Избранный Силой: сны о былом (джен)

Кап.

Кап.

Кап.

Кап-кап-кап…

«Где-то пошел дождь?» — отстраненно удивляется Люк той частью сознания, что не была погружена в медитацию.

В последнее время главному и единственному Одаренному Альянса не представлялась возможность погрузиться в Великую. Попробуйте это сделать на военной базе повстанцев, где постоянно кому-нибудь что-нибудь да нужно от бедного коммандера Скайуокера. Да и чего скрывать, не слишком получалось у него с медитациями, и отвлечь его от этого действа могла любая мелочь.

За время обучения у Йоды, Люк успел свыкнуться с тем, что даже только мысли о попытке профилонить обеспечивают знакомство макушки нерадивого падавана с вдохновляющим на подвиги во славу Силы посохом. Здесь же гонять его было некому. А жаль.

В последнее время на него свалились загадочные Сны о былом, в которых ему приходилось сталкиваться с новыми людьми и не-людьми, местами, Одаренными с разных сторон Силы и еще бог знает, чем и кем. Поначалу Люк честно пытался запоминать всё, что видит, но скоро понял, насколько опрометчивым был этот шаг — со временем мелкие детали стирались из его памяти, а позже оказывалось, что они-то как раз и важны. Какое-то время даже записывал наиболее будоражащие его любопытство вопросы, но когда просто за одно их хранение ему начало грозить обвинение в предательстве, стер эти записи из датапада.

Как ни крути медитация — это отличный способ упорядочить, что ему довелось увидеть и почувствовать за это время, не боясь что-то забыть или упустить. Вот только… да, как уже упоминалось ранее, концентрация не его конек.

Кап!

По лбу медленно стекла особо крупная водяная капля, и путешественник в непознанное и неизведанное потерял с таким трудом достигнутую концентрацию.

Возвращение в суровую действительность было встречено еще одной каплей, теперь уже угодившей прямо на кончик носа. Люк озадаченно её смахнул и, вздрогнув, чихнул.

Мокрым было все: начиная от неприятно липнувшей к телу одежды и заканчивая койкой, на которую он забрался с ногами.

— Рада, что ты снова в этой реальности… юный падаван, — проворчал смутно знакомый ему женский голос, и, одновременно с этим, Скайуокера насквозь прошили слабенькие, едва ощутимые молнии Силы, а возле его ног из темноты соткалось изображение статной седовласой дамы, с грубым, будто высеченным из камня лицом. Почти знаковое ехидство, с которым она произнесла это, и то, что нематериальная гостья была закутана с головы до пят в черный плащ с капюшоном, без труда подсказало Люку, к какой стороне Великой она принадлежит.

— Уже давно, джедай, вообще-то, — покрываясь «гусиной» кожей и старательно пытаясь не стучать зубами, буркнул повстанец. Было холодно и мокро — в каморке размером с кабинку биотуалета не был установлен климат-контроль, а переодеваться перед ситхской леди, пусть даже и уже давно мертвой, ему не позволяли остатки некогда вбитого в него тетушкой Беру воспитания.

— Не хочу тебя расстраивать, но по меркам того Ордена, что упразднил твой отец, ты даже и до падавана не дотягиваешь, так что тут я тебе скорее польстила, чем оскорбила, — поджав резко очерченные губы, сообщила та, протягивая в его сторону тонкую бледную руку. По телу молодого пилота пробежала волна тепла, согревая его, а от одежды и постели повалил пар.

— Спасибо, — благовоспитанно опустив взгляд к полу, поблагодарил он за помощь, разумно не став возражать против оценки своих скромных знаний и возможностей, — эммм… Дарт Трея, верно? — вспомнил о том, что к нему кто-то должен был заглянуть «на днях» пилот. И опять же, о том, что это «на днях» растянулось почти на целый месяц, он, по понятным причинам, не упоминал.

В присутствии павших владык тьмы ему — вчерашнему мальчишке-фермеру, — было здорово не по себе, и он никогда не забывал, что, в отличие от джедаев, даже мертвыми они были не менее опасными, чем живыми

Призрак Силы утвердительно качнула капюшоном.

— Реван сказал мне, что у тебя есть вопросы, на которые нужно ответить, — произнесла Трея, сложив руки на груди. — Я слушаю тебя, Светлый.

Молодой человек так привык, что большая часть из того, что ему доводится видеть остается непонятой, так жаждал знаний… И теперь, когда ему предлагается задать вопросы, на которые он почти гарантированно получит ответы, он просто не знает с чего начать.

— Ну же, — поторопила его темная леди.

Люк растерянно поднял взгляд на свою гостью.

— Эээ… ммм… скажите, а почему я каждый раз испытываю разные ощущения при появлении ваших призраков? — выпалил он, скорее от неожиданности, чем действительно желая это знать.

Из-под черного капюшона донесся скептический смешок — леди Трея тоже сомневалась, что это вопрос стоил её появления в тесной каморке, но все же она ответила:

— Мы индивидуалисты, — усмехнулась та.

— Но почему именно так? В смысле, почему мой отец, пусть он и живой, ощущается как ледяной ужас, Реван — пламя, а вы — молнии Силы? — теперь уже неподдельно заинтересовался Одаренный.

Владычица тьмы на это скрипуче рассмеялась.

— Энакин много лет в основном использовал Темную Сторону для убийств и запугивания. Его отображение в Силе — это приближающаяся смерть, вот поэтому ты и испытываешь безотчетный ужас. За редким исключением, мы все боимся той стороны, а лорд Вейдер этим умело пользуется.

— А…

— А что до нас с Реваном, то тебя это не касается, Скайуокер, — отрезала его гостья.

Джедай-недоучка поспешно изобразил на лице выражение «ладно, не очень-то и хотелось» — мокнуть, а затем получать пусть и слабенький, но все же заряд тока, ему не понравилось, от слова совсем.

— Это все, что ты хотел узнать?

— Нет, — отрицательно мотнул головой Люк. — Реван упоминал о неких Снах о былом, когда был здесь. Что-то вроде того, будто он удивлен, что отец все же решился на них.

— И ты хочешь узнать, что это такое, — понимающе заключила Трея.

— Хочу, — подтвердил он и вежливо добавил, — если можно, пожалуйста.

— «Сны о былом» — это отчаянный шаг форсюзера в попытке достучаться до кого-то, очень особенного для него. Когда он не может встретиться лично и все рассказать по той или иной причине, — неожиданно мягко произнесла темная леди. — Твой отец не может выбирать, что ты увидишь в своих снах — это решает Сила. Но также он не может солгать или что-либо в них изменить — только правда, только все так, как было на самом деле и ни как иначе. И плата в этом случае, в большинстве своем, ложится на того, кто хочет достучаться.

— Значит, что я каждый раз ощущаю, побывав в этих видениях?.. — ошарашенно выпаливает повстанец и осекается, недоверчиво глядя на свою гостью.

— Энакин ощущает в десятикратном размере, — подтвердила его догадку та.

Младший Скайуокер вздрогнул и закрыл глаза, однако привычный с детства приём — зажмуриться и верить, что после этого все монстры из-под его кровати или из шкафа уберутся восвояси, не сработал. Спрятал лицо в ладонях и покачал головой — мысль о том, что каждый раз, когда он получает частичку прошлого своего отца, тот платит за это болью, сильно ударила по нему.

— Почему… ну то есть, зачем он… так? — не то простонал, не то всхлипнул в них Люк.

— Потому, что ты его сын, а семья — это одно из самых слабых мест твоего отца, — недовольно поджав губы, просветила его владычица ситхов. — Палпатин в свое время знал, на что нужно давить, чтобы заполучить его с потрохами, — безжалостно добавила она.

По спине ровным табуном пробежали мурашки — страшно было осознавать, что он делает уязвимым самого Дарта Вейдера. Страшно от осознания насколько он сам слаб и ничтожен по сравнению с отцом, страшно и чего скрывать, невероятно лестно. Но все же кое-что в словах Треи его царапнуло по нервам.

— Одно из?..

— На втором месте у него обычно те люди и нелюди, за которых Энакин считает, что несет ответственность, — с мрачным весельем ответила миледи. — Он этим еще с Войны Клонов страдает. В свое время 501-ый легион едва ли не молился на генерала Скайуокера. Они готовы были по одному его слову ринуться в самую самоубийственную авантюру, причем не по приказу, а добровольно и с песней. Совет Магистров исходил на пену, стирал в крошево зубы, а твой отец совершал невозможное за невозможным, каким-то образом умудряясь терять меньше всего солдат-клонов, несмотря на все свои выкрутасы.

Молодой пилот недоверчиво прищурился — у него кое-что не сходилось. Если отец экономно использовал свои ресурсы — как выразился бы зануда Мадин — так отчего руководство Ордена было чем-то недовольно? О чём он и спросил.

Призрак Силы задумалась, а Одаренный не стал ей мешать, и на какое-то время его маленькая комнатушка погрузилась в тишину, во время которой каждый думал о своем.

— Твоего отца постоянно всем Советом распекали за излишнюю горячность, за привычку идти наперекор правилам и неоднократные нарушения Кодекса, в том числе. Но стиснув зубы, были вынуждены мириться с этим, особенно когда в голоновостях опять превозносили Героя-без-страха, а воодушевлённый его победами Сенат выделял очередные дотации, — наконец, проговорила Трея.

Люк пораженно ахнул.

— Орден был в упадке задолго до начала Войны Клонов и Сидиус в этом был совершенно не виноват. Виновато учение джедаев, вернее то, во что его столетиями превращала правящая верхушка, низведя форсюзеров — чудо этой галактики — в основном, до безликой серой массы с лайтсейберами. Несколько раз за поколение в Ордене появлялись яркие и сильные личности с большими потенциалами, но их ломали, искусственно подгоняя под заданные рамки, если же не получалось, то демонстративно принижали все заслуги, пытаясь добиться покорности через уязвленное самолюбие. Рано или поздно такие либо смирялись и становились как все, либо покидали Храм навсегда, впоследствии обретя себя на Темной Стороне, так что твой отец далеко не первый, кто ушел, но он единственный, кто так громко хлопнул дверью.

Скайуокер-младший только и мог, что хмыкнуть на эту изящную иносказательность. Громко хлопнул дверью, значит — ну-ну.

— В самом первом сне, что я увидел, Реван и Экзар о чем-то таком рассказывали, когда общались с малышом Эни, — согласился он с ней. — Но почему все так?

— Программа обучения в Ордене весьма узка и однобока, сводящаяся, по большей части, к балаганным фокусам и искусству фехтования, — меж тем продолжала ситхская дама, — однако Сила может дать так много, а джедаи пользуются этим так мало… — в голосе павшей темной владычицы проскользнула грусть. — Хранилища Храма таили в себе огромные знания, но Светлые предпочитали их только накапливать, а не использовать, а любое, даже малейшее новаторство — совершенно не приветствовалось и даже осуждалось ещё в моё время.

— Вы так говорите, как будто бы… — начал, было, пилот и осекся, пораженно глянув на свою гостью.

Трея тихонько рассмеялась, явно забавляясь его изумлением:

— Твоя догадка верна, Скайуокер. Перед тобой бывший хранитель архивов Ордена джедаев, а уже знакомый тебе Реван в свое время был моим падаваном, — сказала Трея и, заметив изумление, даже шок своего собеседника, добавила. — Тут нечему удивляться, юноша, достаточно много наших лордов в свое время умудрились побывать на разных сторонах Силы, а кое-кто даже и не по одному разу. Твой отец, к примеру, постоянно балансирует на грани света и тьмы, но ему, как главе обоих орденов это простительно… в отличие от того же покойного магистра Винду.

— Я, уже слышал это имя, — нахмурился тот, пытаясь вспомнить, где именно.

Память тут же услужливо подкинула ему встречу в его комнатушке троих Призраков Силы. Рыцарь-джедай Джинн, не стесняющийся отчитывать своего бывшего падавана на глазах у лорда ситхов и оправдывающийся до ужаса, напуганный суждением своего учителя Кеноби.

— Кажется, его упоминал Квай-Гон, когда ругался на Оби-Вана, — неуверенно заключил молодой пилот.

— Мейс Винду — глава Высшего совета и второй после Йоды в Ордене Джедаев, — медленно, с какими-то странными интонациями произнесла его гостья. — Пожалуй, он был склонен к тьме даже больше, чем Энакин. Его стиль сражения — ваапад — создан на основе использования одновременно двух сторон Силы. Редкое сочетание фанатика, положившего всю свою жизнь на алтарь служению интересам ордена и холодного прагматика, отлично знающего, чего он хочет этим добиться. Проблема только в том, что прагматизма и холодного расчета в нем всегда было куда больше, чем всех тех качеств, которыми по идее должны обладать джедаи. Впрочем, таких персонажей в совете было большинство, остальные в основном закоренелые консерваторы, набранные лишь исключительно для статистики. Тебе подсказать к какой половине относился Кеноби? — ехидно закончила Трея, в который раз напоминая опять расслабившемуся молодому форсюзеру, с представителем какой стороны он имеет дело.

— Благодарю вас, не стоит, — вежливо отказался Люк, подозревая, каким будет её ответ. — Я еще кое-что хотел у вас узнать, миледи, вчера у меня как раз был последний сон о бывшем адъютанте отца — Хейле Уоллесе, он…

— Рука твоего отца, — закончила за него Призрак Силы. — Вообще это несколько не точное обозначение, поскольку миньонов, как одаренных, так и не очень, у лордов ситхов может быть сотня, а вот таких как Мара Джейд у Сидиуса — единицы. А уже названный тобою Хейл Уоллес вообще единичный экземпляр. Иногда мне кажется, что мальчишка — это подарок Вейдеру от каких-то высших сил, чтобы восполнить потерянное им на Мустафаре, слишком уж вовремя Хейл появился в жизни нашего Избранного.

Вспомнив о своих двух последних видениях, Люк понял, о чем ему говорила леди Трея. Но вместе с тем, он вспомнил еще кое-что — проскользнувшая у отцовского адъютанта мысль, при первой встрече с милордом. Уоллес, что, серьёзно, хотел от него избавиться?

За время своего скитания с Альянсом Люка не раз и даже не два пытались убить. Не просто как повстанца при задержании, а серьёзно так — с наёмными убийцами и даже с попытками замаскировать его смерть под несчастные случаи. А если учесть, что после взрыва первой Звезды Смерти одно время ходили слухи о гибели Вейдера… Вряд ли отлученного от своего командующего Одаренного остановило бы, что новая звезда Восстания — давно потерянный сын его шефа.

Но у своей гостьи он поинтересовался совершенно не о том, что его волновало:

— На Шидри у отца есть база, на которой одновременно находятся два созданных им ордена — джедаев и ситхов. Ну, по крайней мере, они там были лет семь-восемь назад, — уточнил пилот.

— И есть до сих пор, насколько я знаю, — качнула капюшоном его собеседница. — Так в чем заключается твой вопрос?

— А как там относятся к тому, что их лидер — повелитель ситхов Дарт Вейдер и одновременно с этим — магистр Энакин Скайуокер? Ведь джедаи ненавидят ситхов и наоборот!

— Но ведь это особенные джедаи, воспитанные в любви и уважении к тому, кто вместо того, чтобы убить их всех по приказу Императора, спас и дал им приют, — пожала призрачными плечами Дарт Трея. — То же самое и для Темных, что восхищаются импозантным обликом милорда, болеют его победами и в первую очередь мечтают обучиться удушающему захвату.

— То есть там все такие… — тут повстанец замялся, пытаясь подобрать наиболее подходящее определение, что он почувствовал в Хорварде, еще в системе Дантана, — с перегибами, как Старкиллер?

— Большая часть нормальные, но есть среди них несколько, гм, персонажей, что едва ли не готовы передраться между собой за право принести ему в зубах тапочки, — сардонически хмыкнула темная леди. — Но это обратная сторона известности, юноша, и никуда от неё уже не денешься, — добавила она. — У каждого владыки ситхов, если он, разумеется, не страдает маниакальной жаждой убийств и не сидит отшельником где-то в маленькой пещерке на краю галактики, обязательно найдутся фанатичные обожатели — Энакин, к примеру, умудрился стать идолом для целой расы, которая признала его своим вождем. Да, даже если ситх яркая личность с трудной судьбой, обладающая немалым темным очарованием, все равно найдется кто-нибудь, кто будет смотреть на него с восхищением, потому что чужая душа — потемки и неизвестно еще какие монстры прячутся в этой темноте.

— Понимаю, — медленно произнес Люк, вспомнив о странных серокожих созданиях, впервые встреченных им на «Исполнителе». Дарт Мол называл их ногри и именно в одном из кланов этого народа воспитывался ученик отца — Старкиллер.

Странные все же они создания — вынужден был признать джедай, в свое время обшаривший все доступные и ему и Лее базы данных Альянса, в надежде найти хоть какую крупинку информации об этой расе. Тем не менее, помог ему в поисках обычный голонет, где он смог найти коротенькую запись в чьём-то блоге о том, что ногри — отличные разведчики и умелые убийцы. Остается только гадать, чем же Дарт Вейдер сумел завоевать их сердца и умы.

— И последний вопрос, миледи. Правда я не знаю, сможете ли вы мне на него ответить… — замялся молодой человек.

— Если не знаешь, то не задавай, — с равнодушным видом предложила Трея, видимо уже потеряв интерес к беседе.

У младшего Скайуокера проснулась задремавшая было совесть. Ну, в самом деле, сколько можно задерживать ситхскую даму, своей детской пытливостью ума? Она ведь, в конце концов, не обязана здесь находиться и отвечать на его, по её мнению, глупые вопросы, пора, как говорится, и честь знать.

— Вы правы, я несколько увлекся, простите, — признал он свою вину, за что и был награжден скупой улыбкой темной владычицы. — Просто меня давно это мучает и… — договорить, что же его так беспокоит, повстанец не успел — в дверь его комнатушки энергично забарабанили.

«Кого еще там принесло на ночь глядя?» — заволновался он, бросая обеспокоенный взгляд в сторону едва ли не сотрясающейся перегородки.

— Прошу прощения, я сейчас избавлюсь от непрошенных гостей, и мы продолжим, — обернулся он к Трее… чтобы обнаружить полное отсутствие присутствия в ближайшем обозримом пространстве темной владычицы.

Вот же ситх!

— Люк! Эй, Люк, открывай! Я знаю, что ты здесь! — надрывался Зевулон, от нетерпения начиная попинывать многострадальную дверь ногами. Судя по всему, сынок имперского генерала уже доложился всем, кому должен и теперь его просто распирало от желания поделиться последними новостями с кем-нибудь еще. Это может быть интересным.