Постояннее временного (джен)

Ты одна, и каждый одинок –

Люди никогда не смогут быть вместе.

Гермиона, конечно, так и так проводила на кухне у эльфов час-другой каждый вечер. Но в этот день она сидела там не только потому что интересовалась этими очень странными существами. Она пряталась. Ей очень хотелось поговорить с Флинтом и выяснить, что за чертовщину он затеял, и вот именно поэтому она не только не искала его сама, но и постаралась не проводить время в Гостиной и не пересекаться с ним во время ужина. Слишком уж велика вероятность сказать или сделать что-нибудь совсем не то. Сначала надо было все обдумать, записать, сделать хоть какие-то выводы. А потом уж разговаривать. Так думала Гермиона. Но Флинт счел иначе.

Она не задала эльфам еще и половины запланированных на этот вечер вопросов, когда Флинт зашел на кухню, оглянулся, убедился, что больше тут никого, кроме эльфов, нет, и направился к ней.

— Чаю принесите. А потом идите. Занимайтесь чем вам нужно, но не подслушивайте, — приказал он эльфам, и они тут же разбежались в разные стороны, кто за чаем, кто просто чтобы не подслушивать.

— А мое мнение никого не волнует? – кротко-кротко уточнила Гермиона.

— Грейнджер, не капризничай. Все равно же поговорить надо.

— О чем? – непонимающе выгнула бровь она. Надо уже отточить это движение перед зеркалом!

— Сама знаешь, о чем.

— Нет, понятия не имею.

— Да ладно тебе, хватит вредничать. Ты ведь наверняка уже знаешь, что тебя тут втихаря обсуждают.

— Допустим, — согласилась она. – И что?

— И ты, конечно, догадываешься, кто в этом виноват.

— Конечно, ты. Больше просто некому.

— И что? У тебя нет ко мне вопросов?

— Есть. Но я еще не составила полный список. Может, через годик… — Гермиона пожала плечами и уставилась в свой свиток по эльфам, чтобы не смотреть на Флинта. С полминуты они просто сидели и молчали.

— Ты обиделась, что ли? – наконец спросил он.

Гермиона еще раз молча пожала плечами. Вообще-то, она это так не называла. И она бы так не сформулировала. Но когда Флинт спросил, она поняла, что да, больше всего в ее эмоциях, пожалуй, именно обиды. Она ведь ему свой секрет доверила! Пусть и не все до конца рассказала, а все-таки. А он взял и использовал ее в какой-то непонятной возне, и теперь ей приходится во всем этом ориентироваться, пытаться понять, что происходит, а он ее даже не удосужился предупредить, что так будет! Не объяснил, зачем это надо. Не поинтересовался, надо ли это ей самой. И да, она обиделась. И нет, она не будет при нем реветь. Не будет. Не будет. Просто вот встанет сейчас и уйдет.

Но встать и уйти не удалось. Флинт все-таки был игроком в Квиддич, реакция у него была гораздо лучше, чем у нее, поэтому не успела она и пары шагов сделать, как он уже преградил ей путь и придержал за плечи. Она только и смогла опустить голову пониже, чтобы Флинту ее лица видно не было. При их разнице в росте это было несложно.

— Ну Грейнджер, ты чего? Да было бы из-за чего обижаться! Я, честно говоря, думал, ты мне для того и рассказала, чтобы слух пустить, тебе же еще тут учиться, даже когда я выпущусь. И лишний довод в твою пользу совсем не лишний. Даже если нет доказательств, что ты чистокровная, все равно всем запомнится, что разговор был, и что не все так просто, и что ты, может, и не грязнокровка… Я сначала ждал, что ты сама, может, говорить начнешь, а ты все молчала и молчала. Ну, я и решил, что так даже лучше будет. Естественнее. Мы с тобой идем в Хогсмид, потом меня за это, конечно, осуждают все, кому не лень, потому что нельзя гулять с грязнокровкой. А я отбиваюсь намеками, что ты не грязнокровка вовсе. И мне, скорее всего, поверят, потому что будь ты грязнокровкой, кто б с тобой пошел.

Какой прекрасный пассаж. Будь она грязнокровкой, кто бы с ней пошел? Очевидно, не Флинт.

— Вот, а потом, раз ты не грязнокровка, эту мою выходку скоро забудут, если не повторять. И ущерба мне, значит, почти никакого. А тебе польза.

Польза, о да. У нее всю неделю одна сплошная польза.

— То есть, будь я грязнокровкой, ты бы со мной в Хогсмид не пошел, даже в порядке одолжения, я правильно понимаю? – она выпалила это почти на одном дыхании, и ей удалось обойтись без всхлипов и прочих неуместных звуков.

— Ну вот что ты докапываешься? Зачем? Какая разница, что было бы, зачем это выдумывать, если все уже сложилось как сложилось?

— Нет уж, ты ответь, — повысила голос Гермиона, но тут-то он ее и подвел, сорвался самым позорным образом, так что она замолчала, вдохнула-выдохнула и передумала. – Хотя нет, не отвечай. Не хочу знать.

— Остыла? – сочувственно спросил Флинт. Она кивнула и вернулась за стол. Остывшей она себя совершенно не чувствовала, но толку-то ему об этом говорить?

— Я вообще не понимаю, чего ты так завелась. Радоваться надо, что все хоть знать будут, что ты не магла.

— А я, может, магла и есть, — вскинулась она. – Достали меня ваши чистокровные бредни! Флинт, я думала, хоть ты тут нормальный! Ты два года со мной общался и мне помогал, зная, что я грязнокровка, как вы выражаетесь. А теперь ты решил, что я чистокровная, и что? Что изменилось?! Я стала лучше, чем была, что ли, достойна чего-то большего? Так вот, Флинт, у меня одни родители – Грейнджеры. И я их дочь и грязнокровка. Это все.

— Грейнджер, ты пойми, дело не в этом. Ты можешь считать родителями кого угодно. Но кем считают тебя окружающие – тоже важно.

— Да плевать я хотела! Если я этим окружающим нужна только с чистой кровью, то они не нужны мне!

— Это ты зря, Грейнджер, ой зря…

Флинт осекся и замолчал, поскольку в этот момент на кухню вошел хаффлпаффский староста.

— О! Полку изучающих эльфов прибыло? – обрадовался он.

— Это вряд ли, — рассмеялся Флинт. – Я не по зверюшкам. Слушай, Диггори, я как раз с тобой поговорить хотел.

— О чем?

— Да вот, видишь ли, у меня тут ловец занемог. У него рука болит, он на метле держаться не может, короче, на днях я официально откажусь играть первый матч и уступлю эту честь вам. Готовьтесь, что ли.

— И зачем ты мне это говоришь? – нахмурился Диггори. – Чтобы мы узнали об этом раньше Гриффиндора? Мне кажется, это нечестно.

— А мне кажется, что нечестно то, что гриффы все это время усиленно готовились к матчу, а ваша команда думала, что у вас времени еще навалом. Короче, вам не помешает лишняя пара тренировок, пока Гриффиндор еще не в курсе замены. Это хоть как-то компенсирует их преимущество.

— Вот только не рассказывай, что тебя так волнует честная игра и наши равные шансы с Гриффиндором.

— Да даже не подумаю! Мне даром не сдались ваши равные шансы, я хочу, чтобы вы их размазали. Так у Слизерина будет гораздо больше шансов взять кубок, — оскалился Флинт.

— А что если я после такого выступления откажусь тебе содействовать? – поинтересовался Диггори.

— И что ты сделаешь? Нарочно проиграешь гриффам? Нет ведь. Упустишь шанс потренировать команду перед игрой? Тоже нет. Ты ж барсук. Зато теперь тебе не надо быть мне благодарным за то, что ты о замене узнал первым.

— Вечно у тебя какие-то интриги, Флинт, — поморщился Диггори. – Неужели ты не можешь просто спокойно играть, а?

В самом деле. Гермионе это тоже было интересно.

— Наверно, могу. Но так же интереснее. Ладно, я пошел, изучайте ваших эльфов на здоровье. А ты, Диггори, думай. Ты, Грейнджер, тоже подумай, кстати. Тебе есть о чем.

Подумать действительно было о чем, но было совершенно непонятно, с чего начинать. Поэтому Гермиона мысленно убрала весь этот разговор в самую дальнюю кладовку памяти и развернула свой список вопросов к домовым эльфам.

— Ты знаешь, почему эльфы не могут убивать? – спросила она у Диггори.

— А они не могут? – удивился он.

— По крайней мере, утверждают, что им нельзя.

— Кажется, список того, что им нельзя, гораздо обширнее списка того, что можно. А с чего ты вообще стала расспрашивать про убийства?

— Да все с того же. Хотела узнать, есть ли у них аналог Непростительных. Кажется, нету.

— Непростительные? Ну, ты даешь! Тут бы с бытовыми чарами разобраться! Вот например… кого бы спросить?

— Спросите Динки, сэр!

— Динки. Хорошо. Скажи пожалуйста, Динки, вы можете аппарировать в место, которое никогда не видели?

— Динки может, сэр! Если хозяин перенесет, сэр!

— А самостоятельно?

— Нет, сэр! Динки не может, если не знает, куда. Динки может аппарировать только на кухню, и в Большой Зал, и в спальни, и на стадион, и…

— Постой, Динки. Ты можешь аппарировать в Хогвартсе, да?

— Конечно, Динки может, сэр! Динки надо работать!

— Поздравляю. Удачный вопрос, — улыбнулась хаффлпаффцу Гермиона и быстро начала записывать.