В поисках утраченного (гет)

Венар уже издалека увидела знакомых ребят, которые ожидали дополнительных занятий, что проходили у школьников с восьмого класса после обеда. Каждый ученик сам выбирал себе занятия по душе и способностям.

Перед Венар выбора никакого, в сущности, и не было. С первого класса она играла в «Веге», куда в основном входили ребята, занимавшиеся астрономией у Дора. Туда и ходила Венар, находившая эти занятия пусть и не самыми дисциплинированными и насыщенными информацией, зато они были интересными, веселыми, даже уютными.

Восемнадцать школьников стояли перед дверями Красного зала, заменявшего в Школе актовый зал и вообще место для торжественных мероприятий. Именно там проходили занятия по астрономии, что тоже было лучше, чем класс с партами и доской.

Наконец, появился Дор, наперебой здоровавшийся со своими воспитанниками. В руках его, как всегда, была кипа карт, глобус и книги, которые он сложил на столик в углу комнаты. Пока он разворачивал карты, школьники занимали места: кто на кресле, кто на стуле, кто на подушках, разбросанных по всей комнате, а кто и просто на полу, скрестив ноги.

Венар села на любимый мягкий стул у окна, Гер пристроился на полу рядом с ней. Юс притулился к стене, подложив под себя подушку. Все с улыбками уставились на преподавателя, который стоял посреди своеобразного полукруга.

— Рад снова вас всех здесь видеть. Поздравляю с началом учебного года, хотя понимаю, что мои поздравления вас только смешат,— Дор взъерошил свои русые волосы, что он делал постоянно, когда говорил.— Сегодня наше первое занятие, и я предлагаю каждому заняться тем, что он посчитает для себя нужным. Но прежде я бы хотел познакомиться с тремя новыми ребятами в нашей группе.

Только тут Венар обратила внимание на то, что, кроме Юса, здесь появились еще два мальчика-восьмиклассника, которые старались держаться уверенно, но это у них плохо получалось.

Венар отвернулась и уставилась в окно, за которым еще ярко светило солнце. Ветер разгулялся не на шутку, отчего деревья в парке качались из стороны в сторону, теряя первые желтые листья.

Девушка поморщилась — что-то ей было не по себе с самого утра. Нет, чувствовала она себя прекрасно, как всегда, но внутри происходила какая-то странная работа, какое-то движение. Это звучало странно даже в ее мыслях, но по-другому она не смогла бы сформулировать свои ощущения.

Звук ветра и листвы укачивал ее и усыплял. Венар ощущала теплое плечо Гера, который облокотился об ее колени, сидя на полу. Шум класса смешивался с шорохами за окном, и глаза Венар постепенно закрывались.

Порывы ветра будто качали ее на своих волнах, как на качелях, успокаивая и убаюкивая. Сначала медленно, потом все быстрее, пока ветер не подхватил ее и не понес вперед и вверх, к небу. Вокруг было темно, только звезды над ней освещали воздушный путь. Ей не было холодно и страшно, поскольку кто-то большой и сильный был рядом с ней, держал ее, а перед глазами постоянно и размеренно падали алые капли, которые устремлялись вниз, в морские волны, которым не было ни конца, ни края.

Было так хорошо лететь — уже самой двигаться вперед над землей, почти у самых звезд. Все вперед и вперед, пока еще один порыв ветра, бушевавшего над морем, не поверг ее вниз, так стремительно, что она не успела ничего понять, только зажмуриться.

Когда она открыла глаза, то увидела белую комнату со сводчатыми арками, легкими, тонкими, с высокими проемами окон и зеленью, что лезла через них. По середине комнаты стоял белый каменный постамент, застеленный красным атласом. На этом атласе, покорно положив голову на подушку, лежала женщина, накрытая до пояса покрывалом. Тонкие белые пальцы то и дело сжимали одеяло, на котором покоились безжизненно тонкие руки, наполовину скрытые рукавами простой холщовой рубашки. На ее тяжело вздымавшейся груди лежали две толстые белоснежные косы. Худое, белое, как камень, лицо казалось иссохшим, без кровинки, с заостренными скулами и носом. Глубокие морщины прорезали еще молодое лицо, а вокруг глаз легли серые тени. Глаза же были такими темными, что казалось, что скорбь, скопившаяся в них, способна поглотить весь мир. Они уже не жили, слабо мерцая в свете дня. Ссохшиеся бесцветные губы разомкнулись, и из ее горла вырвался глухой стон-мольба: «Ретернуа, ретернуа!» Руки судорожно сжали край покрывала, а из уголка уходящих в вечность глаз покатилась большая слеза, скользнувшая в волосы и навсегда там застывшая. Порыв ветра подхватил Венар и начал уносить прочь, а она протягивала руки к телу женщины и кричала от боли, которая сковала ее душу, сжала сердце, не позволяла двинуться или воспротивиться. А ветер уносил ее все дальше от белой комнаты…

— Венар! Венар!— кто-то с силой теребил ее за плечо, но она все еще цеплялась за остатки этого видения. Когда она открыла глаза, то не перестала ощущать боль где-то внутри, в самом сокровенном уголке ее души. Боль и внезапную пустоту. По щекам ее катились горячие слезы.

— Венар, что с тобой?!— над ней, лежавшей почему-то на полу Красного зала, склонились Дор, Гер и остальные ребята, обступившие девушку. Все они были встревожены.

— Надо позвать Исидору,— Дор оглянулся на ребят, но Венар схватила его за руку, поднявшись.

— Не нужно, со мной все в порядке,— выдавила она, вставая на ноги с помощью Гера.— Просто уснула.

— Все равно, нужно, чтобы тебя посмотрел врач. По-моему, у тебя были судороги,— Дор был бледен.

— Учитель Дор, правда, не надо. Я просто пойду и отдохну в комнате,— девушка умоляюще поглядела на Дора, и тот кивнул.

— Гер, проводи Венар до комнаты, я разрешаю тебе.

Гер приобнял подругу за пояс и повел прочь из зала к крылу девочек. Вскоре Венар уже села на свою кровать, вытянув дрожащие ноги. Слезы на ее щеках уже высохли. Гер встал у окна, сложив руки на груди и внимательно глядя на подругу.

— Что это было?

— Просто плохой сон,— отмахнулась Венар, но у нее не вышло правдоподобно.

— Не лги,— парень сел рядом с ней.— Ты больна?

— Нет,— грустно покачала головой девушка.— Просто… я не знаю, как сказать. Думаю, ты не поймешь меня или не поверишь.

— Попытайся. Зная тебя, я уже ничему не удивляюсь,— усмехнулся Гер.

— Гер, моя мама умерла.

— В смысле? Ты вспомнила?

— Нет, я видела, только что,— Венар вымученно сглотнула.— Я знаю, что это звучит невероятно, но я так же знаю, что это было на самом деле.

— Может, ты просто вспомнила то, что видела раньше? Или это вообще был сон?

Венар покачала головой, закусив губу. Слезы готовы были снова вырваться изнутри.

— Я видела ее, она умерла. И… на душе пустота, понимаешь?— Венар видела, что он сомневается, что не понимает, но старается это скрыть.— Ладно, иди, я думаю, мне стоит поспать.

Гер пожал плечами — он знал, что она не будет спать, что будет плакать, но ничем не мог ей помочь. Ему казалось глупым верить сну, просто сну. Он встал и вышел прочь, оставляя девушку наедине со своими странными видениями, которым нет иного объяснения, кроме как выдумок или снов измученного одиночеством человека.

— Мама умерла,— прошептала Венар, обнимая колени.— Я осталась совсем одна. Совсем.

* * *

— Учитель Дор!— Венар стремительно вошла в кабинет, откуда шумно выбегали школьники, торопясь на обед. Дор вытирал доску и вздрогнул, когда услышал девушку.

— Что-то случилось, Венар?— он отложил губку и внимательно поглядел на ученицу.— Как ты себя чувствуешь?

— Все в порядке. Мне нужно с вами поговорить.

— Конечно, присаживайся,— Дор занял место за своим столом, Венар поставила стул рядом и села, напряженно сложив руки на коленях.— О чем ты хочешь поговорить?

— О том дне, когда я появилась в Школе. Как это было? Откуда я здесь взялась? Или меня кто-то привел?— Венар вопросительно посмотрела на учителя. Всю предыдущую ночь она думала о смерти матери, и впервые за всю ее жизнь ей до боли захотелось узнать, кто она и откуда.— Вы помните тот день?

— Да, конечно, я помню, как ты появилась у нас,— медленно начал Дор, стараясь выбирать слова, чтобы еще сильнее не расстроить девушку, сидевшую перед ним. В ее глазах была такая тоска, что он испугался неосторожным словом только усугубить ее состояние. Но смысла что-то скрывать у него тоже не было.— Но ты появилась вовсе не днем, а ночью.

— Ночью?!

— Да, точного числа я не помню, но это была ночь со вторника на среду на четвертой неделе учебы,— припомнил Дор, взъерошивая волосы.— Я, как обычно, лег около полуночи и уже уснул, когда услышал крик в коридоре. Я вышел, чтобы узнать, что случилось, и увидел, как мадам Федра ведет тебя по лестнице вверх. Ты сопротивлялась и кричала. Тогда я остался с тобой, а директор пошла за Ид, чтобы поговорить с тобой, ведь мы тебя не понимали.

— А какая я была?

— Какая? Маленькая, худая, с длинными волосами, испуганная. На тебе была странная зеленая рубашка, вся порванная и в саже. Да и твое личико было расцарапано и грязно. Ты была босая,— Дор пытался вспомнить еще что-нибудь, но за десять лет воспоминания стерлись.— Ты говорила так интересно, что тебя можно было слушать, как музыку. Даже имя у тебя оказалось необычное.

— Венар…

— Да, но это имя, которое услышал я от тебя. Я не уверен, что в точности воспроизвел его с твоих слов,— смутился Дор.— Но думаю, именно так ты и сказала.

— А что потом? Пришла Ид?

— Нет, сначала я отвел тебя в кабинет директора, куда и пришла Ид. Она с тобой поговорила.

— И?

Дор пожал плечами:

— Я ничего не знаю больше. Тебя оставили в Школе до тех пор, пока власти города не разыщут твоих родителей или не заберут тебя в детский дом, но, как ты знаешь, они решили не утруждать себя и приписали тебя к Школе.

— Но моих родных искали?

— Да, думаю, да, поскольку было подано заявление в соответствующие органы,— кивнул Дор, пытаясь вспомнить еще хоть что-то.— Больше я ничего не знаю.

— А что я сказала Ид? Она не говорила вам?

— Нет, не говорила,— Дор посмотрел на часы и встал.— Идем, а то останемся без обеда. Как твои дела с минус-баллами?

Венар пожала плечами:

— Если завтра Ия постарается, то дело идет к пятидесяти.

— Венар, ты не должна так говорить о преподавательнице. Ты не справедлива к ней только потому, что она тебе не нравится.

— Ну, тогда все это абсолютно взаимно,— буркнула девушка и скрылась за дверью, оставив Дора в пустом классе.