Лучшие друзья (гет)

У Лили просто руки чесались — так ей хотелось разгадать загадку блэковского письма, но выхватывать пергамент у Северуса из рук было бы невежливо. В конце концов, письмо было адресовано ему.

Они засели в комнате Северуса; дверь была заперта на засов, сумку с добычей Лили убрала на сундук. Стульев не было, поэтому оба устроились на краю кровати, а развернутое письмо положили посередине.

Первая попытка досталась Северусу; он коснулся пергамента волшебной палочкой и приказал:

— Поведай сокрытое.

Следом его жест повторила Лили:

— Покажи, что скрываешь!

— А я не то же самое только что сказал? — с ухмылкой спросил он, когда заклинание Лили не возымело никакого эффекта.

— Ха-ха три раза!

Северус демонстративно размял руки, вдохнул, выдохнул, а потом ударил палочкой по упрямому пергаменту и провозгласил:

— Северус Снейп, тот, кому адресовано это послание, повелевает тебе: поведай же то, что скрываешь!

Лили наклонилась и придирчиво осмотрела письмо. Настала ее очередь ухмыляться. Она взяла листок двумя пальцами за краешек и поднесла к глазам, делая вид, что тщательно его изучает.

— Что ты делаешь?

— Ну, после такого твоего заклинания, — ответила она, — никаких тайн тут точно не осталось. Ты же ему повелел, так что теперь это письмо стало чистым как стеклышко, — с широкой улыбкой Лили коснулась палочкой пергамента и трансфигурировала его в оконное стекло.

Северус недовольно фыркнул, выхватил у нее стекло и сказал:

— Ты слишком беспечна.

— Да ладно тебе, Сев. Ты-то с этим письмом уже больше часа ходишь — и живой пока.

Он только вздохнул, вернул пергаменту прежний вид и вытащил из-под комода глубокую металлическую миску. Лили подозрительно нахмурилась. Вчера ее здесь не было.

Листок полетел в миску, и Северус поджег его Инсендио.

— Ну зачем, я же еще не закончила, — пожаловалась Лили.

Он не ответил. Листок быстро сгорел, и огонь потух. Северус задвинул свою посудину обратно под комод и тихо сказал:

— Если будет нужно, скажи мне, и я выйду. Сделаешь все сюда, а потом наложишь Эванеско.

— Э-э… спасибо, — так же тихо ответила Лили.

Северус не стал обсуждать подробности и сменил тему.

— Ты принесла книги? Хочешь над чем-то конкретным поработать?

— Мы не успели разобрать последние главы в учебнике по чарам. Я его полистала на прошлой неделе — там любопытные заклинания попадаются.

Лили вытащила книгу, и на несколько часов друзья погрузились в учебу.

Сначала все было просто замечательно, но потом Лили захотелось узнать время, и чем дальше, тем больше ей этого хотелось. Она боролась с собой, потому что боялась показаться бестактной. Или вдруг Сев решит, что ей скучно? На самом деле, скучно ей не было, она просто проголодалась. Наконец терпение у Лили лопнуло, она произнесла заклинание и увидела, что уже пошел второй час дня. У Эвансов обед подавали ровно в двенадцать.

Северус проигнорировал цифры, висящие в воздухе прямо перед его носом, и перевернул страницу.

Лили подозревала, что умрет с голоду раньше, чем Северус Снейп задумается, что надо бы, пожалуй, покушать. Во всяком случае, в прошлом они всегда садились есть по ее инициативе. Северус никогда не признавался, что ему чего-то нужно, просто усаживался за стол вместе с Лили — вроде как, раз уж она ест, то и он тоже.

Она потянулась к учебнику, и Северус позволил закрыть его и вытащить у себя из рук. Лили не стала ходить вокруг да около.

— Я есть хочу.

Он бросил взгляд на ее набитую сумку и посмотрел на Лили.

— Есть несколько банок с консервированными фруктами. Будешь?

Северус встал и открыл ящик комода. Вчера никакой еды там не было — это Лили знала точно.

На выбор были предложены банки с персиками, фруктовой смесью и грушами. Девушка ткнула пальцем в жестянку с фруктовой смесью; Северус убрал две оставшиеся обратно в комод и достал консервный ключ. Он ловко открыл банку, трансфигурировал крышку в ложку и протянул все Лили. И уселся обратно на кровать.

Собственно, она и не ожидала разносолов, а фрукты оказались ничего, вкусные. Вряд ли Северус предполагал, что она напросится в гости прямо на следующий день, но, тем не менее, добыл для нее еду… и ночной горшок. Если бы он и впрямь не хотел ее здесь видеть, то, наверное, не стал бы так напрягаться?

Баночка скоро опустела. Лили отправила в рот последний кусочек и спросила:

— Ты когда-нибудь пробовал жидкий сыр?

— Это что за штука? — поинтересовался он.

— Такой сыр в баллончике, его выдавливают на крекеры.

— Сыра в баллончиках не бывает, — сообщил он со страдальческой гримасой.

— А вот и бывает, — ответила Лили и достала из сумки пачку крекеров и баллончик с сыром.

Сыр она протянула ему, а сама открыла упаковку с печенюшками.

— По-моему, это не настоящий сыр.

— Перестань читать, из чего он сделан, — раздраженно велела Лили и отняла баллончик у Северуса. Опять он начал изучать состав. Она терпеть не могла, когда Сев так делал. Сколько раз уже было: сначала посмотрит, потом ее маме покажет — и все, прости-прощай очередная вкусняшка, больше ты у Эвансов не появишься, разве что отец специально попросит купить.

Лили потрясла баллончик, сняла с него крышечку и нажала на распылитель. На крекер выдавилась густая оранжевая завитушка. Девушка протянула еду Северусу, но он почему-то не спешил ее брать. Пришлось буквально всунуть крекер ему в руки и сказать: «Держи!»

Лили выдавила сыр на следующее печенье и заметила, что Северус все еще изучает то, первое.

— Да не трясись ты. Расслабься, хорошая же вещь, — и она кинула крекер в рот, немного похрустела и добавила: — Ням-ням.

Северус осторожно откусил, а Лили приготовила еще один крекер для себя. Обалдеть, Сев готов пить зелья с чьими-то глазами, но шарахается от… она выдавила сыр на следующее печенье и посмотрела на этикетку… трифосфата натрия.

Когда Лили попыталась всучить ему еще крекер, Северус ответил:

— Спасибо, не надо.

— Ну, не хочешь — как хочешь, — проворчала Лили и съела его сама. Убрала остатки печенья и баллончик с сыром обратно в сумку и достала пакетик сушеного инжира. Против фруктов Северус не возражал, так что их они честно поделили. Инжир оказался немного приторным, и Лили открыла сок, чтобы его запить, а Северус трансфигурировал для них чашки.

Лили немного замешкалась, убирая остатки их трапезы, и достала книгу по защите. Во рту пересохло, несмотря на то, что она только что допила вторую чашку сока. Утром все казалось простым, но сейчас, когда Северус сидел позади нее… и они были вдвоем в запертой комнате… в его спальне... вся ее решимость куда-то подевалась. Ну не глупо ли: она, гриффиндорка, выдумывает хитровывернутые способы добиться своего. В конце концов, кто тут слизеринец? А этот вредный тип, ее лучший друг, просто издевается над ней: упорно молчит, специально, чтобы совсем ее смутить.

Она ухватила книгу за корешок и обернулась. Ну, разумеется: Северус сидел и терпеливо ее ждал.

— Вот, учебник по защите я тоже принесла, — голос Лили прозвучал как-то слабо. — Давай по нему позанимаемся, или, может быть, ты хочешь мне какую-нибудь книгу показать?..

Он пожал плечами.

— Лучше ты сама выбирай. Я еще посмотрю наши новые учебники; возможно, у меня найдутся книги по этим темам.

Лили оперлась спиной на сундук и небрежно — ну, по крайней мере, она надеялась, что небрежно — заметила:

— Я обратила внимание, твоя зубная щетка — красная.

— Да — а что?

— Но тебе же не нравится красный.

— Правда?

— Э-э… ну ведь он тебе не нравится, да? — спросила Лили. А что, если красный цвет ему все-таки нравится?

— Это неважно.

— Ну и хорошо. А то я как раз принесла тебе синюю, — сказала Лили и вытащила новенькую зубную щетку в упаковке. Теперь оставалось лишь надеяться, что он ее не высмеет.

— Ты принесла мне зубную щетку?

— Ну, если тебе больше нравится розовая, то синюю я могу взять себе, — предложила Лили и вытащила вторую щетку.

Северус молчал, обалдело глядя на нее.

— Но если ты не возражаешь, я все-таки возьму розовую, потому что Тунья вечно розовыми зубы чистит. Вот что ей стоит хоть разочек выбрать щетку другого цвета — так нет, не хочет. А мне, может, тоже этот цвет нравится.

Северус смотрел на нее так, будто опасался, что она вот-вот сорвется в истерику. Медленно и спокойно проговорил:

— Конечно, бери розовую.

— Отлично. Я тут подумала, что порошок мне может и не понравиться, так что я еще зубную пасту принесла, — у Лили вдруг затряслись поджилки, и она начала суетливо сдирать упаковку с розовой щетки, делая вид, что эта задача полностью поглотила ее внимание. — Если хочешь, можешь тоже ее взять. Тогда, если у нас дело дойдет до поцелуев, нас… э-э… ничто не будет отвлекать, а то я слышала…

— Поцелуев? — севшим голосом повторил он.

Лили оставила щетку в покое и посмотрела на Северуса. Он напрягся и втянул голову в плечи, а потом передернулся и спросил:

— Надеюсь, ты не имеешь в виду поцелуи, как у гигантских кальмаров?

— А у гигантских кальмаров — это как?

— Ну, знаешь, когда рты разинут и друг друга засасывают, руки и ноги мотаются, как щупальца, и все это с мычаньем и причмокиванием. Многие этим в коридорах занимаются, а еще в гостиной — и на диванчиках, и на столах.

— Э-э… нет… То есть, я думаю, Сев, что прежде, чем заниматься такими… вещами… нужно сначала долго ходить на свидания.

Северус скривился от отвращения и сказал:

— Ничего подобного. Сначала они ругаются и орут друг на друга, и тут же валятся на диван и начинают там извиваться.

Ну надо же, какие у этих слизеринцев брачные ритуалы. Лили помахала розовой зубной щеткой и весело заявила:

— А вот я предпочитаю чистить зубы. По-моему, это более цивилизованно.

Несколько Агуаменти, парочка Эванеско на умывальник — и операция по чистке зубов закончена. Лили аккуратно положила зубную пасту на полочку, между розовой и синей щетками, и неуклюже выпрямилась. Губы свело в широкой улыбке. В этой комнатушке попросту не было места, чтобы вдвоем встать перед умывальником и спокойно почистить зубы.

Они оказались почти вплотную, и Северус отступил назад.

— Чем хочешь заняться сначала — поцелуями или защитой?

Лили моргнула. Когда она мечтала о том, каким будет ее первый настоящий поцелуй, то и представить себе не могла, что для начала ей зададут подобный вопрос. По правде сказать, она никогда не мечтала о поцелуях с Северусом. Но если не с ним, то с кем же тогда? Лили выпятила подбородок, посмотрела Севу в глаза и сказала:

— Поцелуями.

— Стоя или сидя?

С одной стороны, садиться на его кровать, пожалуй, действительно не стоило. А с другой — ну сколько можно задавать эти дурацкие вопросы?! Она шагнула вперед и прорычала:

— Хватит меня допрашивать, Сев.

Лили схватила Северуса за плечи и потянула на себя, пытаясь дотянуться до его губ. Тот не ожидал, что девушка внезапно окажется так близко, и машинально отступил на шаг. Точнее, попробовал отступить, потому что за спиной была кровать, и она ударила его под колени. Лили не собиралась позволить ему сбежать и вцепилась еще крепче, навалилась всем телом, чтобы все-таки добраться до его рта. Северус рухнул назад, а она упала сверху, так и не ослабив хватки. Теперь жертва была полностью в ее власти, и Лили наконец-то получила свой поцелуй, мягко прикоснувшись к его губам. Это было так улетно, что нога сама собой согнулась в колене и дрыгнулась в воздухе, а накрашенные пальчики на ней поджались.

Она глубоко дышала носом и чувствовала, как соприкасаются их носы и губы. И когда она только успела зажмуриться? Одного осязания было недостаточно, Лили хотелось смотреть на Северуса, и она открыла глаза. И тут же решила, что так не пойдет. Их лица находились так близко, что, хотя его глаза и были открыты, смотреть в них Лили было неудобно. Ее нога дрогнула и опустилась.

Продолжая цепко держать Сева за плечи, Лили положила локти ему на грудь и приподнялась, разрывая поцелуй. Его черные глаза горели огнем.

Лили застыла, пытаясь разобраться в своих желаниях. Хотелось и дальше смотреть Северусу в глаза, но целоваться с ним тоже очень хотелось. Так ни на что и не решившись, она продолжала на него глядеть. Что, если огонь в его глазах потухнет, стоит только отвести взгляд? Это пламя — оно было только для нее, для нее одной.

Северус лежал совершенно неподвижно и старался не обращать внимания на локти Лили, которые воткнулись с двух сторон от его грудины, и на ее же когти, вонзившиеся ему в плечи. За свою жизнь ему довелось испытать самую разную боль, и теперешние ощущения по его меркам тянули разве что на мелкое неудобство. Лили явно была в восторге, так что он пока не стал говорить, что она ввела его в заблуждение, намекнув, что они будут целоваться цивилизованно.

Северус отметил для себя, что Лили определенно нравится это занятие, и мысленно поместил поцелуи в папку «брачные условия». Насколько проще было бы, если бы она просто составила список всех своих требований к нему. Откуда ему знать, чего ей хочется, если она ни слова не говорит? Прежде, например, Лили даже не упоминала, что он должен пойти с ней в Хогсмид… А вдруг она поставила это условие, потому что считала, что он не сможет получить разрешение? Нет. Нет, Лили не стала бы так с ним поступать. Конечно, она хочет выйти за него замуж — иначе почему на следующий же день она притащила все эти зубные щетки и предложила поцеловаться? Ведь не просто же так она все это устроила?

Какие все-таки у нее прекрасные глаза. Этот идеальный оттенок зеленого — настоящее совершенство. Необыкновенный цвет, отличающийся от всего, что его в жизни окружало. Слизеринская зелень была темнее и не светилась таким внутренним светом. Да, этот свет — словно в ее глазах сияла сама магия. Северус очистил разум от всех других мыслей и сосредоточился на глазах Лили. В прошлом это иногда помогало ему понять, что она чувствует.

Пустота и зеленые глаза Лили — и вдруг чувство, такое сильное, что Северусу сперва показалось, что это его собственное переживание, а не просто отражение эмоций Лили. Несколько мгновений Северус анализировал это странное чувство и наконец понял, что ощущает ее сладострастие. Его тело тоже это осознало и с энтузиазмом откликнулось.

Это было совершенно неподобающе, и Северус тут же повернулся на бок и прижался к стене спиной, оставляя Лили свободу маневра. И ответил на ее поцелуй, отчаянно надеясь, что она не станет сейчас к нему прижиматься.

Лили приятно удивилась, когда Северус решил поцеловать ее в ответ и мягко опустил на бок. На этот раз она намеренно не закрывала глаза, а когда нога опять согнулась в колене и дернулась в воздухе, Лили не стала ей мешать. Хорошо, что Сев не положил ее спиной к стене.

Он прервал поцелуй, и Лили смогла устроиться поудобнее. Изначально они упали по диагонали, но кровать была такой узкой, что оба, не сговариваясь, подвинулись. Теперь они лежали на боку лицом друг к другу — как бывало, когда им надоедало гулять и хотелось просто поваляться и поболтать… или помолчать, глядя друг другу в глаза.

Не один, а целых два поцелуя! Мысли у Лили носились кругами. Она ни о чем не могла больше думать, только о первом поцелуе, а потом о втором, и опять о первом, когда она поцеловала Сева, и о втором, когда Сев поцеловал ее, и вновь о первом… Наконец ей удалось остановиться и подумать о том, что же делать дальше. Третий поцелуй… нет, сама идея ей нравилась, но Лили не хотела торопить события или наводить Сева на мысль, что у нее одни поцелуи на уме. То есть разочек-другой поцеловаться можно и даже нужно, но слишком уж увлекаться не стоит. Скоро им пришлют результаты по СОВ, и домашние задания надо будет делать. Ей не хотелось, чтобы они с Севом вели себя, как те влюбленные парочки, которые только и делали, что обжимались по углам. Минуточку, они с Севом вовсе не влюбленная парочка. Точно нет. Так как же назвать лучших друзей, которые… которые… которые всего два раза поцеловались? Ну вот. Стоило только найти правильные слова, и кажется, что ничего особенного не произошло. Поэтому им и не следует целоваться сегодня в третий раз. Потому что они — лучшие друзья.

Но практиковаться в защите по учебнику для пятого курса почему-то совсем не хотелось. Хотелось чего-то еще… только не поцелуев с Севом. У нее еще с прошлого раза подергивались пальцы на ногах. Странно, на самом деле. Лили ни разу не слышала, чтобы после поцелуев с парнями у кого-то на ногах подрагивали и поджимались пальцы. Лили дрыгнула ногами, сбрасывая на пол босоножки. Ну что ж, пока все нормально... Обувь со стуком упала на пол, а мистер Параноик не выхватил палочку, и вообще — спокойно лежал и никаких подростковых глупостей не делал. На свое счастье — потому что если бы Лили увидела эту его хитрую усмешку, она бы его… стукнула, вот. Ее ступня медленно скользнула вперед и уперлась во что-то твердое. Лили отвела ногу чуть назад и легонько пнула непонятное препятствие.

Северус моргнул и посмотрел в изножье кровати.

Вот черт! Это был его ботинок. Чувствуя себя полной дурой, Лили пробормотала:

— Ты не мог бы их снять?

Северус ошеломленно уставился на нее, и Лили уже готова была спросить, что в ее просьбе такого странного, когда он сел на кровати и потянулся к ботинкам. Лили молча ждала, гадая, что все-таки его так смутило. Может, ступни казались ему слишком интимной частью тела, чтобы их обнажать? Или они были грязные и противные? Ей приходилось видеть мужские ступни в гостиной Гриффиндора, и среди них попадались на редкость мерзкие экземпляры... Боже, ну зачем она об этом вспомнила? Если сейчас сесть и начать рассматривать ноги Сева, получится, пожалуй, невежливо. Хотя с такими удобствами, как в Паучьем тупике, какое право она имеет придираться? До мытья ног дело могло просто не дойти — все равно он обычно ходил обутым.

А Северус даже не намеком не показал, что не так с его ногами — лег на бок, удовлетворенно вздохнул и вновь принялся смотреть ей в глаза.

Лили задумчиво прищурилась. Если бы его ноги были совсем-совсем кошмарными, он бы ее предупредил. Ведь предупредил бы? Не позволил бы, чтобы она касалась его ноги своей? Вместо того чтобы устремиться прямо к цели, Лили взяла Сева за руку. Довольно долго они лежали, держась за руки, а потом нога Лили осторожно двинулась вперед. Добралась. На ощупь никаких неприятных ощущений не было. Ее ступня пару раз легко скользнула по его ноге и замерла.

Минута проходила за минутой, а они молча лежали в уютной тишине и глядели друг другу в глаза. Лили держала Сева за руку, а ее ступня лежала на его ноге. Когда Северус в очередной раз моргнул и потом не сразу открыл глаза, Лили поняла, что он начал задремывать. Девушка продолжала лежать неподвижно; ей стало интересно, что же будет дальше.

Потом веки Северуса опустились и уже больше не поднялись; наваждение развеялось. Лили вгляделась в его лицо: вдруг он притворяется? Северус глубоко вздохнул и приоткрыл рот. Да нет, вряд ли, очень уж все натурально выглядит. С каждым следующим вздохом рот открывался все шире, и наконец, раздалось тихое похрапывание. Лили продолжила наблюдение. Звуки, которые издавал Сев, различались по продолжительности и громкости — от легкого похрюкивания до долгого, секунд на пять, рокота. Звучало все очень убедительно, и Лили аккуратно убрала руку и ногу и сползла с кровати.

Она решила начать с сундука. Он был не заперт, и Лили распахнула крышку, как дверь, благо сундук стоял вертикально — как шкафчик. Крышка проскребла по какой-то неровности на полу. Лили посмотрела на Сева через плечо, подождала, пока он еще три раза всхрапнет, и только потом продолжила свое занятие.

Содержимое сундука уже было разложено так, чтобы его было удобно доставать. Лили ощупала школьную форму — осторожно, чтобы не развернуть. Никаких посторонних предметов не нащупывалось. Котел Сева с набором для зелий. Открыла — ничего необычного, то же самое, что ей приходилось видеть на каждом занятии по зельям, где они сидели вместе. Сзади, вдоль стенки, расположилась пара кинжалов в ножнах — один такой длинный, что тянул на небольшой меч. Судя по ножнам, дорогими они не были, но Лили все равно выдвинула клинки и быстренько их осмотрела. Интересно, а вот как определить, зачарованные они или нет? Металл не светился, но возможно, это только в сказках бывает. Можно попробовать проверить их магией — зачем-то ведь они Севу понадобились? Учитывая характер ее лучшего друга, вполне может быть, что тот, который почти меч, натерт чесноком, чтобы отрезать головы вампирам, или какой-то из клинков — серебряный, чтобы отражать нападения оборотней.

Вот как можно быть таким подозрительным и вечно чего-то опасаться? Ведь для этого и придуманы законы — чтобы их защищать. А чтобы обычным людям, таким, как они, вдруг пришлось сражаться с опасными темными тварями… такого просто не может быть. И вообще, самыми опасными из темных тварей считаются те, что обладают разумом. А разумные чудовища не полезут в драку с магами. Вот и профессор Биннс на уроках истории гораздо больше говорил об опасности, которую представляют собой гоблины, великаны и маглы.

Лили положила кинжалы обратно в сундук. Теперь книги. Она вытащила их и отложила учебники в сторону. Несколько книг были на иностранных языках; Лили пролистала их, но не нашла никаких страшных картинок, а без них было непонятно, о каких именно Темных искусствах там идет речь. Только одна книга оказалась по-настоящему ужасной, и Лили отложила ее в сторону. Остальные отправились обратно в сундук, вместе с учебниками, которые девушка тщательно перетряхнула в поисках вложенных записок. Под конец она просмотрела отдельные листы пергамента и почувствовала… разочарование? облегчение? Где все те пожирательские вещички, которые должны быть у каждого уважающего себя слизеринца? Подкладки в сундуке не было, а как насчет скрытых отделений? Лили осмотрела стенки сундука и чуть ли не обнюхала крышку. Потом перешла к комоду, чтобы проверить, нет ли там каких-нибудь изменений с прошлого раза, и, к своей досаде, обнаружила только банки с фруктами и консервный ключ — больше ничего нового внутри не появилось.

Лили медленно выдохнула, повернулась и посмотрела на Северуса. Он так и лежал спиной к стене. Храпел. Спал. Она встала у кровати на колени и приподняла край тонкого, жесткого и комковатого матраса. Ничего не было видно, но это еще ни о чем не говорило. Лили подползла поближе и засунула под матрас руку по самое плечо. Все равно ничего.

Девушка задумчиво нахмурилась. Все-таки она что-то упускает. Точно упускает — но что?

Она подняла взгляд, и прямо перед глазами оказались голые ноги Северуса. Как и все его тело, выглядели они так, словно кожу натянули прямо на кости. Такие же болезненно-желтоватые, только над костями голубели жилки вен. Ужасно некрасивые ноги, короче говоря. Некрасивые — но и только. Они не были покрыты грязью, а ногти были чистыми и коротко постриженными.

Пока, во всяком случае, отвращения эти ступни у Лили не вызывали. Она наклонилась ближе. Повреждений нет… не воняют… на каждом пальце, даже на мизинцах, растет несколько черных волосков. У основания щиколоток — тоже редкие волоски. Девушка протянула руку и задрала брючину вверх, чтобы рассмотреть получше.

Северус лягнул ногой и попал Лили по руке. Она не удержала равновесие и свалилась на пол — и только поэтому нога не заехала ей еще и по лицу. Когда Лили подняла глаза, Северус опирался на левый локоть, а в правой руке держал волшебную палочку. Он скользнул по ней взглядом и продолжил сканировать комнату в поисках угрозы. Выдохнул и настойчиво спросил:

— Что?..

— Не что, а кто. Я, — раздраженно буркнула Лили, села на полу и сердито уставилась на него.

Северус уселся на кровати, спрятал палочку под джемпер и протянул руку, чтобы помочь Лили подняться.

Лили взялась за его руку и изо всех сил дернула, пытаясь стащить его вниз. Но, как оказалось, Сев именно этого от нее и ждал и заранее подстраховался, ухватившись другой рукой за спинку кровати.

Подобная предусмотрительность ничуть ее не удивила. Лили встала, опираясь на его руку, и помахала в воздухе книгой по Темным искусствам.

— Неудивительно, что ты такой дерганый — такие книги на ночь читать.

Он засмеялся и сказал:

— Эту, что ли? Это же просто пример того, до каких пределов может доходить человеческая тупость.

— Да неужели? — ехидно спросила Лили. Как будто она не видела, какие ужасы описываются в этой книжке. Текст в ней был на древнеанглийском, да еще и с картинками.

— Ну, сама посмотри, — сказал Сев, взял книгу и открыл ее в начале. — Началось все с того, что один спесивый болван взял и опубликовал трактат, где описал свое гениальное изобретение — заклинание, способное вывернуть человека наизнанку через рот. У него там все не просто так, а с научным обоснованием — кучу маглов извел, пока это заклинание испытал и подробно описал, как оно работает. Пришел к выводу, что его лучше применять против врагов — мол, когда у человека внутренности торчат наружу, он становится более подверженным болезням и медленно и мучительно умирает. Жил этот изобретатель как раз во времена чумы, так что тогда подхватить заразу было как нечего делать.

Как ты понимаешь, даже те маги, которые маглов недолюбливали, решили, что все это несколько чересчур. Существует множество менее мудреных способов прикончить человека, так что современники этого гения его исследовательский порыв не оценили.

Прошло лет восемьдесят, и появился второй мыслитель, который выяснил, в чем же проблема с тем, первым заклинанием. Оказывается, выворачивать людей наизнанку следует через анус. Он, конечно, тут же решил опубликовать свои блестящие умозаключения, — Северус хмыкнул и добавил: — Да уж, если бы кто-то стал выворачивать меня наизнанку через задницу, я бы ужасно расстроился — если бы хоть что-то соображал от дикой боли.

Лили нахмурилась, а Северус открыл третий раздел книги.

— А тут у нас, пожалуй, гриффиндорец отметился.

Лили обиделась: гриффиндорцы никого наизнанку не выворачивали.

— Он решил, что будет ужасно забавно вытянуть кишки через нос, чтобы половина вылезла из левой ноздри, а половина — из правой.

Лили скривилась от отвращения.

— Не знаю, откуда взялся следующий умник, но к вопросу он подошел философски. Предложил выворачивать жертв наизнанку через пупок, обозвал это «анти-рождением», да еще и привел какие-то высосанные из пальца нумерологические расчеты, чтобы свой метод обосновать.

Поскольку Северус, в отличие от Лили, изучал нумерологию, ему было виднее, чьи расчеты правильные, а чьи нет.

— И наконец, последний интеллектуал не только изобрел еще один вариант заклинания, но и творчески доработал существующие, — сказал Северус, закрывая книгу. — Если вывернуть человека наизнанку, положить сверху какие-нибудь предметы, а потом завернуть его обратно, то все эти предметы тоже попадут внутрь. А чтобы было веселее, их можно сначала уменьшить, как школьные сундуки, а потом, когда они уже будут внутри, вернуть им первоначальный размер. Если выбрать штуковины побольше, или если форма у них необычная, жертву попросту разорвет.

Северус положил книгу.

— Поразительно, что маги несколько веков пытались как-то усовершенствовать подобное заклинание, хотя, казалось бы, очевидно, что оно совершенно бесперспективно. И каждый новый «исследователь» старался как-то доказать его безусловную гениальность.

Лили взяла книгу, чтобы убедиться, что в ней говориться только о том, как выворачивать людей наизнанку, и больше ни о чем. Сев слишком хорошо умел лгать, чтобы просто взять и поверить ему на слово.

Северус давно привык, что никто ему не верит, и не мешал Лили рассмотреть книгу как следует. Всю, включая последний раздел, Для женъ неверныхъ, ведунiй и блудницъ, который автор посвятил женщинам — у них имелось еще одно отверстие, через которое можно вывернуть наизнанку. Именно этот женоненавистник предложил помещать внутрь жертв посторонние предметы, чтобы увеличить их мучения.

Лили решила воспользоваться приступом правдивости у Северуса и задать ему самый главный вопрос:

— А как же твои пожирательские вещички, Сев?

— Что?

— Ну ты же слизеринец, Сев.

— Да. А еще, если ты вдруг забыла, мой отец — магл. Самый натуральный магл, без дураков.

— А чем они занимаются на своих собраниях?

— Каких собраниях? Ты что, думаешь, Сама-Знаешь-Кто заявляется через камин прямо в гостиную Слизерина и говорит: «Так, пошли все вон, у меня тут тайное собрание с моими верными последователями» — а потом перечисляет тех, кто остается?

— Нет. Но ведут они себя подозрительно.

— Подозрительно? Это же Слизерин. Там подозревают как раз тех, кто не ведет себя подозрительно.

— Ты просто издеваешься надо мной, Сев.

— Лили, Сама-Знаешь-Кто не сообщает мне о своих планах.

— А если ты вдруг что-нибудь узнаешь, ты же мне скажешь, да?

Он пожал плечами и сказал:

— Возможно.

— Хм-м. Ну ладно, мне, пожалуй, пора, — пробормотала Лили. Она не понимала, сердиться ей на Сева или все-таки не стоит.

— Завтра суббота. Манчестер играет, так что мой отец будет в пабе.

— Наверное, я завтра чем-нибудь займусь с родителями и сестрой. На этой неделе Тунья целых несколько часов была ужасно милой. Нужно ловить момент, пока у нее такое хорошее настроение.