Возрождение Феникса (гет)

После свадебного ритуала Гарри еще время от времени задумывался о своем отношении к поступку отца. Все-таки все они многого лишились из-за его юношеской преданности не тем идеалам. Но видя, как светятся от счастья глаза Лили, отмечая изменения, произошедшие в характере Северуса, Гарри не мог долго злиться и обижаться. Теперь, благодаря разговорам с матерью, он понимал, что раньше делил мир на черное и белое и не признавал полутонов. Лили объяснила ему, что один и тот же поступок, в зависимости от точки зрения, может выглядеть совершенно по-разному. Да и времени на то, чтобы переживать за далекое прошлое у него не было. Все дни, которых до конца каникул оставалось не так уж и много, он проводил у матери. Они практиковались в стихийной магии и подолгу разговаривали. Лили рассказывала ему о своем детстве и школьных годах, об их знакомстве с Северусом, о дружбе и конфликтах с Мародерами. Однажды они даже обсудили ее отношение к Джеймсу Поттеру. Мать призналась, что никогда его по-настоящему не любила, но ей льстило внимание такого парня. Из прочих ребят, крутившихся вокруг, он ей нравился больше всех. А после смерти родителей Лили испытывала к нему еще и огромную благодарность за помощь и поддержку.

На тренировках Гарри делал неоспоримые успехи. Он теперь без проблем вызывал свою стихию, мог зажечь свечи и камин, создать огненные плети и небольшие файерболы. Щит его был все еще достаточно тонок и не имел большой площади, но уже мог защитить от легких атакующих заклинаний, вроде Экспеллиармуса или Петрификуса. После того, как Гарри понял принцип применения стихийной магии, использовать ее стало намного легче.

Он постоянно пропадал в Поттер-холле, уходя утром, еще до завтрака, и возвращаясь уже поздним вечером. Ему хотелось каждую свободную минутку из оставшихся до отъезда проводить с матерью. Гарри понимал, что тем самым обижает Сириуса, но ничего не мог поделать и надеялся, что крестный отнесется с пониманием к его желаниям. Дни были настолько плотно заняты, что у него совсем не оставалось времени, чтобы тосковать по Ромильде, но он не переставал думать о ней. Вечерами, от усталости заваливаясь в кровать прямо в мантии, Гарри вспоминал перед сном их встречи и прогулки, поездку из Хогвартса, и засыпал с улыбкой на губах.

Связь с Риддлом не слишком его беспокоила, хотя и улавливалась краем сознания. От постоянного недовольства Волдеморта и его хаотически меняющихся чувств Гарри еще мог абстрагироваться, но сильные вспышки ярости ощущались очень отчетливо, правда, не вызывали, как прежде, головную боль. Мать старалась отвлечь его от погружения в чужие эмоции и параллельно учила закрываться от них, и вскоре у него даже начало немного получаться. По крайней мере, так ему казалось.

В это утро он тоже собирался отправиться в Поттер-холл, но появившийся в спальне Кричер сообщил, что внизу его дожидается Дамблдор.

После того, как Гарри подарил домовику медальон Регулуса, тот не переставал смотреть на него преданными глазами, всячески стараясь угодить. Кричер постоянно пытался накормить его любимыми блюдами, которые, на удивление, были не просто съедобными, а очень вкусными. А вот приказы Сириуса эльф все еще выполнял нехотя, сопровождая свои действия привычными уже гримасами и ворчанием.

Гарри смеялся, рассказывая об этом матери, и хитрый Барни, явно подслушивающий эти разговоры, тоже не упускал случая подкормить его чем-нибудь вкусненьким.

— Я так скоро стану толще Гойла, — тяжело вздыхал Гарри, но, не желая обидеть домовиков, исправно пробовал все, чем его угощали.

Однако в этот раз Кричер появился в спальне вовсе не с тарелкой пирожков.

— Странный маг просил поторопиться, — сообщил он, скривившись, тем самым показывая свое отношение к Дамблдору и его просьбам.

Гарри нахмурился, однако выбора у него не было. Он быстро выскочил из комнаты и буквально слетел с лестницы, надеясь, что директор пришел ненадолго, ведь после Нового года тот бывал на Гриммо нечасто.

Только на этот раз Дамблдор ждал его не как обычно — в гостиной, а внизу, у входной двери.

— Доброе утро, Гарри! — Он внимательно осмотрел его и, дождавшись ответного приветствия, слегка нахмурился. — Помнишь, я обещал тебе одно занимательное путешествие? Настало время его совершить. Беги быстрее, бери мантию-невидимку, теплую одежду и спускайся.

— А… много оно займет времени? — растерянно спросил Гарри, совершенно не горя желанием куда-то идти.

— Этого я не знаю, но чем быстрее мы отправимся, тем раньше вернемся.

Гарри кивнул и, перепрыгивая по две ступеньки за раз, быстро вернулся в свою комнату: нужно было связаться с матерью и предупредить ее о предстоящем путешествии.

Активировав артефакт связи, он быстро сообщил ей, что уходит с Дамблдором. Лили разволновалась, и он пообещал прийти сразу же по возвращении и все рассказать.

Засунув в карман мантию-невидимку, Гарри тепло оделся и, взявшись за ручку двери, вдруг вспомнил, что не пил с утра зелье маскировки ауры.

— Вот черт!

Он выхватил из тумбочки флакон и, проглотив содержимое, быстро спустился вниз.

Дамблдор нервно мерил шагами холл и выглядел задумчивым. Видимо он погрузился в свои мысли настолько глубоко, что даже не заметил появления Гарри.

— Кхм… Профессор?

— Ох, прости, Гарри, задумался, — окинул его директор пристальным взглядом. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — удивился Гарри вопросу.

— Да? Ну и отлично! Ты готов? Тогда пойдем. — Дамблдор шагнул за порог и тут же протянул руку: — Держись крепче!

Гарри ухватил его за рукав мантии, и их тут же утянуло в воронку аппарации.

Вынырнули они на каком-то каменистом утесе на побережье. Вокруг шумными и яростными бурунами кипело море. Волны с шипением и ревом разбивались об острые скалы. Ледяная водная взвесь наполняла воздух. Губы Гарри вмиг сделались солеными, а на коже, одежде и волосах осела влага. Она собиралась в крупные капли, которые мокрыми холодными ручейками стекали вниз, словно он окунулся прямо с головой.

— И куда мы?.. — попытался спросить Гарри, но понял, что из-за шума волн и их глухих ударов о скалы, его просто-напросто не слышно.

Дамблдор осмотрелся и принялся спускаться вниз со сноровкой заправского альпиниста. Он что-то крикнул, но Гарри не разобрал слов, и тогда директор показал куда-то в сторону.

Гарри посмотрел в указанном направлении и, прищурившись, заметил, что прямо у самой воды среди скал виднеется темный провал. С высоты утеса казалось, что вход в пещеру совсем близко, но когда они достигли его, оба изрядно замерзли. Одежда отсырела, волосы мокрыми сосульками липли ко лбу, вызывая неконтролируемую дрожь.

Внутри грота было не теплее, чем снаружи, разве что ветер не забирался под промокшую мантию. Дальше им пришлось брести по щиколотку в воде в темноте, разгоняемой лишь тусклым светом из палочки Дамблдора.

Однако отсутствие ветра компенсировалось промозглой сыростью, пробиравшей до костей. Гарри настолько продрог, что уже довольно громко стучал зубами и был уверен, что Дамблдор слышит это. Но директор упорно двигался вперед, не показывая, что испытывает хоть малейший дискомфорт.

Гарри знал — в пещере они ничего не найдут, и злился от того, что приходится бродить в этой негостеприимной темноте, вместо того, чтобы проводить время с матерью. Желание вызвать стихийную магию и согреться в теплом коконе защитного огня в какой-то момент стало абсолютно нестерпимым. И вдруг он почувствовал, что его одежда и волосы высохли. Ноги стремительно согрелись, а вода перестала затекать в ботинки. Он в панике осмотрел себя, страшась увидеть, что на самом деле наколдовал огненный щит, но ничего необычного не обнаружил.

Однако долго задумываться над этой загадкой ему не пришлось. Пол начал ощутимо подниматься, и вскоре они с Дамблдором оказались внутри небольшой круглой пещеры.

Директор прошептал заклинание, осветил окружающее пространство своей ярко вспыхнувшей палочкой, бегло осмотрелся и повернулся к Гарри.

— О, ты уже высушил себя? Молодец! А то, неровен час, заболеешь.

Гарри, все еще слегка огорошенный своим случайным колдовством, согласно промычал, надеясь, что Дамблдор не спросит, какое заклинание он применил, потому что в голову ничего не приходило. Но тот не стал заострять на таких мелочах внимание и обсушился сам.

Приведя себя в порядок, Дамблдор наказал Гарри освещать пещеру, а сам принялся деловито обходить ее по окружности. Он вел по стене кончиками пальцев, и не творил ни заклинаний, ни какой-то другой магии, но при этом Гарри почему-то был уверен, что директор ищет что-то конкретное, и все эти жесты направлены на то, чтобы впечатлить единственного зрителя, находящегося рядом.

Исследуя стены пещеры, Дамблдор не переставал рассказывать о следах творимой ранее магии и способах ее обнаружения. Информация в кои-то веки была полезной, и Гарри старался не пропустить ни одного слова. Вскоре директор открыл проход в другую пещеру, где подозрительно легко отыскал призрачную лодку.

Родители рассказали Гарри о своих приключениях здесь, поэтому он внимательно оглядывался и старался не соприкоснуться с водой даже случайно. Вероятно, его молчание озадачило Дамблдора, и тот без устали пояснял свои действия и сам указал на плавающие под водой тела.

На островке Дамблдор какое-то время колдовал над чашей, но, ничего не добившись, с торжествующим видом достал из кармана тонкий маленький фиал, вместимостью не больше чем на один глоток.

— Вот это, Гарри, нам поможет обойти чары, наложенные на зелье Томом! — торжественно пояснил он свои действия.

— И что это?

— Это то, без чего ни один смышленый студент не пойдет на вечеринку, — хитро подмигнул ему Дамблдор. — Этот артефакт будет пить зелье Тома — далеко небезобидное, хочу заметить — вместо нас.

— Но он же маленький совсем!

Гарри, прищурившись, сравнил объем фиала и каменной чаши.

— Ты никогда не слышал про чары расширения пространства? — удивился директор.

— Эм… — Гарри задумался. — У мистера Уизли, когда мы ездили на Чемпионат мира ко квиддичу, была палатка…

— Тогда мне не нужно объяснять тебе, что это такое, — кивнул Дамблдор.

— А откуда у вас такой артефакт? — не смог сдержать Гарри любопытства, вспоминая рассказы отца о том, как напряженно сейчас обстоят дела с артефакторами.

— О! Это, кажется, мой дед приобрел или прадед. Тебе, конечно, трудно такое представить, но и я, и мои уже давно умершие предки тоже были студентами и славились тем, что могут перепить любого мага, — доверительно сообщил Дамблдор. — Только пусть это останется между нами. Такие навыки не то, чем стоит хвастаться, тем более что нашей заслуги в этом нет — спасибо артефакту.

Гарри кивнул, а Дамблдор повернулся к чаше, трансфигурировал из камня небольшой кубок и принялся вычерпывать им зелье и переливать в фиал. Процесс шел достаточно медленно, и Гарри присел на пол, облокотившись о постамент. Спустя какое-то время кубок чиркнул по дну.

— Получилось? — попытался проявить энтузиазм Гарри, вскочив на ноги.

— Угу, — буркнул Дамблдор, хмуро разглядывая медальон. — Ничего не понимаю…

— Что такое?

— Это не медальон Слизерина. Подожди-ка… — Дамблдор провел над украшением палочкой, но ничего не произошло. — И вовсе не крестраж. На нем даже защитных чар нет.

Гарри испугался, что директор сразу же поймет, что держит в руках магически созданную копию, но пока подмена не обнаружилась. А тот, тем временем, открыл медальон и достал изнутри записку.

— Что? Р.А.Б… хм, Регулус, что ли? — тихо пробормотал он.

— Что?

— Да нет, ничего. — Дамблдор быстро спрятал медальон и записку в карман. — Мне нужно подумать, кто мог украсть настоящий крестраж. Жаль только, что сходили впустую. Но пора возвращаться. Больше ничего интересного здесь, похоже, нет.

Дамблдор, пребывая в задумчивости, погрузился в лодку, и Гарри последовал за ним. Обратный путь до площади Гриммо они проделали в полном молчании. Лишь переступив порог дома, директор обратился к Гарри:

— Завтра у меня не получится к вам зайти, а послезавтра — последний день каникул, и я рассчитываю встретить тебя в школе. Специально для этого случая я открою камин в кабинете. Надеюсь, Сириус вспомнит о благоразумии и сделает то же самое, чтобы ты мог быстро попасть в Хогвартс. А сейчас я, увы, спешу. Мы и так потратили слишком много времени на путешествие. И передай, пожалуйста, Сириусу, что я зайду в ближайшие выходные. У меня к нему серьезный разговор. До встречи в школе, Гарри!

Дамблдор резко развернулся и вышел за дверь, а Гарри остался растерянно смотреть ему вслед.

— И что за разговор? — словно из ниоткуда в коридоре появился Сириус. — Мне показалось, или Дамблдор не в духе?

— Хм… что-то мне подсказывает, что речь опять пойдет о Регулусе, — задумчиво проговорил Гарри, внимательно рассматривая крестного. — Прости, Сириус, мне срочно нужно к маме. Позже поговорим, хорошо?

— Как всегда, — с деланным безразличием пожал тот плечами и горько улыбнулся. — Кстати, пока вы ходили с Дамблдором, тебе пришло письмо от Гермионы.

— Сириус, не обижайся! — Гарри подошел ближе и пристально посмотрел ему в глаза. — Ты же знаешь, я до сих пор с трудом верю в то, что мама жива. Мне хочется каждую свободную минуту проводить с ней. Но сейчас дело в другом. И это действительно очень важно. Я постараюсь вернуться пораньше, чтобы поговорить с тобой.

— Да иди уж! Думаешь, я не понимаю? — шутливо пихнул его кулаком в плечо крестный.

— Спасибо! И прости еще раз, — крикнул Гарри, взбегая по лестнице. И опомнился уже на своей площадке: — А письмо-то где?

— В твоей комнате на тумбочке — рассмеялся Сириус.

Гарри кинулся к себе, чувствуя, что мама волнуется. Схватив письмо, он запрыгнул в камин и уже через несколько мгновений оказался в Поттер-холле.

Мать отыскалась в библиотеке. Она сосредоточенно читала какой-то древний свиток.

— Мам, я пришел, — крикнул от порога Гарри.

Лили дернулась, и на пол слетело несколько книг из внушительной стопки, сложенной на краю стола.

— Напугал! — выдохнула она.

— Извини, — улыбнулся ей Гарри, присаживаясь напротив.

— Неважно, — отмахнулась Лили. — Лучше расскажи о том, как сходили с Дамблдором.

— Естественно, впустую, — хмыкнул Гарри и пересказал матери об их походе за «крестражем». — Ой! Мам, а сколько сохраняет свои свойства магическая копия?

— Боишься, что Дамблдор обнаружит подделку? Не переживай, если не станет проверять специальными заклятиями, то не поймет. А хранится такая копия около года.

— Ого! Долго.

— Надеюсь, этого времени хватит, чтобы вывести нашего многоуважаемого из игры.

— Ага. И найти оставшиеся якоря, — вздохнул Гарри. — Кстати, Дамблдор собирается навестить Сириуса в ближайшие выходные. Он не сказал зачем, но вдруг речь пойдет о Регулусе? Не зря же он о нем вспомнил, прочитав записку.

— Вот это уже плохо, — нахмурилась Лили. — Окклюменцией Сириус почти не владеет, и скрыть свои мысли от мага уровня Дамблдора не сможет. Заблокировать бы ему лишние воспоминания. А сделать это может только Северус...

— Вряд ли крестный позволит отцу копаться в своих мозгах. Ты же знаешь Сириуса.

— Знаю. Но у нас нет времени на то, чтобы добиваться его доверия. Северус сказал, что до конца каникул еще придет. Что если мы навестим Сириуса? Думаю, будет лучше, если наш разговор состоится в его родном доме на Гриммо. Там ему будет легче довериться.

— Не уверен. Сириус не любит свой дом. К тому же тебе он рад всегда, — усмехнулся Гарри, — а вот отец вряд ли станет для него желанным гостем хоть когда-нибудь. Но я предупрежу его.

— Предупреди, а там будем действовать по обстановке. — Лили подняла упавшие книги. — Не хочешь мне помочь?

— А что ты читала? — Гарри пробежал взглядом по корешкам книг.

— Ищу информацию о твоей связи с Риддлом, вернее, пытаюсь найти аналогичные случаи, но пока все напрасно.

— А-а-а, здорово! — протянул Гарри, с опасением рассматривая возвышающиеся над столом стопки книг. Тратить последние дни каникул на то, чтобы рыться в старых, пыльных фолиантах ему не хотелось. — О! Совсем забыл, мне же Гермиона письмо прислала. — Он быстро достал из кармана мантии немного смятый пергамент и пробежал его взглядом. — Ух ты! Здорово! Завтра к нам на Гриммо Гермиона приезжает! О! Она пишет, что договорилась с Ремусом, и тот отвезет нас в школу на «Ночном рыцаре». Значит, Сириусу не придется открывать камин в Хогвартс. Прекрасная отговорка для Дамблдора.

— Но если на Гриммо будет Гермиона, то мы не сможем прийти, — покачала головой Лили. — Не думаю, что твоим друзьям стоит пока говорить обо мне и Северусе. Гермиона, если судить по твоим рассказам, слишком правильная, и Дамблдор для нее непререкаемый авторитет. А Рон вообще кажется мне завистливым и недалеким парнем. Будь с ним осторожнее, такие люди могут предать в самый ответственный момент.

— Да, с таким мы уже сталкивались, — фыркнул Гарри и, видя недоуменный взгляд матери, быстро рассказал ей о конфликте с Роном на четвертом курсе. — Только мы уже давно дружим, я привык к его выходкам.

— Так я не против вашего общения, — покачала головой Лили. — Просто будь с ним осторожен и поменьше откровенничай.

— Я давно уже так не делаю, — хмыкнул Гарри. — Иногда мне вообще кажется, что мы продолжаем общаться просто по привычке.

— Такое бывает со школьными друзьями. А по поводу нашего визита… Если Северус придет сегодня, то мы навестим вас вечером, а если нет, то…

— То я отправлю завтра Сириуса к вам, пока мы будем общаться с Гермионой, — предложил Гарри.

— Ладно, буду тогда сама его уговаривать, — подмигнула ему Лили. — Ты, может, есть хочешь?

Гарри за всеми событиями даже забыл, что с утра не успел позавтракать, а время уже давно перевалило за обед. От упоминания о еде у него в животе жалобно заурчало. Лили, услышав эти «душераздирающие» звуки, покачала головой, вызвала эльфа и попросила накрыть на стол.

После обеда они немного потренировались, и с наступлением вечера Гарри поспешил на Гриммо, чтобы поговорить с крестным.

* * *

Северус все же успел поработать с сознанием Сириуса до приезда Гермионы. Они пришли с Лили на Гриммо в тот же вечер. Естественно, Сириуса пришлось долго уговаривать на вмешательство, но, объединив усилия, Гарри и Лили смогли убедить его в необходимости этой процедуры. Тот долго ломался и возмущался, боясь довериться Снейпу, но в итоге сдался, хотя всячески пытался подчеркнуть, что делает это против воли.

Гермиона появилась на Гриммо следующим утром, когда Гарри еще спал. Он проснулся от стука в дверь.

— Гарри, привет! Ты спишь? — заглянула подруга к нему в комнату.

— Уже нет, — зевнул он, садясь и натягивая повыше одеяло. — Привет! Рад тебя видеть! Заходи. Хотя нет, подожди минутку, я оденусь.

Гермиона слегка порозовела, ойкнула и закрыла дверь с той стороны.

У Гарри ее реакция вызвала улыбку. Он вспомнил, как раньше подруга безо всякого стеснения заходила к ним с Роном в спальню и частенько будила их. Но сейчас он считал, что видеть его спросонья в кровати может только мама. Нет, Гарри был бы не против появления в своей спальне Ромильды, но пока это оставалось лишь мечтой. От воспоминаний о любимой мысли его потекли в совершенно ненужном сейчас направлении, и он ощутил, что возбуждается. Утренняя проблемка встала во всей красе, причиняя ощутимый дискомфорт. Гарри вздохнул, понимая, что Гермионе придется ждать чуть больше чем минуту. По крайней мере, до тех пор, пока он не примет душ, который здесь на Гриммо был весьма своеобразным. Он не знал, что тому виной: то ли дом оказался слишком старый и развеялись какие-то чары, то ли из-за того, что Кричер не справлялся со своей работой, но вода в кранах регулировалась очень плохо. Теплый душ в один миг мог обернуться ледяным, а спустя мгновение из крана уже тек кипяток. Поэтому, находясь здесь, Гарри предпочитал мыться в ванной, но сейчас у него на это не было времени.

Отправив подругу в гостиную, он постарался справиться с необходимыми делами как можно быстрее. Одевшись, Гарри спустился вниз, пребывая в благодушном настроении, и стал свидетелем жаркого спора между Сириусом и Гермионой.

— Я не понимаю, как так можно! — притопнула она, одарив Сириуса гневным взглядом.

Тот выглядел слегка пристыженным, но при этом его глаза взволнованно блестели, а на щеках появился едва заметный румянец. Гарри давно не видел крестного таким… взбудораженным и увлеченным.

— О чем спорим? — расслабленно плюхнулся он в свое любимое кресло, в то время как Гермиона и Сириус, словно приготовившись к дуэли, напряженно застыли друг напротив друга. Только одна сидела с гневно выпрямленной спиной на диване, а другой, такой же собранный, в кресле напротив. — Эй, я не помешал?

— Об ужасном обращении с домовыми эльфами! — гневно выпалила Гермиона. — Не помешал.

— Ага, я всего лишь не позволил Кричеру назвать ее грязнокровкой, — закатил глаза Сириус, но Гарри показалось, что тот просто развлекается и весьма доволен состоявшимся спором.

— Гарри, объясни, пожалуйста, своему крестному, — звенящим от гнева голосом опять пошла в наступление Гермиона, — что Кричер стар и, возможно, болен. Он много лет провел один в пустом особняке и не общался ни с кем, кроме сбрендившего портрета бывшей хозяйки. Да тут кто хочешь умом двинется! И вообще! — Она воинственно прищурилась, глядя на Сириуса. — Я не понимаю, почему вы — чистокровные маги воспринимаете эльфов как бесплатное приложение к вашей персоне и вашему дому? Они же живые существа! У них есть разум и чувства! И…

— Гермиона, — прервал ее Гарри, — я понимаю твое возмущение, но Сириус привык к такому с детства и, мне кажется, его уже поздно перевоспитывать.

— Спасибо за защиту, Гарри, — усмехнулся тот, — но я не обижаюсь и не злюсь. Мне даже приятно выслушать столь веские аргументы из уст очаровательной юной леди, — отвесил он Гермионе нарочито галантный поклон. — Не часто можно встретить столь юную девушку, у которой ум так гармонирует с красотой.

— К вашему сведению, я уже совершеннолетняя! — фыркнула Гермиона и вдруг смущенно потупилась.

Гарри, не скрывая улыбки, наблюдал за ее непривычным поведением, и отметил, как непринужденно и элегантно крестному удалось поклониться, не вставая из кресла.

— Кхм… Гермиона, ты завтракала? — решил он сменить тему. Судя по хитрой улыбке, Сириус собирался выдать очередной сомнительный комплимент, и Гарри было жаль подругу, не привычную к разговорам такого рода.

— Я пила дома чай, — с достоинством ответила она.

— Так что же мы морим юную леди голодом? — тут же поднялся Сириус. — Пойду, скажу Кричеру, чтобы накрывал на стол.

— Э-э-э… Сириус, давай лучше я? — вскочил следом Гарри, представив, что поставит на стол Кричер, если его об этом попросит крестный, зная, что завтракать они будут вместе с ненавистной домовику Гермионой.

— Ну да, — хмыкнул тот, — наверное, так будет съедобнее. А я пока развлеку нашу гостью.

Гарри заметил, что Гермиона вновь зарделась, когда внимание Сириуса опять переключилось на нее.

К счастью, Кричер приготовил достаточно вкусный завтрак, и им не пришлось давиться горелыми или же сырыми продуктами, как бывало раньше, когда домовик всячески стремился выказать хозяину свое недовольство.

С каждой минутой Гарри все больше поражался странному поведению подруги и крестного. Во время еды, тот не переставал отвешивать Гермионе комплименты, при этом умудряясь обсуждать с ней политическую обстановку в стране, выспрашивать, как она провела каникулы и праздники, чем увлекается. Причем, судя по реакции, ей нравилось внимание Сириуса, и она с удовольствием отвечала на его вопросы, каждый раз мило краснея от легких, ненавязчивых или завуалированных комплиментов.

После завтрака они немного посидели в гостиной, пока Сириус не оставил их под каким-то благовидным предлогом. Гарри не мог рассказать Гермионе, как провел эти каникулы, поэтому расспрашивал ее о новостях, родителях, прошедших праздниках. Со своей стороны, он рассказал о том, как они с Дамблдором сходили за «крестражем». Когда они обсудили основные новости, Гарри решил спросить:

— Слушай, ты как-то странно ведешь себя в присутствии Сириуса… это твое смущение. В последний раз я наблюдал такое, когда ты была влюблена в Локонса.

— Что?! — возмутилась Гермиона, и швырнула в Гарри маленькой подушечкой, валявшейся на диване. — Ну ты сравнил!

— А с чем мне еще сравнивать? — пожал он плечами и обнял подушку. — Ну так объясни мне, что происходит?

— Я вообще не понимаю, как тебе в голову пришла такая мысль, — немного успокоившись, фыркнула Гермиона. — Локонс был пустомелей, который искусственно создавал культ поклонения себе любимому. Тогда я была маленькая, глупая, и повелась на красивую внешность и якобы героическую биографию. Сириус совсем не такой. Он… — она вновь зарделась, но заметив насмешливую ухмылку на лице Гарри, продолжила: — Он умеет разговаривать с девушками так, что ты чувствуешь себя какой-то особенной. Причем, его интерес к моим делам не выглядел искусственным. Сириус казался искренне заинтересованным в моих ответах. Он такой галантный. Куда там до него увальню Рону. Только и умеет, что девчонок у всех на виду лапать. Я… мне было очень приятно его внимание. Да и сам он… За этот год Сириус стал намного лучше выглядеть. А как он носит мантию? Да никто из вас — мальчишек не умеет носить одежду с такой небрежностью и изяществом…

Гарри присвистнул:

— Да ты, кажется, влюбилась!

— Глупости не говори! — возмутилась Гермиона. — Для того чтобы влюбиться недостаточно одного приятно проведенного утра. Но, признаюсь, Сириус мне понравился. Я раньше многого в нем не замечала. Его манеру общения, его отточенные жесты, его…

— Возраст, — вклинился Гарри.

— Сириусу всего 37 лет, — отмахнулась она. — Для волшебника это совсем не возраст. Тем более я не собираюсь за него замуж. Просто… Ты не знаешь, как приятно девушке почувствовать себя особенной. Вот смотри: для тебя среди всех девушек школы сейчас существует только Ромильда. Думаешь, она не понимает этого по твоему отношению? И каждая из нас хочет испытать такие же ощущения. А Сириус… с ним я сегодня впервые почувствовала себя привлекательной.

— Хм… А Крам? — напомнил Гарри.

— Виктор? — улыбнулась Гермиона. — Мы с ним просто друзья. Может быть, два года назад я и была увлечена им, с ним было приятно и интересно проводить время. Но он уехал, а я осталась. А наши мальчишки привыкли считать меня синим чулком и вряд ли вообще помнят о том, что я девушка. Даже ты, Гарри.

— Ты для меня лучший друг! — возмущенно возразил он. — И мне неважно, какого ты пола!

— С одной стороны — это здорово, но совсем не значит, что я не хочу, чтобы кто-то другой увидел во мне девушку. Только вот… Сириус, конечно, мне понравился и, можно сказать, покорил своим обхождением, но это не оправдывает его отвратительного обращения с домовиком. Но смог же он в юности вопреки семье расставить правильные приоритеты в выборе стороны? Значит, сможет изжить и вбитые с детства манеры по обращению с волшебными существами, в частности, с домовыми эльфами! — с пылом закончила она.

Гарри не смог сдержать улыбку, которая могла бы сойти за его реакцию на слова подруги. Однако причиной ее стала удивленно-обалдевшая физиономия Сириуса, который выслушал весь этот монолог, стоя на пороге гостиной, а потом, подмигнув Гарри, неслышно ретировался.

Время близилось к обеду. Гарри подумал, что раз Гермионе приятно общество Сириуса, то можно провести остаток дня втроем.

Крестный нашелся в библиотеке. Окинув взглядом длиннющие книжные стеллажи, Гарри решил после еды подняться сюда с подругой: здесь у Гермионы и Сириуса найдется немало общих тем для разговора. Ведь тот всегда так интересно рассказывал, и с ним никогда не было скучно. А уж жадной до новых знаний Гермионе и подавно должно быть все любопытно.

Пока она приводила себя в порядок перед обедом, Гарри открыто спросил Сириуса о его отношении к Гермионе. Не хотелось, чтобы покоренная парой комплиментов и умением вести беседу подруга воспылала к нему чувствами и потом страдала от неразделенной любви. После знакомства с Ромильдой Гарри хотелось, чтобы близкие ему люди тоже были счастливы.

Сириус внезапно смутился от такой прямоты, и, немного подумав, решительно ответил:

— Она смелая и умная. Еще тогда, когда вы меня спасали на третьем курсе, Гермиона поразила своей силой духа. А еще она очень красивая девушка. Просто вы в силу возраста пока не можете по достоинству оценить ее красоту. Вот посмотришь, пройдет пара лет, и за ней будут виться толпы ухажеров.

— Вижу, она тебе нравится, — с неким удивлением отметил Гарри. Наверное, отношения родителей и его связь с Ромильдой помогли ему открыть глаза и научили замечать чувства других. Раньше он бы даже не обратил внимания на нюансы чужого поведения и подоплеку сказанных слов.

— Я вообще не понимаю, как такая девушка может не нравиться? — усмехнулся Сириус. — Она чем-то похожа на Лили. Но если с Лили у нас всегда велось некое негласное соперничество в отношении того, кто выкинет более сумасбродную идею, то Гермиона скорее удержит от необдуманных поступков. И иногда это свойство характера намного полезнее, чем опрометчивое бесстрашие. Этим Гермиона напоминает мне еще и твою бабушку — маму Джеймса. Всегда такая безукоризненно правильная, она, тем не менее, была очень веселой и доброй.

— Хм… ну ты загнул! — фыркнул Гарри. — Вряд ли Гермионе понравится, что ее сравнивают с бабушкой.

— Думаешь, я не понимаю, что она слишком юная для меня?

— Между прочим, она уже совершеннолетняя, — засмеялся Гарри. — И, как она сама сказала: тридцать семь лет — это не возраст для волшебника.

— Я так понимаю, судя по твоему настрою, — испытующе глянул на него Сириус, — что ты был бы не против, если бы между нами завязались отношения?

— Если это принесет вам обоим счастье, то почему нет? Единственное… И ты, и она мне очень дороги, и я бы не хотел, чтобы кто-то из вас страдал, если ничего не выйдет.

— Гарри… Ты, похоже, забыл, что помимо возраста у меня за плечами тюремный срок, и я считаюсь беглым преступником. Что я могу дать такой умной и красивой девушке кроме неприятностей?

— Дай-ка подумать… — нарочито задумчиво нахмурился Гарри. — Может быть, любовь и внимание? Помолчи! Сейчас такие времена, что все мы чего-то лишены. Мама, как и ты, не может открыто появляться в обществе. Снейп против воли служит Риддлу и вынужден демонстрировать чувства, которых не испытывает. На меня идет охота, которая не дает мне свободно пройтись по улице, без страха быть убитым или захваченным в плен. Многие волшебники лишены привычного комфорта в эти неспокойные дни. Та же Гермиона, с точки зрения прихвостней Темного Лорда, — грязнокровка, недостойная жить. Однако никто из нас не ставит на своей жизни крест.

— Если удастся одолеть Темного Лорда, то ваши трудности быстро забудутся, — упрямо возразил Сириус. — А мне до смерти придется скрываться от правосудия.

— Ты, я смотрю, заделался в Трелони, — фыркнул Гарри. — Откуда ты знаешь, что будет через день, месяц, год? Но если тебе так больше нравится, то ты можешь окопаться в своем особняке и сидеть тут хмурым и обиженным до скончания веков. А можешь попробовать что-то изменить. И да… в мире магглов, там, где живут родители Гермионы, ты не такая уж и известная личность. Хотя, по телевизору тебя как-то показали.

— По чему?

— По телевизору! Это похоже на наше колдорадио и волшебные портреты, только в телевизоре двигаются не только люди. Ладно, пойдем обедать, а то Гермиона, наверное, удивляется, почему нас так долго нет. В общем, мы с ней будем не против, если ты перестанешь прятаться у себя и проведешь этот последний день каникул вместе с нами. И вот еще: подумай про библиотеку. Нет лучшего места, которое могло бы очаровать Гермиону, — подмигнул крестному Гарри и поспешил в гостиную, где его должна была дожидаться подруга.

После обеда Сириус не преминул воспользоваться советом Гарри. И это оказалось правильным шагом. Гермиона была в своем репертуаре: с трепетом и благоговением изучала она содержимое библиотеки. Но, кажется, и Сириус был вполне доволен проведенным с ними временем, хотя ближе к вечеру они все-таки потеряли Гермиону. Та с головой ушла в изучение любезно предложенных ей Сириусом книг.

Единственное, что оставалось камнем преткновения между Сириусом и Гермионой — это обращение с домовыми эльфами, в частности с Кричером. Однако Гарри к вечеру отметил, что Сириус, видя ее недовольство, старается обходиться со своим домовиком помягче. За один день в компании Гермионы крестный заметно изменился, в то время как Гарри не смог повлиять на него за целое лето.

Последний день каникул прошел весьма успешно и совершенно нескучно, по крайней мере, для Гарри, который, скрывая улыбку, наблюдал за тем, как Сириус пытается произвести впечатление на его подругу, и как та буквально тает от его внимательного и галантного обхождения.

Единственное, что омрачило ему настроение — отсутствие возможности поболтать с Лили. Он знал, что в течение учебного семестра они теперь вряд ли увидятся, а это значит, что встреча с мамой состоится не ранее пасхальных каникул.

А на следующий день на Гриммо во время завтрака, который и в этот раз был выше всяких похвал, пришел Ремус. Свои вещи они с Гермионой собрали еще с утра, поэтому Гарри тепло попрощался с Сириусом, и они отправились в Хогвартс на «Ночном рыцаре».

Гермиона всю дорогу вздыхала, мечтательно глядя в окно, что было ей совершенно несвойственно, но Гарри на этот раз не лез к ней в душу и не стремился подкалывать или подшучивать по поводу ее проснувшихся чувств. Он и сам был мыслями уже в Хогвартсе, где вскоре должен был увидеть Ромильду.