Волчица: миссия оборотня (гет)

Да уж, голова просто раскалывается, и главное, что сама виновата. Надо же было налакаться до чертиков. Вот и спрашивается, и на кой черт я согласилась отметить свой день рождения с таким размахом?!

Мелодия в будильнике проиграла «Королей Ночной Вероны», и я не глядя смахнула его на пол. Знала ведь, что шесть утра, сама ставила еще с вечера. Почему так рано?! Так на работу надо было собираться. Все же я работала ведущим корреспондентом и вела колонку «криминальной хроники». Я уже не раз получала предложения от нашего участкового и бросить свою работу, и стать следователем. Но работа в кабинете не по мне. Это уже давно стало притчей у сотрудников нашей газеты, где за свой характер я заработала прозвище Волчица.

Волчица. Знали бы они, насколько были близки к правде. Просто я и есть Волчица. Она мой второй лик, если говорить прямо. Почему-то все считают, что вервольфы — такие же волки, что бродят в лесах. Но ко мне это описание мало подходит, так как шубка моей волчицы — серебристая. Серебряная Волчица, под этим именем меня знали городские волки.

Впервые я стала волчицей после того, как мне исполнилось пятнадцать лет. Я тогда гостила у своей бабушки по отцовской линии. Мать мою она не любила, а вот я была у нее всегда желанной гостьей. В мое первое полнолуние, после того, как мне исполнилось пятнадцать, какая-то таинственная сила просто поманила меня в лес. Та ночь осталась у меня смутным воспоминанием. Я тогда даже не сразу и сообразила, что бегу по лесу в компании таких же волков, как и я сама. Но один был довольно крупным и выделялся из общей картины. Наверное, память все же странная штука, так как я откуда-то знала, кто передо мной. Его имя было — Фенрир. Интересно, он имел какое-то отношение к тому волку из скандинавских мифов?! Думаю, что да. Вряд ли любая мать назовет так своего ребенка.

Мои ночные прогулки так и продолжались вплоть до моего отъезда в город. В деревне и так охотники стали поговаривать о том, что в стае волков появилась волчица с довольно необычным для этих широт мехом.

Тогда я еще не знала, что то лето было последним, когда я видела бабушку живой. Нам потом сообщили, что она преставилась аккурат на самое Рождество. Странно, но единственное, что завещала мне бабушка, был серебряный кулон, который изображал волчицу.

Это потом, уже ближе к лету, я с согласия матери и отчима сделала себе татуировку. Когда мастер тату спросил, какую бы я хотела иметь татуировку, я молча показала ему свой кулон. Разве что попросила сделать ее под левой лопаткой.

Пять лет с момента первого обращения прошли для меня, словно во сне.

Все надоело, особенно моя работа. Может, действительно стоит бросить все?! Но вот работа следователя меня явно не прельщает.

Алька… Стоп, Алька ведь мне не раз предлагала работу в своем ночном клубе. Может, стоит попробовать?!

А, была не была. Вспомнить бы только, куда я сунула ее визитку?! Хотя что я ее ищу, вот она, родимая, лежит под мобильником.

— Плюс семь, девятьсот пять… так, Алька на «Билайне»... в телефоне гудки, занято, что ли?!

— Алло?! — наконец-то раздалось на другом конце.

— Алин, твое предложение в силе?! — спросила я.

— Тина, ты ли?! — узнаю Альку, только она начинает так со мной разговор в… половине седьмого.

— Я, — вздыхаю. — Так твое предложение в силе?

— Решила все же бросить журналистику?

— Ага.

— Ты хоть бы начальство предупредила, что ли, что уходишь?

— Да Витька сам будет рад, если я их коллектив покину, — усмехнулась я. — Ты ведь сама знаешь, что он только и ждет, когда я заявление подам об уходе.

— Вот что, давай ко мне, с ним я сама поговорю.

— Он что, у тебя?!

— С вечера тусуется, и, похоже, что пьяный в стельку. Он что, твое дэ-эр продолжил справлять в гордом одиночестве?!

— Не фиг было ему ко мне под юбку лезть.

— Под юбку?! Тина, да ты хоть сама вспомни, когда эту самую юбку надевала?

Да уж, аргумент был жесткий. Действительно, после той памятной поездки я все свои тряпки отдала на радость сестре, а сама полностью обновила свой гардероб. Ничего женского там не было. Странно, но предки ничего на столь резкую смену имиджа не сказали. Разве что сестра высказалась, когда я впервые надела рубашку и брюки, что мне следовало было родиться парнем, а не девчонкой.

На встречу с Алькой, или, как ее все называли, Алиной Владимировной, я оделась в своем любимом ковбойском стиле. Кожаный стиль, как говорила Алька, у меня был только в случае, если я вместо своей малышки садилась на байк. Ну, а раз я выбрала ковбойку, то спустилась в подземный гараж, где и стояла моя малышка. Серебристо-изумрудная «Шкода», подарок отчима на мое совершеннолетие. Хотя я расценивала этот подарок, как более удобный способ добираться до работы, так как после школы, кроме учебы, мне еще приходилось еще и подрабатывать.

Так, кажется, мне нужно представиться, или я это уже сделала? Все зовут меня Тина. И это не сокращение от Валентины. Мое полное имя — Алевтина. Редко, но бывает и так, что меня зовут и Алей. Но я предпочитаю все же, когда Тиной, иначе начинается путаница с Алькой, которую как раз все ее друзья и зовут Алей.

Бросив взгляд на полупустой бак, была вынуждена признаться, что на бензоколонку мне все же придется заехать. Беглый взгляд в кошелек, извлеченный из сумочки, явно показал, что с наличность у меня скоро будет туговато. Сейчас там лежали две бумажки по пятьдесят евро и две голубых, каждая номиналом в тысячу рублей. Мдя. Не густо. Интересно, Алька мне по дружбе обменяет евро на рубли?! Все же обменный пункт откроется не скоро.

Мне двадцать четыре года, пардон, двадцать пять. Мать с отчимом три года назад полностью перебрались жить в Новгород, тот самый, что принято называть господин Великий Новгород. Это было связано с тем, что здоровье матери уже не позволяло жить в Питере. Незадолго до своего отъезда я получила от отчима свой последний подарок — трехкомнатную квартиру в самом престижном месте, какое только можно было найти в спальном районе. Все же центр города я никогда не любила. Задыхалась.

Алька же, несмотря на то, что была старше меня всего лишь на пять лет, была хозяйкой самого элитного по местным меркам ночного клуба, который она назвала «Вальгалла». На мой вопрос, почему именно так, она призналась, что вначале хотела назвать клуб «Фенрир», в честь своего волкодава, но ее отговорили. Зато, уж что я насчет нее знала точно, то семь дней в месяц — три дня до и после полнолуния, плюс сама ночь, Алькин клуб был закрыт, но вот в остальные дни выходных не было ни у кого.

Насчет такого странного расписания даже я не удержалась, чтобы спросить. Ответ поразил меня: Алька, когда открывала клуб, предложила самим сотрудникам выбрать график — либо со скользящими выходными, либо три недели пахать без отдыха, но потом одну неделю целых семь дней подряд наслаждаться заслуженным отдыхом. Правда, при выборе второго варианта она сразу предупредила, что в этом случае об отпуске они могут забыть. Те покумекали и решили, что лучше иметь целую неделю полноценного отдыха вместо скользящих выходных. Тем более за год с таким графиком получалось аж почти три месяца свободы.

Меня саму такой график так же устраивал, я могла спокойно на неделю слинять в область и погулять по лесу. Ага, как же, обрадовалась раньше времени.

Приехав наконец-то к Альке, я узнала, что Витька поставил свою закорючку на чистом листе бумаге.

— Аль, а если бы ты расписку написала, что он тебе должен кучу бабла?! — спросила я у нее.

— На фиг мне его бабки нужны, — Алька смотрела на меня, а в ее глазах так и играли смешинки. — Я получила, что хотела. Тебя. Так что иди в мой кабинет, дорогу думаю, помнишь, и пиши заяву об уходе из его желтой прессы.

— Угу, — все, приехала, обратной дороги у меня нет.

— Ладно, так и быть, время у тебя еще есть, успеешь написать, — кивнула Алька. — Пошли, с народом познакомлю.

— Алина, что случилось, что общий сбор устроила?! — приятным баритоном спросил нынешний Алькин ухажер.

— Успокойся, Слава, просто я все же заполучила Тину для нашего клуба, — отмахнулась Алька.

— Аль, а у нее это натуральный цвет или краска? — спросила одна из девчонок.

Маленькое отступление: я платиновая блондинка и являюсь таковой с самого рождения.

— С самого рождения, — смеется Алька. — Ее в школе из-за столь изысканной внешности Снежной Королевой прозвали.

— Действительно, Королева, — произнес кто-то. — На Афише ее как Снежану писать?

— Как Волчицу, — раздался мой раздраженный голос. Этому была причина, вся Алькина компания состояла из таких же, как я, оборотней, и моя волчица это явно чувствовала.

— Тина?! — Алька осторожно перевела на меня свой взгляд, как-никак, она была альфой.

Моя Волчица, судя по ощущениям, как и Алька, была альфой, и как мне показалось, сейчас будет потасовка...

— И когда ты собиралась мне рассказать о столь маленьком нюансе?! — мне приходилось практически сдерживать Волчицу внутри себя. — Вот только не нужно строить глупое лицо, что ты не черта не понимаешь, в чем дело. Повторяю, когда ты собиралась мне рассказать?!

Ответа не последовало, так как на месте Альки уже стояла гордая волчица, с иссиня-черным мехом. Вот только ее глаза были налиты кровью.

— Упс, — произнес Алькин ухажер.

Алька-волчица бросилась на меня, но, благодаря своей сноровке, я смогла отскочить. Так как хрен знает, почему на меня не действовала луна, мне ничего не стоило перекинуться и вступить в бой. Алькина волчица оказалась все же слабее моей, и через некоторое время она лежала передо мной, полностью признавая меня альфой.

— Тина?! — Алька в шоке смотрела на меня, когда мы обе вновь стали людьми.

— Что Тина?! — рявкнула я. — Я десять лет как Волчица, и мне эта жизнь нравится, а вот тебе, похоже, противно делить жизнь. Я бегала в одной стае с Фенриром, и ты теперь думаешь, я позволю кому-нибудь взять надо мной верх. НИКОГДА!!!

— Когда? — раздалось со всех сторон.

— Мое первое лето в облике Волчицы, — что ж, карты раскрыты, да и теперь мне стало ясно, откуда взялся такой график. — Кстати, Алька, я одиночка. Так что возглавлять твою стаю не собираюсь.

Алька вздохнула с облегчением.

— Серебряная Волчица, — задумчиво произнес парень, которого я знала как Грэя. Впрочем, так его звали все, и никто еще так и не смог узнать его настоящее имя. — Было у меня одно лето, и мне повезло оказаться на охоте Фенрира. Так вот в его стае только и говорили о молодой волчице с серебристой шкурой. Не о тебе ли, случаем.

— Обо мне, — вздох. — Я и тут отличилась. Грэй, мог бы и сам это понять.

— А я на ту охоту случайно попал, после твоего ухода, — парировал Грэй.

Я только молча кивнула. Да и мысли сейчас были о другом. Кроме Альки, у меня была еще двое друзей, и, в отличие от нее, они знали мою тайну. Я сейчас говорю об Ирэн и ее брате Ярославе. Эта парочка была вампирами, которым было несколько сотен лет. Ирэн как-то даже рассказывала, что одно время вместе с братом блистала на балах Санкт-Петербурга, которые устраивал и царь Петр, и его наследники.

С Ирэн меня свел случай. Я умудрилась получить рану от серебряной пули. Мне-то на серебро плевать с высокой колокольни, но вот пуля умудрилась застрять в моем теле, и я бы истекла кровью, если бы волей случая на запах моей крови не пришла именно Ирэн. Из-за полученной тогда раны я не могла обернуться в человека, а Ирэн спокойно вытащила пулю и, перевязав мне рану, на руках принесла меня в свой дом. Так и зародилась наша довольно странная дружба. О ней я вспомнила потому, что второй ночной клуб, «Граф Дракула», принадлежал ей. Так что теперь меня волновало то, как Ирэн отнесется к стае Альки.

Если с Алькой я раньше просто пересекалась время от времени, в основном, когда собирался наш выпуск, то с Ирэн мы иногда устраивали посиделки, то у меня дома, то у нее, благо в одном доме жили.

Где-то около часа я поговорила с Алькой о пустяках, после чего засобиралась домой. В любом случае, в Алькином клубе начиналась неделя отдыха. Алька предложила мне принять участие в охоте, но я вежливо отказалась. У меня на это была своя причина, о которой не знала даже Ирэн.

Зов. Чем ближе полнолуние, тем сильнее я его чувствовала. Это был тот самый зов, когда я впервые стала Волчицей. Дурой я не была, так что поняла сразу — это было приглашение на Большую Охоту, от которого нельзя отказаться. Значит, мне предстояла встреча с Фенриром, а именно его моя волчица признавала альфой, и никакого другого волка.