Возрождение Феникса (гет)

Альбус вышел из камина в собственном кабинете, и в тот же миг прямо перед ним возник один из эльфов Хогвартса.

— Господин директор, профессор Снейп просил передать, что отбыл по срочному вызову, — отчитался домовик и тут же исчез.

— Вот как? — рассматривая место, где только что стоял эльф, пробормотал Альбус. — Стало быть, Том решил активизироваться. Хотя, после вчерашнего неудивительно. Что ж, посмотрим, какие новости принесет Северус.

Он обвел задумчивым взглядом кабинет и остановился на пустующем насесте Феникса.

— Ну и куда ты могла податься? — недовольно покачал головой он.

Отсутствие Фоукса нервировало. Альбус пока не разобрался, как девчонка смогла преодолеть чары ошейника. Возможно, они просто ослабли от времени и утратили свое влияние на волю птицы? Только вот где теперь искать непокорного феникса он не представлял. Альбус не переживал о том, что Лили вернет себе человеческий облик и память. Замок ошейника он закрывал своей кровью и никому другому тот поддаться не должен. Джеймс — единственный, как супруг и пара Феникса, мог бы открыть артефакт, но он был мертв. А Гарри вряд ли додумается использовать кровь, даже если Лили улетела к нему. Не зря уже нескольким поколениям детей внушали в школе, что все кровные ритуалы относятся к темномагческим. Альбус хмыкнул, вспомнив едва ли не истерику Поттера, когда Риддл для возрождения использовал несколько капель его крови.

Однако феникса нужно было найти. Альбус не любил неучтенных факторов в своих схемах, а сбежавшая неуправляемая птица, на которую у него еще были планы, как раз относилась к одному из них. Благо, что в большинстве своем маги Британии знают, кому принадлежит единственный на островах феникс. Несколько лет назад Альбус, гордившийся своим неожиданным приобретением, позволил журналистам написать про Фоукса. Поэтому надеялся, что если кто-то из магов встретит его «ненаглядную» птичку, то сообщит о находке. После сегодняшних статей, восхваляющих его героизм, волшебников, желающих оказать услугу Дамблдору, должно прибавиться в разы.

Для того чтобы освежить память обывателям, Альбус решил организовать очередное интервью и в ходе разговора упомянуть о пропаже феникса. А объяснить прерванную с фамильяром связь можно использованием антимагических наручников при аресте. Ведь Альбус, отстраненный от руководства школой, никак не мог провести повторный ритуал привязки. Он недобро усмехнулся. Эта статья будет очередным ударом по репутации министра. Пусть и не таким значимым, как попытка захвата Министерства якобы мертвым Темным Лордом, но все же. Альбус решил опубликовать заметку о пропаже феникса через несколько дней. К тому времени ажиотаж от известий о возрождении Волдеморта немного утихнет, а скандал с участием Фаджа вновь начнет набирать обороты. Да и Фоукс может вернуться. Все-таки птица должна была привыкнуть, что в Хогвартсе ее дом и постоянно есть еда. А уж когда феникс вновь окажется на своем насесте, Альбус позаботится усилить чары на ошейнике.

Плохо, что фениксы умеют переноситься в пространстве при помощи огненной магии. Ведь именно так Фоукс и покинул закрытый кабинет директора. Об этом Альбус узнал от портретов. Такая способность могла в разы усложнить поимку, если «птичка» вздумает взбрыкнуть вновь.

Дамблдор еще раз с раздражением окинул взглядом пустующий насест и уселся за стол, чтобы разобрать скопившиеся бумаги: эльфы передавали Амбридж далеко не всю корреспонденцию.

Взявшись за перо, он вновь задумался. Впереди предстоял серьезный разговор с Гарри. Мальчишка хотел все знать, но о пророчестве ему пока рассказывать не хотелось. Особенно об искаженной версии, известной Волдеморту. Поттеру Альбус тоже не собирался говорить правду, чтобы тот не вздумал отказаться от решающего сражения. Для первого серьезного разговора достаточно будет истории, выдуманной для журналистов, что в доме Дурслей Гарри защищает родная кровь. Опять же, можно вспомнить его родителей, рассказать об их смерти и героическом прошлом. Это должно отвлечь мальчишку от интересов Волдеморта в Министерстве.

Альбус поправил очки и вновь склонился над пергаментом, но сосредоточиться на работе никак не мог. Воспоминания и новые идеи одолевали его. Перед ним лежало предложение от попечительского совета об изменениях в ряде школьных правил. Бегло просмотрев пожелания этих доброхотов, он отрицательно покачал головой, нанося резолюцию. Альбус усмехнулся в бороду: как просто одним словом можно изменить судьбу. Причем, как судьбу одного конкретного человека, так и судьбу всего государства.

Эти мысли вновь вернули его к пророчеству. Удачно срежиссированная ситуация — и Волдеморт уже превращается в параноика, одержимого своим гипотетическим убийцей. Он забывает и о захвате власти, и о прочих планах, сосредоточившись на поисках невинного младенца. И, обуреваемый первобытным страхом, даже не подозревает, что информация недостоверна. Оказалось, достаточно поменять в изначальной версии пророчества буквально пару слов и оно приобрело совершенно другой смысл. Ведь Трелони, внезапно впавшая в транс в кабинете Альбуса на первичном собеседовании, предсказала, что дитя исцелит Темного Лорда и станет его поддержкой и опорой. Однако Альбус посчитал, что Британии не нужен такой правитель, как Том Риддл. Ведь тот уже в детстве зарекомендовал себя чрезвычайно умным и талантливым и вполне мог выбиться в министры, пойди история другим путем. Альбус еще со школы знал, что не имеет влияния на решения этого не по годам умного, амбициозного и сильного волшебника. Сам Дамблдор к формальной власти никогда не стремился. Его вполне устраивала роль серого кардинала, который, умело дергая за ниточки из-за кулис, добивается необходимых результатов.

В начале всей этой эпопеи с появлением Темного Лорда Волдеморта Альбус проявил себя борцом за свободу и безопасность магов Британии и не желал утратить своих позиций, и лишиться достигнутого. Работа в школе давала возможность вкладывать в головы будущим членам общества близкие ему идеи.

Он всегда был сильным и умным волшебником, но прекрасно осознавал, что без родовой поддержки никогда не сможет достичь того, что доступно прочим чистокровным магам. Окопавшись в своих старинных замках, эти снобы постоянно использовали древние кровные ритуалы, взывая к далеким предкам, а нередко и к магическим существам, имели под рукой множество сильнейших артефактов, передававшихся из поколения в поколение. А ему, Альбусу, по наследству от отца достался всего лишь старый сундук, наполненный всевозможными охотничьими принадлежностями против магиков, которые не давали ни дополнительной силы, ни знаний. Такое положение вещей его категорически не устраивало. Он всю жизнь, начиная со студенческих лет, посвятил борьбе с подобной несправедливостью, полагая, что и прочие волшебники, не относящиеся к чистокровной элите, недовольны установленными издревле порядками в магическом мире.

За время своей преподавательской и политической деятельности он умудрился добиться запрета на многие древние ритуалы, использование старинных, якобы темномагических артефактов и поспособствовал свержению сильнейших и древнейших чистокровных семей с их воображаемого пьедестала. Естественно, опасаясь гонений со стороны Министерства, чистокровные в большинстве своем были вынуждены отказаться от родовой подпитки, и, если и использовали древнюю кровную магию, то изредка и в глубокой тайне. Это привело к тому, что тот же Драко Малфой лишь незначительно превышал по магической силе и возможностям магглорожденную Грейнджер, в отличие от предыдущих поколений своей семьи, славившихся могущественными волшебниками.

Однако при всей своей дальновидности Альбус совершенно упустил из виду волшебников, кровно связанных с магиками. Да и откуда ему было знать о влиянии наследий на магическую мощь, если в его предках никаких существ не было и в помине, а остальные семьи строго оберегали подобные тайны. Но чем влиятельнее становились в магическом мире магглорожденные, тем больше распространялось предубеждение против магиков, принесенное ими. Раньше грязнокровки могли рассчитывать лишь на незначительные должности мелких помощников и прислуги у чистокровных. Сейчас же, рвясь к власти, они привносили с собой маггловские предрассудки, не имеющие никакого отношения к реальному положению дел и искажающие образ магических существ, создающийся в умах молодежи. Чего стоило отношение к оборотням и вампирам, ставшее резко негативным в последние пару десятков лет. Это играло только на руку Альбусу. Умело воздействуя на мировоззрение своих учеников, он постепенно создавал в магической Британии атмосферу, при которой страна практически лишилась сильных магов, способных бросить ему вызов.

Том Риддл стал неприятным исключением из сложившейся уже аксиомы. Надеясь, что амбициозный мальчишка сломается под давлением такого авторитета, как Дамблдор, Альбус впервые крупно просчитался. Докопавшись до своих истинных корней, Том сбежал из Британии и за ее пределами проводил изыскания и эксперименты, которые помогли ему в разы увеличить магическую мощь. И сейчас во всей Англии не было ни одного волшебника, включая и самого Дамблдора, у которого хватило бы сил справиться с этим психически неуравновешенным монстром.

Недовольно нахмурившись, Альбус уставился на тлеющий в камине огонь. Никто не любит признавать своих ошибок, но и врать себе бессмысленно: он тоже частично виновен в превращении одаренного юноши Тома Риддла в Темного Лорда Волдеморта. Теперь ему придется сделать все возможное и невозможное, чтобы исправить этот огромный промах. Счастье, что он вовремя узнал о наследии Поттера. Когда кровь Фениксов даст о себе знать, мальчишка станет сильнее его, Дамблдора, и ему будет по зубам справиться с Риддлом. Осталось только дождаться активации наследия или же искусственно разбудить дремлющую кровь. Альбус надеялся, что сильный стресс может этому поспособствовать. Пока же нужно, не тратя времени, обучать Гарри всему, что хоть каким-то образом сможет помочь в уничтожении Волдеморта. Правда эти знания потом самому же Альбусу могут выйти боком, но он рассчитывал на свой авторитет и привязанность Гарри. Но подстраховаться тоже придется: никто еще не придумал способа более надежного для таких случаев, чем клятва верности. Однако эти планы придется отложить до семнадцатилетия Поттера — магия не фиксирует серьезных обетов у несовершеннолетних.

Альбус тяжело опустил голову на скрещенные пальцы рук, которые давно уже выпустили перо. За последний год он изрядно устал, пытаясь выяснить всю возможную информацию, касающуюся Волдеморта. Продумывание планов, плетение интриг и создание многоходовых комбинаций отбирало немалую долю его уже не столь крепкого здоровья. Прикрыв глаза, он решил устроить себе длительный отдых, как только Гарри под его руководством одолеет Риддла. И где-нибудь на берегу теплого моря, подпитываясь слезами своего преданного юного Феникса, он сможет восстановиться и наконец-то временно сложить с себя обязательства пастуха магического мира Британии.

— Ну что ж, Том, — вслух проговорил он, стряхивая несвойственное оцепенение, — тот, кого судьба прочила тебе в помощники и преданные сподвижники, будет моей надеждой на долгую жизнь и опорой в беспечной старости.

Отогнав прочь одолевающие его мысли, Альбус наконец-то смог с головой погрузиться в работу и, увлекшись, не заметил, как наступил вечер.

Время близилось к ужину, а Северуса все не было. Альбус надеялся, что с ним ничего серьезного не случилось — в разгар военных действий не хотелось остаться без верного шпиона. Снейп нечасто приносил ценную информацию, зато он сообщал о настроении, витающем во вражеском лагере, и эмоциональном состоянии Волдеморта. Даже такая толика информации наводила на размышления и позволяла сделать пусть и поверхностные, но достаточно правильные выводы. Благодаря этому Альбус практически постоянно дышал в спину Риддлу.

Подождав еще несколько минут, Альбус поднялся, планируя отправиться в Большой зал. В обязанности директора входило присутствие на всех приемах пищи студентов, если он находился в школе. Не успел он выйти из-за стола, как услышал движение винтовой лестницы и предупреждающую трель охранного артефакта — в кабинет поднимался Северус.

Снейп, стукнув один раз, тут же вошел, не дожидаясь приглашения. Он был чуть бледнее, чем обычно, тем не менее, ступал ровно и не казался слишком изможденным, как бывало иногда после собраний у Риддла.

— Ты долго, — покачал головой Альбус.

— Темный Лорд раздавал «пряники» провинившимся, — хмыкнул Северус.

— И какое у Тома настроение? — внимательно разглядывая Снейпа, поинтересовался Дамблдор. Как ни странно, тот выглядел намного здоровее и как будто моложе. В последнее время Альбус слишком редко видел своего шпиона и сейчас, пристально всматриваясь, с удивлением отметил произошедшие с ним изменения.

— Боевое, — недобро усмехнулся Снейп. — Он так и не выкинул из головы идею завладеть пророчеством. Собирается наращивать магические и людские силы, чтобы в следующий раз захватить Министерство. Кстати, он спрашивал о тебе и Поттере. Я сказал, что ты вернулся в школу. Смотри, этот интерес может быть неспроста. Раньше он не особо интересовался твоим местонахождением и настроением. Ну а про Поттера, кроме показанных им знаний на экзаменах, сообщить, к моему глубокому сожалению, — с сарказмом ухмыльнулся Снейп, — я ему ничего не смог.

— Молодец! — Альбус задумчиво пожевал губу. Интерес Риддла мог быть вызван тем, что тот пронюхал о сборе информации, коим он активно занимался в течение года. Однако если Том решит, что Альбусу известно слишком много, то может попытаться ликвидировать угрозу в его лице. Он нервно огладил бороду. — Это все, или есть еще что-то, что мне необходимо знать? Может быть, что-то по поводу вчерашних событий?

— Вряд ли тебе интересно, кого из Пожирателей и каким пыткам он подверг из-за вчерашних событий, — безразлично пожал плечами Снейп.

— Тогда пойдем скорее на ужин, пока не закончился, — сделал Дамблдор приглашающий жест.

— Если ты не против, я бы предпочел сегодня отлежаться.

— Хорошо, ступай, отдохни, — благосклонно разрешил Альбус. — Только перед отбоем проверь своих подопечных.

— Обязательно, — в полуироничном поклоне склонил голову Северус и поспешил вниз по лестнице.

Альбус проводил его задумчивым взглядом и недовольно нахмурился. В последнее время он отвык от беспардонной манеры поведения Снейпа. Его наглость вкупе с высокомерием и язвительностью всегда неимоверно раздражали. Но Альбус не мог поставить строптивца на место: мало кто приносил Ордену столько пользы, сколько Северус. А тот, не будь слизеринцем, прекрасно знал, что может себе позволить подобное.

Тяжело вздохнув, Альбус поспешил на ужин. Вечером еще предстояло проанализировать, зачем Тому понадобилась информация о нем — Дамблдоре. Выводы, которые напрашивались, совсем не радовали. Если Риддл задумал избавиться от него, нужно срочно принять меры, чтобы обезопасить себя, а заодно прощупать Поттера на предмет наследия. И начать следовало как можно скорее. К сожалению, Альбус не знал точных способов определения активной крови магиков, поэтому собирался на первых порах ежедневно контролировать уровень магии Гарри. Позже нужно будет достать артефакт-определитель, но это не так-то просто. Существовало два места, куда можно обратиться: в Лютный и в аврорат. Но и там и там Дамблдору появляться с такой просьбой в открытую было нежелательно. Что же до Поттера… Видимая свобода и попустительство при ненавязчивом контроле всегда импонировало подросткам, особенно таким — с авантюрным складом характера. Благодарность, уважение и безграничное доверие — вот какие чувства должен он вызвать у Гарри за это лето.

Кивком поприветствовав остальных учителей, Альбус одним из последних приступил к ужину, отложив свои размышления на потом. Отвлекаться на посторонние мысли во время приема пищи Альбус считал кощунством, особенно, когда она была так божественно вкусна. Еда школьных домовиков доставляла истинное удовольствие, от которого он успел отвыкнуть, давясь несъедобной стряпней Кричера.

* * *

Волдеморт сидел в своем кабинете в Малфой-мэноре и рассеянно рассматривал изученный до малейшего поворота и ниши план здания Министерства магии. Он обзавелся этими чертежами спустя пару месяцев после возрождения и за это время освоил их так, что мог с закрытыми глазами путешествовать по кулуарам Министерства. Однако эти знания не помогли ему достичь поставленной цели — завладеть пророчеством.

Он задумчиво постучал тонкими бледными пальцами по месту, отмеченному как «Зал пророчеств» и тихо прошипел:

— Ш-ш-што же в этом мальчишке особенного? Почему его не взяла Авада?

Сзади послышалось ответное шипение: Нагайна подняла голову с лежанки у камина, потревоженная резким звуком.

— Аш-ш-ша… — успокоил свою спутницу Темный Лорд, кинув на нее недовольный взгляд.

Сколько себя помнил, он всегда прекрасно умел находить общий язык со змеями, доверяя им больше, чем людям. Нагайна вообще была особым случаем. Она слишком долго служила носителем неприкаянной души Волдеморта и поэтому зачастую ощущалась как самый близкий кровный родственник, почти как мать. Подобные эмоции он испытывал, как ни странно, и по отношению к Поттеру. Уже не в первый раз он корил себя, что, повинуясь импульсу и амбициям, взял для возрождения кровь мальчишки. Ведь тому теперь были доступны его самые сокровенные мысли. И это могло стать серьезной проблемой в будущем.

Волдеморт гневно смел чертежи со стола и, вскочив, принялся нервно расхаживать по кабинету. В последнее время все шло наперекосяк, и началось это пятнадцать лет назад, когда он попытался забрать мальчишку себе. Он до сих пор не разобрался, что же произошло тогда в доме на окраине Годриковой Лощины. Да, рыжая оказалась весьма сильной ведьмой, но противостоять смертельному заклятию не мог никто из ныне живущих. Чем девчонка прикрыла сына? Что это была за магия? Волдеморт, к огромному сожалению, не выяснил этого и по сей день. Более того, он сам оказался выбит из тела, хотя и предпринял все возможное, чтобы предотвратить свою смерть.

К счастью, проведенный им ритуал все же сработал, и дух Волдеморта не отправился в небытие, а остался на земле, пытаясь отыскать себе новое вместилище. Только не всякое тело могло стать подходящим сосудом для его души, ибо не выдерживало ту магическую мощь, которую он привносил с собой. Волдеморт пытался вселяться и в магглов, и в волшебников, но их тела быстро приходили в негодность. Огромная магическая сила иссушала их. Дольше всех продержался этот жалкий учителишка Квиррел. Однако и его тело не смогло совладать с тем объемом магии, который ему преподнесли на блюдечке. Зная, как разрушительно влияет его дух на слабых людишек и безмозглых животных, он старался не задерживаться в них надолго и, исчерпав резервы, переселялся в другого носителя, оставляя прежнего умирать в мучениях. Лишь Нагайна стала исключением из череды неудачных экспериментов. Как ни странно, но с ней у Волдеморта получился вполне сносный симбиоз. Лишь невозможность колдовать при помощи палочки вынудила его искать способ обретения собственного тела, которое выдержало бы весь его магический потенциал.

Странствуя то в виде бестелесного духа, то в теле Нагайны, Волдеморт добрался до стран Восточной Европы, славящихся своими магическими достижениями, в отличие от той же Англии или Франции. Все же маггловская инквизиция в свое время нанесла серьезный урон магическому миру Западной Европы, уничтожив многие источники древних знаний, передающихся из поколения в поколение. Однако здесь, вдалеке от родины, Волдеморту внезапно повезло. В развалинах одного из древних румынских замков он отыскал старинный манускрипт, оставленный скорее всего истребленным вампирским семейством, в котором обнаружился очень интересный ритуал создания телесной оболочки для бессмертного духа. Немного подкорректировав его, Волдеморт смог сотворить себе новое тело. Однако в процессе ритуала что-то пошло не так. Да, это тело идеально подходило для мощи Волдеморта и служило прекрасным проводником магии, но получилось слишком уродливым и ущербным. Что было тому виной: кровь мальчишки или же яд Нагайны, которые он использовал для зелья-основы, ни он сам, ни Снейп — весьма одаренный зельевар, так и не выяснили. Однако пока Волдеморт решил довольствоваться тем, что получилось, отложив дальнейшие изыскания до лучших времен.

Первостепенной задачей для него стал Поттер. Волдеморт не понимал природы их связи и это нервировало. К тому же она была какая-то односторонняя. То, что легко удавалось мальчишке, ему приходилось добиваться с трудом. Обратная связь почти не действовала, о чем свидетельствовала провалившаяся в Министерстве акция — Поттер так и не клюнул на наживку.

Волдеморт не мог понять, имеет он хоть какое-то влияние на мальчишку или нет. Если раньше он ощущал его боль или сильные эмоции, то теперь не чувствовалось даже слабых отголосков. Было непонятно, помогает ли кто-то Поттеру блокировать разум, или же их связь прервалась. Из докладов Снейпа Волдеморт знал, что Дамблдор в Хогвартсе не появлялся, и вряд ли кто-то без ведома этого старого лицемера стал бы обучать мальчишку.

С того момента, когда он отчетливо ощутил эмоции Поттера, нападая на рыжего недоумка Уизли, оказавшегося в коридоре перед Залом пророчеств, Волдеморт применял Окклюменцию даже находясь в одиночестве. Постоянно держать щиты было весьма утомительно, но постепенно переросло в привычку, и лишь сильные эмоции порой способствовали ослаблению контроля.

Однако загадка Поттера не отпускала его ни на минуту. Единственной преградой на пути к мальчишке оставался Дамблдор. Поэтому Волдеморт твердо решил устранить этого старого лиса. Тогда можно будет схватить Поттера, чтобы изучить его странную магию и выяснить особенность их связи. Однако, прежде чем приближаться к этому недорослю, нужно ознакомиться с пророчеством. Кто знает, может Поттер на самом деле обладает какой-то неизученной силой и станет причиной его, Волдеморта, смерти.

Он подошел к карте Британии, висевшей на стене, взмахом руки заставляя огонь в камине вспыхнуть сильнее и зажигая свечи в канделябрах. Еще один бонус воссозданного тела: все заклинания, связанные с огненной стихией, теперь давались практически без магических затрат. Пламя полыхнуло жаром, заставив Нагайну рассерженно зашипеть и убраться подальше в темный угол комнаты. Но Волдеморт не обратил на нее внимания. Он прикоснулся к карте палочкой, и над Британскими островами возникла ущербная пентаграмма с одним провисшим углом. Разглядывая ее, он чувствовал, как начинает накатывать сильнейшее раздражение, которое все чаще оборачивалось вспышками бесконтрольной ярости.

Раньше такие приступы неуправляемой агрессии с ним не случались. Да, иногда злость на сторонников доводила до белого каления, когда в ярости он мог запытать провинившегося до смерти, но сейчас все было намного хуже. Если раньше он чувствовал границу, за которую не стоит переходить, чтобы не лишиться поддержки последователей, то сейчас темная пелена застилала глаза, и в такие моменты он убивал всех подряд без разбора. Причем, чем больше человек попадало ему под руку, тем сильнее тьма окутывала сознание и тем труднее было остановиться.

Волдеморту порой казалось, что все это творит кто-то другой, а он возвращает себе власть над телом, когда тот, другой, насытившись аурой смерти и страданий, засыпает. Впервые заметив за собой подобные провалы в небытие, он приказал раздобыть специальный артефакт, которым обычно пользовались авроры при подозрении на одержимость. Но проверка ничего не прояснила: никаких подселенцев в своем теле он не обнаружил. Его же сущность улавливалась как что-то неполноценное и неправильное. В гневе он тогда разнес стеклянную сферу на мелкие осколки, а парочка Пожирателей так и осталась лежать на полу кабинета.

Однако воспоминания о своей ущербной сущности не давали покоя, и он долго пытался понять, в чем же дело. И лишь сообщение Люциуса об уничтожении дневника пролило на эту загадку некоторый свет. Как Малфой умудрился тогда выжить, по сей день остается тайной для Волдеморта. Узнав об утере одного из своих неприкосновенных якорей, он бушевал несколько часов. Приступ ярости темной пеленой накрыл сознание. Волдеморт не понимал что делает, планомерно уничтожая все вокруг. Когда он пришел в себя, пол мэнора устилали мертвые маги. Их тела были присыпаны осколками и щепками, по стенам вились широкие трещины, в комнатах гулял ветер, проникая в выбитые окна.

С тех пор прошел почти год, но даже спустя столько времени на него вновь накатывала ярость, когда он рассматривал карту магической Британии с нанесенной на нее искаженной пентаграммой.

Уже позже пришло понимание, что уничтожение дневника могло повлиять и на результаты ритуала возрождения. Ведь один из якорей, которыми его душа крепилась к этому миру, не просто убрали из тщательно рассчитанной точки, где он должен был находиться, а вообще уничтожили. Осталось четыре якоря-артефакта, но и они помогли ему остаться здесь и вернуться к почти нормальной жизни. К счастью, в свое время Волдеморт отыскал ритуал древних египетских жрецов, который дарил магу практически бессмертие. Душа, привязанная специальными якорями к земному существованию, в случае смерти тела нуждалась лишь в новой оболочке.

Волдеморт провел длинным тонким пальцем по карте, тихо перечисляя места хранения оставшихся якорей:

— Хогвартс, Гринготс, Литтл-Хэнглтон, пещера на западном побережье… Что же откроет мне это пророчество? А может Поттера проще убить?

Покачав головой, Волдеморт взмахом руки погасил свечи в канделябре возле карты и уселся в кресло, задумчиво поглаживая голову Нагайны. Змея тут же свернулась огромным кольцом вокруг его ног. Убийство было самым простым способом, но незнакомая магия, которая, скорее всего, передалась Поттеру по наследству, манила своей новизной и неизведанными возможностями. Возможно, Дамблдор поэтому так и опекал мальчишку, зная о его особенности. Волдеморт не собирался уступать старику, который так и норовил сунуть свой длинный нос куда не следует. До него дошли слухи, что Дамблдор, как ищейка, вынюхивает все, что связано с его, Волдеморта, жизнью. Этот старый интриган уже порядком всем надоел, и от его устранения магическая Британия только выиграет. А сам Волдеморт возьмет на себя роль по очистке страны от этого паука и его несуразных идей.

Еще раз взглянув на карту, он резко поднялся с места, решив проверить защитные чары на тех своих якорях, которые не охранялись магией древних замков.

Переступив Нагайну, он велел ей оставаться на месте, а сам пошел на выход. Однако взявшись за ручку двери, отступил назад в кабинет и, усмехнувшись, щелкнул пальцами, чтобы тут же исчезнуть из Малфой-мэнора в завихрившихся клубах непроглядно-черного дыма.

* * *

Лили прошла в открытую Северусом дверь и с любопытством огляделась. Любимый рассказывал ей, что эта квартира была его тайным убежищем еще со старшей школы. После смерти родителей на имя Снейпа в Гринготсе был кем-то открыт небольшой счет. Кто его открыл и откуда на нем взялись деньги, он не знал и по сей день — гоблины были слишком скрытными существами и прекрасно умели хранить и свои, и чужие тайны. Сняв почти все с весьма скромного, по меркам волшебного мира, счета, Северус купил маленькую квартирку в маггловском доме на окраине Лондона. И пусть дом был стар и не оснащен многими современными удобствами, но находился в чистом и уютном районе, в котором, как успела заметить Лили по дороге, жили преимущественно одни старички.

Северус, войдя следом, тщательно закрыл дверь и, коснувшись Лили кончиком палочки, снял с нее дезиллюминационные чары.

— Брр, — передернула она плечами, — терпеть не могу это ощущение!

— Проходи, обживайся, — кивнул Северус в глубь квартиры. — Это, конечно, не апартаменты в Хогвартсе и тем более не Поттер-холл, но жить можно.

— Северус, — мягко упрекнула его Лили и, обняв, прижалась щекой к его груди. — Перестань комплексовать! Эта квартира навевает на меня очень даже позитивные воспоминания. К тому же мне очень понравился район. На первый взгляд здесь такая спокойная обстановка, в отличие от новых районов и промышленных окраин.

— Ну да, район достаточно тихий. Я бы даже сказал — заброшенный. Нашими соседями будут одни пенсионеры, которых изредка навещают дети и внуки. Сейчас очень сложно найти в городах такое спокойное место. И парк почти рядом.

— Вот видишь, сколько ты уже отметил положительных факторов, — хихикнула Лили и отстранилась. — Ну что же, дай мне пару минут осмотреться и будем придавать нашему гнездышку уют и комфорт. А то с первых шагов видно, что переступаешь порог холостяцкой берлоги.

— А в прошлый раз не осмотрелась? — насмешливо ухмыльнулся Северус, пропустив густые волосы Лили сквозь пальцы.

— Шутишь? — она с наигранным возмущением уперла руки в бока. — Мало того, что в прошлый раз ты притащил меня сюда при помощи аппарации, как пират сокровище, так еще и темно было.

— Скажи лучше, что тебе было не до того, чтобы обращать внимание на окружающую обстановку, — поддержал ее игривый тон Северус, хитро поиграв бровями.

— Ну да, мысли определенно были заняты другим. И не только у меня, — хмыкнула Лили, отступая на шаг и осматриваясь. — Боюсь, сегодня при свете дня я даже не вспомню, какая из этих дверей ведет в спальню.

— Ох, какое упущение, — Северус резко шагнул вперед и подхватил Лили на руки. — Видимо, моя задача — напомнить тебе об этом, а еще сразу же ознакомить с местоположением кровати.

Он быстро направился в спальню, пинком открыв дверь и вызывая у Лили чувство дежавю. Помнится, в прошлый раз любимый поступил так же.

Комнаты были небольшие и, переступив порог, Северус в пару шагов оказался около кровати, аккуратно сгрузив туда свою драгоценную ношу.

— Какая же ты у меня красивая! Я до сих пор не могу поверить, что все это не сон, и ты действительно жива! А я имею полное право сделать вот так… и так… и так… — В перерывах между словами он нежно целовал тонкие пальцы, центр ладони, запястье.

— Ох, — всхлипнула Лили и раскрыла ему объятия. — Иди сюда, романтик мой.

Северус тут же выпустил ее руку и прижался к губам.

Они медленно раздевались, нежно целуясь и одаривая один одного трепетными ласками. Каждое движение, каждое прикосновение было наполнено негой и любовью. Глаза в глаза, кожа к коже, дыхание в дыхание — они словно в первый раз изучали тела друг друга. В момент, когда оба достигли пика страсти, вокруг вспыхнул мягкий, продляющий миг блаженства огонь, нежащий их в своем лоне, словно в колыбели.

Когда они немного пришли в себя, Лили обнаружила, что Северус осторожно стирает слезы, текущие по ее щекам.

— Это было волшебно! — мягко поцеловав любимую в губы, прошептал он.

— Я что, опять выпустила магию? Давненько мы не занимались любовью в сопровождении вспышек огня. Ты не обжегся? — заволновалась Лили, когда смогла адекватно воспринимать реальность.

— Нет же, глупенькая, — покачал головой Северус, все еще продолжая аккуратно гладить ее лицо и убирая следы пролитых от счастья слез. — Наверное, в моменты нашего единения это явление тебе неподвластно. К тому же мне нравится, как агрессивный по своей природе огонь преобразуется в нечто мягкое и ласковое, усиливая своим прикосновением наше наслаждение. Знаешь, для чего люди занимаются любовью на шелке или в роскошных мехах? Для усиления тактильных ощущений.

— Ну вот, — вновь как девчонка хихикнула Лили. — Только хотела удивиться твоему романтическому настрою, как ты взял и вернулся в свою шкуру прагматика. И знаешь что, мне уже нравится твоя квартира.

— Но ты дальше прихожей и спальни ничего не видела.

— Думаю, в твоем присутствии эта комната станет моей самой любимой, — хитро взглянула она на Северуса и довольно потянулась. — К тому же на этой кровати мы зачали нашего сына. Мр-р-р… Ой, а ты не мог бы обернуться? — резво вскочила она, с надеждой взглянув на него.

— Нет, Лили, не сейчас, — покачал головой Северус, поднимаясь и собирая свою одежду. — Представь, сколько в кровати будет шерсти, если я это проделаю тут. Я вообще не привык оборачиваться дома. Зверю нужен простор и возможность размять мышцы.

— Ой, тогда мы можем сходить в парк, — просящее посмотрела она на него, наблюдая как стройное, поджарое тело любимого вновь скрывается в бесформенной одежде. Она понимала, что ведет себя как капризный ребенок, но ей слишком нравилась вторая ипостась Северуса, а он после того первого раза при ней больше не оборачивался.

— Во-первых, это опасно, — покачал головой Северус, — во-вторых, мне скоро нужно возвращаться Хогвартс… — Видя расстроенное выражение лица Лили, он тут же добавил: — Но как только начнется отпуск, мы обязательно погуляем в парке. Представь, в каком шоке будут местные старушки, когда увидят молодую девушку прогуливающуюся бок обок с диким, свирепым хищником.

— Язва! — рассмеявшись, кинула в него подушкой Лили. И добавила таинственным голосом: — Мы выйдем гулять под покровом ночи, когда все добропорядочные старушки видят свои розовые сны и наступает время свирепых хищников и ведьм!

Северус громко рассмеялся. Лили с любовью рассматривала его, отмечая, как же мало у них в жизни поводов для веселья, коль за все эти месяцы она ни разу не слышала его смеха. Но здесь, вдалеке от Хогвартса, Северус словно сбросил тяжелое ярмо. Его плечи распрямились, движения стали более энергичными, а мимика живой.

К сожалению, времени, чтобы разлеживаться не было. Пока Лили поднималась и одевалась, Северус перестелил кровать, и они отправились на экскурсию по квартире. В принципе, в комнатах был относительный порядок, но на то, чтобы протереть пыль, помыть полы и вытряхнуть шторы и пледы с диванов у них ушел весь остаток дня. Уже вечером Лили стояла на чисто убранной кухне, готовя незамысловатый ужин. Северус рядом нарезал овощи для салата.

— Интересно, как там Гарри, — задумчиво проговорила она, переворачивая на сковородке скворчащее мясо. — Я весь вечер ощущаю его раздражение и какое-то недовольство.

— Могу лишь предположить, что это обусловлено присутствием Дамблдора. Я не знаю, куда Альбус собирался, но слышал, как он предупреждал Минерву, что не появится до вечера, рассчитывая поужинать в другом месте.

— Ну, мало ли куда он мог отправиться, — покачала головой Лили, не желая вновь изводить себя тревожными мыслями.

— Не переживай, — заметив ее нервозность, Северус отложил нож и обнял любимую со спины. — Мне кажется, Гарри сейчас не грозит опасность со стороны Дамблдора, коль тот планирует заняться обучением нашего сына.

— А это ты откуда узнал? — резко повернулась в его руках Лили.

— Сегодня за завтраком Альбус сказал, что летом ему понадобятся мои услуги как преподавателя по ЗоТИ. В своей излюбленной загадочной манере он намекнул на обучение Гарри.

— И почему ты говоришь мне это только сейчас?! — гневно оттолкнула его Лили.

— А когда? — примирительно поднял руки вверх Северус и вернулся к столу. — Сначала мы торопились, чтобы благополучно убраться из школы, а потом было не до того, ты же знаешь.

— Ладно, — тоже вернулась к готовке Лили. — Новость на самом деле неплохая. Вот тебе и отличный повод встречаться с сыном. — Попробовав соус, она кивнула головой и, погасив под сотейником огонь, задумчиво посмотрела на Северуса. — А меня все никак не оставляет мысль посетить Поттер-холл. Когда я проводила там ритуал, магия замка приняла нас с Гарри, значит и сейчас проблем быть не должно.

— Ты опять о своем? — покачал головой Северус. — Ну ладно Гарри, он ведь магически признан сыном Поттера, но меня родовая магия точно не пропустит. А одну я тебя в эти развалины не отпущу! Ты вообще представляешь, во что там все превратилось без магической подпитки за столько лет? Да мало ли кто мог выбрать старинные развалины местом своего обитания, и я сейчас говорю вовсе не о людях или животных.

— Северус, — вздохнула Лили. Она предполагала, что убедить его будет непросто, но не собиралась сдаваться, — я все это прекрасно понимаю и буду очень осторожна. К тому же я не сопливая школьница и владею в отличие от тебя еще и стихийной магией.

— Которую не умеешь контролировать, — хмыкнул Северус. Но увидев ее поджатые губы и упрямый взгляд, добавил: — Хорошо, мы сходим в Поттер-холл, но…

— Думаю, нужно сделать это…

— Не раньше, чем ты полностью освоишь стихийную магию и научишься без проблем принимать свою вторую ипостась, — осадил он начавшую строить планы Лили.

Она недовольно нахмурилась, затем поднялась и принялась топтаться на маленькой кухоньке, нервно мельтеша туда-сюда перед глазами у Северуса. Но потом все-таки не выдержала и гневно выпалила:

— И где мне прикажешь осваивать магию? Особенно огненную? Может быть в этой квартире? Как считаешь, когда соседям надоест вызывать пожарных? Или, может, в парке, где любят прогуливаться ничего не подозревающие горожане?

— Лили, успокойся!

— Что «Лили»? — не желала сдаваться она. — Ты прекрасно знаешь, что лучшего места, чем старинный замок волшебников, экранированный от мира надежной защитой, для магических тренировок не существует. И при этом ставишь мне такие нелепые условия!

— Я просто переживаю за тебя! — стараясь сохранять спокойствие, попытался объяснить Северус. — Ведь это не мне, а тебе грозит опасность со стороны Дамблдора. А если кому-то еще станет известно, что ты жива и эти новости дойдут до Темного Лорда? Тогда уже не Гарри, а ты станешь для него целью номер один! Я не хочу снова тебя потерять!

— Прости, — присела Лили к нему на колени и, пытаясь успокоить, нежно поцеловала в скулу. — Я понимаю твои опасения, но и ты меня пойми: мне действительно нужно тренироваться в применении магии, сживаться со своей стихией и учиться перекидываться. И где мне это прикажешь делать? Да и Гарри нужно обязательно сводить туда. Магия признала его наследником Поттеров, а в замке он сможет получать родовую подпитку. Но прежде чем идти туда с сыном, нужно хоть немного осмотреться самим. А если я буду выполнять твои требования, не спорю, направленные на сохранение моей безопасности, то не смогу попасть в замок еще несколько лет. К тому же, учти, пожалуйста, что я взрослый человек и мне не нужно твое разрешение. Но хотелось бы, чтобы такие важные вопросы мы решали вместе. Однако если ты будешь упорствовать, то мне просто придется взять, и отправиться туда тайком, в твое отсутствие. Ты должен понимать, что за ногу меня не привяжешь и удержать силком не сможешь. — Северус тяжело вздохнул. Видно, что ему не хотелось идти на уступки, но Лили продолжала говорить, пытаясь убедить любимого в необходимости посещения замка. — Я знаю, что ты будешь волноваться, но ведь и я каждый раз переживаю, когда ты отправляешься на эти ваши собрания. Я боюсь вновь найти тебя в таком же жутком состоянии, как в первый раз, или же вовсе больше не увидеть. Вчера я не могла найти себе места, пока ты не вернулся. Не представляю, как не сожгла ковер. И так каждый раз! А ведь тебе придется поволноваться всего однажды, при первом посещении замка…

Северус крепко сжал ее в объятиях, зарывшись носом в густую копну волос, собранных в высокий хвост на макушке.

— Прости меня! — глухо проговорил он, не давая ей отстраниться. — Знаю, как тяжело каждый раз ждать, но ты же понимаешь, что я хожу на эти собрания не из-за страха перед Темным Лордом или слова, данного Дамблдору. Да провались они оба пропадом! Но ради Гарри мы обязаны знать о противнике как можно больше. Как бы мне не хотелось это прекратить, я вынужден создавать вид усердного служения.

— Понимаю, — кивнула Лили, погладив напряженные плечи любимого. — Поэтому и молчу о своих страхах…

— Что же до Поттер-холла… — продолжил Северус и, отклонившись, взглянул ей в глаза. — Ладно, давай я узнаю, что там за планы у Альбуса на лето, и как только выйду в отпуск и появится свободное время, обязательно посетим замок.

— Хорошо, — поднимаясь с его колен, кивнула Лили. — Я не могу объяснить словами, но чувствую, что замок посетить нужно, и как можно скорее.

— Не знаю, как с этим обстоит дело у Фениксов, но о женской интуиции сложено немало легенд, — усмехнулся Северус. — Раз ты считаешь, что это необходимо, так и быть — сходим туда.

— Люблю тебя! — улыбнулась ему Лили и, отвернувшись к плите, принялась раскладывать по тарелкам ужин.

Быстро перекусив, Северус отправился обратно в Хогвартс. Лили легла спать, но сон не шел — оказывается, у нее уже выработалась привычка засыпать в надежных объятиях. Она подгребла к себе подушку любимого, свернувшись калачиком на их широкой кровати, и долго не могла заснуть, прислушиваясь к эмоциям своих родных мужчин: Гарри и Северуса.