Темный Лорд Поттер - Становление (гет)

Примечания:

Всех с прошедшим в РФ днем Космонавтики)...

Надеемся на ваши комментарии. И что вы все здоровы!

Коридоры Хогвартса, полчаса после дуэлей.

Близнецы Уизли уже закончили собирать свои вещи, когда что-то странное пронеслось мимо них. В этот момент никого кроме них в комнате не было: Ли Джордан о чем-то спорил с Крисом МакГратом в гостиной, а девушки, в основном составлявшие квиддичную команду и потому активно общавшиеся с близнецами, сейчас приводили себя в порядок после дуэли.

Темнота и холод. Холод и темнота. Никогда прежде близнецы не сталкивались с этими двумя явлениями в своей комнате одновременно. «Кто-то обиделся на шутку и решил напугать…» — синхронно мелькнула мысль в их головах.

Джордж кивнул Фреду и тот, ответив ему тем же, вытащил палочку и взмахнул ей. Огненное заклинание ненадолго разогнало надвигающуюся тьму, плотной стеной окружавшую их посреди комнаты, но эмоции все равно стали пропадать…

Боль и страх. Шипение змей. Пронизывающий холод…

— Ты тоже чувствуешь холод и …

— … Как будто все эмоции выкачали. На дементора похоже… — закончил за брата Джордж.

— Эй, ребята, — словно из-под воды донесся до ушей близнецов голос Гарри Поттера.

Близнецы обернулись, но ничего не увидели во сжимающейся всё плотнее тьме. Сейчас они уже стояли в центре круга диаметром в четыре метра и в зоне видимости оставался лишь один из балдахинов на чьей-то кровати — всё остальное поглотила тьма.

— Да что вы, в самом деле! Будто привидение увидели, честное слово — раздалось сразу с двух сторон.

— Гоменум ревелио, — пробормотал Джордж.

В комнате кроме них никого не было — отзвук магии пришел обратно пустым. Проблема была в том, что Поттер всё равно продолжал звать их из темноты и от этого пробирал недетский страх.

Секундой позже, братья просто кубарем выкатились в гостиную, прорвав завесу тьмы сдвоенным Люмос Максима. Они выдохлись в магическом плане: почти сразу после дуэли применять подобные заклятия на максимуме влитых сил явно было не лучшим решением. Однако ещё хуже было то, что липкий страх их не отпустил и им всё так же мерещились дементоры, которые вот-вот должны были вплыть в гостиную из спален.

Гарри на тот момент был уже далеко от них. «Куда я нахрен трачу силы?» — думал юноша, вздыхая, — «Не будь я настолько везучим, не обладай толикой знаний Тома, не заинтересуйся я расшифровкой тех рун — в жизни не узнал бы этого заклятия. И дернуло же меня в этом полубредовом дневнике Мага Тени читать записи на полях и переводить их! А в результате я применяю свой четырехчасовой труд по переводу для того, чтобы наказать мелких сошек. Гвозди микроскопом забивать благоразумнее! Впрочем, они заслуживают. Твари рыжие… И что теперь? Перечитывать дневник заново, разгадывая каждую закорючку на полях?! Это же до какого состояния мне Томовы крестражи мозги разжижают, что я не стал заниматься этим сразу? Нет, мне определенно необходимо создание системы ментальных и физических противовесов. Иначе я стану копией этого безумца. Интересно, если его пунктиком было бессмертие, это мне передастся или нет?»

Все его тренировки забирали уйму времени, а давали только маленький, но ощутимый прогресс. Сейчас он уже мог одурачить, а при желании и нейтрализовать двоих Уизли, хоть ненадолго, хоть и с помощью своего дара — это уже результат. Но хотелось большего. Гораздо большего.

Его тень скользнула в тень приятеля и Гарри материализовался там, обрывая поток самоанализа.

— Хочется большего? — спросил сидящий на кровати Нотт.

— Почему бы и нет, — согласился Гарри, понимая, что последние фразы произнес вслух — больше силы, больше знаний, а значит, и больше власти.

— Не забудь, что чистокровные, как бы хорошо лично к тебе не относились, всё же пойдут за Темным Лордом, если он сейчас возродится.

В Поттере что-то вскипело… «Как Наследник знатного Рода смеет упоминать этого полукровку!» Усилием воли юноша сдержался.

— И если он прикажет, то тебя придется предать. Некоторые начинают шептаться, что Метка… Его Метка иногда жжет и тянет, а это значит, что он восстанет. Он уже пытается это сделать.

Желание обратиться в горгулью и разорвать эту личинку волшебника превышало всё остальное, но Гарри терпел. «Этот трижды Морганой трахнутый Нотт хочет предать меня», — пронеслось в голове у Поттера.

— И всё же, мы друзья, так что я решил предупредить тебя об этой проблеме. Я думаю, ты можешь изменить нынешний паритет в выгодную для себя сторону, но поторопись. Как сказал мой отец: «Время в клепсидре матери-Магии утекает капля за каплей, но их уже осталось очень мало для одной из сторон, и это явно не о Темном Лорде», — закончил Нотт и пошел к двери из комнаты. — Ждём тебя в гостиной. Нам бы не хотелось опоздать на праздничный ужин.

«Ну вот и что прикажете делать? Как на это реагировать? Вроде унизили, но вроде предупредили. Ещё больше вопросов и ещё больше задач, а времени и впрямь слишком мало. Как он сказал? «В клепсидре матери-Магии»? Необходимо запомнить выражение. И ещё необходимо ещё больше сторонников: в идеале — сеть осведомителей и хотя бы полтора десятка боевиков. А ещё нужен источник Певереллов, но это уже летом, ближе к концу. А перед тем — последние крестражи Тома. Сила, которую он в них запечатал, поможет мне пережить принятие Рода некромантов, а уж эта сила без проблем увеличит мой резерв сил раза в четыре, если не в десять. Певереллы, как и личи, известны своими бездонными резервами, пускай и с медленной регенерацией маны. Вот только у меня за спиной будут ещё потоки силы от Поттеров и Блэков. И не только от них, если всё выйдет как я желаю. А ритуалы… уж наверняка в запасниках некромантов есть несколько орудий последнего шанса и невероятных ритуалов».

Оборвав поток мечтаний и планов, Гарри позвал:

— Анди! Приготовь мои вещи — сегодня мы поедем в Блэк Хаус.

— Слушаюсь, хозяин.

Сам же Гарри направился в общую гостиную, чтобы со всеми пойти в Большой зал, прокручивая в голове новый план действий.

Хогвартс, вечер. Большой зал.

Тонкс смотрела на Гарри и слегка кривилась после того, что сегодня увидела. Он смог размазать одного из близнецов, а уж что о нем рассказали потом Уизли, это совсем другая история. Но ей не верилось, что он может такое провернуть, хотя она подозревала, что если кто и может, то только он.

Теневое перемещение и холод. Она уже пробовала как-то с ним прыгать в его теневой форме — ничего хорошего из этого не вышло. Только тогда он не был так силен как сейчас, а теперь, если присмотреться, можно увидеть небольшое свечение от него. В магическом зрении, которому её обучала мама, было много тонкостей и несколько планов реальности, на которых размещались различные энергетические модули и излучения. Она, как метаморф, могла перекрыть два из трёх, её мама — только один, а вот Глава и Наследник Блэков все три. Говорили, что ещё есть четвёртый план, и его используют артефакторы, но в Британии из таковых были только Певереллы, Мраксы и Поттеры. Известно было только об одном представителе хоть одного из этих Родов — о Гарри Поттере. «Кто бы сомневался, ага!» — нахмурилась Дора.

Этот план в книгах, что давал Гарри, описывается как план силы связанной с демоническими мирами, а где-то указывают на взаимосвязь с Хаосом. Это наталкивало Нимфадору на крамольную мысль, что сами исследователи и авторы этих трудов ничего не знали о семейном даре Поттеров и Певереллов.

Тонкс долго смотрела на Гарри и его друзей. «Или приспешников…» — мелькнуло в её голове. Она подошла к ним и села за стол Слизерина. Казалось, что все уже перестали обращать на это внимание.

Дамблдор удрученно проводил взглядом мисс Тонкс до её нового постоянного места в Большом зале. «Ещё несколько лет и девочка сможет от своего имени подать прошение о переводе, но пока что нужно пытаться просто вернуть её к семье, к матери и друзьям, что у неё есть на факультете. Слишком непредсказуемой становится комбинация, если в ней появляется метаморф, зависимый от мага Тени. Так ведь и до полиморфа недалеко, а полиморф с пробужденными Дарами Блэков к крови и боёвке… Лучше не представлять».

Директор не учёл одной маленькой детали — той самой песчинки, что разносит в щепки механизм идеально выверенных швейцарских часов: у Нимфадоры не было на факультете никаких друзей, кроме новоиспеченной мисс Блэк, да и та ещё не была её полноценной подругой.

Девушка не заметила взгляда директора, в отличии от её друга, который прекрасно чувствовал взгляд и интерес этого «паука» к себе и друзьям. Тем не менее Гарри продолжал улыбаться и поддерживать беседу, не упоминая о своих ощущениях.

Этот день в Хогвартсе был последним перед каникулами. Многие будут праздновать Рождество в замке, а Гарри со своим крестным и многими видными людьми магической Британии планировали праздновать Йоль.

Пир закончился быстро и все поспешили за своими вещами. Только слизеринцы и некоторые студенты с других факультетов могли не спешить в свои комнаты.

— Ты собрал вещи? — спросила Тонкс у Гарри, поднимаясь из-за стола, чтобы тоже бежать собирать вещи.

— Вещи собраны. Если хочешь, то я попрошу свою домовушку, и она тебе тоже соберёт.

— Спасибо за заботу, но я сама.

Дора смутилась, её волосы стали ярко-красными, и она, чуть склонившись, клюнула губами Гарри в щеку, обозначая поцелуй.

Тот слегка подвис, не зная, как правильно реагировать на такое проявление чувств Нимфадоры. Его разум был затуманен после дуэлей и шутки над близнецами, да ещё и диадема жгла ментальную защиту, стараясь завладеть телом живого существа.

Малфой встал из-за стола и, уходя, положил руку на плечо приятеля:

— Думаю, мы должны ещё немного поговорить в поезде, так что будь готов.

— Постараюсь, — ответил, чуть улыбнувшись, Поттер.

Подошедшая мисс Блэк, поцеловала Гарри в щеку и тоже убежала собирать какие-то оставшиеся вещи. Вдвойне опешивший от подобного, юноша совершенно потерял серьёзный настрой и недоуменно потирал покрасневшую от внимания девушек щеку.

— Это только начало. Привыкай, национальный герой! Скоро это будет самым невинным проявлением любви твоих фанаток к тебе! — сказал Квентин О’Басти, шестикурсник и Наследник богатейшего ирландского Рода.

Другие старшекурсники расхохотались.

Один только Гарри понимал, насколько несвойственно Гермионе, на дух не переносившей прежде излишних контактов, подобное поведение.

* * *

Поездка прошла весело: вновь все шутили, колдовали и развлекались. Даже поиграли в плюй-камни и взрывного дурака, повеселив девушек своими растрепанными волосами и обугленными бровями. Домовики обеспечили им перекус, а на вокзале Тонкс махнула Гарри рукой и скрылась в толпе, где у выхода в магловский мир стояла её мама.

Андромеда не подошла к появившемуся в сопровождении двух сногсшибательных красоток Сириусу. Ведь всё с ним было ясно. Хоть он и был её любимым кузеном когда-то, но он стал лордом Блэк, а значит темным магом. «От таких нужно держаться подальше. Хоть Дамблдор и просил приглядывать за Гарри. Придется рисковать дочерью, допуская её ближе к этим темным. Гарри же хороший мальчик, только запутался, а я попробую его вылечить, как и Дору, если она в этом повязнет» — размышляла женщина.

Тонкс, в свою очередь, думала совсем в противоположном русле. Она перестала доверять директору и даже планировала сбежать от своей матери. Так что вдвойне удивительно было девочке услышать, что её мать официально отпустила её на несколько дней в Блэк-Хаус. Нимфадора даже переспросила один раз, но получила довольно грубый ответ: «Я ещё не совсем сошла с ума и в маразм едва ли впаду. Если сказала, что отпускаю, то отпускаю. А если и передумаю, то тебе скажу».

«Надо будет обязательно рассказать Гарри о такой перемене. Странно это всё» — думала Дора, разбирая свой чемодан.

Блэк-Хаус. Второй день Рождественских каникул. Скорее всего, утро.

Гарри давно заметил, что когда он использует Магию Тени, то его внутренние, биологические, часы теряют всякий настрой. Да и вообще, когда ты обладаешь ночным зрением, живёшь в особняке, где на большинстве окон выставить время суток можно магически, притом закрыв эти окна непроницаемыми для света шторами, то очень сложно без часов и заклятий отследить положение солнца на небе реального мира.

Голова болела немилосердно, сердце билось в каком-то рваном, медленном ритме, и все магические каналы в теле, особенно в руках и возле сердца, будто бы одновременно горели и покрывались льдом. При всем этом многообразии негативных ощущений, была в наличии и парочка положительных. Во-первых, он чувствовал, как его распирает от запертой в теле магической мощи. Во-вторых же, нечто приятно теплое согревало его правый бок, плотно прижавшись к правой руке. Сонная нега непроснувшегося мозга в сочетании с этим теплом действовали умиротворяюще и совершенно не способствовали тому, чтобы Поттер поднялся с кровати. Тем не менее, мыслительный процесс был запущен и Гарри…

Громкий собачий лай огласил особняк, отчего юноша, не ожидавший подобного, получил леденящую дозу адреналина в кровь и резко сел на кровати. «Ссс-Сириуссс, сссобака» — мысленно прошипел юноша. Его голова, всё ещё болевшая, не оценила подобного движения с одновременным мысленным усилием и вспышкой боли погасила зрение.

Хотелось откинуться на подушку, привалиться к ней головой и перестать даже дышать, но Гарри этого не сделал, так как опасался испытать ещё больше боли.

Секунд через пятнадцать зрение вернулось, и он смог медленно, очень медленно, чтобы снова не ослепнуть, повернуть голову вправо. Источником тепла, и, как оказалось, тихого сопения, оказалась обнаженная Гермиона, крепко прижимавшая его предплечье к ложбинке между грудями.

Он зажмурился. Вновь открыл глаза. Всё та же Гермиона с красивыми темными ореолами задорно стоящих сосков. «А ещё, у нее засос на шее. От меня, надо полагать.»

Гарри снова зажмурился и попытался вспомнить…

Вот кареты везут их к Хогвартс-экспрессу. Вот поездка в купе с несмолкающей Нимфадорой и остальными, внимательно слушающими друзьями. Вот Сириус и Андромеда, встречающие их на перроне. Тугой тоннель трансгрессии в исполнении крестного и… Серая рябь вместо дальнейших воспоминаний.

От досады он дернул рукой и Гермиона, затрепетав ресницами, вперила в него свой сонный взгляд, перевернувшись на спину. Только теперь он заметил клеймо в виде головы Грима, татуировкой разместившееся под её левой ключицей. Гарри чувствовал связь с этим клеймом. Тонкая черная нить, похожая на связь с Беллатрисой, но будто бы украшенная маленькими белыми бусинами. Странная, очень странная связь, которая, к тому же, была интуитивно понятной. Одна маленькая мысль, и Гермиона уже тараторит, рассказывая ему то, о чем он лишь пожелал в своих помыслах.

— Мы попали в дом и ты, отмахнувшись от предложения Сириуса пройти в столовую и поесть, сказал: «Вначале я отведаю немного знаний, а потом посмотрим». Ты потащил меня за собой, приказав Кикимеру вести в ритуальный зал. Он не хотел, но ты приложил его какой-то черной дымкой даже без палочки! Когда он привел нас, ты пнул его ногой, убирая с дороги, а он только кланялся и бормотал: «Сильный Наследник Блэк… Могущественный Наследник… Хорошая кровь… Сильный будущий Глава почтил Кикимера своей силой…» Ты втащил меня в ритуальный зал, поставил у стенки и приказал смотреть за тем, что ты делаешь, а если потеряешь сознание или станешь неадекватным — вызвать Кикимера и Сириуса. Потом достал какую-то корону…

— Диадему. — низким, хрипящим, крайне непривычным голосом перебил Гарри. — Это была диадема Кандиды Когтевран. — на последнем слове голос скакнул на пару тонов вверх, отчего в горле у парня неприятно царапнуло.

Он вспомнил, как кинул на пол возле Камня Рода тогда ещё действующий крестраж Волдеморта, как оголился до пояса, отбросив одежду в сторону Гермионы, как оперся на спиной о камень и, направив палочку, прошипел на змеином заклятие поглощения…

* * *

Тёмно-серая дымка потянулась от диадемы прямо к груди мальчика и медленно просочилась под кожу. Он увидел, не внешним зрением, но внутренним, как комок всё того же цвета, медленно пульсируя, ползет к нему. Вот только комок был едва ли не впятеро меньше самого Гарри. Он смело «сделал шаг» навстречу обрывку души Тома Реддла и понял, что этот комок злости и боли медленно растворяется в нем. Серая дымка просачивалась сквозь все стены ментальной защиты, медленно оседая и материализуясь в самой середине сознания. Знания, очень много знаний, упорядоченной вереницей поплыли к нему в разум, превращаясь в книжные тома на полках воспоминаний: проклятия и контрпроклятия; заклятия, пробивающие защиту и индивидуальные щиты от этих чар; но самое главное — магические клейма рабов, собственности и наложниц из разных стран и библиотек разных родов, а как вершина достижений магического искусства в этой отрасли — Черная Метка во всей её красе, со всеми нюансами наложения, предыдущими версиями и вариациями создания. Широчайший функционал, органическая подстройка и симбиоз с энергоканалами. «Мастерский сплав из сложнейших направлений в Магии Тьмы, Крови, Рун и Некромантии. Том действительно гений, раз сумел, пусть и на чужих наработках, создать нечто подобное» — отвесил мысленный поклон своему кровнику Поттер-Блэк.

Разум практически не помутился, хотя тело немного подвело и ноги стали ватными. Сердце ухало как паровой молот, пытаясь давлением ускорить кровь настолько, насколько ускорилась магия, бегущая по его энергетическим каналам и стремительно впитывающаяся во всё расширяющиеся стенки. Магическое ядро тоже подросло процентов на двадцать, хоть и сильно опустело, практически до грани магического опустошения.

Левой рукой он оперся о Камень Рода и, в этот момент, Кольцо Блэка на той же руке укололо палец. Кровь потекла на источник магической поддержки Блэков и, в этот момент, весь особняк изрядно тряхнуло. Мысли спутались. Гарри упал на землю, едва не выбив себе плечо и поняв, что не в силах оторвать левую руку от Камня. Ярость затмила глаза и тёмный дым повалил из правой ладони: это Магия Тени откликнулась на призыв хозяина в беде. В воздухе зашелестело, будто сотни мечей вынимались одновременно из ножен. Пол загудел, задрожал мелким тремором, а Камень Рода засветился кроваво-алым. Краем сознания он тогда отметил Гермиону, сжавшуюся в позу эмбриона, у которой из носа потянулись две тоненькие струйки крови. Он повернулся вокруг своей оси так, чтобы достать правой ладонью до злополучного камня и ударил по нему чистой силой теней.

Всё стихло, и лишь алеющий камень подсказывал, что ничего ещё не кончено. Магия бесконечным потоком, океаном чистой мощи рванула в его тело и разум, смывая всё на своём пути. Даже огромные каменные стены ментальной защиты попросту захлестнуло огромной волной и лишь маленькая частичка Гарри, ядро его сознания, будто маленькая лодочка заскользило по волнам силы.

Секундой спустя океан отступил с тоскливым волчьим воем, а ядро сознания возвратилось на место. Всё это произошло так быстро, что Поттер-Блэк и не понял, из чего было сделано то, что составляет центр его личности и естества. Он мог лишь лежать, опершись грудью о камень и чувствуя, как гудит его магия, на половину заполняющая внутренний резерв молодого мага.

Стены ментальной защиты остались на месте. Разве что парочку книг-воспоминаний скинуло с полок, но это — смехотворная потеря после такого происшествия. Почувствовать себя песчинкой в океанских волнах — сильное потрясение, действующее гораздо лучше любого холодного душа. Гарри понял, насколько он, со всеми его дарами, титулами и знаниями, всё ещё слаб против истинной мощи первозданной Магии. Однако в то же время он чувствовал, что может стать из песчинки — скалой, и это лучше любого мотиватора заставляло сорваться с места и действовать.

Он рывком поднялся, удивляясь легкости своего измученного тела, после чего, подойдя к Гермионе, привел её в чувство Энервейтом, оделся, и потащил девушку наверх, в особняк. А дальше… снова серая дымка без воспоминаний.

* * *

— Ты вышел в коридор и тут на тебя начал орать портрет Вальпурги. Что-то о проклятых даже Блэками ритуалы и глупых, самодовольных юнцов, которые слишком глупы, чтобы стать Лордами. Вот только ты посмотрел на неё, а радужки у тебя — красные. Ты будто превратился в чистую ярость. Шагнул к портрету и в этот момент весь особняк ТАК тряхнуло, что Сириус, выскочивший из кухни, едва на ногах устоял, а я и вовсе упала. Вальпурга замолкла, а ты и говоришь, холодно так, спокойно: «Я, быть может, не всё знаю о Темнейших искусствах, но то, чего я не знаю, я компенсирую силой и Дарами. Назови мне хоть одного настолько достойного Наследника.» Она будто бы даже немного побледнела, хоть и нарисованная, а потом улыбнулась и ответила: «Достоин», и замолчала. А потом…

Потом, будто в слайд-шоу, в разуме всплыли несколько картинок воспоминаний, как по лестнице спустилась Беллатриса, приблизилась, и задохнулась от восхищения и возбуждения. В тот момент Гарри очень хорошо чувствовал её чуть приторный запах шоколада и мускуса, а её расширенные зрачки и нос, жадно втягивающий запахи, не оставляли сомнений в состоянии крестной и её реакции на Поттера.

— «Я почувствовала знакомую силу и решила проверить, кто там буянит, а это ты…» — вот что она тебе сказала, Гарри. А ты провел тыльной стороной ладони по её щеке и говоришь всё тем же холодным голосом: «Не сейчас. Сейчас я голоден иначе». У неё от этого руки затряслись и едва глаза не закатились. Я тогда не понимала, что на неё нашло, а сейчас, после нанесения этой метки я почувствовала… — Гермиона потупила глаза и её щеки заалели. — Ты очень сильный. И притягательный. — добавила она, совсем смутившись.

— Это действие твоего долга и метки дома Блэк, которую ты отныне носишь на теле. Продолжай рассказывать. Что было дальше? —всё тем же чужим тоном спросил Гарри, чувствуя, как одновременно с этим он вливает каплю силы в черную нить клейма на девушке, тем самым подтверждая свой приказ-вопрос.

— Слушаюсь, мой господин. — как-то механически проговорила она, и Поттер понял, что метка вынуждает её использовать эту формулировку. — Мы отобедали в столовой, где ты уселся во главе стола, заняв место Сириуса. Во время еды ты попросил у Сириуса разрешение провести ритуал рабства на мне, так как это снимет часть долга семьи Блэк. Он как-то странно посмотрел на тебя, а потом и говорит: «Ты не стесняешься без моего разрешения проводить в ритуальном зале нечто такое…

Воспоминание, казалось, стершееся из памяти, проявилось на поверхности сознания, обрело краски и поплыло перед глазами Наследника Поттер-Блэк…

* * *

— Ты не стесняешься без моего разрешения проводить в ритуальном зале нечто такое… — он подался всем телом вперед и вздохнул, прикрыв глаза. — Нечто такое, что даже моя мать, приверженка темных ритуалов и искусств, ругается о недопустимости и Тьме подобных практик.

Он откинулся на стуле и, пригладив волосы, продолжил:

— Я бы мог потребовать от тебя ответа или надавить авторитетом, но… Во-первых, я тебе доверяю. Я считаю тебя достаточно умным, чтобы не сдохнуть в погоне за силой. А во-вторых, я имею связь с домом. А после того, что ты сделал там, у Камня Рода, Блэк-Хаус, если можно так выражаться об условно-живом здании, почувствовал себя лучше. По каналу связи пришло ощущение, как будто старик внезапно помолодел на сорок лет. Даже мне немного легче стало. — при этих словах он бросил выразительный взгляд на Беллатрису.

Женщина едва заметно кивнула. Гарри сделал вид, что не заметил этого.

— Так что, да. Я, Лорд Блэк, разрешаю тебе, Наследник Блэк, проводить и использовать на Камне Рода любые ритуалы, в том числе и порабощение членов Рода, если то пойдет на пользу Блэкам. Я сказал!

Он хлопнул ладонью по столу, перстень Лорда на его пальце вспыхнул и тут же погас, а по полу прокатилась едва ощутимая волна дрожи. С Гарри, и до того чувствовавшего себя вольготно в доме Благороднейшего и Древнейшего семейства Блэков, будто бы спали кандалы. Теперь у него стало ещё меньше запретов, а значит и откатов в случае нарушения.

— Благодарю. — ответил Поттер-Блэк, а его крестный, почему-то отшатнулся. — И за разрешение, и за еду.

Он встал, и Беллатриса, тут же прошептав: «Благодарю», так же встала из-за стола, по-видимому закончив с насыщением. Прикрыв глаза, Гарри, не отходя от стола, перебирал информацию по метке, а точнее её вариации. Том, как оказалось, предпочитал иметь несколько вариаций меток, объединенных широким и универсальным набором функций, но так же имевших две-три индивидуальные. Наконец, выбрав необходимую специализацию и поняв, какие потребуются коррективы для изменения дизайна Метки, Поттер-Блэк позвал:

— Анди!

— Да, Хозяин? — спросила, появившаяся с хлопком эльфийка.

— Подготовь мне и Гермионе одну комнату на двоих. Туда же доставь наши вещи и разложи мои как мне привычно.

— Будет исполнено, Хозяин.

Хлопок, и Анди исчезла. Отвечая на невысказанный подкол Сириуса, застывший на лице мужчины кривой ухмылкой, Гарри произнес:

— После ритуала ей надо быть поблизости от меня для закрепления связи, что необязательно включает в себя половой контакт, если тебе так интересно.

Гермиона, всё это время сидевшая молча, побледнела и отложила вилку, так и не доев рагу. «Конечно, ты не ожидала, что это будут решать за тебя. Ты готовилась принять рабство, но до этого момента не понимала всю суть этого явления. Бедная маггловоспитанная девочка и суровые традиции чистокровного мира. Это будет… занимательно — сделать тебя своей вещью».

Медленно, медленнее обычного, Гарри обошел стол и подошел к Гермионе. Едва тронув её за плечо, он будто подобрал поводок, которого, естественно, на её шее не было, и направился к выходу из комнаты. Поттер не видел Сириуса, застывшего от напряжения, витавшего в воздухе, как не видел и мертвенно-бледного лица Гермионы, с набухающими каплями слез в уголках. Нет, он видел только Беллатрису и черную бездну её расширяющихся зрачков. Она стояла возле самой двери, частично перекрывая проём. Пухлые красные губы притягивали взгляд, как и все «необходимые выпуклости», выгодно подчеркнутые привычным корсетом её черного с бордовой подкладкой платья, внизу едва прикрывавшего колени. Когда Гарри подошел к ней, она оскалилась, точно дикая кошка, и едва не зашипела. Помедлив мгновение, он оскалился в ответ, и Белла мгновенно спрятала зубы, признавая его превосходство и отходя с его пути. Лишь когда и парень, и его новая рабыня скрылись из виду, женщина прошептала:

— Лорд. Мой Темный Лорд!

Сириус, наблюдавший за этим представлением в немом оцепенении, дернулся и тяжело выдохнул. Беллатриса, блаженно улыбаясь, медленно сползла спиной по стене.

— Что это было? — спросил Сириус, чувствуя, как с его плеч исчезла гора.

— Какой же ты, братишка, нечувствительный мужлан. Тааакой кайф своим голосом обломал. — пожаловалась Белла, но затем всё же соизволила ответить. — Во-первых, ты, своим разрешением, каким-то образом перекрыл небольшую часть Долга перед ним. Я прямо чувствую, что мне легче стало дышать. Во-вторых, ты, разрешив ему использовать ритуалы, разрешил также действие всех предыдущих ритуалов, проводимых им. Аура, если ты не забыл, открывается ритуалом принятия Рода, а он не посчитал сейчас необходимым её скрывать. Вот и придавило нас.

— И это его аура? — понимая, как глупо это прозвучит, всё же спросил удивленно Сириус. — Когда он успел стать ТАКИМ?

— А ты думал, что принять столько Родов, сколько должен он, может кто-то с иной сутью? — с нотками издевки, веселья и гордости в голосе, ответила Белла.

— Нет… — выдохнул мужчина, чувствуя, как трясутся его ноги от уже исчезающего нервного напряжения.

* * *

— Раздевайся. — приказал Гарри, едва они вошли в ритуальный зал.

— Н-нет, пожалуйста. — прошептала Гермиона, пытаясь сопротивляться Долгу, медленно ломавшему её волю.

— Не сделаешь этого — умрешь. И потащишь за собой на тот свет Сириуса и Беллу. Ты этого хочешь? Умереть, так и не признав того, что уже является фактом?

— Нет… — ещё тише сказала она.

— Тогда раздевайся. Обнаженность, как и добровольное согласие, поможет тебе легче принять Метку. — объяснил он, понимая, что это единственный способ ускорить медлящую девушку.

Одежда Гермионы упала на пол, и он впервые в жизни увидел девушку обнаженной. Гарри был вынужден мысленно признать, что выглядит будущая рабыня привлекательно. Нет, Том уже видел голых женщин, и таких, что по фигуре дали бы этому нескладному подростковому телу сто очков вперед. Но реальность гораздо лучше воспоминаний, и потому Поттер-Блэк вновь может пережить «первый раз».

Он чувствует, как его кровь закипает от выделяемых в неё гормонов, но тренированный горгульей разум легко подавляет инстинкты. Сглатывая слюну, Гарри отводит взгляд от тела девушки и медленно обходит оцепеневшую Гермиону по кругу.

— Сейчас будет немного больно, но после нанесения Метки знаки исчезнут. — предупреждает он.

Три быстрых взмаха палочкой и одна медленная петля — на спине девушки вдоль позвоночника появляется небольшая руническая цепочка, выглядящая, как затянувшиеся раны, выведенные ножом. Гермиона тихо вскрикивает, но продолжает смирно стоять.

— На камень спиной ляг. — он указывает палочкой на Камень Рода и отступает в сторону.

Она ложится, упираясь руками в камень и, пытаясь не свалиться, упирается руками в бока магического сердца Рода. На удивление, жжение в нанесенных на её спине знаках пропадает почти полностью.

— Дэаскхайшесстиассашдхоэссастссоэсх [1]. — раздается в тишине и черный дым начинает медленно впитываться в кожу девушки, чуть ниже левой ключицы.

Боль шипастым веретеном пронзает её — Гарри чувствует это, ведь Метка это ноша для двоих. Гермиона изгибается и вопит, никак не ограничивая себя. На камне её удерживает лишь желание Гарри, поддержанное магией Рода. Легкая волна силы толкает парня в грудь, пытаясь отвадить его от порабощения собственного рода и крови, но тут же отступает, перед его правом хозяина многократно должной девушки.

Всё стихает…

* * *

— Я пришла в себя и поняла тебя. Будто мои глаза открылись, и я словно увидела. Увидела твою силу и силу Рода. Увидела, что у тебя не было иного выбора. Будто в разуме что-то стало на место, и я смогла осознать…

— Твой долг перестал сжимать твою плоть, кровь и душу. Естественно, ты смогла яснее мыслить. Продолжай. Что было дальше?

— Мы ушли из зала. Ты сказал Сириусу, ожидавшему нас у двери, что хочешь сразиться с ним. «А отдых?» — спросил он. Ты сказал, что такие мелочи отложишь на позже и мы пошли в Дуэльный Зал. Там Беллатриса стала за накопительным артефактом и следила за уровнем щитов, пока вы двое громили всю обстановку. Ей пришлось дважды сливать энергию в накопитель, пока битва не закончилась. Притом это случилось, когда ты связал, обезоружил и оглушил Сириуса. И я не уверена что всё произошло именно в таком порядке. Он, когда очнулся, сказал, что ты просто задавил его силой и энергообъемом заклятий, а ты лишь отмахнулся, что знаешь это и обязательно поработаешь над точностью и скоростью плетений. После этого тебя потянуло поесть, хотя Сириус даже не до конца залечил твои порезы. Впрочем, там была парочка темномагических, почти не заживающих от магии — только со временем, так что довольно логично, что ты просто пошел в столовую. Там, пока ты ел тройную порцию мясного рагу, заедая её каким-то невероятным количеством разносолов, открытых Кикимером, Сириус постоянно подтрунивал над тобой, за то, что ты не сходил для начала в душ и не сменил одежду. Твоя, на тот момент, и вправду была очень потрёпана битвой и превратилась фактически в ветошь.

— Ничего из этого не помню, но надеюсь, что вспомню… — пробормотал Гарри, которому очень хотелось извлечь из проведенной дуэли урок, а, возможно, и выучить у Сириуса парочку хитрых комбинаций заклинаний.

— После того как ты поел, мы оставили старшее поколение в столовой и пошли в душ…

* * *

— Заходи. — махнул рукой Гарри, когда Гермиона застыла на пороге ванной комнаты.

— Но… — она всё же вошла, однако чувствовала себя при этом крайне неловко.

Он достал палочку и начал лоскут за лоскутом отрезать и сбрасывать с себя остатки одежды — просто так их было уже не снять. Особенно неприятной была эта процедура там, где кровь, засыхая, приклеила одежду к коже, или, ещё хуже, к чувствительным краям раны.

— В любом случае, ты уже моя рабыня. Ты служишь мне. Ты не можешь ни выдать моих тайн, ни сбежать, ни напасть на меня против моей воли. Если я прикажу подпрыгивать, то ты лишь сможешь уточнить, как высоко это надо делать. — он говорил прерывисто, обрывая речь при особенно неприятных ощущениях от «раздевания». — Если я захочу сделать тебя ритуальной жертвой, то я получу разве что мигрень на сутки. Ты мне принадлежишь. Твоё тело, а вскоре и твой разум будут служить мне. Более того, это будет приносить тебе удовольствие — настолько изменится твоё мышление. Таково… Последствие Метки, нанесенной на камне Рода. Так что, моя нагота, которой ты так смущаешься сейчас — всего лишь ответное действие.

— Ответное действие? — переспросила Гермиона.

— Да. — ухмыльнулся Гарри. — Я ведь тебя обнаженной видел.

Она смотрела на него, время от времени отводя глаза, чтобы он не видел, что ей действительно интересно. Юная Блэк ещё не видела обнаженных юношей — только читала анатомические атласы, но это было иначе. Будто рассматривать манекен, а затем увидеть живого человека. Что и произошло.

Что было для неё очень странным, так это то, что она увидела след от открытого перелома на предплечье Гарри. Этот шрам был очень похожим на тот, что был от аналогичной травмы у её маггловского отца. Были и другие шрамы, хоть и не слишком много: одни были понятные — от режущих и ударных заклятий; другие — нет, но можно было догадаться, что они оставлены не магией. Странно, но раньше она не задумывалась, что именно пережил Гарри, а ведь знала, что люди редко становятся темными от хорошей и спокойной жизни.

— Нравлюсь? — насмешливо спросил он, оборачиваясь.

Она ойкнула и отвела взгляд.

— Я чувствую, как люди смотрят на меня. И переставай смущаться. Тебе, как примерной рабыне, придется много раз увидеть меня в самых разных ситуациях.

Он наконец обнажился полностью и осмотрел себя в огромном ростовом зеркале, висящем на стене. Ткнув пальцем в один из шрамов, он немного поморщился от боли.

— Адреналиновый всплеск после ритуалов и дуэли медленно сходит на нет, так что если я засну в ванной, то через пятнадцать минут разбудишь меня, а если не сможешь — позовешь Кикимера. Иначе у меня снова могут открыться раны, и я легко изойду кровью. Ясно?

Он открутил вентили на кранах, и, настроив температуру воды, отошел от ванной, продолжая рассматривать себя в зеркало.

— Зачем ты всё это рассказываешь? — спросила она, всё же решаясь взглянуть на своего… теперь уже господина.

— Ты — исполнитель. Неосведомленный исполнитель — это горе похуже торнадо, ведь, стремясь исполнить букву приказа, он напрочь забудет о его духе. Мне нужны хорошие исполнители, так почему бы тебе не стать одной из первых?

— Понятно. Спасибо.

Она смущалась, но любопытство всё же раз за разом пересиливало стыд и она, стоя чуть в стороне, всё так же раз за разом опускала взгляд с верхней половины тела на его половой орган, полностью очищенный от какой бы то ни было «растительности». Небольшой с виду и очень бледный — как и вся кожа юноши. Гермиона снова глянула на него и закусила губу — теперь она понимала, что такое искушение любопытства и как тяжело этому сопротивляться.

А потом… Потом у неё в голове будто нечто щелкнуло и слова, произнесенные им до этого, обрели смысл. Она его рабыня. Связанная его волей и подчиненная ему до конца жизни, так что нет смысла смущаться. Она откровенно уставилась на самый существенный признак различий между их телами, столь заинтересовавший её, но Гарри почти сразу развернулся и полез в ванную, положив палочку на бортике.

Стоя по колено в воде, Поттер попытался поднять левую руку за душевой головкой, но одна из полузаживших ран на его спине не дала ему это сделать и парень поморщился от боли. Пришлось просто переключить воду и стоять под струями закрепленного душа. Брызги воды полетели на Гермиону, но она этого практически не заметила, смотря на своего господина.

— Возьми мочалку и добавь на неё немного мыла.

Она послушно взяла необходимый предмет гигиены и обмакнула его в воду. После этого она вылила на мочалку пару капель Мыльного Зелья из флакончика, стоявшего рядом.

— А теперь, — он выключил воду и сел на край ванны, спиной к девушке, благо двойной уровень бортика позволял сесть так, чтобы вода, стекающая с мага, не падала на пол. — Будь добра, намыль мне спину. Только аккуратно возле шрамов.

Девушка без промедления принялась исполнять указание.

— Быстро реагируешь. Примирилась со своим положением? — Гермиона чувствовала, как вибрирует спина парня, когда он говорит.

— Похоже, что да. Только я совсем не чувствую давления приказов. Почему?

— Первое время будет хорошо, если ты будешь исполнять приказы добровольно, ведь таким образом ты избежишь внутренних конфликтов в будущем и в целом будешь меньше переживать по поводу своего рабства. Если вообще будешь. Ты ведь хорошая девочка? — он повернул голову к левому плечу и краем глаза взглянул на неё. — Будешь исполнять мои приказы, а я постараюсь не делать их слишком уж тяжелыми для твоей психики.

Он ухмыльнулся, а она покраснела, поняв намек.

После этого пришла очередь намыливать перед парня, что и вовсе вогнало девушку в дикую краску, когда она случайно прикоснулась рукой к пенису парня. Он тактично сделал вид, что ничего не заметил — уж очень ему хотелось заполучить адекватную рабыню. «Да и до того, как по расчетам произойдет смена её приоритетов, я ещё десяток раз успею сломать её представления о жизни, не повлияв на качество привязки» — подумалось ему.

Когда мыльная пена была смыта, надо отдать Гермионе должное — он почти не почувствовал прикосновений к ранам, Гарри улегся в воду. При этом то мыло и грязь, которые он смыл себя, тихо исчезли из ванной, оставляя только кристально чистую воду. Ещё одно заклятие и вода снова обжигающе-теплая — в самый раз для расслабления. Откинувшись на спину, он прикрыл глаза.

Пришел в себя от того, что Гермиона, сидя на бортике, положила ему на плечо ладонь и медленно сжимала пальцы — эффективный и очень известный метод, судя по воспоминаниям Тома, чтобы кого-то аккуратно разбудить.

— Двадцать минут истекли.

— Да? — он мотнул головой и Гермиона увидела на воде отблеск красных глаз. — Хорошо. Уже подымаюсь.

* * *

— Потом, когда я помогла тебе высохнуть, ты обернулся полотенцем и пошел к выходу. Глаза красные, движения резкие… Я немного испугалась и решила не предлагать позвать эльфийку. В коридоре ты встретил Беллатрису. «Как насчет танца или парочки, мой Лорд?» — почти что пропела она. Ты ей ответил: «Как только приму более подобающий случаю вид.» Мы пошли в твою комнату…

— Так, погоди. — он почесал затылок. — Вот после того как я вылез из ванной, я плохо помню, откровенно говоря. И что у меня с голосом?! — вконец вышел из себя Гарри, от того, что его голос продолжал быть непривычно низким и хрипящим, изредка срываясь на какие-то высокие певчие ноты.

— Подозреваю, что он ломается. При переходе тела из детского возраста в подростковый у мальчиков так бывает. — пожала плечами девушка.

Поттер-Блэк хлопнул себя по лбу: он-то уже успел надумать себе, что это поглощение крестражей так влияет на его тело. «Первая приятная ошибка в моей жизни» — улыбнулся он — «Глупая, досадная ошибочка. И ведь от кого? От рабыни, пускай и очень умной, узнать более вероятную причину…». Так Гарри и выучил один из главнейших уроков в своей жизни, возможно именно тот, который и привел его к тем вершинам силы, на которые он взобрался: «Не усложняй то, что можно решить просто».

* * *

Серебряный, с подставкой, граммофон наполнял воздух пустующего уже много лет бального зала переливами вальса. Беллатриса, когда они вошли, молча включила музыку и утянула Гарри на центр помещения, оставив Гермиону, одетую в мягкую белую мантию на голое тело, сидеть в кресле у входа.

Некогда Грейнджер, но достаточно давно Блэк, чтобы свыкнуться с этой фамилией, немного заартачилась, но всё же выполнила эту странную прихоть насчет одежды на голое тело. Было некомфортно, но она понемногу привыкала к тому, что мантия немного натирала швами в самых неожиданных, а иногда и приятных местах. От мыслей о последних, девушка чувствовал румянец на щеках, но ничего не могла противопоставить тому, что ощущения действительно были приятными. А ещё Гермиону завораживал вальс Гарри и Беллатрисы.

Да, в пустующем зале, где многие элементы интерьера были покрыты пылью за ненадобностью, этот танец мог бы выглядеть комично или даже угнетающе, как если бы они танцевали в морге между трупами. Однако был в этом вальсе один немаловажный фактор, в корне менявший картину происходящего, и имя ему: энергия. Магия взрывалась фейерверками невидимых искр, сталкиваясь и отходя назад, как волна отходит от скалистого берега. Гермиона сейчас, после принятия Метки, особенно остро чувствовала эту энергию в паре.

Вальс… Он был лишь физическим воплощением того, что на самом деле происходило между Гарри и Беллой. Это было столкновение двух энергий, настолько противоположных и похожих, что перед внутренним взором Гермионы попросту рябило от магических взрывов, не отражавшихся в материальном мире. Белла задавала шаг, но темп и силу задавал Гарри. Такт вальса четкий и партнеры действуют под него. «Раз» — женщина делает шаг и толкает энергию на парня, а он отвечает ей тем, что подавляет посланную волну ответной, но на пару долей большей волной. «Два» — она толкает на него волну чуть больше, чем та, которой он подавил её только что. Он отвечает ещё одной волной, подавляя и эту. «Три» — энергии ещё больше, но Гарри снова её подавляет. Всё повторяется, растут объемы сил, что сталкиваются друг с другом и только вальс всё так же размеренно чеканит свой ритм в переплетениях фортепианных нот: «Раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.»

В этом калейдоскопе событий Гарри видел всё, Гермиона — только столкновения магии, а Белла — только его. Что интересно, он испытал сильную досаду от того, что этот интимный процесс пришлось прервать — в один момент у Беллатрисы попросту перестало хватать магии для «увеличения ставок». Впрочем, он и сам был на пределе, опустошая свой резерв практически полностью, чтобы перекрыть Беллу, доказать ей, что он достоин и силен.

— Благодарю за прелестный танец, мой Лорд. — сказала она. — Это был лучший танец в моей жизни.

Гарри поклонился и поцеловал её руку, ограничившись коротким ответом:

— В моей тоже.

Позже, когда бальный зал снова был заперт, а фрак на Гарри сменился просторной тёмно-серой мантией, хозяин и его рабыня направились в библиотеку. Поттер-Блэк за одним фолиантом, который Темный Лорд однажды просматривал, но не читал внимательно за ненадобностью, а Гермиона — продолжать чтение книг из списка, который Беллатриса считала необходимым для освоения, то есть боевая магия, в основном.

— Ты победил Сириуса сегодня. — как будто невзначай сказала Гермиона, выискивая на полках необходимую книгу. — А вчера ты дрался на равных только с семикурсником. Он был сильнее, но ты — хитрее и быстрее. Что произошло?

— Ритуал поглощения. — ответил Гарри — После него я был накачан магией больше, чем могло влезть в мой обычный резерв. Вот только я получил в своё распоряжение частицу резерва Тома, которую он вложил в свой крестраж, а во время слияния двух резервов организм тянет магию изо всех доступных источников. Вот меня и расперло. И понесло, откровенно говоря. И сейчас может… понести. Нестабильное психическое состояние на протяжении двух суток — установленная норма для подобных процессов. Дуэль с Сириусом я провел, чтобы сбросить излишки и не быть таким психованным. Уже послезавтра я не буду столь силен и на чистой мощи крестного в пол не вкатаю. Да только к тому времени моё тело освоит «мышечную память» Волдеморта и я стану немного искуснее, потеряв при этом в силе против сегодняшнего. Если всё пройдет так, как я думаю, то я буду немного слабее Сириуса. Приятный бонус — мой резерв будет расти быстрее, так что… Хотя резерв у меня и так неплохой был, да только сильно покалечен он стал из-за принятия Рода и неправильного поглощения одного из крестражей.

— А как ты в прошлые разы избавлялся от переизбытка энергии?

— Летал до посинения в форме Тени. Потом как-нибудь расскажу подробней.

— Понятно, спасибо. Ты очень откровенен, что удивительно.

— Ты не можешь меня предать. Да и к тому же ты умна. Каким бы ни было моё к тебе отношение, ты — очень выгодное приобретение. Любой маг способен совершить ошибку — я осознал это, получая знания Тома. Его главная ошибка — отсутствие альтернативной точки зрения, которую бы подал кто-то из его окружения. Он считает себя непревзойденным гением, но идея, полученная со стороны, часто может сослужить гораздо лучшую службу, чем сгенерированная усталым мозгом гения. Не хочу стать таким конченым психом, как он, хотя иной раз меня и мои мысли заносит точно так же, как и его в юности. Впрочем, я почти уверен, что принятие ещё одного Рода вымоет разнородную грязь, которую я занес в своё сознание из сознания Волдеморта. Так почему бы мне, имея рабыню с твоими мозгами, не обезопасить себя от первой ошибки моего врага?

— Спасибо за доверие… — хоть он и не видел, но она сделала шутливый книксен. — Ты так говоришь о нем, будто он жив…

— Он не жив. Но и умереть не может. Прячется где-то. Ослабленный и проклятый. Хуже и слабее чем самая бледная тень от привидения, если верить книгам из этой библиотеки. Но он существует и его можно найти, если знать, как искать. После той войны осталось много его верных рабов, плотно связанных с ним. Ставлю галлеон против кната, что кто-то да найдет его. Вопрос лишь в том, успею ли я найти все его «якоря» и уничтожить их до того момента. Если нет, то силы, которые я получу от него очень сильно мне помогут в уничтожении его новообретенного тела. — он усмехнулся и её пробрала дрожь от магии, которую он на краткий миг отпустил.

А затем ей стало страшно от осознания того, КАКОЙ МОЩЬЮ должен обладать Волдеморт, чтобы даже небольшая часть от его запасов магии подняла Гарри от талантливого ученика, до уровня взрослого, хоть и ослабленного мага.

-А ты… — начала она, но он перебил её.

— Нет, не боюсь, как бы бредово это ни звучало. В один момент перестал — остался лишь холодный расчет в голове. Есть опасения, но… У меня очень много вещей, которые дают мне фору. Так или иначе я одержу победу, даже если для этого мне придется забрать его в могилу с собой. Да, тогда очень многое рухнет, а мне не видать нормального посмертия, но кровный враг не может жить, пока я жив. Если бы я мог, я уже сейчас отправился бы его уничтожать, но моих знаний пока слишком мало. Не хочу сдохнуть от какой-то банальной ловушки, которую он наверняка приготовил в хранилище для своей души. — он запрокинул голову и медленно провел пальцами по своим волосам.

Гермиона, наконец найдя необходимую книгу, уселась в кресле в полутора метрах от Гарри так, что их лодыжки практически соприкоснулись. Его это, почему-то, рассмешило и он заухмылялся. Ей это показалось абсолютно нормальным, и она погрузилась в чтение.

Долгое время в библиотеке стояла тишина. Один раз по воздуху проплыла книга — видимо Белла или Сириус её дочитали и заставили Кикимера вернуть на место прочитанный фолиант. В один момент Гарри показалось, что тонкая черная нить, связывавшая его с меткой Гермионы, немного натянулась, но он, отметив это краем сознания, не придал данному факту значения.

— Беллатриса. — в один момент встрепенулась Гермиона, — Ты наверняка знаешь о ней больше меня и мне кажется, что ты что-то узнал о ней сегодня, во время танца.

Гарри захлопнул книгу и отложил её на столик рядом с собой. Затем он, прикрыв глаза, потер переносицу и устало выдохнул.

— Беллатриса Блэк. Бывшая Лестрейндж. Она сломана, как кукла. Разум сильно поврежден, хотя она и контролирует себя очень тщательно, осознавая этот факт. Я не эксперт, конечно, но я почувствовал это, когда наши магии сталкивались. Такое в партнере по танцу невозможно пропустить. Как и то, что она умирает. Став рабыней, ты замедлила этот процесс, но не остановила. Долги в магическом мире — отвратительная штука. Она запуталась в реалиях этого мира, как мне кажется. И я не знаю, что ею движет, но, как только это исчезнет — её не станет. Это очень неправильно, как по мне. Она страдала и вряд ли заслужила тот ужас, с которым ей приходится жить сейчас.

Помолчали. В конце концов, Гарри, придя к какому-то выводу, кивнул своим мыслям и погрузился в чтение, казалось, не замечая, что его рабыня не отводит от него взгляда.

Беллатриса как-то рассказывала ей… Тот урок полового воспитания Гермиона запомнила надолго, хоть там и не было ничего уж слишком неприличного. Просто Белла, рассказывающая о том, что 14 лет, которые тогда ещё только должны были наступить — возраст согласия в Магическом Мире. Юные колдуны и волшебницы часто созревают раньше маггловских детей физически и психологически — магия сильно способствует этому, особенно у чистокровных. Несомненно, проводимые для своевременного зачатия ребёнка нумерологические расчеты очень редко благоприятствовали четырнадцатилетним девочкам в результатах их беременности, но при помощи противозачаточного зелья эта проблема могла быть решена. Многие, даже чистокровные семьи, придерживались мнения, что если естество требует, то нельзя себе в подобном удовольствии отказывать. Естественно, были случаи, когда в брачном контракте (а будущих супругов часто укладывали в раннем возрасте) прописывали то, что невеста должна быть невинной, но даже при таком требовании можно было извернуться и, если не ослабить либидо юной волшебницы при помощи ритуала, то как минимум восстановить её плеву.

В противовес такому раннему взрослению шел целый ряд проблем, которые могли случиться с волшебницей при раннем начале половой жизни. Некоторые проблемы и вовсе были настолько распространенной практикой, что их начали принимать за норму. Яркий пример: специфичные вкусы относительно партнеров, которые с одинаковой частотой возникали как у мальчиков, так и у девочек. Беллатриса рассказывала, что одно время она была в восторге от блондинов настолько, что грубо отвергла довольно достойного кандидата в будущие мужья просто за то, что он был брюнетом. Потом её, конечно, отпустило, но Нарцисса Малфой, а тогда ещё Блэк, долго ревновала Люциуса к Белле, хоть парень и галантно отвергал все намеки со стороны последней. Это продлилось недолго, но было очень ярким примером подобного отклонения. Ещё одним бичем сексуальной жизни была низкая физическая возбуждаемость у женщин, вне зависимости от её личностных отношений с партнером. И именно из-за подобных нюансов в чистокровных семьях разговор «об этом» проводили с детьми ещё в десять лет.

Был и ещё один аспект, из-за которого, как оказалось позже, и затевался этот разговор. Такие сильные долги, как у Гермионы, нередко «прописывали» в психике волшебника то самое «специфическое желание» по отношению к типажу хозяина Долга. Вследствие этого, как пыталась объяснить Белла, когда юная Блэк дозреет, она может почувствовать тягу к Гарри, и, если тот будет не против, то она просто-таки обязана отдаться ему, а иначе может легко сойти с ума и сломаться, не выдержав давления одновременно от гормонов и магии.

И сейчас, чувствуя жжение и тяжесть внизу живота, понимая, что во рту скапливается слюна от одного только взгляда на Гарри, а ноги начинают дрожать, Гермиона не могла ничего сделать. Книга была отложена и пальцы сжались на подлокотниках кресла настолько сильно, что побелели. Девушка почти до крови закусила губу пытаясь противостоять зову своей крови и магии, этой песни сирен, медленно отбирающей контроль над её телом. Она наклонила голову набок, будто рысь, наблюдающая за жертвой и тихо, будто всё та же рысь, прыгнула с места прямо на Гарри, чувствуя как его губы податливо реагируют с небольшим запозданием на её неумелые поцелуи.

Юный Поттер-Блэк, особенно отчетливо запомнивший сей момент, потянулся к разумом к её метке и получил сильнейший ментальный удар: похоть, затмевающая разум девушки была чем-то невообразимым, чего он до сих пор не испытывал и был, откровенно говоря, не уверен, что его тело способно выдерживать такую нагрузку из смеси гормонов, воспламенявших кровь в его жилах. Он помнил, что после получения этого типа Метки девушке остро необходима его энергия, а самый простой способ её получить, это секс, но думал, что это — крайняя мера. Как оказалось — нет. Он чувствовал, что её разум отключился и вряд ли она запомнит хоть что-то из происходящего. Он боялся, что и сам потеряет разум из-за недавнего поглощения крестража. В один момент страх отступил и осталась лишь похоть, так долго снедавшая его, и внезапно вынырнувшие из задворков сознания, воспоминания Тома о его регулярных посещениях женщин разной степени красоты и опытности. Остатки морали и сдержанности, так долго сковывавшие сознание парня улетучились, а последнее, что он успел исполнить по велению здравого смысла, был перенос их двоих в подготовленную для них спальню.

* * *

Гермиона закончила рассказ. Воспоминания перестали всплывать в голове юноши, а голова начала медленно проясняться. Он чувствовал волны похоти, медленно зарождавшиеся в глубине его сознания и резонирующие в девушке, потянувшейся к нему с поцелуем. Рыкнув, он подавил в себе столь несвоевременную физическую тягу и отвел девушку от себя. Она очевидно слишком быстро привязалась к нему и теперь вряд ли получится её сломать. На одно развлечение в вариации стало поменьше. Отведя её лицо от своего, он объяснил свой физический отказ:

— У тебя пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок в ванной. Дальше идем на завтрак, или что там сейчас по расписанию. А если тебе так хочется. Ведь хочется?

— Да. — она ткнулась лбом ему в грудь и мягко возложила один поцелуй ему напротив сердца, отчего оно пропустило удар.

— Если тебе… — тяжело задышавший Гарри, сглотнул слюну и перевел взгляд с соблазнительного юного тела. — Так хочется… То я тебя обрадую: в Блэк-Хаусе занавески плотные и ночь оттого — долгая. Ты знаешь Полог тишины?

Она качает головой.

— Сегодня разучишь. Будем ставить на ночь.

Радостно взвизгнув от предоставившихся её фантазии перспектив, Гермиона выпрыгнула с кровати и помчалась, как была, то бишь в чем мать родила, в ванную. Оттуда послышался тихий визг, низкий смех и шлепки босых ног по паркету.

— Так значит, половой контакт необязателен, крестник? — спросил, подмигивая, Сириус. — Что-то я не заметил, чтобы ты в этом аспекте отошел от принятых традиций.

— Ой, да иди ты. Гавкает он тут с самого утра. — рассмеявшись, ответил ему Гарри, откинувшийся обратно на подушки.

[1] — «Стань рабыней, преклонись, служи и ощущай» (так как у авторов играет фантазия, [я ему говорю, что я змееуст, а он мне не верит][это кто не верит, это мой язык по жизни ~шииссаисса~[2]] то решено использовать такой вольный перевод со змеиного языка).

[2] — «Да пошел бы ты…» [3], хотя в оригинале более глубокий смысл, перевод со змеиного языка.

[3] — я вижу тут кое-кто моралист и даже материться нормально не способен. Пиздец, товарищи!