Дело в теле (джен)

Дана пришла в себя только когда услышала испуганный шёпот.

— Эдвард, Эдвард, она сошла с ума... Нет, Эдвард, это же не Лили, совсем не Лили... Сделай что-нибудь, Эдвард... Позвони куда-нибудь...

Дана обернулась.

Мистер и миссис Эванс стояли в дверях, Эдвард непонимающе теребил листок с рисунком, а Дейзи причитала, вытаращив глаза и теребя его за рукав.

Они отшатнулись от её дикого взгляда. Дане понадобилось несколько секунд, чтобы просчитать перспективу, принять решение, выхватить волшебную палочку и наставить на них. Миссис Эванс вскрикнула и попыталась спрятаться за мужа, но Дана успела первой.

— Обливейт! — в первый раз в жизни произнесла она, и заклинание сработало.

Они застыли с остекленевшими глазами. Сейчас было очень важно не отводить палочку, чтобы не прервать действие заклинания и успеть заложить ложные воспоминания. Дана было запаниковала, ведь это задача для опытных леглиментов, но быстро одёрнула себя. Паниковать некогда. Азы она знает, спасибо Снейпу. Она сосредоточилась.

В её комнате просто упал стул. Родители поднялись узнать, в чём дело, и не обнаружили ничего странного, всего лишь Лили, которая разбирает свои вещи. Вот и всё.

Выдохнув, Дана отвела волшебную палочку и быстро спрятала её в рукав.

— Лили, что за бардак? — тут же строго спросила миссис Эванс.

— Мне просто нужно положить куда-то конспекты, а рисунки я потом разберу, — Дана попыталась ответить как ни в чём не бывало, но хриплый голос едва не подвёл её.

Оглушённые заклятьем Эвансы, впрочем, не почувствовали подвоха. Они спустились в гостиную, не став задавать вопросов и, возможно, не понимая, почему вообще всполошились из-за такого пустяка. Дана понадеялась, что за прошедшие годы волшебники нечасто стирали им память, желательно, вообще ни разу. Подвергающиеся частой коррекции люди становятся неуравновешенными. А серьёзных исследований по этому вопросу вообще никто никогда не проводил. Как и в любой другой области магии...

Просто рисковать было нельзя. Никак нельзя.

Дана закрыла дверь волшебной палочкой и села на пол. Куда ни глянь, рисунки Лили цеплялись за глаза. Похоже, по другую сторону осталась доведённая до отчаянья девочка. Медленно собирая листки, Дана рассматривала их. Кто знает, что происходило с ней полтора года, что она не вела дневник… Что-то достаточно серьёзное, что заставило её желать, может быть, не строить серьёзных планов, но мечтать о побеге в другой, не волшебный мир.

Дана чувствовала, как что-то внутри неё болезненно сжимается и умирает при мысли, что она — не настоящий человек, а всего лишь альтернативная личность, созданная, чтобы защитить, воплотить эти несбыточные прежде мечты. Что вся её жизнь — не более чем плод воображения, поток информации, который неведомо как оказался скомпанован в чужой голове. Что ни великих потрясений, ни мелких радостей, ничего, что составляет её сущность, никогда не было. Что все её родные и близкие, потерянные и обретённые... Но этого просто не должно было быть. Это было недопустимо.

И времени оплакивать себя не было. Надо было выжить. В этом теле. Сохранить самостоятельность. Независимость. С внутренними демонами бороться можно и позднее.

Проделав несколько дыхательных упражнений, Дана худо-бедно успокоилась, по крайней мере, недопустимые мысли были выброшены из головы. Из недр своего необъятного чемодана она извлекла большой чугунный котёл, установила его посреди комнаты, нанесла охлаждающее заклинание на дно, скомкала и бросила туда все рисунки и зажгла.

Синее пламя быстро охватило листки, они съёжились, побурели и осыпались пеплом. Как в присказке. Дана не хотела оставлять тем, кто придёт потом сюда за ней, подсказки, где её искать. Она не хотела больше сама видеть эти напоминания того, что она может оказаться ненастоящей.

Когда последний лист превратился в серый порошок, Дана встала и принялась за обыск. Следовало найти всё, что даст ей больше понимания личности Лили. И уничтожить всё, что может помешать её планам.

Но больше ничего настораживающего в комнате не было. Детская переписка ни о чём, конспекты. Несколько рисунков невинной тематики. Книги не в счёт, игрушки и побрякушки не в счёт. Фотоальбомы, которые Дана бегло просмотрела, задержав ненадолго взгляд на незнакомой фигурантке этой истории, лучшей подруге Лили. У неё была яркая, запоминающаяся внешность, впрочем, Дана не считала сейчас нужным её разыскивать, чтобы что-то прояснить в этой истории.

Она заметила резкую черту, которая разделяла жизнь Лили до поступления в Хогвартс и после. До этого её лучшей подругой была старшая сестра, Петуния. Магия их разделила.

В целом, Дана была даже разочарована. Она приготовилась к шпионским играм. А получила опустошение.

Спала она, как ни странно, плохо. Здесь она не почувствовала себя в большей безопасности, чем в Хогвартсе. Ночью в окно влетела сова и Дана едва не пришибла её из волшебной палочки, подняв немаленький шум. К счастью, Эвансы вовремя вмешались. Это оказалась их сова, купленная несколько лет назад, чтобы иметь возможность самим связаться с дочерью. Дана в сердцах обозвала её лохматым монстром и тут же выяснилось, что Петуния называет её только так и не иначе. Ещё одно совпадение.

Воспользовавшись случаем, утром она написала и отправила письмо.

«Снейп. Я дома. Добралась без сюрпризов. Задерживаться здесь не буду. Если тебя ещё не грохнули, дай знать, что всё в порядке. Письмо передай с Лохматым Монстром, другую сову я пристрелю ещё на подлёте к дому. С.»

После завтрака Дэйзи Эванс повела её её в ближайшую клинику. Дана долго инструктировала её, что и как говорить, Дейзи хмурились, смущалась, но всё-таки согласилась. Свои знания об устройстве бюрократической системы Дана объяснила тем, что в Хогвартсе проходили это на уроках магловеденья, дескать волшебник, чтобы не быть обнаруженным, должен хорошо ориентироваться в мире маглов и знать, что и как нужно делать. Эвансы вряд ли были знакомы со школьной программой, так что легенда сработала, разве что, пришлось напомнить, что амнезия Лили была избирательной. Дейзи даже вздохнула: жаль, что в обычном мире у школьников нет такого предмета, где учеников учили бы таким вещам, всё приходится познавать в жизни и частенько на ошибках.

После вчерашнего Дейзи не высказывала ни недоверия, ни сомнения, что имеет дело не со своей дочерью. Возможно, она привыкла к самостоятельной Лили, может быть, просто растерялась. Или она слишком плохо знала её, ведь последние шесть лет Лили росла вдали от них.

Дана совершенно не представляла, как вчера Дейзи смогла опознать в ней чужака, но больше повторять ошибок она не собиралась. Она намеревалась уйти как можно глубже в не волшебный мир и сделать это на легальных основаниях и никак иначе. Оказаться в психиатрической лечебнице ей хотелось в последнюю очередь.

Аккурат напротив клиники располагался центр кризисной помощи подросткам. Ещё из приёмной бдительные медсёстры сообщили куда надо и пока Дана и Дейзи заполняли необходимые бумаги, перед ними нарисовалась слегка одутловатая и похожая на наседку миссис МакКонахан из этого центра. И понеслось.

Медики, социальные работники, даже полиция. Ещё раз медики, которые не нашли никаких отклонений от нормы, но зато заинтересовались историей про сектантов. Полицию пришлось отваживать магией, инспектор Джейсон горел желанием разоблачить негодяев и засадить всех за решётку. Конфундуса оказалось достаточно. Много Конфундуса, причём колдовать Дана старалась только тогда, когда Дейзи не могла этого увидеть. К счастью, все действовали строго предсказуемо, по инструкциям. Дана давно продумала, что именно и кому говорить, а где не помешает небольшое магическое воздействие, и от плана на день не отклонялась.

Вечером она уже было решила, что с волокитой на сегодня покончено. Осталось забрать результаты анализов, которые были экстренно подготовлены не то благодаря строгой миссис МакКонахан, не то благодаря маленькой порции магии. Дейзи была в восторге, она не ожидала, что пройти всё это будет так просто. Дана, конечно, была не довольна собой, но всё-таки понимала, что решить все проблемы за один день — лучше чем традиционная многонедельная бюрократия. Чем дольше позволять людям работать с её случаем, тем больше пугающего они могут найти и больше шума поднять. Шум, даже магловский, был не нужен.

С головой на физическом плане у неё оказалось всё в порядке, с телом тоже, психолога посетить Дана разумно отказалась, несмотря на то, что Дейзи настаивала. Ещё диагностирует множественные личности, доказывай потом, что ты не верблюд, когда у тебя четыре копыта и два горба...

Миссис МакКонахан предложила три варианта вечерних школ — только выбирай — и с её слов везде уже готовы принять её, жертву сектантов, нашедшую в себе силу воли сбежать в реальный мир. Ну, если не готовы, так она этому активно поспособствует.

А, казалось, захолустье, но нет, три школы, два госпиталя, службы оперативно и отлично работают, красота. Даже жалко портить им статистику, нещадно заколдовывая ненужные следы. Через неделю уже никто не вспомнит, что здесь была такая девушка, проверяла здоровье, готовила документы... Естественно, её забудут включить во все отчёты. Мало ли. Слухи о бездарности магического сыска слухами, но Дана в этой структуре не работала и ловкость их щупалец представляет исключительно со слов, так что лучше переоценить, чем недооценить.

Оперативно работали здесь не только уполномоченные службы. Миссис МакКонахан упорхнула неправильно заполнять отчёты, Дейзи оформляла последние бумаги в кабинете врача, прежде чем забрать документы, а Дана, осматриваясь в фойе, столкнулась с журналистом.

С переселением в другое тело её нюх на этих людей не пропал. Она узнала представителя этой профессии не то по блеску глаз, не то по манере держаться, не то по толстому помятому блокноту, который неряшливо торчал из кармана, неизменному аксессуару бумагомарак всех мастей эпохи до-цифровых технологий. Плёночный диктофон явно был ему ещё не по карману.

— Мисс Эванс? — уточнил он и чуть приподнял щегольскую шляпу.

Дана окинула его коротким взглядом. Молодой мальчишка, не старше двадцати пяти, с предвкушающим хороший материал взглядом. Уверен, что будет говорить с затравленной семнадцатилетней девчушкой, которая ничего не соображает, ведь явно не один час выжидал, когда она окажется в поле его досягаемости одна, без законного представителя. Повезло.

Она ожидала, что кто-то разболтает о любопытном случае, а местные языки донесут это и до прессы. Только выпускать слухи дальше городка Дана не планировала, в идеале за ней вообще не должно остаться никаких легко обнаруживаемых следов. Волшебники не слушают, что говорят маглы, но зато они считают прессу источником точной и правдивой информации. Будь Дана злобным тёмным лордом, жаждущим власти над магами, она бы обязательно этим воспользовалась.

— Могу я с вами поговорить? — настойчиво продолжил журналист, не дав Дане застрять в зловещих планах по захвату мира.

— Вполне.

Осмотревшись, она заметила в двух шагах подсобку и легко втолкнула его в тесную захламлённую комнатушку. Быстро нашла выключатель, зажгла свет и защёлкнула замок на двери.

Журналист, естественно, был обескуражен. Это оказалась отнюдь не та обстановка, в которой он комфортно для себя смог бы взять интервью. До настоящего профессионала ему ещё расти и расти. А вот Дана вполне неплохо ориентировалась в экстремальных условиях.

— Присаживайтесь, — хозяйским тоном велела она, указав на высокий ящик.

Журналист медленно сел, отводя от лица щётки и швабры.

— О чём вы хотели поговорить? — невинно поинтересовалась Дана.

— Эмм... — журналист принялся комкать галстук, потом вспомнил о блокноте, извлёк его, с нарочито деловым видом перелистнул и уставился на Дану. — Вы ведь Лили Эванс, верно? Вы сбежали из религиозной секты?

Дана спокойно и медленно перевернула большое ведро, села на него, закинула ногу на ногу и хитрым взглядом посмотрела на журналиста, недобро улыбнувшись.

— Откуда у вас эта информация? — спросила она ласковым голосом после длинной паузы.

Журналист начал догадываться, куда ввязался.

— Эмм... Мои источники... В полиции...

— Ах, в полиции? — Дана понимающе кивнула. — Отлично. И вы теперь хотите написать большую подробную статью про зверства религиозных фанатиков и чудом спасшуюся девочку, пустить её большим тиражом и сделать себе имя и карьеру?

— Ну, да, — журналист улыбнулся.

— Как ваше имя?

— Фрэнсис Роуд.

— Из какой вы газеты?

— «Лонодонс Дейли». Филиал. Давайте начнём с вопросов?

— Хорошо. Первый вопрос. Вы понимаете, что моя история — часть моей личной жизни, более того, её разглашение подвергнет мою жизнь опасности, и если вы растрезвоните о ней в своей газете без моего согласия, а я не даю согласия, я подам в суд?

Журналист растерялся.

— Чтобы выплатить мне моральную компенсацию, «Лондонс Дейли» разорится, а вы будете с позором уволены и после этой истории больше ни одно издательство не примет вас на работу.

— Но почему?

— Ваши источники в полиции слетят со своих мест и я не думаю, что они будут вам очень благодарны, не так ли? — Дана проигнорировала удивлённый лепет. — Даже маленькая, совсем малюсенькая заметка с моим именем на последней полосе вашей газетёнки будет для меня достаточным поводом засудить вас, вы поняли?

— Да...

— И не только вас. Любого журналиста, любую газету. Я не хочу, чтобы моё имя и моя история стали достоянием общественности, ясно? Я имею право на тайну личной жизни, и на мою безопасность и на то, чтобы, чёрт возьми, меня не нашли те, кому нельзя знать, где я и что со мной. И одно то, что я здесь, а не там, говорит о том, что я умею бороться за свои права. Вы меня понимаете?

— Несомненно, — процедил журналист.

— А кроме того, — Дана демонстративно посмотрела на часы. — Вы, взрослый мужчина, в течение пяти минут закрыты в подсобном медицинском помещении с семнадцатилетней испуганной девочкой, которая пережила в жизни большое потрясение. Мы зашли сюда на глазах у дежурной медсестры, уверена, она вспомнит этот эпизод. Вы сможете доказать, что не домогались меня?

— Что?! — удивлённый журналист подскочил и отшатнулся, опрокинув ящик и повалив на себя щётки и швабры с жутким грохотом.

Чертыхаясь, он сам упал на пол.

— Прекрасно, вот и звуки борьбы, — Дана встала и стряхнула с юбки воображаемые пылинки. — Я надеюсь, мы друг друга хорошо поняли. Если хоть слово обо мне перелетит порог этого заведения, вы ответите по полной программе.

— Чёрт возьми, вы исчадие ада!

Дана отодвинула щеколду и выскочила из подсобки, тут же столкнувшись со сбежавшимся на шум медицинским персоналом.

— Что он с вами там делал, мисс Эванс?! — громко воскликнула дежурная медсестра, пытаясь подхватить её под руки.

— Ничего. Мне пора домой, — Дана быстро отошла из зоны досягаемости.

Пара крепких санитаров нырнули в подсобку, чтобы вывести испуганного бедолагу на свет божий.

— Но ведь совершенно очевидно, что это было не ничего!

— Мы просто разговаривали, — настояла Дана, имитируя смирного подростка. Насколько ей хватало актёрских данных.

— Я вызову полицию.

— Нет, пожалуйста. Мистер Роуд ничего мне не сделал.

— Потому что не успел, — женщина нахмурилась.

— Пожалуйста, мне и так достаточно неприятностей, давайте просто забудем и я пойду домой.

— Кошмарная девчонка! — на свою беду напомнил о себе злосчастный мистер Роуд.

Дана услышала, как один из санитаров тихо процедил, встряхнув его:

— Давай предположим, что синяк под глазом и сломанная челюсть — результат твоего падения.

Ужас на его лице был неописуем.

— Пожалуйста, — сказала Дана. — Мистер Роуд просто пытался взять у меня интервью. Немного неудачно.

— У вас доброе сердце, — мягко сказала медсестра.

В конце коридора появилась Дейзи, которая поспешила к ним, завидев столпотворение

— Могу я идти? — жалобно спросила Дана.

— Хорошо, — женщина повернулась к журналисту. — А ты слушай сюда. Я взяла тебя на заметку. Ещё раз увижу тебя где-то здесь — сообщу куда следует, ты понял?

— Понял, — прохрипел Роуд.

— И если с этой девочкой что-то произойдёт, — она махнула в сторону Даны — Ты будешь первым, про кого мы вспомним.

— Я всё понял, — жалобно повторил он и снова попытался оправдаться. — Это правда было всего лишь интервью.

— Интервью в подсобках не делают.

Дана обошла их, взяла растерянную Дейзи, которая даже не успела поинтересоваться, что происходит, под локоть, и быстро зашагала вместе с ней к выходу.

Ей было немного стыдно перед журналистом. Самая настоящая подстава. С другой стороны, без её заявления в полицию никакая ответственность ему не грозит. А в следующий раз и правда будет думать, прежде чем брать интервью у беззащитных несовершеннолетних. Но после этого случая ни один журналист не возьмётся писать о ней статью или сообщать по телевидению и радио. Конечная цель... Немного оправдывает средства. Если Роуд не покинет журналистику, вырастет хорошим специалистом.

В дверях она пропустила Дейзи вперёд, повернулась и наградила добросовестных медиков очень лёгким конфундусом. Просто чтобы они отпустили Роуда. Жалко мальчика, попал под раздачу.

— Что там произошло? — спросила, наконец, Дейзи, оказавшись на улице и вдохнув относительно свежего воздуха.

— Журналист, — Дана постаралась беспечно пожать плечами. — Хотел взять интервью. А врачи ему не позволили.

По дороге домой, она думала, что она оказалась довольно злобной ведьмой. Магию на людях она за день использовала более двадцати раз. К счастью, это были разрешённые заклинания, входящие в перечень необходимой защитной магии для сохранения Статута о Секретности. Любой совершеннолетний маг мог безнаказанно использовать их, не выходя за рамки закона.

Дома её ждало письмо.

«Дорогая С. Как ты догадалась, я ещё жив. Сама знаешь кто ходит с удивительно самодовольной мордой, так что у меня все основания беспокоиться за твою сохранность. Поэтому не ты, а я буду требовать от тебя ежедневного подтверждения, что ты в безопасности. Пожалуйста, не присылай больше Гарри (так зовут твоего лохматого монстра), все, кому надо, знают, кому принадлежит это чудовище. Каждый вечер к тебе будет прилетать чёрный филин, откликающийся на имя Сальвадор, это школьный почтальон, но он лучший, будь у меня деньги, выкупил бы. Отправляй вести с ним, я буду получать письмо утренней почтой. Не забудь сжечь письмо, мы не должны оставлять следов. И никаких важных новостей! Если будет что-то важное, мы встретимся лично, я найду возможность. Удачи. Снейп»

* * *

В течении недели Дана полностью устроила свою жизнь.

Утро. Подъём, зарядка, пробежка, холодный душ, постный завтрак и на курсы медсестёр. После курсов подработка в кафе, куда миссис Эванс смогла её устроить через свою подругу. Вечером в школу. После школы — двухчасовая практика в больнице, а потом стрелковый клуб на окраине городка, правда, уже через день. Как раз напротив клуба — старое обшарпанное общежитие с гордым названием хостел для той категории рабочего класса, которой было не по карману снимать более приличное жильё. Денег с подработки хватало как раз на койку с тараканами. Уезжать из города Дана посчитала бессмысленным: в том же Лондоне жильё было бы гораздо дороже, работу с её графиком найти гораздо сложнее, а швырять налево и направо конфундусами по второму разу гораздо глупее. Городок не такой уж мелкий, из тех, где можно годами жить в одном его конце и никогда не видеться с давними знакомыми, которые живут на другом. Достаточно, чтобы потеряться.

Поэтому койка в дешёвом общежитии и трудовые будни. За полночь отбой. Это ничего, после окончания курсов предстояла полноценная работа медсестрой и ночные дежурства. К декабрю необходимо было набить руку и записаться в молодёжную сборную по стрельбе, чтобы пройти отборочный тур на национальный чемпионат. Призовые деньги неплохие. В прошлой жизни Дана стреляла отлично, глазомер Лили был уже неплохо разработан, так что переживать по этому поводу почти не стоило, но тренироваться — надо.

Зато потом — безграничные возможности. И никаких Поттеров. Желательно вообще никаких волшебников...

Но зачем себя обманывать — даже если амбициозные вырождающиеся семейства оставят её в покое, она, как учёный, не сможет устоять перед исследованием магии с научной точки зрения. Поэтому волшебный мир всё-таки останется важной частью жизни. Как и зубрёжка учебников по транфигурации и зельеварению. Хогвартские экзамены тоже следовало как-то сдать. К счастью, только летом, когда все проблемы останутся далеко позади.

Дана вошла в чёткий и размеренный ритм жизни и отметила, что ей даже доставляет некое удовольствие жить по минутам, всё-таки, прежняя она не была настолько дотошной и дисциплинированной, особенно в своей довольно шальной юности. Чтобы в годы Лили она отказалась от гулянок, тусовок и согласилась жить по такому графику на многолетнюю перспективу? Иногда после тяжёлого дня она стояла перед зеркалом и подумывала подстричься покороче и покрасить волосы в розовый цвет, плюнуть на всё и махнуть в Майами... Но на путешествие в Майами у Эвансов не было денег. У неё тем более.

А ведь тоже вариант переждать грозу. Один из нереальных. Поэтому приходилось возвращаться к реальной жизни. Дана успокаивала себя, что немного трудностей сейчас — залог успешности потом. Потом будет всё, и Майами, и розовые волосы, и обязательно проведать молодую себя в Америке... Если она — не плод больного воображения и младшая Дана Скалли действительно ходит сейчас в школу. Едва планы на будущее доходили до Америки, Дана встряхивала головой и быстро очищала сознание. Когда она устроится со всем здесь, придёт время побороть внутренних демонов. Не раньше. Раньше нельзя. Она может и проиграть.

Переписка со Снейпом сжалась до лаконичного «Всё нормально» с обеих сторон. Параноик Снейп не желал обмениваться более ценной информацией. Общение с родственниками было примерно на том же уровне — письма с совой. Родители нехотя согласились с тем, что жить дома дочери пока нельзя, чтобы волшебники, из-за которых она оказалась в беде, не добрались до неё. Без подробностей. Иногда они заходили перекусить к ней в кафе, но Дана настояла, чтобы они приходили далеко не каждый день. Во время коротких встреч Эвансы в основном рассказывали о каких-нибудь случаях из детства Петунии и Лили, удостоверившись, что дочь в порядке.

Дана не хотела чрезмерно привязываться к новым родственникам. И без того она начинала вспоминать своих родных из прошлой жизни, проводить аналогии, сравнивать... А кроме того, её всё больше беспокоила личность Лили, чужие воспоминания и эмоции, которые внезапно всплывали во время общения и накладывались на её собственные. Не до такой степени, чтобы подавить или изменить её, но всё-таки это было тревожно. Одна из важных задач этой жизни — не пустить Эвансов слишком глубоко в своё сердце.

Однако, скоро придётся гораздо больше времени уделить родне: в начале октября Петуния приезжала из колледжа, чтобы провести выходные с семьёй. Дане предстояло о многом с ней поговорить. Петуния была драгоценным кладезем информации. Поэтому на одни выходные она могла позволить себе исключение и открыто прийти домой. В конце концов, если волшебники пытались её найти там, они это уже пробовали и обнаружили, что птичка улетела в неизвестном направлении.

Пятница тридцать первого выдалась, как обычно, тяжёлой. У Даны ещё не перестали болеть мышцы от ежедневных тренировок, голова гудела от химических формул органических соединений и математических логарифмов и она промазала по мишени девять из десяти, что говорило о том, что нагрузку она выбрала себе не по силам. В ней разыгралось упрямство, которое не позволяло перестать мучить тело.

По дороге к дому, Дана раздумывала, на кой чёрт она уговорила Эдварда совершить эту получасовую вечернюю прогулку до дома вместо того, чтобы согласиться доехать за пять минут на стареньком семейном форде. Нет, свежий воздух полезен и помогает освободиться от тяжёлых мыслей и расслабить мозг... Но зато горячая ванна помогла бы разойтись молочной кислоте в мышцах.

Когда они подходили, от дома как раз отъезжал блестящий современный кабриолет с грузным мужчиной за рулём. Эдвард проводил машину взглядом.

— Вот и Петуния приехала, — сказал он. — Хорошо, что Вернон не остался сегодня.

В его голосе сквозила неприязнь.

— Кто это?

— Жених Петунии. Как она любит, папенькин золотой мальчик, диплом о высшем образовании и ни капли мозга. Сейчас не лучшее время для твоего знакомства с ним, не находишь? Я имею в виду, повторного знакомства.

Он неловко улыбнулся.

— Возможно, — согласилась Дана.

Описание Вернона ей не понравилось. Но, возможно, стоило всё же и с ним познакомиться. И что богатеньких мальчиков так тянет на девочек Эванс?

Петуния сидела в гостиной, чопорно сложив руки на коленях, и напоминала молодую леди. Элегантный костюм, явно не по семейному бюджету, и вздёрнутый подбородок слегка не вязался с деревенским интерьером и Дейзи в простом домашнем платье и переднике.

Когда они вошли, Петуния встала.

— Это правда? — спросила она без приветствия.

— Что я потеряла память? Или что волшебный мир полон опасностей и разной степени негодяев?

Взгляд Петунии не изменился, но чуть дёрнулся уголок её губ.

— А что каждый второй из них психически ненормальный? — не то с сарказмом, не то серьёзно протянула она.

— Масштабных исследований я не проводила, но исходя из моих данных, вполне возможно, всё даже ещё хуже.

Петуния сузила глаза.

— Ты действительно потеряла память, хотя такая же зануда, — утвердительно сказала она. — Рано или поздно что-то вроде того должно было случиться. Скажи спасибо, что тебя не убили.

— Спасибо, — растеряно протянула Дана.

Петуния подошла к ней и протянула руку.

— Добро пожаловать в реальный мир, — сказала она.

Дана ответила на рукопожатие.

— Ещё раз отвернёшься от меня, больше не прощу, — процедила Петуния так, чтобы не услышали родители.

Дана серьёзно кивнула. Лили любила Петунию, она сразу почувствовала это. А сама она внезапно затосковала по сестре, тем временам, когда они обе были... Живы.

Потом был торжественный ужин, который очень напоминал семейные ужины семейства Скалли тех времён, когда оно было ещё в полном составе. Петуния много рассказывала о расчудесном Верноне и часто косилась на молчаливую Дану. Её вопроса они договорились за ужином не касаться, поэтому говорили больше о Петунии: как у неё дела, учёба, планы на жизнь. Петуния была вполне счастлива, похоже, ей нечасто уделяли столько внимания и о своих заслугах на семейных собраниях чаще докладывала Лили.

Они вместе убрали со стола и помыли посуду. Почти идиллия. Старшие Эвансы были довольны: впервые за много лет под одной крышей сёстры не ссорились, не скандалили и не швырялись чем под руку подвернётся. Они скорее настороженно присматривались друг к другу. Но это было уже лучше, чем их предыдущие отношения.

В конце вечера, поговорив перед телевизором на отвлечённые темы, все разошлись по спальням. Дана достала из морозилки заранее припасённое ведёрко мороженного и постучалась в комнату Петунии.

— Как насчёт пижамной вечеринки? — поинтересовалась она.

— Ты когда-нибудь слышала слово «диета»? — скептически протянула Петуния, смерив её недовольным взглядом..

— Забей на диеты, у нас здоровый подростковый метаболизм, — фыркнула Дана. — К тому же, тебе не помешает набрать пару кило, если не хочешь, чтоб завистницы называли тебя сушёной селёдкой

— Эй, сестрёнка, не наглей, — Петуния забрала ведёрко и заглянула внутрь. — С каких пор ты любишь мороженое?

— С тех пор как головой ударилась, — пожала плечами Дана. — Ложки две, ведро одно. Дай мне.

— Это не гигиенично!

— Зато практично.

Они уселись на кровать. Петуния не сводила с неё пристального взгляда.

— Ладно, понятно, ты достаточно умна, чтобы не говорить ничего родителям, но я-то сразу знала, что твой волшебный мир с душком, — сказала она, наконец. — Давай, говори, кто тебя так? Этот ненормальный Снейп?

— Снейп там чуть ли не единственный нормальный, — поправила Дана.

— Опять его прикрываешь?

— Нет необходимости. Это не он.

— А кто? Погоди. Это ваши психи Пожинатели?

— Пожиратели, — машинально поправила Дана. — Нет, к счастью, с ними не сталкивалась. Это Поттер, если тебе что-то говорит это имя.

— Тот псих, который завалился сюда летом со своим пьяным другом и проклял Вернона? Конечно, говорит.

Дана напряглась, пытаясь вызвать нужное воспоминание, но ничего не вышло. По указке память Лили редко давалась в руки, чаще она проявлялась на эмоциях, или в ситуациях дежа-вю.

— Прости, не помню. Но, судя по отзыву, да, тот самый человек.

Петуния скривилась.

— И что, теперь совсем ничего совсем ни о чём не помнишь?

— Ну почему, — Дана пожала плечами. — Всплывают. Иногда. Образы.

Она говорила всё тише, а напрягалась всё больше. Петуния уловила это изменение и собралась что-то спросить, но Дана предостерегающе махнула рукой.

Простейшие сигнальные чары, наложенные на дом, сработали и отдались лёгким звоном в её ушах. Номер два в списке обязательных заклинаний, которым научил её Снейп. Кто-то в радиусе чар колдовал. Мог ли сюда случайно забрести добрый незнакомый волшебник, которому в самый неподходящий момент приспичило завязать магией шнурки? Это вряд ли.

— Мать твою, — шёпотом выругалась Дана, поняв, что волшебная палочка, единственное доступное оружие, лежит на прикроватной тумбочке в её комнате.

— Что происходит? — спросила Петуния.

— Не знаю, но мне это не очень нравится, — ответила Дана, вставая. — Сиди здесь, если всё в порядке, я уже через две минуты вернусь.

— Опять ваша м... магия?

Дана подошла к двери, когда услышала громкий топот по лестнице. Определённо, это не старшие Эвансы решили устроить ночную пробежку.

— На пол и под кровать, живо, — скомандовала она, но ей некогда было удостовериться, что Петуния послушалась.

— А кто тут у нас за этой милой розовой дверью?

Дверь распахнулась, Дана вовремя спряталась за неё, успев увидеть широкую спину вошедшего человека в чёрном плаще с остроконечным капюшоном.

— Выходи, крошка, я тебя не обижу, — тоном, больше похожим на издевательский, просипел мужик.

Петуния испуганно заёрзала под кроватью, пытаясь забиться глубже что выдало её убежище.

— Вон они мы, — незнакомец пинком ноги закрыл дверь, видимо, чтоб не мешали.

Из соседней комнаты послышались крики и грохот. Петуния под кроватью панически дёрнулась, здорово ударившись о её дно.

Дана осмотрела спину незнакомца, прикинула свои невеликие шансы... Все волшебники — физически неразвитые тюфяки, привыкшие полагаться на магию, а не хорошую форму... На это единственная надежда.

— Эй, приятель, — позвала она, волшебник обернулся, выставив перед собой волшебную палочку.

Дана нанесла быстрые удары ему в челюсть и под дых. Лицо ему спасла зловещая белая маска и, даже согнувшись, он не выпустил волшебную палочку из пальцев. Дана ударила ногой по локтю, он зарычал, попытался наброситься на неё и проиграл. Тело ещё не знало, как надо двигаться, но мозг прекрасно помнил базовые приёмы айкидо и послал нужные сигналы в нужные мышцы, которые завтра ответят болью на непривычную нагрузку. Дана опрокинула его, заломила руку, сорвала маску и прежде, чем он вспомнил, что можно позвать приятелей на помощь, в его рту оказались носки Даны. Ещё секунда — и он был связан заклинанием из собственной волшебной палочки, которую всё-таки не смог удержать. К чести палочки, заклинание далось туго, и Дане пришлось подёргать верёвки, и затянуть узлы, чтоб убедиться, что нападавший действительно крепко связан. Он выглядел незнакомо.

— Пожинатели Смерти! — раздался панический вскрик Петунии.

Она выбралась из-под кровати и сидела на полу, нервно комкая край ночной сорочки, вздрагивая и глядя на стены испуганными глазами, когда за ними что-то гремело.

Дана задрала левый рукав мантии незнакомца. Обыкновенная волосатая рука. Задрала правый. Он недовольно замычал. На правой руке тоже никаких отметин. Но должна быть татуировка, именно так отличались все Пожиратели Смерти.

— Фикция, — процедила Дана. — Петуния, быстро лезь в окно, беги к соседям, вызывай полицию и сиди там, пока они не приедут, ясно?

— Второй этаж!

— Жить хочешь?

Дана связала простыню, одеяло и покрывало, привязала к раме и спустила в окно, предварительно выглянув. Там никого не было. Нападающие не посчитали нужным ставить часовых.

— Бегом!

— Твою мать, с кем ты связалась?! — прохныкала Петуния, однако послушно подбежала к окну и взялась за импровизированную верёвку.

Когда она скрылась в темноте, Дана подошла к двери и очень осторожно выглянула. Из её комнаты доносился шум, маты и грохот, снизу — всхлипывания и звон стекла. Подойдя к лестнице, Дана быстро оценила обстановку и снова вжалась в стену. Эвансы стояли, связанные, посреди гостиной, которую методично крушили ещё двое незнакомцев в мантиях и белых масках. Они пока явно не собирались причинять вред хозяевам, однако, если нападение будет приписано Пожирателям Смерти, могут смело творить любые бесчинства в рамках собственной, возможно, больной морали.

Дана, повинуясь внутреннему озарению, сделала два шага в сторону, оказалась у выломанной двери в родительскую спальню и шмыгнула внутрь. На дне платяного шкафа лежало охотничье ружьё, которое купил Эдвард ещё десять лет назад после того, как одного из соседей в конце улицы ограбили.

Ощутив пальцами шершавую поверхность приклада, Дана вдохнула и почти успокоилась. Пуле она могла доверить то, что не доверила бы чужой предательской волшебной палочке. Грохот в доме стих.

— Эй, где Эд и Маркус?

— С девочками развлекаются.

Дана зарядила ружьё и сняла с предохранителя. К счастью, Эдвард не забывал его чистить и смазывать и держал в отличном состоянии, он помнил, в каком районе живёт. Она выпрямилась, пробуя ружьё на вес, и хоть оно было непривычно тяжёлым, она рассчитывала справиться.

— Тихо они развлекаются, не находишь? Эй, Эд! Маркус! Проблемы?

Раздался грохот из соседней комнаты. Похоже, пленник решил дать о себе знать.

Дана вышла с ружьём наперевес одновременно с типом, который обшаривал её комнату. Они застыли друг напротив друга, псевдопожиратель тут же наставил на неё волшебную палочку. Глупо, логичней преодолеть расстояние в два шага и выбить из рук шмакодявки ружьё... Но он, похоже, не знал, что так можно. Волшебник.

— Знаешь, что за штука? — спросила шёпотом Дана, наводя прицел и отходя в сторону, чтоб ему нелегко было напасть на неё, если всё-таки додумается. — Пуля, отравленная смертельным ядом, пробьёт тебе живот прежде чем ты успеешь сказать «Авада», сдохнешь в муках за минуту. Знаешь, что такое цианид?

Бандит попятился. По его непроизвольной дрожи Дана предположила, что имеет дело с маглорожденным, который прекрасно понимал, что такое ружьё, и примерно догадывался, что за пугающее слово «цианид».

— А теперь без глупостей, уронил волшебную палочку и сказал друзьям, что всё прекрасно, ты сделал что надо и сейчас спустишься. Понял?

Тот кивнул, разжал пальцы и дрожащим голосом выкрикнул:

— Я... Я нашёл её! Сейчас приволоку!

Подкатившуюся волшебную палочку Дана пнула ногой под этажерку.

— Закатай рукава.

С непониманием посмотрев на неё, бандит выполнил приказ, обнажив чистые запястья.

— Подними руки над головой. Повернись. А теперь пошёл вниз. Твои дружки такие же маглорожденные или чистокровки? Шёпотом.

— М-мы П-пожиратели С-смерти...

— Я уже вижу. Пошёл!

Он чуть ли не кубарем скатился с лестницы и присоединился к растерявшимся приятелям. Один из них оказался расторопней и выпустил в сторону Даны заклинание, она присела и выстрелила в потолок над их головами, обсыпав всю комнату хлопьями штукатурки.

— А теперь пошли вон из моего дома, пока я не снесла вам головы этой адовой штукой! — рявкнула она, передёрнула затвор и навела ружьё на ближайшего к ней бандита.

Двое так и не поняли, чего надо бояться. Расторопный парень выпустил в сторону старших Эвансов ядовито-зелёный луч.

Дана с яростным криком выстрелила в него, попав в плечо, брызнула кровь, заливая пол. Он повалился назад, свалив с ног своего маглорожденного товарища, третий подскочил к ним, обхватил руками и с громким хлопком они все исчезли.

Жалобно всхлипнув, Дана уронила ружьё и запустила пальцы в волосы, стиснув их до боли и опустившись на пол. Несколько вдохов и она снова будет в порядке. Перевести дух.

Зелёный луч прошёл мимо, выбив окно. Только чудом никто не пострадал.

— Лили! — позвал её Эдвард надломленным голосом.

Дейзи просто рыдала, время от времени глотая всхлипы. Дана подняла лицо. Не время для слабости.

— Вы относительно целы? — спросила она.

Подойдя, она начала дёргать верёвки, но оказалось, что магические путы развязываются тоже магически.

— Лили, кто это был?

— Волшебники, — ответила она.

— Ты их знаешь? Что они хотели?

— Акт запугивания, — Дана сама удивилась равнодушию в своём голосе. — У нас есть успокоительное?

Дейзи закивала. Шок потряс её.

— Идите, выпейте что-нибудь. Петуния цела, она ускользнула, чтобы вызвать полицию. Скоро всё будет в порядке.

— А ты?

— Я связала одного типа наверху. Пойду проверю, чтоб не сбежал.

Эдвард схватил её за руку.

— Лили, что происходит? Это... Это что, нормально, в вашей адской школе, ты спокойна как удав?!

— Это ненормально. И поскольку наши жизни сейчас зависят от моей способности держать в руках ружьё и волшебную палочку, в обморок от ужаса я буду падать потом, ладно? Пап, уведи маму и напои её чем-нибудь, не видишь, её сейчас удар хватит?

Она впервые в этой жизни сказала «папа» и «мама», и в горле стало сухо. Развернувшись, она побежала к лестнице.

Последний нападавший полулежал, привалившись к стене. Он тяжело дышал после погрома, который устроил в комнате, пытаясь выбраться из верёвок при том, что двигаться у него могли только ноги и голова.

Дана села напротив него, волшебной палочкой привела тело в нормальное положение и вынула импровизированный кляп из его рта.

— На кого работаешь? — сурово спросила она, наведя волшебную палочку на его лоб для весомости своих слов.

— Мой хозяин — Тёмный Лорд, — выплюнул он, облизнув пересохшие губы.

— А где твоя Метка? — Дана приподняла одну бровь и повернула голову чуть на бок.

— Это моё первое задание, — оправдался он.

Дана опустила палочку и с размаху ударила его кулаком по лицу. Экстренные ситуации требуют экстренных мер, она не испытала ни грамма угрызений совести. Зато разбитые костяшки заболели ещё сильней.

— А теперь правду, собачье отродье, кто ты такой и кто тебя послал?

— Мы — Пожиратели...

— А я — Королева Елизавета. Твои товарищи бросили тебя тут на мою волю подыхать. Имей в виду, подонок, ты в магловском мире, законы тут магловские, и остаток дней ты проведёшь за решёткой в компании таких же ублюдков, как и ты, только магловских, и спасти от этого тебя может только правда.

— Министерство Магии не допустит этого, — его голос прозвучал чуть надломлено.

— А как же твой Тёмный Лорд? Министерство вытащит тебя из нашей тюрьмы только чтобы засадить в Азкабан, так ведь? А если ты останешься на свободе, за тобой наверняка придут настоящие Пожиратели, чтоб научить, насколько плохо прикрываться чужой группировкой. Я позабочусь, чтобы об этом узнали.

— К чёрту...

— Ну?

Пленник молчал.

— Какого хрена вы сюда ввалились в этих маскарадных костюмах? — прошипела Дана.

Она снова ударила его по лицу и с удовлетворением отметила, что на его покрасневшей физиономии начал образовываться синяк. Малая расплата за её окровавленные пальцы.

— Если думаешь, что я действую жёстко, это ничто по сравнению с тем, что ожидает тебя в магловских комнатах для допроса по дороге в тюрьму. А уж тюрьма...

— Ты...

Внезапно вспыхнувший свет ослепил её, она отпрянула в сторону, прикрывая глаза.

— Аврорат! — раздался оглушающий голос, казалось, со всех сторон. — Живым лечь, мёртвым не двигаться!

В следующий миг руки Даны заломили за спину и вынули из пальцев волшебную палочку. Ноги ей подсекли, она упала на пол, уткнувшись носом в ковёр.

— Что ж вы делаете, — процедила она, едва проглотив готовое сорваться с губ « твари», чтобы не усугублять ситуацию.

Проморгавшись и повернув голову, Дана увидела две пары начищенных ботинок. Извернувшись, она подняла глаза. Один из волшебников проверял руки псевдопожирателю.

— Всё чисто, — сказал он второму. — Этот человек невиновен.

Его верёвки тут же разрезали и помогли ему подняться. Дана постаралась не хмыкнуть: она лицезрела волшебное правосудие в действии и оно ей не нравилось с первых же секунд.

— Что случилось, сэр?

— Чёрт возьми, это, вообще то, мой дом! — рявкнула Дана.

Её рывком поставили на ноги, при этом оставив руки связанными за спиной. Она посмотрела в лицо стоящему напротив рыжеволосому волшебнику, холёному, причёсанному, в красной выглаженной мантии.

— Мисс Эванс, — сквозь зубы процедил он. — В аврорат поступил тревожный сигнал о похищении, я вижу, далеко не ложный. На текущий момент помимо похищения человека, вы обвиняетесь в незаконном применении магии в присутствии маглов, а так же в незаконном применении запрещённых магловских артефактов против волшебников.

— Это мой, твою мать, дом! — процедила она. — Я имею право применять любую легальную магию в пределах периметра. И мои, чёрт возьми, родственники, на которых распространяется ваш грёбаный закон о взаимодействии с семьями маглорожденных!

Рядом мелькнуло несколько вспышек и Дана повернулась на свет.

— Прюэтт, ты только посмотри, девочка-то использовала Империус! — присвистнул второй волшебник, держащий в руках две волшебные палочки, собственную и трофейную. — По совокупности на пожизненное тянет. Ручки-то у неё проверь.

— Это не моя волшебная палочка, — быстро сказала Дана, когда Прюэтт зашёл за её спину и бесцеремонно закатал рукава.

— А то чья же?

— Его, — Дана кивнула головой.

Почему-то его чистые руки были достаточным доказательством невиновности, а её — нет. Снейп был прав, прогнило всё в этом магическом мире.

— Поклёп! — Взвизгнул псевдопожиратель и добавил дрожащим голосом: — Я честный потомственный волшебник! Я бы никогда! Моя волшебная палочка у меня в сапоге, я просто не успел её достать, когда эта ненормальная на меня напала!

— Моя волшебная палочка десять и четверть дюйма, ива и волос единорога, любой свидетель подтвердит! — более спокойно сказала Дана. — Этот человек напал на меня с этой волшебной палочкой, я просто её отняла.

Тот нагнулся и вынул из-за голенища сапога вторую волшебную палочку, мокрую, короткую и толстую, и гордо протянул её аврорам.

— Вот! — сказал он. — Вот моя. Проверьте, она чиста от всякой мерзости, я законопослушный гражданин, у меня жена и трое детей!

Он сорвался на визг.

— Успокойтесь сэр, мы всё проверим.

— Эй, а меня кто-то выслушает? — встряла Дана. — Этот человек и его подельники напали на мой дом, устроили здесь погром, связали моих родителей! Они были в плащах и масках Пожирателей Смерти, что я должна была подумать, что они чай попить зашли?!

— Враньё! Наглая девчонка! Я просто шёл по улице! Я уважаемый, взрослый, дипломированный маг! В отличие от этой! Начиталась газетных статей, придумывает небылицы!

— Вниз её, — сказал Прюэтт, потирая переносицу. — Прошу прощения за неудобства, сэр. Вам придётся пройти с нами, чтобы дать показания.

Второй волшебник взял Дану под руки и весьма грубо потащил к выходу.

Внизу всё было ещё хуже.

Эдвард и Дейзи сидели на диване под прицелом волшебных палочек двоих явно скучающих авроров. Они были перепуганы и не смели пошевелиться, только проводили её вытаращенными от ужаса глазами. Дану кольнула мысль, что они могут быть под заклятьем немоты и бог знает чего ещё.

Третий маг держал на вытянутых руках ружьё, четвёртый выколдовывал вокруг него пассы и время от времени отскакивал, когда оно начинало искрить.

Входная дверь открылась и Дана не удержала протестного вскрика. Ещё один грубо втащил в дом зарёванную Петунию и толкнул её к дивану.

— Вся шайка здесь, — удовлетворённо сказал Прюэтт за её спиной.

Очевидно, именно он был начальником этой группы. Самый холёный, самый вальяжный. Дана снова повернулась к нему.

— В чём, чёрт возьми, их обвиняют? Мы у себя дома. А эти люди маглы вообще то, маглы, понимаете? Они не волшебники, они вне волшебной юрисдикции, вы не имеете права их задерживать и уж тем более угрожать им магией.

Прюэтт посмотрел на неё свысока.

— Вы обвиняетесь в незаконном применении магии на глазах у этих маглов. Вы обвиняетесь в применении запрещённых магловских артефактов против волшебника. У вас обнаружена и изъята нелегальная волшебная палочка со следами применения таких запрещённых заклинаний, как Империус. И я более чем уверен, что имеет место быть незаконное похищение и удерживание в плену волшебника. Кто знает, что вы сделали бы с ним, не подоспей мы вовремя.

— Меня подставили. Я требую адвоката.

— Разберёмся. Работа такая.

Прюэтт развернул её и подтолкнул к выходу.

— Джерри, проводи милашку в её новые апартаменты.

— Куда вы её забираете? — выкрикнула Петуния.

— В Азкабан, милочка. Это такая тюрьма для волшебников-преступников, где отбросы общества вроде твоей сестры заканчивают жизни в компании дементоров.

Дану вытолкнули на улицу. Она попыталась извернуться и вызвать Прюэтта на разговор, выяснить хоть что-то. Но с ней не церемонились. Стальные руки сжали её, зафиксировав тело в довольно неудобной позе, в лицо пахнула ночь и вспышки волшебных палочек.

За Эвансов было страшнее, чем за себя. Почти свои. Свои. Лили бы не простила. Меньше всего хотелось подставлять их под удар.

У маглов в глазах волшебников прав не было. Их, конечно, не убьют. Могут стереть память. Могут просто вырезать одну из дочерей из их воспоминаний. Могут обвинить в том же, в чём её? Это было хуже всего, но и логичнее всего.

Ещё один рычаг давления. Сдалась она чёртовым Поттерам.

Дайте человеку жить, работать, спасать жизни. Нет, им приспичило.

Она понимала, что всё это была постановка, возможно, наполовину сымпровизированная постановка, и всё её сегодняшнее геройство, всё сопротивление только сыграло злоумышленникам на руку, да так хорошо, как они и мечтать не могли. Они не могли предсказать её действий, ведь думали, что имеют дело с обычной девочкой. Недооценивали её, так же, как она недооценивала их. Её просто отпустили до времени порезвиться на длинном поводке.

Хотелось выть, ругаться, хвататься за голову.

Несколько шагов босыми ногами по траве, на которую уже упала роса. Новые вспышки, громкий хлопок, резкое болезненное чувство, будто насадили под лёгкие на крюк и дёрнули. И темнота.