Слишком случайно (гет)

Лидия ненавидит черный цвет. Черный – это траур, а вся её жизнь в последнее время – один сплошной затяжной траур. Но сегодня она вытаскивает из шкафа огромный черный свитер и надевает его с какой-то восторженной и ожесточенной горестью. Никаких мини-юбок, платьев, узоров и яркости – простой черный балахон, сплетенный из нитей её личного горя. Нить – о бабушке, вторая – об Элиссон, третья – Эйден, четвертая… Так действительно всю вязку можно разобрать на кусочки того самого траура. А это слишком для сегодняшнего утра, действительно слишком.

Лидия закалывает волосы и идет на кухню. Никакого макияжа, красивой прически – ничего. Губы и без помады – красные, да и весь этот привычный маскарад внутреннего беспокойства сегодня тоже – чересчур.

Лидия рассеяно смотрит на часы и понимает, что до прихода Джордана осталось двадцать минут. Слишком мало. У неё сегодня всё – слишком. И сам Джордан в её жизни – слишком, но она ничего не может с этим поделать. Незаметно для себя самой она взяла шефство над этим правильным помощником шерифа. Зачем ему оное? Хотя бы для того, чтобы понять, в каком мире он живет и почему пять миллионов долларов числились именно за его имя в списке смертников. Хотя, если копнуть глубже, это он взял над ней шефство, но какое значение имеют определения, если только это не определение твоего подвида. Жестоко звучит, но жизнь у банши вообще жестокая. Наверное, не менее, чем у непонятно-какого-Пэрриша, но Лидия может отвечать только за себя.

Джордан занял огромное место в её жизни. Просто потому, что больше некому его занимать. У Скотта есть Кира. Лиам. Стайлз, в конце концов, ведь они друзья-на-век. У Стайлза – Скотт, соответственно. А ещё – Малия. У Дерека – Брейден. А у неё больше нет Элиссон, но об этом лучше не думать. И Стайлза тоже, в принципе, нет. Он, конечно, есть, но его нет. Словно его жизнь по касательной соприкасается с её, а потом снова отделяется, до нового задания их совместной команды. Команда, к слову, из них намного лучше, чем пара, но пустоту она не заполняет.

Странно, что при таком сумбуре и редких встречах, Лидия знает практически всё о своих друзьях. О том, что Малия простила Стайлза и они теперь и пара, и команда одновременно. Что Крис идет по следу Кейт, потому что ему больше ничего не осталось. И никого. Что Скотт и Кира пытаются быть счастливыми и нормальными, несмотря на то, что оба – абсолютно не нормальные, а кругом то список смертников, то кровавые планы очередных гостей Бейкон-Хиллс. Что Дерек держится за Брейден, как за спасательный маяк – то ли действительно нашел свою женщину, то ли пытался надышаться перед смертью. Перед той самой смертью, которую возвестила Лидия, стоя на его пороге и срывая голос в ритуальном крике.

И, кажется, это единственное, что знают о ней её друзья. Никто не знает о другом крике, который разорвал не тишину, а её собственную душу в клочья. О странном спокойствии и внезапном «слишком» — тоже не знает никто.

Лидия вытирает глаза и идет к двери – полицейская машина припарковалась у её дома ровно в двенадцать, ведь Пэрриш никогда не опаздывает. И это не только хорошая привычка, но и спасение в некоторых экстренных случаях, как показывает практика.

Два поворота, щелчок и в открытую дверь врывается запах. Лидия всего лишь банши и не обладает феноменальным чутьём, но тут оно и не нужно. Просто от Джордана всегда так пахнет… Мужчиной, что ли? Ей не с кем сравнивать, ведь всё её прошлое – мальчики-подростки, с которыми она завязала, кстати. Но пахли они по-другому, слишком вычурно, или наоборот – небрежно. Но это ведь Пэрриш – правильный и милый Пэрриш – и пахнет он соответственно.

Лидия лишь на мгновение поднимает глаза и тут же принимается разглядывать пол. Смотреть ему в глаза – тоже слишком. Не сегодня, не сейчас, не надо.

* * *

Джордан приезжает к Лидии ровно в полдень, как и договаривались. В его голове так и не укладывается, что эта девочка – банши, Скотт и Дерек – оборотни, Кира – китцуне… Но больше всего в это голове не укладывается то, что за его смерть давали пять миллионов долларов. И что огонь не уничтожил его, хотя вся жизнь успела пролететь перед глазами: и детство в маленьком тихом городке, и служба, и назначение в Бейкон-Хиллс, и огромные растерянные глаза Лидии. Последнее пугает его почти так же, как и полыхающая вокруг машина: с какой стати ему вспоминать глаза семнадцатилетней девчонки, которая вечно крутится неподалеку от трупов. И ему самому непонятно, что выглядит страшнее: то, что он больше не думает о смерти, или то, что он думает о школьнице, случайной школьнице в такой момент. Настолько ли случайна Лидия в его жизни Пэрриш не знает. Случайности не случайны, ведь так? И назначение сюда, где каждый второй оказывается невиданным существом, тоже было случайным. И новость о том, что он тоже – тот самый второй – случайность. И то, что Лидию прорывает на откровенности о всей этой истории именно с ним – конечно же, случайность. Но только она пытается разобраться в его жизни, только эта одинокая хрупкая девочка.

Джордан всё никак не может понять, откуда в ней столько силы. Из сверхъестественного в ней – только голоса, а ими не обезоружишь противника. Но она борется вместе со всеми. Борется, надеется, старается. Но каково это – быть вестницей смерти? Что она должна чувствовать, срываясь на крик о ком-то? И вот эта девочка взяла шефство над ним – взрослым парнем – с ярым желанием помочь и разобраться. От этой мысли как-то неловко и тепло одновременно.

Одиннадцать шагов к двери от машины – путь очищения от всей этой каши в голове. Он и так слишком много смотрит в её глаза, задаваясь самыми разными вопросами: от тех, почему она так напряжена, до тех, в которых самому себе страшно признаваться.

Он пытается успокоить себя каждый раз, проделывая эти одиннадцать шагов. Всегда выходит. И перед тем, как Лидия рассказала ему об Эллисон. И перед тем, как опустив голову, вещала об утреннем крике на пороге у Хейла. И все предыдущие четыре встречи. Но не сегодня. Когда в дверном проеме показывается черное пятно – а именно так выглядит Лидия в этом бесформенном свитере – свитере?! – голова Джордана взрывается тысячей вопросов. То, что Лидия случайно забыла навести марафет, отпадает сразу – это у него все складывается случайно, у Лидии – все слишком. Она всегда выглядит слишком хорошо для той, что медленно сходит с ума. А может, смерть и должна приходить так — с алой помадой на губах и непримиримо красивой? Может, тогда не так страшно умирать?

Джордан тут же отгоняет эти странные мысли.

— Привет. С тобой всё нормально?

В ответ Лидия лишь на мгновение поднимает взгляд от пола и снова опускает голову.

— Да, всё хорошо.

«Всё хорошо» от Лидии Мартин может означать всё, что угодно, но только не прямое значение этого выражения. То, что она не накрашена, а вместо платья – черный свитер, усугубляет положение ещё больше. Кажется, в этот раз её «хорошо» означает «очень-очень плохо».

Джодан аккуратно закрывает дверь и идет следом за Лидией к ней в комнату. Тридцать шесть ступенек дают ему время, чтобы заметить всё: и растерянный взгляд, и покрасневшие воспаленные губы, и неестественное спокойствие, которое просто бросается в глаза, контрастируя со всем предыдущим. А ещё чернильное пятно на щеке. Это будет похуже ненакрашенных глаз и черной гаммы.

— Я тут нашла кое-что в бестиарии…

— Лидия…

— И знаешь, я пока не уверена, но пару вариантов…

— Лидия.

— А?

Она словно выныривает из собственных мыслей, словно и не было его здесь, а про бестиарий – это так, мысли вслух.

— Что случилось?

Лидия привычно шевелит губами, собираясь с силами что-то сказать, но в итоге просто отрицательно махает головой.

— У тебя пятно на щеке.

В ответ – лишь легкое недоуменное покачивание головой. Лидия трет рукавом щеку, даже не удосужившись посмотреть, где именно пятно.

Вот оно! Джордан замирает на мгновение от понимания того, что не так. Лидия не смотрится в зеркало. Лидия Мартин не смотрится в зеркало! Поэтому она не накрашена. Поэтому волосы наспех заколоты без всякой изящной прически. Поэтому она трет другую щеку, не ту, на которой пятно.

Два шага до нее даются на удивление легко. Намного легче, чем смотреть в эти огромные потерянные глаза. Одного случайного взгляда ему уже хватило – слишком даже для видавшего всякое помощника шерифа.

* * *

Лидию начинает трясти, когда Джордан хватает её за плечи. Нет, она не может рассказать ему, только не ему, только не сейчас, только бы оказаться подальше от этого голоса! Она слишком ему доверяет. Слишком привязалась, чтобы открыться.

— Лидия, скажи мне, что происходит.

Кажется, таким же голосом он разговаривал с Мередит – успокаивающим, теплым. Лидия, конечно, не сумасшедшая составительница списка смертников, но с ней тоже срабатывает. Хотя, она хотела бы посмотреть на ту, на кого этот голос не подействует. Внезапно появляется мысль, что это тоже надо учитывать при вычислении, кто же такой Пэрриш, но пальцы на плечах сжимаются чуть сильнее и она резко поднимает голову. Решительность в глазах Джордана пугает и сообщает, что это была главная ошибка сегодняшнего дня.

Резким и властным движением Пэрриш поворачивает её к зеркалу и голоса сливаются в один протяжный гул. А дальше она ничего не помнит: ни как кричала, ни как зеркало лопнуло, осыпая все вокруг фонтаном брызг, ни то, как Джордан повалил её на кровать, накрывая собой от острых осколков. Только запах. Лидия неосознанно утыкается в форменную куртку носом и пытается вдохнуть вместе с этим запахом спокойствие. Хоть толику собранности и спокойствия этого жутко правильного и слишком милого для полицейского Пэрриша.

Она чувствует его руки на своих волосах и его дрожь. Джодан медленно перекатывается на бок, притягивая к себе Лидию. Она поддается. А что ещё остается банши, которая второй раз за сегодня возвестила собственную смерть? Ничего не остается. Только вот этот странный случайный человек, лежащий рядом, которого стало слишком много в её жизни.

— Это значит…?

Он не договаривает вопрос, но Лидии этого и не нужно. Это она – вестница смерти, ей и вещать.

— Да.

Судорожный выдох никак не сочетается с привычной выдержкой Джордана. Даже весь в пепле, в шоке от собственных возможностей, едва избежавший смерти, он не был таким… растерянным. Лидия закрывает глаза и позволяет ему обнять себя покрепче. Может так и должна приходить смерть – рядом с любимым запахом, в объятиях нежности? Чтобы не было так мучительно больно? Но в жизни Лидии Мартин всё слишком – и Джордан, держащий её на краю у бездны – тоже слишком.

* * *

Осколки зеркала впиваются в спину, но эта боль помогает хоть как-то думать. Хотя как можно думать, когда она… Нет, он не может даже мысленно это произнести.

-Там я пометила страницы, которые тебе стоит прочесть…

Её тихий голос поднимает внутри такую волну ярости, что Джордан тут же оказывается на ногах.

— Как ты можешь думать в этот момент обо мне?!

Ссутулившаяся на кровати Лидия тут же усмиряет этот пыл. Джордан присаживается у её ног и берет холодные ладошки в свои ладони. В другой ситуации он бы непременно стал думать, что так нельзя, что ей всего семнадцать, что ему очень приятно держать её руки, слишком приятно… Но ситуация одна и она требует какого-то решения.

— Ты не хочешь…

— Сказать об этом друзьям? – И когда они научились понимать друг друга до такой степени? – Нет.

— Почему?

— У них только все наладилось… Пусть побудут счастливыми…

— Лидия, но может вместе вы смогли бы найти выход?

Она снова лишь отрицательно машет головой. И единственный, кому придется искать выход – это он сам. Потому что он впервые видит, как она плачет. Не сдерживается, не прячется, а просто плачет. И больше всего на свете он не хочет видеть этих слез и не может не смотреть. Не случайно он приехал именно сегодня. Значит, ему и действовать.

Он обнимает её крепко-крепко и целует в висок. Чтобы она чувствовала, что не одна. Чтобы понимала, что он не сдастся.

Это слишком умереть в семнадцать лет после всего, что она так стойко вынесла, после всего, за что она храбро сражалась.

Это слишком остаться один на один с этим знанием.

Это слишком… потерять Лидию. Слишком для него.

И поэтому он готов заплатить слишком много, лишь бы не отдать её смерти.

— Я нашел ещё одну банши. Думаю, она сможет помочь нам разобраться. Вдруг ты ошибаешься? Или с этим можно как-то бороться? Я не знаю, но попробовать стоит.

— Ещё одну? Правда?

— Да. Поехали. Мы должны сделать всё, что в наших силах. Я не позволю тебе уйти просто так. Не позволю…

* * *

Лидия не знает, чем может помочь ещё одна банши. Но в голосе Джордана столько решительности, что она просто не может спорить с ним. А вдруг это действительно поможет? Вдруг голоса в голове имели в виду другое? Она ведь ничего не знает о своем даре…

Джордана стало слишком много в её жизни. Но это единственное «слишком», с которым она готова мириться. Слишком готова.

Он снова целует её в висок, и внутри появляется случайная надежда на чудо. Сегодня ей вполне достаточно Джордана, чтобы поверить во что угодно.

— Поехали. – У неё даже получается слегка улыбнуться. – Только переоденусь.

Джордан Пэрриш, её личная надежда, отвечает ей улыбкой.