Luminosity - Сияние разума (гет)

Не было никакого смысла ненавидеть, обижаться или хотя бы кричать на Эдварда, Эмметта или любого другого вампира из семьи Калленов, кто оступался в прошлом. Это не вернуло бы к жизни ни одну жертву. Если кого-либо из них и заботило мое мнение по этому вопросу, они могли вполне предугадать его сами. Если бы я стала на них орать, большей пользы это бы не принесло. И я даже не знала, насколько логичным было ожидать от вампиров безупречного поведения. Сколько всего их было в мире? Это не играло особой роли. "Большинство" вампиров питалось людьми. И все вампиры были превращены из людей, подавляющая часть которых не была в обязательном порядке склонна к убийству. Что-то в процессе перехода — о котором я не особо много знала — чаще всего превращало людей в кровососущих убийц, и Каллены, плюс их друзья из Денали, изо всех сил старались избежать этой участи. Их нельзя было превратить обратно в другой, менее кровожадный вид. Всё, что оставалось — это контролировать последствия. Я провела быстрый самоанализ, и установила, что, даже если бы у меня была возможность, мне не хватило бы духу покончить с этой семьей для защиты неизвестного количества будущих жертв.

Было необходимо серьезно отнестись к фактору, который провоцировал склонность к убийствам, и определить, смогу ли я его преодолеть или нет. И задуматься об этом нужно было до того, как я откажусь от своей смертности. Я должна была спросить их на эту тему. Я подумывала поговорить с Эдвардом, но это было бы слишком неловко — проще казалось начать с Элис .

Эдвард все равно рассказал мне о себе уже на второй минуте нашего путешествия.

— Тут налево, — тихо сказал он. — Не все так... плохо, как можно было подумать.

— У меня не было в мыслях конкретного числа жертв, — сказала я спокойно. — Была только одна?

— Нет, — сказал он. — Не одна. Но — я знаю, тебе не нравится, что я умею читать мысли, но я умею, и это позволило мне стать в некоторой степени избирательным.

Мое лицо приняло скептическое выражение, но я не отрывала взгляд от дороги. Эдвард продолжал:

— Когда Карлайл обратил меня, сначала, естественно, я смог прочесть его мысли. Он был абсолютно честным. Я сразу понял, почему он выбрал такой образ жизни. Было тяжело, но почти десять лет я вел себя безупречно. И затем я решил, — я не собираюсь притворяться, что сошел с ума и в состоянии аффекта сделал то, что сделал, — я решил попробовать другой образ жизни. Но я был избирателен, как и сказал. Я отправлялся в большие города, и находил настоящих злодеев. Я говорил себе, что если столкнулся с убийцей, преследовавшим на улице девушку, и тем самым спас ее, тогда, несомненно, я не так ужасен. Это было всего лишь логическое обоснование. Я остаюсь убийцей. Но все-таки... — он приостановился, ожидая моей реакции.

— О, — выдохнула я. Это было... гораздо лучше. По-видимому он считал, что совершить сознательный выбор хуже, чем на мгновение потерять контроль. Я так не думала. Отчасти потому, что так было безопаснее для меня. Если бы он снова решил питаться людьми, ну-у, тогда я была немного более аппетитной, чем другие потенциальные жертвы, но я была привлекательна больше при сиюминутном порыве, чем после некоторых раздумий. Если бы меня не было в одной с ним комнате, и он решил бы для себя, что действительно предпочитает вернуться к поеданию людей, скорее всего он бы отправился в очередной большой город, нашел подходящую порочную жертву и съел бы ее вместо меня. Он знал, что у меня есть семья — в частности, Чарли мог осложнить положение. Даже мертвый полицейский, который внезапно исчез или был найден мертвым без единой капли крови в теле, привлек бы внимание остальной полиции. И я подозревала, что Элис будет как минимум недовольна, если Эдвард меня съест.

Так что, похоже, я была с ним в большей безопасности, чем предполагала. Но все еще было бы глупо его провоцировать. К примеру, я до сих пор не считаю хорошей идеей позволить ему нести меня на руках на высокой скорости, когда ветер будет задувать “Суперконцентрат Беллы” прямо ему в легкие.

— Итак, после пяти с небольшим лет такой жизни, — виновато продолжил Эдвард, — я вернулся домой к Карлайлу и Эсме. Они приняли меня с распростертыми объятиями. Как блудного сына. Это было намного больше того, чего я заслуживал.

— На самом деле, после твоего рассказа я чувствую себя в значительно большей безопасности, — честно сказала я. Я только собралась спросить, почему он не взял себе привычку продолжать дело Бэтмена (правда, тому не полагались бесплатные напитки) — возможно, ночью, когда ему не нужно спать, и чтобы соответствовать тематике — но затем я поняла. Это могло привлечь внимание. Питаться людьми было нормально, и Вольтури, по-видимому, ни капли не заботились об алгоритме выбора жертв. Но связать их, и поместить обескровленные тела на пороге местного отделения полиции, со списком их преступлений, приколотым к рубашке... это, вероятно, могло бы сильно повредить общей секретности вампиров.

Эдвард выглядел озадаченным. Я пояснила:

— Я чувствую себя в большей безопасности по сравнению с тем временем, когда я не знала подробностей. А не по сравнению с тем временем, когда я вообще не догадывалась, что ты кого-то убил.

— Ты очень загадочная девушка, Белла Свон, — пробормотал Эдвард. — Тут сверни с дороги. А тебе обязательно ехать так медленно?

Я ехала строго на предельно допустимой скорости.

— Откровенно говоря, я не думаю, что мой пикап потянет больше, — сказала я. — Пожалуй, мне нужно было пустить тебя за руль, — учитывая, что из нас двоих у тебя лучше рефлексы.

— Я думаю, что так было бы хуже. Мне нравится быстрая езда, — ответил Эдвард, слегка улыбнувшись. — Лучше уж быть пассажиром похоронной процессии, чем водителем.

— Хорошо, тогда я назначена на должность водителя, — сказала я.

— В следующий раз тебе лучше просто позволить мне добежать туда с тобой.

Я еще не задумывалась о планах на следующий раз, но полагала, что при дальнейшем развитии событий я рано или поздно снова посетила бы вампиров.

— Я не уверена, что тебе стоит брать меня на руки, пусть я и чувствую себя в большей безопасности, чем раньше, — сказала я. — Если ты побежишь, это только задует мой запах тебе в лицо. Если только я не буду ехать у тебя на спине — а я совсем не уверена, что смогу удержаться там на высокой скорости.

— Разве Элис не говорила тебе в процессе изложения "Основ вампироведения", что нам вообще-то не нужно дышать? — спросил Эдвард.

Ого, а вот это интересно.

— Вы не дышите?

— Дышим, — уточнил он. — Мы можем чувствовать запахи, для чего необходимо вдыхать, и мы разговариваем, что требует запаса воздуха. Но если нас не заботит ни то, ни другое, мы можем просто перестать дышать, — он задумался. — Вот как я выдержал первый день, когда ты пришла на биологию. Как только я справился с собой, я задержал дыхание до конца урока.

— И это не принесет тебе каких-либо трудностей при беге?

Он помотал головой и улыбнулся.

— Воздух не является для нас топливом в той же мере, что и для людей.

— В таком случае, я могла бы согласиться, хотя, должна признать, это не кажется мне очень удобным, — пожалуй, данная часть настолько же применима и к его родным. — Но если бы ты меня нес, мы бы не смогли вести нашу прелестную беседу о том, каким образом ты смог бы это сделать.

Это замечание вызвало искренний смех, что добавило очаровательный оттенок фразе "остановись у вон того большого здания". Я заехала на подъездную дорожку, любуясь домом. Он был действительно большим. Я обратила внимание, что мы и вправду выехали за пределы Форкса, проехали по мосту через реку Калавах и продолжили движение на север по едва размеченным дорогам. Значительное время мы ехали через очень густой лес. Интересно, насколько сильно нужно было вампирам расчистить дорогу от деревьев, чтобы сделать возможным передвижение на автомобиле. Дорога была на удивление в хорошем состоянии — им, вероятно, не хотелось толкать их прекрасную машину каждый раз, когда они ехали в школу. Сам дом был дымчато-белого цвета, величественной архитектуры, и когда я вылезла из пикапа, я заметила, что вся южная стена была одним громадным окном: сплошное стекло. Впечатление было ошеломляющим.

— Тебе нравится? — спросил Эдвард, закрывая за собой дверь после того, как он выскочил из машины. Я кивнула, улыбаясь.

— Эсме любит архитектуру,— произнес он с нежностью.

— Она построила этот дом? — теперь я могла представить себе эту картину — как вампир легко поднимает балки; забивает гвозди в нужные места, постукивая по ним пальцем, как по клавишам рояля; разрезает стекло, просто погладив его кончиком одного из своих каменных пальцев.

— Восстановила, — уточнил Эдвард. — Ей нравится приводить в порядок старые исторические места. Но сюда она привнесла много своего, — он слегка приподнял голову. — А вот и она идет, — продолжил он. — Белла, похоже, настало время тебе познакомиться с моими родителями.

* * *

Карлайл и Эсме вышли из дома, закрыли за собой двери, и затем — не имея причин скрывать свою скорость — появились перед нами, переместившись с расстояния в тридцать футов до нас слишком быстро для того, чтобы я могла проследить их путь. Когда они остановились, Карлайл обнимал Эсме за плечи, а ее рука покоилась на его талии; они действительно смотрелись очень живописно.

Добрый доктор выглядел так, будто самой большой проблемой в его жизни было отбиваться от влюбленных в него медсестер и пациенток. На вид ему было не больше тридцати лет — скорее даже, чуть больше двадцати. Я могла представить только один вариант, когда ему можно было бы дать тридцать пять лет — это если прожить с ним в одном городе пятнадцать лет, и при этом чтобы окружающие ничего не заподозрили. Он был светловолосым, с такой же бледной кожей, как и остальные, и глаза его были черными — а не золотыми. Мне нужно было спросить, что это значит — скорее всего, это не было случайностью. На его лице была теплая, отцовская улыбка, которую он адресовал Эдварду, прежде чем взглянуть на меня.

Эсме выглядела чуть постарше, и это, вероятно, помогало подтвердить их легенду, но она всё же была молодой и прекрасной. (Неужели никто никогда не обращал восьмидесятилетних? Или процесс превращения излечивал морщины?) Ее волосы были светло-русыми, с красноватым оттенком — что-то вроде цвета жженого сахара — а глаза были топазовыми, темнее, чем золото глаз Эдварда, но не такие черные, как у Карлайла. Она была немного пухленькой — не полной, но сулившей мягкие и теплые объятия (что, насколько я знала, было не совсем так), и на несколько дюймов ниже своего мужа. Все черты ее лица, имевшего форму сердца и не менее прекрасного, чем у Элис, выражали материнскую нежность и заботу — меня не удивило, что она занимала в семье именно эту роль.

— Добро пожаловать, Белла, — произнесла Эсме теплым, любящим голосом, подходящим ее внешности. — Мы так рады наконец-то познакомиться с тобой.

Я сразу почувствовала себя уютно — без магии Джаспера, просто мои детекторы лжи полностью затихли, слушая, как Эсме выражает свое удовольствие от моего присутствия в их доме. Мои губы расплылись в ответной улыбке, и я поблагодарила ее.

Карлайл протянул мне ладонь для рукопожатия.

— Хорошо, что ты пришла, — сказал он. — Я так понимаю, что мы будем демонстрировать тебе различные особенности своего вида? — у него был добрый, мягкий голос, который, полагаю, здорово помогал в его работе по уходу за больными.

— Таков был план, однако я начинаю считать его ненужным, — призналась я. — Я вполне уверена, что вы все действительно вампиры, у которых есть суперсила, и вы сможете поднять любой тяжелый предмет, на который мне посчастливится указать, да и всё остальное сумеете сделать, что есть в моем списке. Я по большему счету не отменила всё только потому, что вы все ожидали проведения испытаний, и чтобы я не почувствовала себя идиоткой в том маловероятном случае, если вы в конце концов окажетесь цирковыми фокусниками с плохим кровообращением.

Карлайл рассмеялся.

— Без проблем, — сказал он, — и это мероприятие дает нам шанс получше познакомиться с тобой. Элис сообщила нам, что ты будешь частью семьи.

Я не была уверена, что он имел в виду — мысли Элис о том, что я стану вампиром, или какое-нибудь ее недавнее видение о моей свадьбе с Эдвардом, или что-то в этом роде — и, пока Эдвард стоял рядом со мной, я не могла уточнить. Поэтому я просто улыбнулась ему в ответ, и спросила:

— Куда мы направляемся?

— На поляну, где мы обычно играем в бейсбол,— ответил Эдвард. — Эмметт, Элис и Джаспер уже там, — он помедлил и произнес, — Эсме, донесешь ее?

Я этого не ожидала. Мы же с ним говорили о том, что ему не нужно дышать — была ли какая-нибудь другая причина, по которой это могло быть опасно, о которой он только что подумал? Несколько минут назад он был всецело за эту идею. Эсме, похоже, тоже его не совсем поняла, но посмотрела на меня для подтверждения, и я кивнула. Она сделала пару шагов в мою сторону, затем мягко взяла меня на руки, одна ее рука за моей спиной, и другая — под коленями. Это не было настолько неудобно, как я могла бы подумать, хотя я сама не выбрала бы такое положение, если бы хотела почитать или еще как-то расслабиться.

Эсме посмотрела на Карлайла, который кивнул ей, и все три вампира сорвались с места.

* * *

Эсме бежала быстро. Но в ней не было даже намека на какое-либо напряжение. У меня осталось впечатление, что ее походка больше напоминает разминочную пробежку, чем быстрый бег, хотя она двигалась через деревья с такой скоростью, что они расплывались вокруг меня в пятна неопределенного цвета, а ветер заставил меня закрыть глаза. Но ее шаг был очень ровным — я немного подскакивала вверх и вниз, но в целом обнаружила, что обычные американские горки были более захватывающими. На уровне сознания, конечно, я понимала, что это круто — меня на высокой скорости сквозь лес на руках несет вампир. Я ожидала, что испугаюсь, но с Эсме было спокойно. Возможно, именно поэтому Эдвард попросил ее меня донести.

Примерно через полторы минуты мягкого свиста ветра в ушах Эсме остановилась, и я открыла глаза. Карлайл, Эдвард и Эсме, которая все еще держала меня, стояли на краю поляны размером примерно в два раза больше, чем бейсбольное поле. (Я видела одно такое вблизи, в те времена, когда Фил пытался наладить отношения со своей будущей падчерицей.)

Эмметт, Элис и Джаспер уже были на месте. Элис подскочила ко мне, улыбаясь, пока Эсме опускала меня на землю.

— Думаю, самым впечатляющим будет, если именно я буду поднимать тяжести, — весело сказала Элис, — потому что я мельче, чем все остальные. Хочешь поискать хорошее бревно, или мне лучше сказать, какое из них ты собираешься выбрать?

Мне не очень-то хотелось искать хорошее бревно. Кругом была сырость, и меня больше не заботило проведение контролируемых испытаний.

— Показывай дорогу, — сказала я Элис, и она не спеша пошла обратно в лес, я последовала за ней. Было тяжело прокладывать себе путь через густой подлесок, и я была рада, что надела не самые любимые брюки.

Бревно оказалось чудовищным. Дерево, которым оно было изначально, должно быть, было во много раз старше меня. Я пнула его; оно было прочным, не особенно гнилым, и даже не шевельнулось от силы, которую смогла приложить к нему моя простая человеческая нога. Это меня вполне удовлетворило. Я отступила на шаг — я была уверена, что Элис сможет поднять дерево, но не думала, что она сможет предотвратить падение с него сырой трухи и мусора после того, как она его поднимет, а мне не хотелось потом вытаскивать их из волос.

Элис неторопливо подошла к бревну, нашла хорошую точку посередине, чтобы приподнять его, и одним движением подняла его высоко над головой. Листья, частицы коры, и капли влаги дождем окутали её; она потрясла головой вперед и назад так быстро, что ее лицо расплылось, стряхнув большую часть упавшего. Затем, в довершение ко всему, она начала небольшой танец, похожий на кельтский, при этом не выпуская бревно. Выглядело это достаточно забавно. Крохотная Элис — пять футов без двух дюймов, тонкие руки и ноги по сравнению с диаметром бревна, которое она держала, подпрыгивающая и ударяющая воздух, как будто она танцевала от всей души и при этом была звездой Риверденс. Я рассмеялась, и Элис подбросила дерево в воздух, согнулась в реверансе, и поймала его в падении. Затем она быстро одной ногой вырыла яму в грязи — я вздрогнула, переживая за ее обувь — и установила свое бревно корнями в землю. Оно погрузилось намного глубже, чем позволяло отверстие в земле, и осталось на месте, когда она отпустила его.

К концу ее представления у меня отвисла челюсть, и Элис ухмыльнулась мне.

— Первое испытание пройдено? — спросила она самодовольно.

Мне удалось наконец закрыть рот, и я кивнула ей, после чего мы пошли обратно на поляну.

— Эдвард самый быстрый, — сказала Элис, — и здесь достаточно ровная местность, так что нам не нужно помещать тебя на дерево, чтобы ты смогла все увидеть.

Безмолвно, с тенью улыбки на лице, Эдвард встал в поле моего зрения, развел руками, словно желая отметить свое присутствие, затем крутанулся на 180 градусов как волчок, и в одну секунду очутился на дальнем краю поля. Оказавшись там, он задержался достаточно долго для того, чтобы я его увидела и с трудом узнала, помахал мне, и вернулся обратно еще до того, как мое зрение успело сфокусироваться на той точке.

— Ух ты, — выдохнула я. Я начала думать, что единственной причиной, по которой Элис не видела, как я прекращаю эксперименты на середине из-за отсутствия новых данных, было то, что за ними было просто интересно наблюдать. Я не хотела знать, что будет происходить, я просто хотела посмотреть, как это будет происходить. С болью я поняла, что все мероприятие действительно больше напоминало слово, которым его обозвала Розали — "трюкачество". Однако, по крайней мере, Элис было весело. И, возможно, им было занятно показать свои способности кому-либо, кто не находит их обыденными. В любом случае, никто из них, за исключением Розали, не отказался, так что мне пришлось сделать вывод, что они все здесь находятся по своей воле.

Эдвард улыбнулся мне. Его улыбка была настолько ослепительной, что я забыла, какое испытание шло следующим в списке, и мне пришлось в него заглянуть. Это была проверка зрения и слуха — не столь захватывающе, однако тоже впечатляюще. Я объяснила, как надо проводить этот эксперимент, и первым молча вызвался Джаспер; он переместился на противоположный край чистого пространства — оставаясь в пределах видимости — почти так же быстро, как Эдвард (я не была уверена, что он двигался чуть медленнее — возможно, я просто была под впечатлением от быстрого перемещения Эдварда, или Джаспер мог передвигаться не на полной скорости, ну или я не могла определить разницу в вампирской скорости на небольших расстояниях). Я еле слышно на выдохе прошептала последовательность цифр, которую я до этого придумала и запомнила:

— Два, пять, два, один, восемь, восемь, ноль, три, девять, четыре, два, три, семь, один, пять, шесть, ноль, четыре. Все.

Джаспер переместился ко мне, ловко взял из моих рук карандаш и лист с испытаниями и написал "252188039423715604" после описания эксперимента. Он вернул бумагу с карандашом и отошел к Элис.

Карлайл помог с тестом на зрение, прочитав через все поле рукописный текст, который я написала таким мелким почерком, что сама едва могла его разобрать, приблизив бумагу вплотную к глазам.

Эмметт стал источником информации для Эдварда в эксперименте по чтению мыслей. Радиус ментального слуха составлял несколько миль для знакомых "голосов" типа Эмметта, как будто они были специально усилены, поэтому Эдвард просто вернулся в дом Калленов, и смотрел, что я тут показываю его брату. Как и в других испытаниях, по прибытии обратно Эдвард воспроизвел все с идеальной точностью.

— Вампиры обладают, — подумала я вслух, когда услышала словесный пересказ Эдварда, — совершенной памятью? Это еще одна способность?

— Да, — ответил Эдвард. — Однако это относится только к тем воспоминаниям, которые были получены уже вампиром. Вспоминать что-то о том времени, когда был человеком — очень трудно.

— Это должно быть здорово, — позавидовала я, проверяя пятый пункт. — Элис, когда мы можем ожидать солнца?

Элис спокойно сказала:

— Прямо… сейчас, — как только она произнесла последнее слово, Элис повернулась и несильно вытолкнула Эсме вперед на несколько футов; Эсме удивилась, но не запнулась, и изящно прошла пару шагов. Вышло так, что она оказалась в середине солнечного луча, как раз пробившегося через облака.

Эсме позировала в полной тишине, как только заметила солнце и поняла, что сделала Элис. Она сияла. Ее кожа больше не была похожа на мрамор — теперь она сверкала подобно бриллиантам, каждая частичка ее кожи переливалась тысячами оттенков. Она и так была прекрасна, но теперь она была ослепительна. Я не могла отвести от нее взгляд.

Эсме взглянула на меня и улыбнулась.

— Жаль, тут нет Розали, — произнесла она, когда солнечный луч исчез, поглощенный набежавшими облаками, и сияние ушло вместе с ним. — Она любит проделывать подобное.

Это я могла представить. Было невероятно, чтобы такая красавица как Розали не имела хотя бы толики тщеславия. Комментарий Эдварда о том, чтобы восхититься ею при свете солнца теперь имел для меня больше смысла — я наслаждалась мысленной картиной золотоволосой статуи богини, рассыпающей вокруг себя маленькие радуги.

Да! Идея быть вампиром нравилась мне все больше. И, скорее всего, я смогу не нападать на людей. Вампиры такие классные.

* * *

Когда со всеми экспериментами было закончено, вампиры решили — слишком быстро, чтобы я успела вставить хоть слово — что пора перебраться в более удобное место, а именно — к ним домой. Эсме подождала моего согласия, прежде чем снова взять меня на руки и отправиться вслед за остальными.

Она опустила меня на террасе, широкой и хорошо обставленной, которая тянулась вдоль всего этажа. Я последней зашла в дверь, которую Эдвард для меня предусмотрительно придержал. Весь интерьер дома был выдержан в белом цвете: стены, ковры, мебель, большая часть декора. Любая тень и любое пятнышко краски ярко выделялись на этом белом фоне. Я прошла в огромный зал с высоким потолком — должно быть, изначально это было несколько помещений, между которыми убрали перегородки. Через южную стену, целиком сделанную из стекла, я могла видеть реку, текущую недалеко от здания.

Слева от меня на небольшом возвышении стоял величественный рояль. За ним виднелась дверь на кухню — я предположила, что она была в этом доме изначально, и вампиры не стали ее убирать, чтобы у них была возможность при желании продать дом и куда-нибудь переехать. Столовая была отгорожена от главного зала низкой волнистой перегородкой, поверх которой я разглядела стол, окруженный восемью стульями. Я предположила, что это не особо странно, что там есть один лишний, учитывая что семь — нечетное число и в таком виде мебель выглядела бы ассиметрично рядом с прямоугольным столом. Все вампиры сняли обувь, покрытую грязью, и я последовала их примеру, заодно положив рядом с кроссовками свой рюкзак.

Я увидела широкую, словно бы парящую в воздухе лестницу, и посмотрела наверх. Она вела на площадку, видимую с нижнего этажа сквозь перила, однако комнаты на той стороне не было видно из-за стен. Они шли полукругом, оставляя главному холлу место для высокого сводчатого потолка. Я видела все три этажа снаружи, так что предположила, что вход в комнаты третьего этажа есть только со второго. Выглядело так, словно они были на противоположной стороне от стеклянной стены — находясь в дальней точке от лестницы, так чтобы между ними и окном можно было пройти человеку.

— Провести экскурсию? — прошептал Эдвард мне на ухо. Я подскочила от неожиданности, внезапно отвлеченная от рассматривания дома, и, пытаясь это скрыть, повернулась к Эдварду. Похоже, ему понравилось мое восхищение архитектурой.

— Хорошо, — согласилась я. Получив мое согласие, Эдвард скользнул к лестнице, словно приглашая идти за ним, что заставило меня задуматься о значении подобного предложения. Оно могло означать "Тебе интересно посмотреть на этот замечательный дом?", однако могло и "Если тебе интересен я, как представитель противоположного пола, то хочешь ли ты, чтобы именно я показал тебе дом?". Я не была уверена, какую интерпретацию он имел в виду. У меня пока не было достаточно времени, чтобы все это обдумать. Почему я должна ходить в школу? Почему в школе должны задавать домашнее задание? Почему Чарли не мог бы научиться готовить, чтобы спасти свою жизнь? Почему мне нужно спать? Послезавтра будет суббота, тогда у меня будет немного свободного времени, однако что если мне придется принимать решение до того, как я успею в достаточной мере все обдумать?

Должно быть, при обдумывании этих мыслей у меня на лице было достаточно глупое выражение, потому что когда Эдвард обернулся и посмотрел через плечо — убедиться, что я следую за ним, он выглядел обеспокоенным. Он остановился и подождал, пока я догоню его.

— Белла, с тобой все в порядке? Я понимаю, что мы вывалили на тебя слишком много информации, и нужно время, чтобы привыкнуть...

— Нет, я в порядке, — сразу же ответила я, ускоряя шаг, чтобы подтвердить свои слова. — Конечно, я узнала много нового, но я думаю, что смогу это выдержать. Давай посмотрим дом, — и я пошла дальше вверх по лестнице.

— Белла, — сказал Эдвард, поймав меня за плечо. Я остановилась и повернулась к нему, конечно же, при этом споткнувшись и начав падать на него. Он, как и в прошлый раз, поймал меня и поставил на ноги, на пол первого этажа.

— Что? — спросила я.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — ответил он вопросом на вопрос.

Я задумалась.

— Я точно уверена, что не хочу сейчас это обсуждать, — наконец выдала я.

Эдвард выглядел разочарованным. У него было странное выражение лица — он выглядел так, будто его обидели, но не так, словно у него сорвались планы или не повезло, как у многих людей. Я предположила, что это из-за того, что обычно ему не нужно ждать, пока человек заговорит, чтобы узнать о том, что ему нужно. Возможно, ему это казалось нечестным, однако я была рада, что закрыта от его способностей.

— Что ты хочешь? — спросил он.

— Посмотреть до… — начала я, но тут мой живот заурчал; я посмотрела на часы и поняла, что уже половина восьмого. — Съесть свой сэндвич, — поправилась я. — А потом посмотреть дом.

Вернувшись к рюкзаку, я достала упакованный обед, развернула и откусила большой кусок.

* * *

— Лучше присядь за обеденный стол, — пригласил Эдвард. Я, опасаясь насорить на белый ковер, проследовала за ним и села. Он занял стул рядом со мной. Я не видела других вампиров; должно быть, они перемещались по дому, пока я моргала или отвлекалась на что-либо еще.

Эдвард вздохнул — должно быть, напоказ, если дыхание нужно было вампирам только для речи и обоняния.

— Элис многое мне рассказала о тебе, — шепнул он, — но ты постоянно продолжаешь меня удивлять.

Я оторвалась от еды.

— И что она сказала?

Наше знакомство с Элис не было длинным — я не была уверена, что она хорошо знает меня… Ну конечно. С ее способностью она может посмотреть, как я реагирую на все возможные ситуации, когда мои убеждения не дают мне сомневаться в принятых решениях.

— Она сказала мне не перебивать тебя, — ответил он. — Один раз я забыл об этом, и прошу прощения за тот случай. Она сказала, что если я когда-нибудь солгу тебе, то все кончится очень плохо. Что от тебя небезопасно что-то скрывать, поскольку если ты обнаружишь какой-нибудь секрет, то будешь пытаться выведать его, даже если это будет стоить тебе жизни.

Я медленно кивнула; все это было похоже на правду, хотя если бы я заранее знала, что секрет убьет меня, я бы могла и не трогать его, хотя не была уверена, что поступлю так с секретом, уровень опасности которого неизвестен.

— Элис довольно умна, — сказала я.

— Так и есть, — криво усмехнулся Эдвард. — И еще она сказала мне не спешить.

Моя рука, державшая сэндвич, замерла на полпути ко рту.

— Ну, — пошутила я, — тогда ты зря вызвался добровольцем на испытание скорости.

— Это не то, что я имел в виду, — он понизил голос.

Я это знала. Теперь я поняла, что он знал о рассказе Элис про его симпатию ко мне — и у меня голова пошла кругом. Но я все еще не хотела об этом говорить. Мне нужно было подумать… Нужно было подумать, когда Эдварда не будет рядом со мной, такого прекрасного, заботливого и, вероятно, обуреваемого жаждой.

— Знаешь, — начала я, — у меня большой список вопросов насчет вампиров. Я так понимаю, что ты последуешь совету Элис не скрывать от меня информацию?

Эдвард медленно кивнул, не отрывая от меня глаз. Я прервала зрительный контакт, запихнув в рот последний кусок сэндвича, после чего прошла через комнату, чтобы достать блокнот. С него я начала зачитывать вопросы. Эдвард выглядел раздосадованным, однако очень старался ответить на них.

* * *

На некоторые ответов у него не было. Он не знал, как Джаспер может психологически влиять на вампиров; не знал, почему не может читать мои мысли; понятия не имел, на какой промежуток времени Элис может заглядывать вперед в будущее (но отметил, что ни разу не слышал о видениях, отстоящих от настоящего момента больше, чем на несколько месяцев); не знал, какая способность может появиться у меня, но предположил, что она будет как-то относится к моей нечитаемости; он знал, как проходит процедура обращения, однако ничего не понимал в механизме этого процесса.

Я выяснила куда меньше, чем надеялась. Элис могла “лучше узнать” человека через видения будущего, которые не случились, поскольку они показывали свои личностные черты даже посредством столь ненадежного источника; такое применение ее способности было достаточно очевидным, и способность Эдварда имела не меньше явных способов использования. Хотя никто не слышал о случаях одинаковых способностей у разных вампиров, существовали явно похожие — к примеру, один из Вольтури, вампир по имени Аро, был телепатом наподобие Эдварда, однако был ограничен по радиусу — он "читал" только через физический контакт, при этом превосходя Эдварда по глубине "чтения", свободно воспринимая "все мысли, что когда-либо были в твоей жизни", по словам Эдварда (его собственная способность позволяла читать только поверхностные мысли — он не мог узнать то, что хотел, если человек об этом не думал в текущий момент). Сила и скорость вампиров зависели от их возможностей до обращения и варьировались похожим образом, однако с более длинным правым хвостом распределения. При питании человеческой кровью вампиры становились сильнее физически, однако это ослабляло их ментально, в том смысле, что их воля слабела, и им было тяжелее прекратить утолять жажду человеческой кровью.

Цвет глаз зависел от рациона. Те, кто недавно пил человеческую кровь, имели бордовый цвет глаз. Кровь животных придавала глазам золотой цвет, который я уже видела. Если в питании были перерывы, то цвет глаз менялся. У голодного вампира глаза были черного цвета — что помогло объяснить, почему Эдвард был настолько выбит из колеи моим появлением в школе; перед этим он уже давно не пил кровь. Глаза новообращенного вампира — цвета свежей крови; где-то через год цвет теряет яркость, особенно быстро это происходит, если пить кровь животных, а не людей.

Не все вампиры привлекательны. Однако привлекательность, как и другие черты, усиливается процессом обращения — и вампиры, которые ищут кого-либо для обращения, преимущественно выбирают привлекательных людей. Это также объясняло диапазон возрастов Калленов. (И подобные критерии выбора объясняли, почему я должна буду обязательно стать вампиром: поскольку я могу сопротивляться чтению мыслей, то вероятнее всего, меня могут обратить только из-за этой силы. Я могла легко представить себе вампиров, которые обращают людей с подобными способностями, выискивая их среди остальных.) Мне было неловко спрашивать Карлайла, отбирал ли он людей для обращения по признаку привлекательности, однако я не могла придумать вежливого способа это у него узнать — так что я решила позже порасспрашивать самих вампиров, на основании их историй обращения попытаться выделить общее и найти шаблон.

Вампиры состоят из клеток, а не камней, и их сила коррелирует с твердостью их кожи — вампир при физическом контакте с другим вампиром ощущает то же, что и человек при физическом контакте с другим человеком. Их кожа не хрупкая, а жесткая, как поверхность стального троса. Поэтому при передвижении она сгибается, а не осыпается каменной крошкой. Волосы вампиров растут, хотя и очень медленно — они не особо отличаются от человеческих волос, время от времени ломаются, так что если бы они не росли вообще, то вампир в возрасте Карлайла был бы уже полностью лысым.

Жить в группах, как семья Калленов, для вампиров было нетипично. Теоретически так могло происходить вследствие их диеты из звериной крови, которая как бы "цивилизовала" их — другая семья такого вида, которую знали Каллены, семья Денали, тоже воздерживались от человеческой крови. (Очевидно, что в шутку можно называть вампиров, не употребляющих человеческой крови, "вегетарианцами".) "Обычные" вампиры жили малыми группами, которые назывались "ковены" — по двое, трое, иногда четверо. Большая часть предпочитала много путешествовать, нежели селиться где-то и интегрироваться в человеческую цивилизацию. Однако романтические пары вампиров существовали не только у Калленов — многие вампиры состояли в таких парах.

Эдвард никогда не слышал, чтобы пары вампиров распадались.

Эдвард никогда не слышал, чтобы вампир выживал после смерти его или ее партнера и находил себе другого.

А Эдвард слышал о многих вампирах.

Вот блин.

Я перешла к вопросам о Вольтури, пытаясь скрыть свою реакцию на эти сведения.

Вольтури были ковеном из пяти вампиров: трех мужчин и жен двоих из них. (Жена третьего погибла. И, конечно же, замену он ей не искал.) Жены не были публичными фигурами — только мужчины, Аро, Кай и Марк, были лицом Вольтури. (Аро был не единственным одаренным из них; Марк умел "видеть" отношения между людьми.) Эдвард не слишком много знал об их ранней истории и предложил мне поспрашивать на эту тему Карлайла. Доктор провел некоторое время в рядах их “телохранителей” (существенно большей части их ковена, в которое входили множество вампиров, подобранных по признаку наличия талантов).

Эдвард предполагал, что люди пахнут привлекательней, чем другие виды, потому что вампиры в прошлом сами были людьми и способны выживать наиболее эффективно на той же крови, которая поддерживала их существование в прошлой жизни, однако он не был уверен в этой теории.

Я сделала множество записей. Там было много того, о чем я уже думала и что обработала, и к чему я сейчас добавила новое. Мелькнула мысль отказаться от экскурсии по дому, однако я решила, что раз уже начали, то останавливаться не стоит.

* * *

На первом этаже располагался холл, который я уже видела, кухня, которую я окинула одним взглядом, уже замеченный мною ранее рояль, столовая, в которой я сидела, а также ванная, несколько кабинетов для письменной работы типа бухгалтерии и управления инвестиционными портфелями, и зона отдыха вокруг большого широкоэкранного телевизора и нескольких компьютеров.

На втором этаже располагалась комната Карлайла и Эсме, с их студией и библиотекой Карлайла, еще одна ванная. (Я была в небольшом замешательстве, обнаружив в ванной шампунь и мыло. Они явно не были предназначены, чтобы обманывать случайных посетителей дома — иначе присутствовала бы и туалетная бумага. Потом я поняла, что даже если вампиры не потеют, и их кожа не отмирает, все равно они могут запачкаться.) Далее была комната Розали и Эмметта, которую я не увидела, поскольку Розали не хотела, чтобы ее тревожили, и пара комнат, в которых жили Джаспер и Элис.

Я заметила, что стена в коридоре была увешана множеством фотографий и остановилась, чтобы посмотреть на некоторые из них. Вот свадебное фото — очень старое — Карлайла и Эсме. Есть и свадебная фотография Элис и Джаспера — так они женаты, а не просто "вместе" как наивно предполагала Джессика. Шесть фотографий Розали и Эмметта. В каждой они на разном фоне, а Розали в разных нарядах. Я не очень понимала, зачем кому-либо надо играть свадьбу шесть раз подряд, но подозревала, что главную роль играло как раз-таки платье. Между свадебными фотографиями я разглядела серию семейных портретов. На первой только Карлайл и Эдвард — интересно. Значит Эдвард был первым. На следующей появилась Эсме. На третьей добавилась Розали, на четвертой — Эмметт. И на последней присутствовала вся семья — похоже, что Джаспер и Элис пришли в семью уже парой.

Наверху была библиотека — ну или то, что Эдвард так назвал; я мельком отметила, что там меньше книг, чем в личной библиотеке Карлайла. Там было больше компьютеров и несколько широких столов, рядом с которыми стояли стулья. Я задала вопрос, действительно ли это библиотека, и Эдвард неохотно ответил, что это больше помещение для подделки документов, взлома компьютерных баз и тому подобного. Это не особо меня обеспокоило; было понятно, что им требуются специфические навыки, если они хотят сохранить свою тайну в человеческом обществе.

Также наверху была комната Эдварда. Она располагалась напротив южной стены, которая превращала ее часть в гигантское окно. За окном стемнело, так как было уже достаточно поздно, однако я знала, что при свете дня вид из окна должен быть просто фантастическим.

Рядом с комнатой Эдварда, как и с рядом комнатой Розали и Эмметта, был туалет и ванная. В отличие от остального дома комната не была декорирована в белом цвете: на полу лежал золотистый ковер, а стены были полностью задрапированы тканью того же цвета, но чуть более темного оттенка. Из мебели присутствовали только черный кожаный диван, стол и стул. На столе был компьютер (сколько же их в этой семье? Я насчитала уже четырнадцать, а ведь видела еще не весь дом) и многочисленные полки с CD. Похоже, он был меломаном — я предположила, что рояль внизу стоит именно для него.

— Это все? — спросила я.

— Еще есть подвал, в который вести тебя будет не слишком безопасно, — ответил он,— в том смысле, что туда трудно попасть, если ты не являешься вампиром. Также есть флигель, который мы переделали в гараж.

Я не настолько интересовалась машинами, чтобы туда идти — или чтобы меня несли — до флигеля, который был настолько далеко, что я его не видела.

— Гараж пропустим, — сказала я.

— Отлично, — сказал Эдвард, — что дальше?

— Думаю, мне пора домой, — ответила я, — Чарли, наверно, уже волнуется.

Эдвард предложил пустить его за руль и довезти меня до дома, и, хотя я знала, что он может добежать обратно до дома Калленов, и машина ему не нужна, я отказалась. Я хотела подумать. Я хотела подумать без Эдварда поблизости. Я хотела подумать одна, под защитой своего грузовика, где никто не мог меня услышать, поскольку я говорила вслух, компенсируя невозможность писать в блокноте, пока я за рулем.

Эдвард проводил меня до двери, вежливо попрощался, дотронувшись до меня ледяной рукой, и наблюдал, как я села в машину и отъехала по направлению к дому.

Чарли валялся на диване и смотрел спортивную передачу по телевизору, даже не оглянувшись посмотреть, кто пришел, когда я открыла дверь. Он крикнул, что благодарен за сэндвичи, когда я поднималась по лестнице, и я ответила, что мне это было совсем не трудно.

Было уже поздно, а утром надо было идти в школу. Большая часть заданного на дом у меня не была сделана, к тому же материал с "вампирских испытаний" предполагал такой объем работы, которого у меня никогда раньше не было.

Я оценила свои возможности и, в конце концов решив, что прогулять английский второй раз за столь короткое время будет плохо, пошла спать.