь нахмурился, обдумывая слова Лили.

— Понятно. Хогсмид. Тогда мне, наверное, стоит получить разрешение.

— А у тебя его нет? — спросила Лили. Он что же, язвит так, потому что она ему отказала?

— А зачем оно мне было нужно? Денег-то у меня все равно нет. Ведь за этим все и ходят в Хогсмид — в Сладкое королевство, потом в Зонко, и на закуску выпить сливочного пива в Трех метлах?

Почему-то, когда Северус вот так описал типичный день в Хогсмиде, это прозвучало как пустая и бессмысленная трата времени. Дешевка. Знай Лили раньше, она бы… что? Вряд ли Северус согласился бы, чтобы она покупала ему сливочное пиво.

— Ну да, больше там, в общем-то, заняться нечем. Но если мы пойдем туда вместе, у нас будет свидание.

— Тогда ладно.

Начался дождь. Сперва совсем не сильный, было лишь слышно, как шумят по листьям капли. Северус и Лили сели и посмотрели вверх. Внезапно дождь хлынул как из ведра, и от этого листва уже не смогла их защитить. В более жаркую погоду такой ливень показался бы освежающим — теперь же Лили в своей маечке, шортах и босоножках быстро продрогла.

Лили встала и удивилась, когда Северус не последовал ее примеру. Он стащил через голову джемпер и протянул ей. Майка под джемпером выглядела так, будто ее вынули из мусорного бака, целый год мыли ей пол, а когда она уже и для этого перестала годиться, отдали Северусу.

— Что это ты делаешь?

— Надевай.

— Не буду, это же твое.

— Тебе нужнее.

— А куда ты палочку спрячешь? — поинтересовалась Лили. Оставшись в одной майке, Северус теперь держал палочку в руке.

— Вот чего ты упрямишься? — спросил он, качнув головой так, что волосы закрыли ему глаза.

— А ты чего? — огрызнулась Лили.

— Я, в отличие от тебя, не вышел из дома в одной только тоненькой маечке. И не у меня сейчас из-под мокрых шорт цветочки на трусах просвечивают.

Лили схватила джемпер и прошипела:

— Мог бы высушивающее заклинание на меня наложить.

— Не вижу смысла. В такой ливень ты бы моментально промокла снова. Кроме того, я стараюсь колдовать только дома или во дворе, чтобы не попасться.

— Надо же, какая удобная отговорка! — прорычала Лили в ответ. То, что он был прав, нисколько не смягчило ее гнев. Это от гнева пылало ее лицо и краснели щеки — все дело было только в его мерзком поведении, и больше ни в чем. Северусу еще повезло, что этот его джемпер был так растянут, что закрывал ей ноги до середины бедра. А то бы она ему показала… Лили зашагала прочь.

Следуя за ней, Северус вдруг понял, что они идут куда-то не туда. Дом Лили находился совсем в другой стороне. Он нагнал ее, когда девушка затормозила, раздумывая, как лучше форсировать несущийся по улице поток воды. Канализационные трубы здесь давно были забиты всяким мусором, так что каждый раз во время сильного дождя по улице текли ручьи.

— Куда это ты идешь?

— Ты задолжал мне высушивающее заклинание, Сев.

— Так дождь же еще не кончился, — растерянно ответил он. Северус не представлял, зачем Лили понадобилось, чтобы он высушил ее здесь, в Паучьем тупике, а потом уже проводил домой — она же все равно опять промокнет.

Лили не понимала, зачем Северус сообщил ей этот очевидный факт. С мокрыми волосами и прилипшей к телу одеждой выглядел он жалко. Сквозь тонкую майку были прекрасно видны темные кружочки сосков, и Лили даже представить боялась, как бы выглядела сейчас она, не будь на ней его джемпера.

— Твой дом в самом конце? — спросила Лили, когда они вышли на его улицу.

Северус кивнул.

— С улицы или со двора?

— Что?

— Теперь моя очередь ходить в гости, — ответила Лили, словно ничего особенного не происходило, хотя за все годы их знакомства она ни разу не была у него дома. Раз уж Петунья не хотела видеть Северуса в доме Эвансов, Лили и сама могла к нему прийти. Его родителей она не боялась.

Дом в конце улицы ничем от своих соседей не отличался — такой же узкий фасад шириной в одну комнату. Лили подошла к парадному входу, когда вдруг поняла, что Северус так и стоит на улице в нескольких домах от нее. Он обхватил себя руками и изумленно смотрел на нее сквозь пелену дождя.

Насколько знала Лили, мать Северуса постоянно сидела дома. Лили лишь однажды довелось увидеть миссис Снейп — на вокзале Кингс Кросс, когда они с Северусом в первый раз отправлялись в Хогвартс. Девушка постучала в дверь и стала ждать. Из дома не доносилось ни звука — по крайней мере, Лили ничего не слышала за шумом дождя и воды, стекающей из водосточного желоба на крыше. Поблекшая тяжелая штора в окне рядом с дверью даже не шелохнулась. Такое впечатление, что ее годами никто не касался — на ткани лежал густой слой пыли. На подоконнике располагалась впечатляющая коллекция дохлых мух. Похоже, ведением домашнего хозяйства здесь никто себя не утруждает.

Лили разглядывала мушиные трупики и думала, что смотрятся они как символ того, что из Паучьего тупика выход один — на тот свет. Подошел Северус и тихо сказал:

— Мать дома.

Непонятно было, с чего он это взял. Северус провел рукой по двери, чуть приоткрыл ее и сунул голову внутрь.

— Заходи, — прошипел он, схватил Лили за руку и втащил за собой в дом. Когда дверь закрылась, в помещении стало темно — единственным источником света была щель между пыльной шторой и подоконником. Северус потянул Лили вперед, держа ее за руку. В воздухе стоял неприятный запах. Чем именно воняло, сказать было сложно; Лили решила, что больше всего это похоже на застарелую рвоту, и прикрыла нос воротником мокрого джемпера, удерживая его свободной рукой.

Северус провел ее в следующее помещение, такое же темное и вонючее, и закрыл за ними дверь. Потом он шепнул: «Лестница» — и Лили почувствовала, как он прошел вперед и потянул ее куда-то наверх.

Когда они поднялись по ступенькам, ее спутник открыл очередную дверь, и Лили наконец-то смогла видеть. Она стояла на пороге маленькой комнатки, где у левой стены притулилась неширокая кровать, а напротив теснились старомодный умывальник, высокий узкий комод и школьный сундук Северуса, поставленный на попа — иначе он здесь просто не уместился бы. Слабый, какой-то желтоватый свет с трудом пробивался сквозь многолетние грязевые отложения на единственном оконце. Северус втянул Лили в комнату, закрыл дверь и задвинул массивный металлический засов.

Когда Лили услышала лязг засова, у нее мурашки побежали по коже. Глупо, конечно — но когда Северус приходил к ней домой, родители не разрешали им запираться. То есть, когда они только познакомились, и он приходил к ней играть, об этом никто не говорил, но несколько лет назад ей было велено всегда держать дверь своей комнаты приоткрытой, если они были там вдвоем. Соблюдать это правило было совсем не сложно, и Лили даже не сказала о нем Северусу. Но теперь-то она не дома, и родительские порядки здесь не действуют.

Северус повернулся к ней, заклинанием высушил сначала ее, потом себя, и застыл у двери, наблюдая за Лили.

Нужно было сказать что-нибудь одобрительное, но единственный комплимент, который приходил ей в голову: «А у тебя тут не воняет». Почему-то ей казалось, что Северус не будет рад его услышать. Поэтому Лили молча подошла к окну и выглянула на улицу. Ливень и не думал утихать, и Паучий тупик выглядел уныло и неприглядно.

«По крайней мере, на подоконнике нет дохлых мух», — подумала Лили и повернулась к старому умывальнику, стоявшему у самого окна. Сначала она недоумевала, зачем понадобилось втискивать его в такую маленькую комнатку, но теперь стало ясно, что Северус и вправду им пользуется. На деревянной стойке высотой по пояс была дырка, в которую вставлялся керамический тазик цвета слоновой кости — с отбитыми краями и темными трещинками. Тазик был пуст, и было непонятно, откуда брать воду, чтобы его наполнить. Там, где поверхность стойки обесцветилась от долгого использования, лежал коричневато-желтый брусок мыла со следами засохшей пены. Небольшое полотенце для рук и тряпочка для умывания — пару лет назад их можно было назвать потрепанными, сейчас же у Лили просто не было для них слов. Зубная щетка Северуса выглядела хуже, чем некоторые из тех, которыми ее мать отчищала въевшуюся грязь. Всю свою жизнь Лили чистила зубы пастой, и только теперь обнаружила: оказывается, существует еще такая штука, как зубной порошок.

Пока она занималась исследованиями, Северус сел на край кровати. Он смотрел прямо перед собой, поверх сундука. Лили подошла, села рядом и повернулась к нему — взгляд зацепился за глянцево-красный шрам от ожога на сгибе его левого локтя. Этот шрам у него был давно, еще до Хогвартса.

Что-то не складывалось. Петунья пусть и неохотно, но признавала, что отец у Северуса работал — а ей ли не знать, ни одна сплетня мимо нее не проходила. Откуда же тогда столь вопиющая нищета? Лили и не подозревала, что в Британии в таких условиях еще кто-то жил. А она так настойчиво рвалась к нему домой… Она же много лет его знает — неужели трудно было догадаться? Лили даже не винила Северуса за то, что он ничего ей не рассказывал — попытайся он описать такое словами, она бы точно решила, что он врет. Да и нечем тут было хвастаться…

Лили мысленно взяла себя за шкирку и встряхнула. Деваться было некуда — придется врать как сивый мерин. Качественно подлизаться и навешать лапши на уши слизеринцу... Да просто пара пустяков!

Она изобразила восторженную улыбку и заявила:

— Слушай, да это же просто здорово!

Северус мрачно на нее зыркнул. Все ясно: думает, что она спятила.

— Здесь мы сможем выполнять все практические упражнения, которые нам зададут на лето. Сможем даже заранее изучать некоторые темы и разучивать новые заклинания. А то обидно же — ведь студентам, у которых есть родители-маги, никто не запрещает колдовать на каникулах.

Северус не был уверен, что правильно понял слова Лили, и медленно произнес:

— Ты что, хочешь тайком пробираться ко мне в спальню, чтобы вдоволь позаниматься?

— Ну да-а-а… Но когда ты вот так об этом говоришь, то звучит оно как-то… не очень. Как ты думаешь, твоя мама не будет против? А может, она даже покажет какие-нибудь особенно заковыристые движения палочкой?

Он вновь посмотрел на нее как на сумасшедшую и ответил:

— Это вряд ли.

— Она что, такая строгая — не позволит тебе приводить гостей?

— Да нет же. Я имел в виду — никаких глупых размахиваний волшебной палочкой. Не думаю, что ей будет до тебя дело, если ты не станешь к ней лезть.

— Но ты попросишь у нее разрешения? — настойчиво спросила Лили. Ей даже представить было страшно, что бы с ней сделали родители, если бы она тайком протащила к себе в спальню незнакомого мальчика.

— Угу. Но, возможно, придется подождать, когда она будет в настроении меня выслушать.

— Ладно.

— Но если мой отец рано придет домой, тебе придется по-быстрому отсюда смыться. Он предсказуемый и шумный, так что незаметно он к нам не подберется. — Северус поёрзал на кровати и сказал: — Мне кое-куда нужно. Задвинь засов — вернусь, постучу.

— Кое-куда?

— Во двор, — сказал он, махнув рукой куда-то в сторону задней части дома.

Лили недоуменно наморщила лоб. Северус пояснил:

— Твоя мать напоила меня чаем. Я три чашки выпил.

Наконец до Лили дошло. Конечно, Северус тогда решил, что она спятила — кто, кроме полного психа, мог сказать, что тут здорово.

Когда Северус выскользнул из комнаты, Лили заперла дверь на засов и порылась у него в комоде. Скорее всего, этого он от нее и ждал, и Лили решила не разочаровывать своего лучшего друга. Вряд ли, конечно, этот слизеринский змей будет хранить свои секретные планы по завоеванию мира вместе с нижним бельем… но это же Северус. От него можно ожидать любых странностей. Увлекшись своей игрой, Лили заглянула под комод, а заодно и под кровать, и под умывальник, а потом Северус постучал.

Лили спросила с интонациями Полной Дамы:

— Пароль?

— Те амо, — ответил Северус. Такого заклинания она не знала. Может, это был какой-то ингредиент?

Северус вошел и попросил Лили вернуть ему джемпер. Он вытащил кусок пергамента, перо и чернила.

— Моя мать еще не настолько набралась, чтобы поверить, что ты такая же фанатка высокой моды, как и я. Она сейчас торчит на кухне; посмотрим, может, одно-единственное «да» она как-нибудь осилит… Если не получится сегодня, спрошу еще раз завтра.

Лили внимательно осмотрела майку, убедилась, что та полностью высохла, и подошла к Северусу. Ей было интересно, что он такое пишет на комоде — а заодно и джемпер можно вернуть. Когда она поняла, что пишет он разрешение на посещение Хогсмида, девушка перестала стесняться и положила подбородок ему на левое плечо. Северус печатными буквами вывел «Эйлин Снейп» и провел над именем матери горизонтальную линию для подписи.

Он закрыл бутылочку с чернилами, насухо вытер перо и чуть повернул голову — так, что его щека касалась щеки Лили. Вздохнув, он провел пальцами по ее руке и спросил:

— Ну, пошли?

Вместо ответа Лили отошла на шаг, чтобы он мог спокойно надеть джемпер.

Северус отодвинул засов, открыл дверь, зажег огонек Люмоса и пропустил Лили в коридор. Потом закрыл дверь и взял девушку за руку. Ее вновь обступили темнота, тишина и вонь — Лили даже показалось, что колдовской огонек как-то съежился в такой атмосфере. Северус помог ей спуститься по лестнице и провел сквозь гостиную, дверь у которой выходила на улицу. В тусклом свете его палочки виднелись мебель и книги на полках. Лили старалась не смотреть на пол, потому что, по ее ощущениям, они приближались к источнику мерзкого запаха.

Гостиная оказалась совсем маленькой — они уже подошли к входу в следующую комнату. Северус невербально затушил свой Люмос и толкнул дверь.

Вот ведь… дерьмо. Такого Лили не ожидала. Окна на этой кухне были, так что какой-никакой свет внутрь попадал. В такую дождливую погоду сумрак в комнате он рассеять не мог, но, честно говоря, это было и к лучшему. Единственное относительно чистое местечко было прямо рядом с дверью — ведь иначе ее было просто не открыть. А когда Северус обернулся и положил руки на плечи Лили, она поняла, что сходить с этого места ей не рекомендуется. И пол, и все горизонтальные поверхности на потемневшей мебели были заставлены пустыми бутылками — одинаковыми, насколько Лили удалось разглядеть. Какой-то Пиммс №1. Возможно, из-за этого Пиммса пахло в комнате немного иначе — к уже знакомой вони застарелой рвоты примешивался неприятный запах невесть какой химии.

Северус громко обратился к сидящей за столом женщине:

— Мама.

Голова с длинными спутанными и слежавшимися темными волосами чуть дернулась, и послышался звук, как от проколотой шины: «Сссссс…»

Северус не стал мучить всех присутствующих и ждать, пока она закончит произносить его имя. Он ответил: «Да» — и подошел к матери поближе. Вынул из ее руки чашку и поставил так, чтобы она не могла до нее дотянуться. Потом он положил на стол разрешение на посещение Хогсмида, окунул перо в чернила и медленно произнес:

— Подпиши, пожалуйста.

Его мать не шевельнулась, и тогда Северус сам вложил перо ей в руку и помог расписаться.

Он закрыл крышкой чернила и нашел на столе бутылку, в которой еще оставалась коричневая жидкость. Северус вылил ее в чашку и отдал матери. Как только чашка оказалась в ее руке, женщина тут же позабыла о сыне и вновь уставилась в окно.

— Мама, — вновь сказал он. На этот раз Северусу пришлось щелкнуть пальцами перед ее лицом, прежде чем она обратила на него внимание, и тогда он быстро добавил: — Да.

Северус показал на Лили:

— Это… — подождал, пока мать обернулась и посмотрела в ее сторону, — …Лили Эванс.

Лили стояла от нее всего метрах в двух, но лица миссис Снейп было почти не видно — такой хаос был у нее на голове. Глаза у матери Северуса были темные, такие же, как у сына, но выглядели они безжизненными.

Северус медленно продолжил:

— Из моей школы. Она хочет… — миссис Снейп вновь отвернулась, — …заниматься здесь магией на каникулах. Можно?

Секунд пятнадцать он ждал ответа, а потом опять щелкнул пальцами у нее перед лицом и повторил: «Можно?»

Он снова поднял руку, чтобы привлечь ее внимание в третий раз, когда женщина резко кивнула. Несколько мгновений Северус рассматривал ту часть комнаты, где сидела его мать, а потом перешагнул через бутылки и вернулся к Лили.

Девушка боролась с тошнотой — дышать в этой комнате было невозможно — и изо всех сил старалась, чтобы по ее лицу не было заметно, что она обо всем этом думает.

Северус не стал задерживаться на кухне и провел Лили обратно через гостиную к входной двери. Дождь прекратился, но небо оставалось пасмурным. Он вышел с ней за порог и сказал:

— Если опять захочешь ко мне в гости, сообщи сперва родителям, куда именно ты собралась.