Дождь (гет)

От автора: В тексте присутствуют прямые и косвенные цитаты из всех книг и фильмов Поттерианы, в том числе из вырезанных эпизодов фильмов. При написании главы я использовал моменты из видео "101 Reasons to Ship Harry & Hermione" (http://www.youtube.com/watch?v=MpfjHUSlrU8) всем поклонникам гармонии, которые его еще не видели, рекомендую посмотреть. =) Наконец-то я закончил эту главу, надеюсь следующую сделаю быстрее. Извините за долгое ожидание и приятного чтения. )

Гарри проснулся около двенадцати. Голова немного гудела, а сам он был весь разбитый и не выспавшийся. Но все это мелочи, по сравнению с тем, что творилось у него внутри.

— О Боже, я поцеловал Гермиону… — Гарри сел в кровати и обхватил голову руками.

— Чем я только думал? Как я ей в глаза смотреть буду?

«А захочет ли она вообще меня теперь видеть?» — Страшная мысль пронзила его, словно нож. Гарри даже представить себе не мог, что он больше никогда не увидит подругу…

В этот момент он словно услышал голос Гермионы: «— Я приду». На душе сразу стало легче. Она никогда его не обманывала. А значит, подруга простила ему эту слабость.

Слабость… А что это вообще было? Гарри прикоснулся пальцем к губам, словно желая почувствовать тепло ее губ. Как там она сказала?.. «Просто, ночь нежна». Было ли это влиянием момента и алкоголя или за этим поцелуем стоит что-то большее?..

Гарри вспомнил свое вчерашнее состояние. То, как он смотрел на Гермиону. Ощущения, от прикосновения к ее телу… Вкус ее губ... Он внезапно понял, что этот короткий поцелуй взволновал его сильнее, чем все их поцелуи с Джинни вместе взятые.

«Неужели я влюбился в Гермиону?» — эта простая мысль показалась настолько невероятной, но вместе с тем, необъяснимо правильной, что Гарри захотелось повторить ее вслух.

— Я влюбился в Гермиону. — От этой фразы на секунду стало так легко на душе, словно он сбросил груз, который нес непозволительно долго… А потом его накрыл приступ сильнейшей головной боли.

— Черт, надо было меньше пить вчера. — Простонал Гарри, массируя виски.

Голова пульсировала от боли, мешая сосредоточиться и сбивая с мысли.

— Нет, так я точно ни к чему не приду… Нужно выпить антипохмельного зелья, а с моим отношением к Гермионе разберусь позже.

Боль слегка отпустила, но нормально соображать было все еще невозможно. Гарри спустился на кухню, выпил зелья и присел на диван, ожидая, когда средство подействует.

Он никак не мог сосредоточиться, пульсирующая боль мешала, путала мысли и не давала зацепиться, за столь неожиданно пришедшее озарение.

— Неужели я люблю Гермиону?.. — Гарри застонал, в голову словно вогнали раскаленный прут. Он прикоснулся к шраму, желая убедиться, что это просто похмелье.

Шрам не болел и не кровоточил, но боль была чудовищная. Поттер закрыл глаза, лег и постарался расслабиться. Он старался ни о чем не думать, и это помогало, боль отпускала, но до конца так и не прошла, словно напоминая, что может в любой момент вернуться.

Гарри и сам не заметил, как задремал. Ему снилось, что он танцует с Гермионой в Большом зале Хогвартса. Зал был украшен, как во время Святочного бала, но кроме них там никого не было. Музыка словно лилась ниоткуда, она очаровывала, заставляя сосредоточиться на танце. Гермиона улыбалась и смотрела ему в глаза. Сердце билось так быстро, словно вот-вот вылетит из груди. Он чуть сильнее сжал ладошку девушки и перевел взгляд на ее губы. Нестерпимо прекрасные, они манили его, обещая неземное блаженство. Гарри почувствовал, что ему не хватает воздуха. Гермиона что-то сказала, но наваждение помешало разобрать слова. Он наклонился к ней и взглянул в ее глаза. Девушка улыбнулась и снова что-то сказала.

— Что? — Голос Гарри был хриплым, а слова давались с трудом.

— Гарри. — Девушка продолжала улыбаться.

Он улыбнулся и поцеловал ее. Гермиона ответила на поцелуй, и Гарри почувствовал волну блаженства и нежности, все было правильно. Но наслаждение мгновенно сменилось вспышкой головной боли, Поттер застонал и проснулся.

Не открывая глаза, он начал массировать виски, надеясь немного ослабить боль.

— Гарри, ты в порядке?

Странно, сон закончился, но голос Гермионы все еще звучал в его голове. Или… Гарри осторожно открыл глаза и увидел склонившуюся над ним подругу, на лице которой застыла смесь волнения и жалости. Он сам не заметил, как начал улыбаться. Увидев, что он в порядке Гермиона расслабилась и улыбнулась в ответ.

— Доброе утро, Гарри. Как себя чувствуешь?

— Привет, Герми. Так, словно вчера мне было очень хорошо.

Они рассмеялись и тут же смущенно отвели глаза, вспомнив, о том, что было вчера.

— Гермиона, я… — Начал говорить Гарри, но подруга поспешно отстранилась и перебила его.

— Сделать тебе кофе? Я надеялась, что мы сегодня успеем просмотреть несколько воспоминаний, а ты сейчас явно не в состоянии заниматься оклюменцией.

— Да, спасибо.

Гарри смотрел вслед подруге, поспешившей скрыться на кухне, и не мог отогнать мысль, что она просто сбежала от щекотливой темы. Наконец он пожал плечами, решив, что спешить им действительно некуда и пошел вслед за Гермионой.

* * *

Они сидели на кухне, и пили кофе. Каждый думал о своем, хотя что-то подсказывало Гарри, что думают они об одном и том же. Он несколько раз порывался начать разговор, но никак не мог заставить себя произнести хоть слово. Ему было невыносимо страшно, он не знал, что думала Гермиона об их вчерашнем поцелуе, более того, он был не уверен в том, что сам понимал, что это было. Но Гарри чувствовал, что начать разговор необходимо, потому что если они не разберут все сейчас, то скорее всего не разберутся уже никогда. Гарри сделал очередной глоток кофе, не чувствуя его вкус, собрался с силами и заговорил.

— Гермиона. — девушка вздрогнула и посмотрела на Гарри. Ему показалось, что в ее глазах он увидел страх и что-то еще, что-то подозрительно похожее на надежду… но она моргнула и наваждение спало.

— Тебе не кажется, что нам нужно поговорить? — Гермиона молча кивнула, не отрывая взгляд от Гарри.

— То, что произошло вчера, я… — Гарри замолчал и растерянно взлохматил волосы, пытаясь собраться с мыслями. В голове было пусто.

— Гарри.

Голос девушки слегка дрожал, а взгляд был практически умоляющим. Он на секунду вспомнил, что почти так же она выглядела, когда Рон оставил их во время поиска хоркрусов.

— Гарри, я обещаю тебе, что мы обо всем поговорим, но пожалуйста, давай сделаем это позже.

Гарри задумчиво смотрел на подругу. Значит, ему не показалось, она действительно пытается избежать этого разговора. Вот только почему…

— Почему? — Слово вырвалось словно само собой.

— Гарри, я обещаю, что мы еще вернемся к этому разговору, но позже. Я сейчас просто не готова. Кроме того, мы планировали продолжить просмотр воспоминаний, а после этого разговора мы уже точно не сможем сосредоточиться на нужных воспоминаниях.

— Хорошо, но Гермиона, пообещай мне, что мы поговорим.

Почему-то Гарри чувствовал, что это очень важно, что ему необходимо во всем разобраться. Он напряженно всматривался в лицо Гермионы, пытаясь поймать ее взгляд. Наконец девушка решилась, подняла взгляд и смотря ему прямо в глаза сказала всего одно слово.

— Обещаю.

* * *

Они снова стояли в зале, напротив друг друга. Гарри пытался сосредоточится, подготовиться к вторжению Гермионы, но у него ничего не получалось. Голова снова болела и это ужасно отвлекало, не давая сосредоточиться. Все его мысли занимала лучшая подруга, их танец, их поцелуй, их несостоявшийся разговор… В голове одно за другим проносились воспоминания, накопившиеся за годы их дружбы, а боль все усиливалась. Гермиона что-то говорила, видимо как всегда отсчитывала секунды, но Гарри ее не слышал. Наконец она произнесла заклинание, и волна воспоминаний поглотила парня, смывая головную боль.

Ему одиннадцать, он впервые едет в Хогвартс. Напротив него в вагоне сидит девочка и что-то очень быстро говорит. Ее можно было бы назвать милой, если бы не слишком крупные передние зубы, а также слишком важный вид и начальственный тон. Договорив, девочка встает и уходит…

Второй курс. Они с Роном сидят за столом в большом зале. Впервые за несколько последних месяцев в Хогвартсе царит веселье. Чудовище Слизерина повержено, а окаменевшие ученики с минуты на минуту войдут в зал. Первым Гермиону заметил Невилл, а потом и все остальные повернулись ко входу. Гарри с Роном встали, чтобы поприветствовать бежавшую к ним подругу. Они улыбаются друг другу, его наполняет счастье, перерастающее в эйфорию. Ему кажется, что девочка сейчас кинется к нему на шею, но в последний момент она останавливается и приветствует его радостным криком «Ты победил, Гарри»…

Третий курс. Его первый поход в Хогсмит, который начинался так хорошо и закончился так мерзко. Он сидит под столом в баре «Три метлы», укрытый для надежности мантией невидимкой, и слушает разговор профессоров с министром. Только что Гарри узнал, что Сириус Блэк был близким другом его родителей, его крестным… но он предал их, он предал их всех! Эта мысль пульсирует в голове, сводит с ума, разрывает душу. Впервые в жизни он так отчаянно желает смерти другому человеку, впервые в жизни он хочет убить. Несколько секунд он молча сидит, а затем срывается с места и выбегает из бара. Ему нужно побыть одному, мантия спрячет его, и он убежит туда, где никто его не найдет. Ноги принесли его на какую-то поляну он сел на камень и зарыдал без слез, оставшись наедине со своим горем... или все же там был кто-то еще… Он помнит что он что-то говорил, даже кричал и вроде бы какой-то силуэт, но воспоминание не четкое, словно сон, который ты пытаешься удержать в памяти… Нет все же он был один и говорил сам с собой, ведь его никто не смог бы найти…

Четвертый курс. День первого испытания Турнира трех волшебников. Он стоит в палатке чемпионов и старается не думать о том, что через считанные минуты он узнает с кем из драконов ему придется сражаться, а затем он встретиться с ящером, который возможно будет последним, что он увидит. В этот момент ему нестерпимо хочется, чтобы его друзья были рядом. Он готов все простить Рону, ему как никогда нужна поддержка Гермионы… — «Удачи тебе Гарри», голос подруги звучит в его голове, словно напоминая, что она всегда рядом. В палатку заходит Бэгмен, испытание началось…

Святочный бал. Гарри с Парвати стоят в холле перед Большим залом. Он высматривает в толпе Чоу. Вот он наконец заметил Чанг, она шла вместе с Седриком, и она была прекрасна. Они подошли совсем близко, и он отвернулся, смотреть на них было тяжело, но говорить — это уже выше его сил. В этот момент его внимание привлекла красивая девушка, стоящая рядом с Крамом. Она показалась ему смутно знакомой… Внезапно у него раскрылся рот — это была Гермиона. Но она была великолепна! Он никогда в этом не признается, но в этот момент его подруга была намного красивее Чоу. Гермиона улыбнулась им и помахала рукой, Гарри махнул в ответ и посмотрел на Парвати, та недовольно поджала губы. Мысль о том, что она завидует его подруге была неожиданно приятной, а потом вдруг пришло осознание, что его подруга сейчас в паре с Крамом, а он с Парвати и почему-то стало неожиданно грустно…

Пятый курс. Он сидит в кафе с Чоу. Это их первое свидание он так давно этого ждал. Он счастлив?.. Он должен быть счастлив, но что-то мешает ему, наверное, осознание того, что что-то пошло не так с самого начала… Чоу огорчена, более того, она явно рассержена. Но что он сделал не так? Он ведь всего лишь сказал, что ему нужно встретиться с Гермионой, так почему это так ее расстроило?.. Внезапно его пронзила совершенно абсурдная мысль: неужели она приревновала его?.. Но нет, это невозможно, это ведь глупость, как можно ревновать его к Гермионе? Ведь между ними ничего нет, они ведь просто друзья?..

Шестой курс. Он в кабинете Дамблдора. Директор расспрашивает Гарри о первом уроке зельеварения и о его впечатлениях от знакомства со Слагхорном. Он отвечает практически на автопилоте. Все его мысли заняты настоящей целью этой встречи… Чему же великий волшебник собирается его научить? Вдруг очередной вопрос привлекает внимание Гарри. Он толком не слышал директора, но тот явно спросил что-то странное…

— Сэр?

— Ну, я заметил, что ты много времени проводишь с мисс Грейнджер, вот я и подумал, что…

Вопрос Дамблдора выбил его из колеи. Что за нелепое предположение: он встречается с Гермионой. Конечно, она замечательная, прекрасная девушка и великолепный друг, но нет, это совершенно невозможно… Хотя… Почему невозможно? И ведь Дамблдор не первый, кто увидел в них пару, так может быть… Желая поскорее отогнать глупые и совершенно непозволительные мысли Гарри быстро заговорил, спеша убедить директора в том, что они с Гермионой только друзья. Стараясь при этом не обращать внимание на внутренний голос, который с насмешкой спрашивал, уверен ли он в том, что убеждает именно директора?..

Конец шестого курса. Он стоит на смотровой площадке астрономической башни Хогвартса. Рядом стоит Гермиона, неподалеку сидит Рон. Гарри до сих пор не может поверить в то, что Дамблдора больше нет. Директор всегда казался ему вечным. Такой мудрый, такой могущественный, такой надежный… И вот его больше нет. Он с ужасом думает о том, что поход за хоркрусом стоил Дамблдору жизни, а если бы старый волшебник оказался хоть чуть-чуть слабее, то он стоил бы жизни им обоим… Но он должен уничтожить их. Должен закончить миссию, которую поручил ему покойный директор. А значит ему придется покинуть Хогвартс. Сможет ли он в аналогичной ситуации спасти Гермиону или Рона? Нет. А значит ему придется покинуть Хогвартс в одиночку. И перед тем, как он уйдет, он должен сделать еще кое-что. Ради своих друзей. Ради Гермионы… Девушка внимательно смотрит в его глаза и, словно прочитав его мысли, говорит:

— Мы нужны тебе, Гарри.

Он пытается собраться с мыслями, чтобы сказать что-то очень важное.

— Просто окажи мне услугу.

Сейчас он попросит ее остаться с Роном и отпустить его… Сейчас, нужно только собраться с силами.

— Когда я рядом, постарайтесь поменьше обниматься, пожалуйста.

Он не смог. Он струсил. Вот только почему он сказал именно это?.. Почему ему так больно? Он ведь должен подтолкнуть своих друзей друг к другу. Ведь вместе они будут счастливы. А он… Он вряд ли переживет эту войну. Гермиона заслуживает счастья. А Рон сможет сделать ее счастливой. Ведь он пусть и не сразу, но смог понять, какая она чудесная. Умная. Красивая. Добрая. Чуткая. Нежная. Понимающая. Сильная.

— Ты бесподобна.

Гарри не сразу понял, что сказал это вслух. Голова начинала болеть и боль все усиливалась. Ему нужно было срочно исправить ситуацию, пока Гермиона ничего не заподозрила.

— Вы оба бесподобны.

Главное сдержаться, главное не заплакать. Черт, ну как же болит голова. Гермиона смотрит на него очень внимательно, словно ждет, что он скажет что-то еще, но Гарри упрямо молчит, стараясь не заплакать от боли. Наконец, девушка отвернулась и заговорила:

— Рон не против, кстати. Я о вас с Джинни. — Она вновь повернулась и посмотрела в его глаза, словно надеясь увидеть его реакцию на ее заявление. — Но на твоем месте я бы воздержалась от поцелуев при м-нем.

Они разорвали зрительный контакт одновременно. Напоминание о Джинни слегка отрезвило его. Хотя, как он вообще мог о ней забыть?.. Рубикон пройден, они с Гермионой сделали свой выбор. Теперь он наконец-то сможет оставить ее и Рона.

Он признается, что не вернется в Хогвартс и обещает, что будет связываться с ними при любой возможности.

Она мягко улыбается и назвав его дураком, говорит, что они пойдут с ним.

Гарри понимает, что должен настоять на своем. Он не может рисковать ими. Но в то же время, он чувствует необъяснимую радость, которую не в силах перебить даже чудовищная головная боль. Сдерживая слезы, он хочет сказать ей, чтобы они оставили его, что они ему не нужны, что он справится сам, что они погибнут, если пойдут с ним, в конце-то концов. Но вместо этого он просто берет ее за руку. Рубикон пройден. Они пойдут до конца. Как всегда, вместе.

Ее рука теплая. Гермиона, словно уверяет его, что все будет хорошо и она никогда не оставит его. От этого ощущения близости ему невероятно хорошо, тревоги отступают и даже боль от смерти Дамблдора становится чуть-чуть слабее, но головная боль только усиливается, становится вовсе не выносимой и сдавшись он отпускает воспоминание.

Ему семнадцать. Они с Гермионой в их палатке в лесу. Рон ушел, оставив их одних. Его лучшая подруга сидит в углу. Гарри не видит плачет ли она, но создается именно такое впечатление. Девушке одиноко, она сделала ужасно тяжелый выбор, выбор между долгом и сердцем. Он думает о том, что она скорее всего хотела бы уйти с Роном, она хотела бы выбрать его… «но она выбрала меня». Эта мысль обжигает своей неправильностью, недопустимостью, ее очень хочется свалить на хоркрус, но медальон сейчас на Гермионе, поэтому Гарри точно знает, что это именно его мысль и от нее ему становится тепло, не смотря на весьма холодный день.

Он смотрит на девушку. Ему нестерпимо хочется прикоснуться к ней, утешить ее, сказать, что все будет хорошо, рассказать о том, как он счастлив, что она осталась с ним… но он не может найти нужных слов и тогда он решается. Гарри подходит к подруге и молча протягивает ей руку. Она удивленно смотрит на него, словно не понимая, чего он хочет, но все же берет его руку и встает. Он снимает с нее медальон и отбрасывает его в сторону. Затем берет ее руки в свои, в очередной раз отмечая, какие они у нее теплые. Он выводит ее на середину палатки и начинает медленно двигаться под музыку, не отпуская ее ладони и не позволяя ей уйти. Гарри не умеет танцевать, но сейчас это не имеет значения, он просто должен расшевелить Гермиону, любым доступным ему способом. Девушка выглядит недовольной, даже слегка раздраженной, но она улыбается вымученной улыбкой и начинает повторять движения друга. Они начинают кружиться, постепенно сближаясь, и она наконец улыбается по-настоящему, так, как улыбалась в Хогвартсе. Гарри обнимает ее, прижимая к себе и они медленно вальсируют по комнате. Он кладет голову ей на плечо и вдыхает аромат ее волос. В этот момент он счастлив, счастлив, не смотря на все лишения и потери, которые принесла и еще принесет ему эта война. Ему хорошо с Гермионой. Она нужна ему, нужна как воздух… Он смотрит в ее блестящие глаза и чувствует, что теряет контроль. Голова вновь начинает болеть. Он ощущает странное чувство — дежавю. Воспоминание словно становится полупрозрачным и на него накладывается еще одно, намного более свежее. Палатка причудливым образом сливается с большим залом его дома на Гриммо, а семнадцатилетняя Гермиона в походной одежде, сливается со своей более зрелой версией в вечернем платье. Но ее взгляд и его чувства остаются неизменными. Он наклоняется к ней. Гарри чувствует, что если не поцелует ее, то сойдет с ума. И он прикасается своими губами к ее.

Внезапная вспышка головной боли ослепляет его, вытесняя из воспоминания, разрушая волшебство момента. Он не хочет уходить, а потому всеми силами старается удержаться в воспоминании и вцепляется в единственный имеющийся у него якорь — в Гермиону. Воспоминание разлетается на миллион осколков, но тут же собирается снова. Почти ничего не изменилось, только теперь он в сознании у Гермионы.

Гарри смотрит в ее глаза. Сердце бьется так быстро, словно вот-вот вылетит из груди. Она понимает, что ее чувства не правильны, она не должна так думать о Гарри, но это сильнее ее. В глазах друга девушка видит немой вопрос, просьбу, отчаянную мольбу. Она так давно мечтала увидеть такой взгляд. Она закрывает глаза, давая молчаливое разрешение и чувствует прикосновение его губ к своим…

Конец шестого курса. Она стоит на вершине астрономической башни. Рядом с ней стоит Гарри, погруженный в свои мысли. Неподалеку сидит Рон. Гермиона всматривается в лицо лучшего друга, пытаясь понять, о чем он думает. Смерть Дамблдора была для него тяжелым ударом, очень тяжелым. Она боится, как бы это не сломало ее друга и тени мыслей, отражающихся на его лице, совсем не помогают развеять этот страх. Девушка боится, что Гарри отвернется от них, решит, что быть рядом с ним слишком опасно. Это ведь так на него похоже… Она замечает в его глазах боль и странную решимость, это пугает ее. И прежде, чем он скажет что-нибудь непоправимое Гермиона решает заговорить первой.

— Мы нужны тебе, Гарри.

Он смотрит на нее чуть удивленно. Она явно сбила его с мысли, но он все же решается и явно через силу произносит:

— Просто окажи мне услугу.

Ради него она готова почти на все. Но что-то подсказывает ей, что эту его просьбу она не сможет исполнить.

— Когда я рядом, постарайтесь поменьше обниматься, пожалуйста. — Произносит он, кивая головой на Рона и изобразив подобие улыбки.

Эта просьба удивляет ее. Почему ему неприятны наши объятия? Но в то же время, она испытала странное чувство удовлетворения и устыдившись поторопилась заговорить.

— Ну разогнался… Кроме того, он грубый.

Почему-то это прозвучало как оправдание… она что пытается уверить Гарри, что у них с Роном ничего нет? Но ведь это же не так…

— Забавно, он говорит тоже самое о тебе.

Гарри не смотрит на нее, такое чувство, словно он и сам не слишком понимает, что говорит.

— Да, но я исключительно проницательна.

Только почему-то никак не могу понять, что сейчас между нами происходит…

— Ты бесподобна. — Шепчет Гарри, странно улыбаясь.

Сердце Гермионы пропустило удар. Он считает ее бесподобной…

Но тут ее друг словно осознал, что он сейчас сказал и поспешил добавить:

— Вы оба бесподобны.

Он взглянул на Рона, а затем наконец-то посмотрел ей в глаза. Она молчала. Она чувствовала, что он сказал не все. Сердце билось очень быстро, а глаза начали слезиться, ей невыносимо хотелось, чтобы он сказал… сказал, что? Гермиона перевела взгляд с Рона на Гарри. Они оба словно чего-то ждали. А чего ждала она? Ей ведь нравится Рон. И он наконец-то заметил ее. Так почему она чего-то ждет от Гарри, который влюблен в Джинни?.. Да, точно Джинни. Она отвернулась, чтобы никто не заметил, что ее глаза заблестели и нарочито весело заговорила.

— Рон не против, кстати. Я о вас с Джинни.

Почему-то произносить это было больно. Она словно подталкивала друга в объятия другой и это было невыносимо тяжело. Гарри молчал и тогда она не сдержалась и вновь посмотрела на него.

— Но на твоем месте я бы воздержалась от поцелуев при м-нем.

Она сама не поняла зачем это сказала. И что это за дурацкая оговорка? «При мне»? Что за глупости, конечно ее не волнуют поцелуи Гарри и Джинни, все дело в Роне. Ведь правда? Ей стало стыдно, и она поспешила отвернуться.

— Я не вернусь в Хогвартс.

Эта фраза была словно удар колокола. Она уже давно ждала чего-то подобного, но все же надеялась, что ошибется.

Гарри продолжал говорить. Он сказал, что должен закончить миссию Дамблдора, и что постарается связаться с ними, если сможет.

Он как всегда в своем репертуаре. Такой смелый и такой глупый… Неужели он думает, что они оставят его одного? Да никогда в жизни. Решение далось ей легко.

— Я всегда восхищалась твоим мужеством, но иногда ты такой дурак. — она улыбается и смотрит на него — Ты же не думаешь, что сможешь найти все эти хоркрусы в одиночку?

Гарри молчит и старается не смотреть ей в глаза. Да, именно так он и думает. Но черта с два, она ему позволит уйти без них. Она наклоняется вперед и, смотря ему в глаза, произносит:

— Мы нужны тебе, Гарри.

Он молчит. Отводит глаза и, стараясь не заплакать, пытается что-то сказать. Но в конце концов молча берет ее за руку. Она улыбается, они все же будут вместе…

Шестой курс. Скоро Рождество и рождественская вечеринка в клубе Слизней. Они с Гарри в библиотеке. Она злится на Рона. Ну почему этот бесчувственный болван в упор ее не замечает? Да она не первая красавица, но она ведь весьма симпатична и умна… хотя для Рона это, наверное, скорее минус. Ну почему Рон не такой как Гарри? Вот он ее прекрасно понимает, ему с ней интересно, и он считает ее красивой… А рыжик только и знает, что целоваться с этой своей Лавандой. Но ничего, посмотрим, как он взбесится, когда она придет с Кормаком.

— … теперь, учитывая обстоятельства, я пригласила другого.

— Уже?

Что-то в голосе Гарри отвлекло ее. Он выглядел… расстроенным?

— Да, а что?

— Я подумал… Раз мы не можем пойти с теми, с кем хотим, стоит пойти вместе, как друзья.

Эта простая мысль огорошила ее. Они же могли пойти вместе! Идея пойти на прием с Гарри показалась ей очень привлекательной. Конечно не так, как с Роном, но… что-то подсказывало ей, что из-за своей глупости она лишилась отличного вечера…

— И почему я об этом не подумала…

— С кем ты идешь?

Что-то в голосе Гарри смутило ее, он спрашивал так, словно… не требовал ответа, но имел на это полное право. Ей хотелось, чтобы Рон говорил с ней именно так. Почему-то признаваться, что она идет с Кормаком было дико стыдно. У Рона это могло бы вызвать ревность, но расстраивать Гарри совершенно не хотелось, а что-то подсказывало, что его это именно расстроит…

— Ну… это сюрприз. — она смутилась и постаралась скорее перевести тему — надо и тебе кого-то поискать, нельзя же идти с кем попало.

Она стала смутно вспоминать, кого же ему можно посоветовать. Почему-то упоминать тех, с кем у него могло бы выйти что-то большее, чем один совместный поход совершенно не хотелось… Да, это все ради Джинни, она ведь ее подруга и должна помочь им с Гарри. Точно, все дело в Джинни.

Гермиона стала оглядываться, словно надеясь увидеть подсказку, и тут заметила Ромильду Вейн. Идеально! Эта четверокурсница явно хотела заполучить Гарри, даже собиралась подлить ему приворотное. Но у нее не было ни шанса, ведь он никогда не клюнет на ту, кого интересует только его имя.

— Это Ромильда Вейн — она хочет подсунуть тебе приворотное зелье.

— Правда.

Лицо Гарри ей совершенно не понравилось. Он выглядел польщенным и… заинтересованным? Да нет, не может этого быть! Почему-то мысль о том, что ее друг может начать встречаться с Ромильдой была чертовски неприятной, что-то подобное она чувствовала, когда Рон целовался с Лавандой… Но не может же она ревновать Гарри? Что за глупости, она просто беспокоится о нем, просто дружеское беспокойство и ничего более.

— Гарри! — Гермиона стукнула его газетой.

Он рассмеялся и сказал, что пошутил. Она смутилась, но вместе с тем почувствовала странное облегчение…

Пятый курс. Они на собрании ОД. Все уже расходятся, только Чоу крутится у зеркала, явно растягивая время. Гермиона смотрит на Гарри, но тот ее даже не замечает, все его внимание сконцентрировано на Чанг. Почему-то это не приятно. Ведь она его лучшая подруга, так почему он совсем не обращает на нее внимание, а только пялится на эту дурацкую азиатку? Ей не хорошо, какое-то дурацкое чувство в груди… Но ведь она его подруга, а значит, должна всегда поддерживать.

— Мы подождем тебя в гостиной, Гарри. — говорит она, чуть грустно улыбаясь, и бросив ему вслед печальный взгляд уходит. Он так и не обернулся…

Конец четвертого курса. Вокзал. Этот жуткий год наконец-то закончился. И финал его был под стать самому году. Седрик погиб, а Волдеморт вернулся. Впереди их всех ждет война. Но это будет позже. Сейчас они все стояли перед барьером на вокзал и прощались. Гарри держался молодцом, хотя следы тяжких переживаний были еще заметны. Гермионе хотелось как-то поддержать его, показать, что она всегда рядом, сказать, как много он для нее значит. Но она не смогла найти слов. Поэтому поступила проще.

— Пока, Гарри. — сказала она и поцеловала его в щеку. А затем, не оборачиваясь, чтобы он не увидел ее покрасневшего лица, побежала к родителям…

Четвертый курс. День первого испытания. Гермиона стояла около входа в шатер чемпионов. Она должна была поддержать Гарри, показать ему, что она рядом. Она услышала, как кто-то из чемпионов подошел ко входу. Она привлекла его внимание негромкими знаками, надеясь, что это Гарри.

— Гарри, это ты?

— Да.

Услышав шепот друга, она облегченно выдохнула и тут же снова напряглась. Ей было очень страшно за друга. Дракон — это очень, очень опасно. Она пыталась как-то его успокоить, но в конце концов не выдержала и наплевав на правила ворвалась в шатер и обняла Гарри, прижавшись к нему так крепко, как только могла…

Третий курс. Их первый выход в Хогсмит. Все так хорошо начиналось, но все же пошло наперекосяк. Гарри захотел подслушать разговор профессоров с министром и конечно же ничем хорошим это закончится не могло. Она видела, как кто-то невидимый выбежал из Трех метел и расталкивая гуляющих побежал прочь. Беспокойство за Гарри все усиливалось. То, что он услышал явно оказало на него очень сильное влияние, а значит она должна найти его и успокоить, даже если он не хочет, чтобы его нашли. Она бежала за ним, скорее чувствуя, куда надо бежать, чем видя. Пока они не оказались на пустынной поляне. Следы на снегу указывали на то, где сейчас Гарри, и Гермиона пошла к нему. Опустившись на колени, она осторожно протянула руку и ощутила ни с чем не сравнимую ткань мантии невидимки. Сдернув с друга мантию, она молча смотрела на него. Они рядом, теперь все будет хорошо…

Второй курс. Она спешит из больничного крыла в большой зал. Сегодня ей рассказали все, что произошло за то время, пока она спала. Казалось бы, только вчера она увидела в зеркале отражение глаз василиска, а на самом деле учебный год уже закончился. Конечно обидно, что она столько пропустила, но это мелочь по сравнению с тем, что Гарри справился с Чудовищем Слизерина и этот кошмар наконец-то в прошлом. Гермиона вбежала в большой зал и стала искать друзей. Они заметили друг друга почти одновременно. Невилл и остальные грифиндорцы машут ей и улыбаются, а ее друзья встали ей навстречу. Она побежала к ним, забыв о том, что в школе нельзя бегать. Подбежав к Гарри, она кинулась ему на шею с криком:

— Ты победил, Гарри!

Затем, словно испугавшись собственной смелости, она все же отстранилась. Гермиона повернулась к Рону, собираясь обнять его, но в последний момент передумала. Почему-то перспектива объятий с Роном ее совершенно не привлекала, поэтому она просто пожала ему руку и улыбнулась…

Ей одиннадцать, она впервые едет в Хогвартс. Напротив нее в вагоне сидит сам знаменитый Гарри Поттер. Ей хочется привлечь его внимание. Это ведь так интересно, познакомиться с мальчиком, про которого пишут в книгах, он ведь наверняка не такой, как другие дети, которые ничего не понимают и только и умеют, что дразниться. Он наверняка оценит ее стремление к знаниям и ум. Она рассказывает, что выучила все учебники и даже пробовала некоторые простые заклинания, но мальчик не выглядит впечатленным, скорее немного заинтересованным. Впрочем, это нормально, он же знаменитый волшебник, наверняка он знает множество удивительных вещей. Но судя по тому, что его очки разбиты этого заклинания он не знает, а значит у нее есть все шансы впечатлить самого мальчика-который-выжил.

— Окулус Репаро!

Она показывает палочкой на его очки и те в мгновение ока снова становятся целыми.

— Так ведь лучше, правда?

Мальчик пораженно кивает и улыбается ей. Она радостно улыбнулась, наконец-то она смогла впечатлить его. И тут же вновь приняла серьезный вид, не хватало еще, чтобы он решил, что она легкомысленная. Сказав, что-то напоследок, она поспешила покинуть купе, пытаясь понять, почему ей было так важно впечатлить именно этого мальчика, так не похожего на созданный ей образ национального героя…

Гарри выкинуло из воспоминаний. Гермиона стояла вся красная и тяжело дышала. Он подозревал, что выглядит не лучше.

— Прости, Гарри, но думаю на сегодня достаточно, еще одного такого потока воспоминаний я просто не выдержу.

— Да уж, для меня это тоже было малость слишком.

Они улыбнулись друг другу и тут же смущенно отвели взгляд, видимо вспомнив что-то из увиденного недавно.

— Я, наверное, пойду, уже поздно.

Гермиона развернулась и нетвердой походкой пошла в сторону выхода. Почему-то Гарри не хотел, чтобы она уходила. Что-то не давало ему покоя, ощущение, что если она сейчас уйдет, то он потеряет нечто очень важное. Голова снова начинала болеть, но не смотря на усиливающуюся головную боль он внезапно нашел решение.

— Гермиона, ты обещала, что мы сегодня поговорим о том, что произошло вчера.

Гермиона замерла и какое-то время стояла спиной к нему. Наконец она повернулась и посмотрела ему в глаза. Ее взгляд удивил его. Там была тоска, страх и какая-то странная решимость.

— Ну что же, Гарри, давай поговорим, раз уж я обещала. — Гермиона невесело рассмеялась своим мыслям и вышла из комнаты.

* * *

Они сидели в креслах друг напротив друга. Гермиона смотрела на чашку с уже остывшим чаем и ждала, когда Гарри заговорит. Он чувствовал себя неловко, периодически бросая осторожные взгляды на подругу. Но та не подавала никаких признаков усталости или раздражения, а все так же упорно смотрела на чашку, периодически делая небольшие глотки. Гарри несколько раз открывал рот, пытаясь заговорить, но услышав звуки его голоса, подруга поднимала глаза, и под ее взглядом он тушевался и снова замолкал.

— Прости, мне сложно собраться с мыслями. — Наконец заговорил Гарри.

Гермиона молча ждала, пока он решится. Не выдержав ее взгляда, Гарри опустил глаза и заговорил:

— Знаешь, то что случилось вчера… в общем, это был один из лучших вечеров в моей жизни. Я никогда не любил танцевать, да и не слишком умел, если честно. Но вчера, вчера мне нестерпимо хотелось с тобой потанцевать. И когда мое желание наконец исполнилось, я чувствовал себя таким счастливым, ты даже представить себе не можешь. — Гарри улыбнулся своим мыслям и продолжил — Я знаю, что не имел права тебя целовать. Я понимаю, что это неправильно. Но в тот момент, я ничего не мог с собой поделать. Я надеюсь, что ты сможешь меня простить, за то, что я сделал. Я обещаю, что это больше не повторится, но я хочу, чтобы ты знала… Я ни о чем не жалею.

Гарри замолчал и заставил себя посмотреть на Гермиону. Она напряженно о чем-то думала, по привычке наматывая локон на палец. На лбу ее залегла глубокая складка, а взгляд был отсутствующим, но самыми краешками губ она улыбалась, и эта слабая, почти незаметная улыбка наполнила сердце Гарри необъяснимой радостью и какой-то странной, противоестественной надеждой. Головная боль усиливалась, но он не обращал на нее внимания. Собственные чувства переполняли его, и он вдруг осознал, что ему необходимо ими поделиться. Он должен сказать Гермионе, что она для него больше чем друг, а дальше… будь что будет.

— Гермиона, я…

— Гарри — она перебила его. — я выхожу замуж за Рона.

Эта простая фраза подействовала на него как ведро холодной воды. Ураган чувств, который казалось вот-вот разорвет его на части внезапно исчез, и внутри у него осталась лишь пустота, в которой эхом отражались ее слова — «Я выхожу замуж за Рона».

— Я догадываюсь, что ты хочешь мне сказать, но пожалуйста, не сейчас.

Он удивленно посмотрел на нее. Если она знает, что у него на душе, то зачем просит его промолчать сейчас, ведь потом она станет миссис Уизли и его признание станет бессмысленным, а значит он никогда ей не признается.

— Сегодня мы были очень близки к цели. Я должна узнать, что именно тогда произошло. И когда я все узнаю, тогда мы вернемся к этому разговору и скажем друг другу все, что должны.

Гарри и не заметил, как Гермиона встала с кресла и подошла к нему, поэтому, почувствовав прикосновение ее ладони к своей руке, он удивленно вздрогнул и посмотрел на нее. Девушка внимательно смотрела ему в глаза и улыбалась той самой теплой и понимающей улыбкой, которую он так любил.

— Обещаю. — одними губами прошептала она и наклонившись поцеловала его в щеку.

Гарри сидел как громом пораженный. Гермиона в последний раз погладила его по руке и вышла из комнаты. Краем уха он слышал, как она воспользовалась его камином и ушла. Время шло, а Поттер все так же сидел в кресле и думал о словах Гермионы, восстанавливая в голове каждый ее шаг, каждый жест и интонацию ее голоса, пытаясь понять, что же это, черт возьми, было!

Стук в дверь вывел Гарри из транса. Соображая, кто бы это мог быть, он пошел открывать. Распахнув дверь, Поттер застыл на пороге.

— Рон?!