Другие берега (гет)

* * *

Открыв глаза, Гермиона обнаружила, что вновь находится в каменном мешке, в том самом откуда несколько часов назад ей удалось убежать. На этот раз вампира рядом с ней не было, но защитой от побега теперь была не его пресловутая магия, а вполне себе надежные веревки. Руки и ноги Грейнджер были крепко связаны, а рот заклеен чем-то липким, скорее всего это был скотч.

Снова оказаться в роли пленницы Гермиона никак не ожидала, тем более, в тот самый момент когда Гарри прибыл в этот мир. Грейнджер видела его, он пришел за ней, но все пошло не так... До Поттера было рукой подать, еще мгновение и они могли бы воссоединиться, но этот Алек, как всегда заявился не вовремя... Гермиона даже не сомневалась, что это был он. Вампир сделал так, что она вновь потеряла сознание, унес и спрятал ото всех.

"Я знаю, он вернулся к Гарри. Алек слышал, как он меня звал, уверенна он что-то заподозрил, связал меня здесь и отправился к нему, чтобы..., — это было первое, о чем в ужасе подумала Гермиона, как только пришла в себя. И закончить свою мысль она даже не осмелилась. — Я не переживу если с Гарри, что-нибудь случится. Алек не похож на вампиров из нашего мира. Он силен, быстр... и бессмертен".

Грейнджер даже боялась представить, что этот кровопиец может с ним сделать. Да, Гарри не из робкого десятка и не раз одерживал победу в бою, но с ним всегда была палочка. А сейчас... Гермиона даже представить себе не могла, что Поттер умудрился прибыть в этот мир вместе с волшебным орудием. Поэтому она считала, что их силы не равны и еще больше переживала за Гарри. Ее сердце рвалось к нему, чтобы защитить, вырвать его из лап этого изверга, обезумевшего от своей любви. Хотя, что она могла сделать? Тягаться человеку, со здешним вампиром, пусть даже и волшебнику — это безумие. Но Грейнджер непременно что-нибудь придумала бы — она всегда находила выход даже из самых безвыходных ситуаций, но увы, она сейчас лежала связанная по рукам и ногам в мрачной каменной хижине и Гермионе ничего не оставалось делать, как надеяться на чудо.

"А если он превратит Гарри в вампира? Догадается, что он волшебник и обязательно сделает это. Что тогда? — одна мысль Грейнджер, была страшнее другой. — Да, в таком случае Гарри не умрет, но и не сможет вернуться со мной обратно. Я ведь должна вернуться. Должна!" — Гермиона даже не задумывалась, каким образом сюда прибыл Гарри и, вообще, есть ли у него возможность вернуться в их родной мир. Грейнджер не рассматривала другие варианты — они возвращаются вдвоем и это не обсуждается! Она на протяжении всего времени верила в это, грезила о том дне, когда все встанет на свои места и они вместе с Гарри, наконец, вернутся в родные места, пусть даже в военное время. Но это их война и они с достоинством должны ее пройти, для будущего всего магического мира, для их с Гарри будущего.

"Нет, этого не произойдет. Судьба не должна сыграть со мной такую злую шутку. Гарри сможет найти способ справиться с Алеком и останется самим собой. А может этот вампир вовсе не за Гарри вернулся? Просто пошел по делам, поохотиться в конце концов", — у Грейнджер не оставалось другого выхода, как успокаивать себя. Состояние своей беспомощности ее очень раздражало: ни руками, ни ногами она даже пошевелить не могла, грубые веревки больно перетягивали ей запястья и щиколотки, и от бессмысленных попыток освободиться из них там уже образовались раны.

Так в мучительных переживаниях Гермиона провела около часа, может быть больше — ей сложно было уследить за течением времени — здесь оно тянулось бесконечно, совсем не так, как в ее родном мире.

Алек заявился совершенно неожиданно, за хлопком двери последовал шум — что-то большое и железное упало на пол, потом еще и еще раз. Похоже вампир все крушил на своем пути. Осколки и так малочисленной мебели, в этой комнате, разлетались на мелкие кусочки и щепки только при одном ударе о пол.

Вот сейчас Гермиона испугалась уже за свою собственную жизнь. И было из-за чего испугаться — ведь этот безумный мог в два счета лишить ее жизни в состоянии аффекта и даже не заметить этого. Достаточно бросить в нее что-нибудь тяжелое и все. А еще Грейнджер даже представить себе не могла, что именно могло так вывести из себя вампира.

Алек действительно влетел в комнату и был не просто взбешен — его ярость достигла наивысшего апогея, такого с ним, в принципе, не происходило никогда. Просто его жизни лишь единожды угрожали, да и то — эта жизнь была человеческой, а вот на протяжении его вампирского существования таких ситуаций не возникало — это он становился причиной гибели не угодных для Аро вампиров, а для самых избранных он даже мог облегчить момент смерти — просто убрать боль. Только вот для себя самого он не мог этого сделать и испытывал сейчас адскую боль. Она, конечно, со временем пройдет, раны затянутся, так же, как и у людей, но на это нужно время — много времени.

А еще Алека просто разрывало изнутри на части от одной мысли, что сердце Гермионы по доброй воле, возможно, не будет принадлежать ему никогда. Неожиданно объявился некий Гарри, который, как он уже понял, так просто ему Гермиону не отдаст. Теперь Алек не сможет жить спокойно, пока его не уничтожит. Здесь им двоим не ужиться. Только он один должен обладать ею. Надежды Алека на то, что он сможет добиться взаимного чувства от Гермионы таяли словно дым. Еще и Джейн смогла его найти. Конечно, Алек был ей очень благодарен, но он не хотел, чтобы она обнаружила его тайное убежище, поэтому так быстро и скрылся, в первую очередь из-за нее. Джейн была у Аро, он не знал точно, что именно она наговорила ему, но зато хорошо знал главного Вольтури — он никогда не отпустит ее без "хвоста". Аро непременно отправил в след за ней своих ребят и, возможно, не одного. Все это может нарушить его планы — поэтому пока, он предпочитал действовать в одиночку, оградившись даже от самого близкого человека.

Все это навалилось на Алека одновременно — от этого такая и реакция. Но буйствовал он недолго, так как в комнате быстро закончились вещи, который он мог бы сломать — все уже было поломано и лежало грудой мусора на полу. Только после этого вампир будто очнулся, понял, что натворил.

Алек виновато посмотрел на Гермиону, лежащую неподвижно на диване, единственном предмете мебели, который чудом уцелел. Он догадался, что очень напугал ее своим несдержанным поведением.

"Что же она подумает обо мне? — неожиданно спохватился Алек. — Я мне так хотел произвести на нее хорошее впечатление. И мы ведь с ней почти поладили. Ну зачем же она сбежала?" — с досадой подумал он и одним движением руки освободил от пут ее руки и ноги. После этого он аккуратно снял с ее лица скотч, но даже после этого Гермиона не спешила с ним разговаривать. Она забилась в угол дивана, забравшись на него прямо с ногами и не проронила при этом ни слова, даже не взглянула на того, кто только что ее освободил.

— Я вновь предстал перед тобой в неприглядном свете, — превозмогая физическую боль, произнес Алек. — Прости меня если сможешь. Мне правда очень стыдно. И за то, что связал и за все это... — он с досадой оглядел комнату, выругав мысленно себя за то, что не смог сдержаться. — Я очень сожалею о случившемся. Впредь обещаю, что такого не повторится. А еще обещаю, что никогда не причиню тебе вреда и не заставлю больше страдать.

Возвышенную речь вампира Гермиона даже слушать не хотела — все ее мысли были только о Гарри. Обнадеживало только одно — такую реакцию у Алека мог вызвать только его провал. Видимо Поттер дал ему достойный отпор — вот он и бесится. Один взгляд на вампира только подтвердил ее догадки. Гермиона увидела, в каком состоянии сейчас находился Алек — вся его одежда была изорвана, словно порезана чем-то острым, тело тоже было повреждено. Только раны образовались не совсем обычные. Ну это и неудивительно — у вампиром не может быть обычных ран, тем более Гермиона была, вообще, убеждена в том, что эти кровососы неуязвимы — выходит это не так и Гарри все-таки нашел его слабое место.

Никакой жалости при виде Алека у Гермионы не возникло, ее волновало лишь то, в каком сейчас состоянии был ее Гарри. Она очень надеялась на то, что он выглядит и чувствует себя намного лучше, чем вампир. Грейнджер быстро отвернулась, она не желала больше удостаивать Алека своим вниманием. Гермиона сгорала от нетерпения, ей хотелось узнать, что же произошло между ним и Гарри, и одновременно с этим она очень боялась еще больше разозлить вампира, но ничего с собой поделать не могла — характер. Тем более сейчас его показать было самое время, пока вампир раскланивается перед ней в извинениях. Но ведь вектор его настроения может повернуться в прямо противоположную сторону, как накануне. Об этом Гермиона пока думать не хотела.

— Ты обиделась на меня? Можешь не отвечать. Я и так это знаю. И правильно делаешь. Я бы тоже обиделся и очень сильно. Но ты пойми и меня, — начал говорить Алек очень спокойным, словно убаюкивающим голосом. — Ты убежала. А я ведь отлучился совсем ненадолго, чтобы... Ну, в общем не важно, просто отлучился.

Вампир не стал ей докладывать, что всю ночь провел, как на иголках, он ощущал, что кто-то бродит совсем неподалеку и этот кто-то был вампиром. А возможно он был не один. Алек не успел разобраться с тем, что чувствовал и под утро, решил сам все проверить. Ему стало интересно кто это смог забрести так близко от его тайного места. Он двигался на запах, возможно увлекся и потерял счет времени и ведь почти смог настигнуть их, но кое-кто Алека отвлек — это были Вольтури — лучшие следопыты Аро, забывшие что-то в Форксе. Алек сразу догадался, что они пришли по его вампирскую душу и тут же сделал оттуда ноги. На его голову столько проблем рухнуло разом, а тут еще Гермиона сбежала. Естественно его это очень расстроило и он хотел донести до нее, что она поступила с ним нехорошо.

— Ты даже представить себе не можешь, как я волновался, — Алек продолжал свою эмоциональную речь. — Кругом лес, дикие звери. А если с тобой что-нибудь случилось? Нет. Я даже думать об этом не хочу!

"Да лучше оказаться в лапах животных, чем в твоих, — про себя подумала Грейнджер, все так же не смотря на своего обидчика. Она уставилась на обивку дивана и уже во всех подробностях изучила ее узор. Алек в разговоре не упоминал о своей встречи с Гарри, от неведения Гермиона начинала сходить с ума.

Но вампир будто услышал мысли Грейнджер и, осторожно подойдя к ней, присел на краешек дивана. Вся та боль, что чувствовал вампир отразилась сейчас на его лице, раны были магическими и даже не думали заживать. Но Гермиону это не трогало, она обхватила свои колени руками и прижала их к груди, чтобы хоть как-то отгородиться от неприятного для нее собеседника. Но вампир не обращал на это внимания и продолжал говорить.

— Ответь мне на один вопрос. Тот парень, Гарри, кто он тебе?

Гермиону словно прошибло током, стоило ей услышать имя возлюбленного, она очень испугалась — выходит вампир знает об их отношениях и ей стало безумно страшно за Поттера. Ей столько всего хотелось ему наговорить, но она нашла в себе силы промолчать, чтобы не сделать еще хуже. Все отрицать бессмысленно, да и не хотела она тем самым обнадеживать Алека. Пусть раз и на всегда уяснит для себя, что ее сердце никогда не будет принадлежать ему. Судя по его подавленному состоянию он уже это уяснил. Но смириться ли он с этим...

— Опять молчишь. Ладно, можешь и на этот вопрос не отвечать. Я и так уже все понял. Молчание, как говорится — знак согласия. Хотя для меня остается загадкой, как он мог тебя отпустить от себя. Его не было рядом столько времени. Я такой ошибки не совершу никогда. Никуда тебя от себя не отпущу, — он перевел взгляд с ее лица на волосы, которые отдаленно напоминали прическу. Бесформенная копна больше походила на птичье гнездо, но даже такой, для Алека, она была прекрасна. Непослушная прядь упала прямо ей на лицо и он уже потянулся рукой, чтобы ее убрать.

Стоило ледяной коже коснуться ее лба, Гермиону тут же кинуло в дрожь, она еще больше зажалась в угол дивана. Но Алек продолжал говорить.

— Я бы все отдал за то, чтобы ты так же выкрикнула и мое имя, как его, смотрела на меня таким же влюбленными глазами, как смотрела на него. Да, я смог заметить это даже за те доли секунды, что наблюдал за вами. Сначала сомневался, думал показалось, но мои сомнения подтвердились. Увы, — вампир осторожно провел ребром своей ладони по ее щеке и тут же почувствовал ее не приязнь к себе, что его еще больше ранило, задело за самое живое, что у него было. — Я добьюсь твоего расположения. И ты будешь той единственной, которую я сделаю счастливой. Моей спутницей, возлюбленной, моей вселенной. Ради тебя я готов на все, — его рука наглым образом продолжала скользить по телу Гермионы и уже касалась ее нежной шеи, а она словно оцепенела, не в силах пошевелиться. Ее бы воля и она давно бы прекратила подобные вольности вампира, но почему-то не могла. Видимо это вновь были проделки Алека, что не могло ее не пугать...

Грейнджер изо всех сил попыталась сопротивляться его воздействию, хотя оно было очень слабым, не на полную силу, но у нее все равно не получалось. Ей было противно каждое его прикосновение, каждое слово, которое он томно произносил уже прямо у ее лица, чем еще больше мучал.

— Я уверен ты полюбишь меня. Ведь меня невозможно не любить. Я создан только для того, чтобы меня любили, желали моего общества. Если бы ты только знала скольких я отверг, сколько сердец я разбил. Но они были другими, не такими, как ты.

И тут Гермиону будто прорвало, максимум усилий и она смогла противостоять воздействию чар вампира — Грейнджер с силой одернула его руку, которая, как нарочно будто случайно остановилась у ее декольте и произнесла всего несколько слов.

— Этого не будет никогда!

Алек очень удивился, впервые он встретил ее противостояние своей силе. Ну и фраза, которая Гермиона кинула ему прямо в глаза его очень задела. Он немного отстранился и решил дать возможность ей высказаться.

— Пойми же ты, наконец, я никогда тебя не полюблю!

— Ошибаешься, полюбишь! Еще как полюбишь и будешь любить меня со всей своей магической страстью. Будешь отдаваться мне вся без остатка. Не захочешь — заставлю. Ты знаешь, я умею это делать! И наше счастье будет вечным — после этого я тебя обращу! — не скрывая злорадную улыбку произнес Алек, а потом еще добавил. — Я тоже самое сказал твоему никчемному волшебнику-недоучке. Как же он был жалок...

— Глядя на тебя, я в этом очень сомневаюсь, — Гермиона осмелилась посмотреть вампиру прямо в глаза. — Это ведь он тебя так уделал? Гарри, вернется за мной даже не сомневайся, — с надеждой произнесла Гермиона. Она всем сердцем верила, что с Поттером все в порядке, ведь Алек не восторжествовал от расправы над ним — значит надежда еще есть.

— Замолчи! Ты скоро забудешь о нем. Я сделаю так, что все твои мысли будут только обо мне, в твоем сердце буду я и из твоих уст будет звучать только мое имя. Ты будешь шептать слова любви и только мне одному!

Гермиона незамедлительно решила поставить его на место, она седа на диван, опустив ноги на пол, чтобы не выглядеть больше забившейся в угол жертвой, выпрямила спину и уверенно произнесла.

— Разве тебя устроит такая любовь? Неужели ты осознанно сможешь пойти на это? Ведь это не я буду любить тебя, по-настоящему ты не будешь в моем сердце никогда. Это все притворство, — Гермиона набрала в легкие побольше воздуха, неспеша выдохнула его и только потом продолжила. — А вот если ты против моей воли еще и обратишь меня, то знай, я возненавижу тебя и никогда тебе этого не прощу. Слышишь, никогда! Ты не сможешь вечно держать меня под своими чарами, когда-то они спадут и тогда ты лицом к лицу встретишься со своим врагом. И тогда я стану началом твоего конца!

Угрозы девушки тут же остудили пыл вампира, он никак не ожидал от нее такого напора, но должным образом ответить на ее слова не успел. За дверью послышался шум, который заставил Алека напрячься. Его действия были молниеносны, он тут же лишил сознания Гермиону, ловко поймал ее прямо на лету и аккуратно уложил на диван, так как она могла поспособствовать тому, что их обнаружат. Затем он так же быстро оказался у двери, в надежда, что за ней всего на всего заблудившийся зверь. Настойчивый стук, дал понять, что надежды Алека оказались пустыми, он уже приготовился к обороне, если тот, кто сейчас находится за дверью немедленно не уйдет.