Коуквортский рубеж (гет)

23 августа 1997 года, полдень, Министерство Магии, Лондон.

Постучав в дверь два раза, Родольфус раскрыл ее на третий, и надутые швейцары по бокам вздрогнули, когда он переступил порог. Он усмехнулся про себя, когда услышал их рваный выдох за секунду до того, как захлопнул дверь. Эти остолопы стояли здесь все лето и никак не могли вбить себе в головы, что никто не строит из министерства преисподней и не жарит в котлах маггловских младенцев. У Родольфуса даже возникло чувство, будто их мучают неоправданные ожидания.

Милорд за закрытыми дверьми как всегда молчал. Лестрейндж же не видел здесь места для церемонности.

— Зачем вам нужны эти ряженые гвардейцы по углам? — недоуменно пробормотал он. — По-моему, эту парочку из сочувствия уже можно перевести в аврорские казематы.

— Сближает с народом, — Родольфус услышал ухмылку в голосе Волдеморта.

Он сидел спиной к дверям и между длинных пальцев раскручивал серебряные нити воспоминаний. Его черные волосы доходили до плеч и сливались с мантией.

— Садись, — Волдеморт указал свободной рукой на стоявшее против него кресло. — Ты мне не помешаешь.

Когда Родольфус подошел ближе, он увидел, как Лорд заполняет нитями прозрачный фиал и закупоривает пробкой горлышко. Секунду спустя он опустил его на стол, стукнул ногтем по стеклу и спрятал от глаз, а затем взялся повторять все снова. Нити памяти повисли пасмой на его ладони, и он стряхнул их в большую колбу, по волшебству сотканную перед ним из воздуха. Пробка легла в горлышко, и, повинуясь взмаху руки, стол вновь оказался пуст.

— Знаешь, груз прожитых лет не эфемерен. Каждый год тяжелее старит душу.

Родольфус вспомнил, как пятнадцать лет жил во мраке и зябким маревом покрылась вся жизнь, что была до этого — была и почти забылась. Люциусу он сказал, что даст брату наверстать былое — Люциус ничего не понимал. Осталась ли у Рабастана та былая жизнь или уже обернулась сном? Сам он собой гордился — он и Беллс в своей твердости отражали друг друга. Потому и все помнили.

— Попробуй, — милорд подтолкнул к нему пустой поблескивающий глянцем фиал и стал внимательно за ним наблюдать.

Родольфус опустился в кресло и прикрыл глаза. Азкабан чернел в его воспоминаниях, и вслед за ним чернело все то, что было до него. А что там было?

«Все, за что мы сражались когда-то», — пронесся неясный шепот среди его мыслей.

Родольфус ощутил, как поток магии Лорда направляет его и помогает разделить воспоминания. Раскрыв глаза, он увидел на палочке собранные мысли, без сожаления опустил их во флакон и запер. В голове неожиданно полегчало.

— Это было неожиданно, — искренне поразился Родольфус.

— Когда-то я ввел эту практику на занятиях с Беллатрикс, — Лорд отвел взгляд к окну. — Хочется верить, что она помогла ей, когда я вам помочь не мог.

— Вы планируете продолжить занятия?

— Позже.

Родольфус кивнул и посмотрел на флакон в своих руках. Он машинально убрал его в карман мантии, пока перед глазами стояла его жена. Слишком много было всего, за что ему нужно было беспокоиться, но Беллатрикс затмевала собой все. В одной постели с ней даже ночные кошмары отступали. Родольфусу хотелось верить, что когда-то это будет происходить с ним из покоя, а не из страха.

— Я пришел к вам с несколькими проблемами, мой лорд, — он нахмурился, давая привычным мыслям вновь овладеть разумом. Государственные дела были в его власти, в отличие от мыслей собственной супруги. — Все они там, — он кивнул в сторону двери, — слишком заняты собой. Они живут прошлой жизнью и не хотят инициативы.

Волдеморт закупорил еще один сосуд и посмотрел исподлобья на Родольфуса, а затем откинулся на спинку своего кресла и принялся забивать бриаровую трубку табаком.

— Хочешь сказать, что они перегорели?

— Да. Люциус явно боится брать на себя еще больше того, что уже имеет, Вельзус занят Министерством и собственной старостью, Руквуд так глубоко закопался под Рубеж, что даже неправдоподобно. Прежде, когда они были на своих местах и работали, я молчал. Сейчас я вижу, что они просто не глядят дальше. Нам нужно строить школу, и Люциус вызвался это решать, но он даже не курирует проект.

Руку Родольфуса защекотало, он выжидающе поглядел на Волдеморта, но тот выглядел спокойным. Он поджег табак и закурил, напряженно глядя в потолок. Родольфус понял, что не слышит дыма, как когда-то в их особняке, когда отец собирал клуб. Он помнил, что мать ругалась тогда, и отец придумал какое-то незатейливое заклятие.

— Я не собираюсь исполнять роль начальника отдела кадров, Родольфус.

Метка на руке перестала беспокоить, и Лорд спокойно выдохнул пышный сигарный дым.

— Конечно, — Лестрейндж опустил взгляд к столу, где лежал знакомый ему табак. — Но вопрос не в них. Что делать со школой, милорд? Этого никто не видит, но мы потеряли все с Хогвартсом. Мы можем построить десять школ с персоналом, но нам неоткуда дать им научной базы. Сейчас все решают помощницы, которым по двадцать лет, и эта проблема их просто съест. Никто уже не помнит, за что мы воевали.

— А сам-то ты помнишь?

Волдеморт выжидательно поднял брови, и на его лбу сложились морщины. Родольфус внимательно на него поглядел. Полгода свободы в девяносто шестом научили его всегда помнить о ярости Лорда. Но когда неделю назад он подпустил Родольфуса ближе, Лестрейндж был поражен, впервые за пятнадцать лет увидев лицо своего господина — точь-в-точь то, что было у него в ночь смерти Поттеров. И тогда все поменялось. Ушли прошедшие годы, и Родольфус понял — они и не важны.

— За развитие магии, — он сжал свою палочку и нахмурился. — Вы считаете, что такова наша цена? Что мы должны начать все заново?

— Твой отец считал так.

Родольфус считал, что его отец был слишком категоричен.

— Мы сражались за то, чтобы сбросить оковы с образования. За то, чтобы рост магии ничего не сдерживало и такие трусы, как Альбус Дамблдор, не могли на него влиять. В школах ничего не дают, новых направлений магии боятся, а старые намеренно забывают. МКМ воспользовалась войной, чтобы повесить клеймо позора на некромантию. И где те некроманты сейчас? То, что Гриндевальд величайший из них, никому не дает права перечеркнуть целое направление колдовства. Мы разорвем этот порочный круг.

Родольфус нахмурился, представляя, во что все это для них может вылиться. Сколько поколений придется упустить? Сколько судеб сломать? Смогут ли они вообще заново нарастить весь тот пласт наследия, что словно пережиток древности веками терялся и забывался? В голове Родольфуса пронеслась мысль, что обретенного им не выдержать — пронеслась и, как кошмар при дневном свете, растаяла.

— Я не сожалею о потере Хогвартса, Родольфус.

Руди сжал зубы. Это звучало приговором, и оспаривать его было нечем.

— А что нам делать с магглорожденными? К нам уже приходили люди из МКМ и настойчиво просили соблюдать Статут.

— Грязнокровки будут обучены.

За плотным дымом Родольфус не смог разглядеть выражения лица Лорда, но как только он развеялся, ни один мускул на нем не дрогнул. Казалось, что для него все уже давно было известно, ясно и предопределено. Если все друзья и сам Руди когда-то горели идеей свободного колдовства, то Волдеморт выглядел тем, кто давно знал каждый шаг своего плана. Вот только пятнадцать лет беспамятства в этот план не вписывались.

— Но почему? Именно магглорожденные все и усугубляют. Если бы их не было, маги не видели бы другого пути, кроме пути собственного развития.

— А моего слова тебе мало?

Родольфус замер. Лорд взял свою палочку и, не сводя с него взгляда, постучал ею по трубке. Огонек в ней заиграл ярче.

— Я могу называть Дамблдора трусом, но он сильнейший волшебник своего поколения. Как ты считаешь, стоит ли страха то, чего этот колдун боялся?

Родольфус выдохнул и медленно кивнул. Волдеморт наколдовал на столике между ними тарелку с сыром и вино, а затем произнес изолирующее заклятие. Даже домовой эльф теперь не был способен ни попасть в помещение, ни связаться с ним своим колдовством.

— Почему он это делал?

— Зачем тебе это знать?

Лорд поглядел на него пристально, и Родольфус нахмурился, вдруг сам про себя ощутив, насколько он стал стар. Прежде, до Азкабана, он мечтал постичь вслед за Лордом все тайны мира и зачем-то втянул в это дело брата. Сейчас он на равных говорил с тем, кто мог их ему открыть.

— Потому что наш враг — этот страх, а не Дамблдор. Я не могу направлять людей вслепую.

Лорд недовольно поморщился и втянул дым, а затем крепко задумался, глядя в даль за окном.

— Все дело в Статуте о Секретности, — негромко ответил он. — Детям вбивают в голову с рождения, что триста лет назад его приняли, чтобы обезопасить несчастных магглов от колдунов. Поэтому нам нужно жить в отделенных местах, скрываться и не болтаться с магглами, а то эти бедняги станут еще несчастней. Как ни странно, это объяснение работает. Обыватели верят, будто пятьсот лет назад колдуны победили в войне с инквизицией и так ее огорчили, что она с горя начала жарить магглов на кострах.

— Насколько мне известно, в тот год известный договор просто закрепили документально.

— Верно, сам по себе Статут о Секретности уходит корнями вглубь веков и там теряется. Известно, что он был принят после кровопролитной войны, в которой и маги, и магглы потеряли так много людей, что было принято решение о разделении миров. Ритуал Статута запрещает магглам массово появляться в важнейших для нашего мира местах, а нам — посылать свои отряды к ним. Эта информация открыта, но о ней нет книг в школьной библиотеке. Как доступен и тот факт, что защищает Статут нас, а не их, потому что в той войне маги проиграли.

— Звучит правдоподобней.

— Вот только это не правда.

По взмаху руки Лорда вино разлилось из кувшина по двум бокалам, и Лорд взял один из них, кивнув на второй Родольфусу, чтобы не стеснялся.

— Много лет назад, когда я путешествовал по миру, дорога завела меня в Канаду, где мне повстречались весьма интересные люди. Они дали мне обет, что раскроют некие тайны, если я помогу им сбежать от погони. Они показались мне странными, но я был восторженным юношей и еще не знал, что великая магия ведет к великому безумию, — Волдеморт пригубил вина и провел языком по кончикам зубов, растягивая губы в ухмылку. Его серо-алые глаза налились красным, и Родольфус увидел в них самоиронию. — Первое время я считал их параноиками, но вскоре действительно обнаружил за ними слежку. То тут появлялись странные люди, то там они исчезали… Работала или очень умелая команда, или одиночка. След никогда не терялся надолго, будто преследователь и вовсе не спал. Мои приятели никогда не оставались вторую ночь на одном месте и жили мыслями об Аляске. Прежде они всегда выбирали людные города и думали, что их не станут искать в пустоши. Я лично настроил им портал и перешел по нему вместе с ними. В ту зиму я узнал, что была война между некими особыми магами и всем разумным миром. Магия тогда развивалась бурно, и волшебники постигли секрет такого колдовства, что делало их всесильными. Они все как один хотели власти, и маги объединились с магглами в этой войне.

— Это похоже на страшную сказку магглянок, — хрипло пробормотал Руди, размышляя о тайнах, хранящихся в бездне минувшего. — При чем тут Статут, который закрывает вход для магглов на наши основные объекты?

— При том, что никто не слышал об этой магии после Статута, а магглы научились бороться с колдунами, — Волдеморт допил свое вино одним глотком. — И они научились это делать так хорошо, что к тому моменту, когда судьба вновь свела меня с теми людьми, их память была чиста, словно сон младенца. Даже я не умею так чисто накладывать забвение. Я бы и не поверил никогда в их историю, но вот только Обливейт со сказками не вяжется. Думаю, и за мной-то ищейки не пошли лишь потому, что поймали пустышку. Решили, наверное, что я сочту ту легенду за чушь... А может быть, — взгляд Волдеморта почернел, — я просто забыл, как встретился с ними.

— Эти люди знали что-то еще?

— Знали, — Волдеморт затянул трубку и выдохнул пышный дым. — Только вот я достаточно ценю тебя, чтобы беречь твою голову в том виде, в каком она есть сейчас.

— Пустой? — усмехнулся Родольфус.

— Целой.

— Я должен знать все, чтобы контролировать будущие исследования. Чем бы они ни были, мы не должны вновь раскрыть эти знания.

Темный Лорд улыбнулся и покачал головой, оценивающе глядя на Лестрейнджа. В душе он и сам не мог понять, зачем хочет все это знать. Наверное, все играло внутри то пламя, что рвалось нести смерть ради цели еще двадцать лет назад.

— Что опасного в том, что мне станет известно? Никто не узнает.

Волдеморт хрипло засмеялся, и Родольфус ощутил, как холодный пот выступает на его висках, а сердце убыстряется. В его голосе ощущался потрескивающий шелест магии.

— Все, кто должен, уже знают, Руди! Мы ничего не сделаем незаметно, потому что инквизиция видит все. Благо в том, что мы не интересуем ее, и я планирую, чтобы это оставалось так же. Статут защищает нас не от маггловских бомб, а от нее, и он поддерживается обеими сторонами. И если первое — это мои личные выводы, то официальная информация в том, что это древний, подкрепленный договором ритуал, за который всегда держались чары на магических местах мира. То, что мы делали как революционеры, было мелким баловством. То, что мы сделаем как правительство, будет осознанной государственной акцией, и это нанесет ритуалу вред. Поэтому мы и должны принять грязнокровок, а что будем делать дальше — наше личное дело. Потому что мы не хотим, чтобы у инквизиторов был повод сюда попасть. Этого и боялся Дамблдор.

— Инквизиторов? — поднял бровь Родольфус.

Волдеморт отсмеялся, но продолжил улыбаться и закачал головой. Его волосы сбились с плеч и оголили белую шею, лишенную всяких морщин. Родольфус невольно скользнул по ней взглядом: все было бы хорошо, если не смотрелось бы столь идеально. Морщины на лице все сглаживали, но руки и шея еще нет.

— Этой магии они все боятся, Руди. И инквизиторы, и МКМ. И они будут рады прийти к нам, чтобы проверить. Статут ее ровесник, и он явно защищает нас не только друг от друга, но и от нее. Дамблдор, как и управление МКМ, боялся вновь выпустить этого джина из бутылки, боятся пробудить забытое колдовство, боятся, что кто-то откроет его заново и вспомнит. Они так погрязли в своем страхе, что уже страшатся и будущего, страшатся того, что может таить в себе магия. Старый джин был так страшен, что ужас охватывает их от одной мысли, к чему может привести ее бесконтрольное развитие. И я не могу винить их за идею — она верна, но их исполнение ужасно. Однако ты не Август Руквуд, чтобы этим заниматься, а он достаточно высокопоставленный невыразимец, чтобы знать такие вещи и без меня.

— Руквуд шел с нами ради собственных амбиций, и Рубеж удовлетворяет их в полной мере. Он не станет заниматься вопросом потерянных знаний.

Кожу под меткой вновь обожгло огнем. Темный Лорд выдохнул, и пламя погасло. Он отложил трубку на столик и подвинулся ближе к Родольфусу. Алый цвет то охватывал всю радужку его глаз, то в серых переливах отступал. Он глядел на него минуту и молчал. Родольфусу казалось, что он читает его мысли, но он знал, что Темному Лорду это не нужно. В прошлом он умел читать души.

— Как только я узнал о судьбе той семьи, я понял, что у меня нет желания изучать эту тему дальше. Тебе я советую поступить так же. Большего ты от меня не услышишь, — он взял со стола кубик сыра и запил его вином. — Когда ты преступаешь порог могущества, ты всегда платишь. Обычно ты узнаешь про это постфактум. Темная магия получила свое название не в наше время, а в древние времена понятия отличались. Все мы люди, и все мы смертны. Ресурс нашего тела конечен, наше сознание ограничено. Для того, чтобы стать сильнее, мы должны изменить себя, но как только мы это делаем, что-то страдает. Обычно, пропуская сквозь себя волну великой магии, мы не задумываемся, как это отразится на нас, но физически мы часто неспособны это принять. Твоя метка, — он указал на его предплечье, и Родольфус тут же оголил его, — лишь инструмент, твое тело он оберегает. Ты знаешь, как она работает, — я объяснял это всем вам. Но твое сознание никак не связано с твоим волшебством. Сколько оно способно вынести до тех пор, пока его ресурс не исчерпает себя и тебя не поглотит слабоумие? Я своего ресурса не знал. Это испытание, которое проходят все на пути к величию. Наша проблема в том, что мы слишком горды для того, чтобы признать опыт предшественников. Я ощутил эту границу на себе и с разбегу ее пересек.

— Пусть так, — пробормотал себе под нос Родольфус и растер ладонью предплечье, — но сейчас я смотрю на вас и вижу, как вашей волей сказки оживают. Вы вернулись. Все задуманное свершится.

— Сказки, — горько усмехнулся Темный Лорд, — нет, это не так, я на радость реален. Но именно сказки — главное оружие наших врагов. Друиды — легенды, некроманты — сказки, Дары смерти — выдумки старого басенника, не стоящие внимания взрослых… Ты в курсе, что Дамблдор владел одним из них? Старшая палочка перешла к нему от Гриндевальда. Он и сам был старым сказочником, обыгрывающим истории на зависть всем другим, чтобы никто в них не поверил. Что ты знаешь о пророчествах?

— После случая с вами? — натянуто улыбнулся Родольфус и взял со стола бокал вина. — Что надо бы отдать приказ вырезать всех одаренных кликуш еще в колыбели.

Лорд подхватил его усмешку и чокнулся с ним бокалом, а затем взял со стола свою трубку с поистлевшим табаком. Часть пепла высыпалась на стол, запачкав красное дерево сединой.

— Как только придумаешь, как реализовать — жди особой благодарности, — отсалютовал бокалом он. — Пророчества почти не имеют своей силы, но чем больше ты в них веришь, тем сильнее кличешь рок. Я уверен, что Дамблдор намеренно все подстроил так, чтобы я его сказку узнал. Тогда я был нестабилен, и магия искрила во мне, но мысли роились. И я поверил. А когда столь сильный волшебник во что-то верит, он и сам создает пророчество. А в тот момент я был очень сильным волшебником.

— И вы про все это знали?

— Знал когда-то, но тогда я уже себя не помнил. Если бы не Рубеж, что остановил мой бег, я бы и не вернулся. Дамблдор на это рассчитывал. В ту ночь, когда я пошел к Поттерам за их сыном, я уже стал героем пророчества. Мне докладывали о другом ребенке, и я мог выбрать первым его, ничего бы не поменялось. Пророчество замкнулось в момент, когда я напал на Поттера, а темная магия, рвавшая изнутри мое сознание, сделала то, чего я подспудно желал, — попыталась обеспечить бессмертие. Вышло так, что после смерти я закрепил пророчество не только своей верой и выбором, но еще и своей кровью. Если честно, сейчас я поражаюсь, как два года назад вообще мог драться с этим ребенком и не умереть от попыток. Такая глупость!

Родольфус замер, глядя на то, как Темный Лорд отставляет бокал, подпирает свою голову ладонью и волосы путаются меж его пальцев. От перепада его настроения метку вновь закололо, но чувство опять было слабым — Лорд просто не пытался сдерживать это, но и не ставил целью сообщить всему Кругу.

— Но конец не наступил, — осторожно заговорил Родольфус. — Вы живы, а он мертв.

— Жив… — Лорд раздвинул свои волосы руками и посмотрел на него исподлобья, улыбаясь. — А кого я должен благодарить, знаешь?

Родольфус покачал головой.

— Тебя. Твой план по захвату министерства. Спасибо, Родольфус.

Руди недоуменно поглядел на него и не нашелся с ответом. Он не помнил, выражал ли прежде милорд свою благодарность лично — ни сейчас, ни двадцать лет назад, ни раньше, очень давно, когда все начиналось. Это было странно чувствовать, и описание этим чувствам Родольфус дать не мог. Страх был где-то рядом, и где-то рядом было предвкушение от возможностей.

— Я рад служить, — нашедшись, ответил он.

— Твой план был идеален. Мы захватили Министерство вовремя. Неделя промедления уже стоила бы нам всего, но оно пало одновременно со смертью Дамблдора, и его люди запаниковали. Я не знаю, кто из них это был, Грюм или МакГонагалл, но то, что мы сейчас имеем — ошибка одного из них.

— Не представляю той ситуации, в которой бы старик Грюм поддался панике, — Родольфус сжал правую руку в кулак. Когда-то давно группа целителей лишь чудом сохранила его ладонь после тридцати минут боя. Впрочем, Грюму повезло меньше, и оставшуюся часть носа он так и не уберег.

— А зря. Именно поэтому его паника и могла быть губительна. Рубеж — это воплощение их отчаяния, последняя попытка спастись. Дай мы им неделю после похорон, и они бы взяли себя в руки, паники бы не было, а один не дал бы другому идти на риск. Но даже если бы и рискнули, Поттера в Хогвартсе уже бы не было, похороны бы закончились, и он уехал в Лондон, где оказался бы по одну сторону Рубежа со мной. История бы замкнулась.

Родольфус опустил взгляд к опустевшему бокалу с вином и подлил себе еще, желая промочить горло. Его вновь охватывала злость. Он не думал про Рубеж давно — с тех пор, как крайний раз появлялся в Мунго и без дела смотрел на порубленных калек, оставшихся без конечностей от расщепа. Не то, чтобы ему было до них дело, но ведь им же, людям Дамблдора, должно было быть? Его руки были по локоть в крови, он никогда не строил из себя благородство и не кривил нос от лицемерия — никогда до сего момента. С этой дикостью что-то поменялось.

— Но что такое Рубеж? — оборвав свои мысли, Родольфус наполнил бокал Лорда. — Не повторится ли с вами все, когда он падет?

— Что это такое? Это та самая древняя магия, которой они боялись. Как иронично, не находишь? Самые близкие Дамблдору люди хоронят дело его жизни под его собственными страхами. Я не знаю его природы, и поверь мне, уж им она точно неведома. А они просто нашли в Хогвартсе еще одну забытую тайну… — он подхватил бокал со столика и сделал один большой глоток. Губы его налились красным, как и глаза, а голос упал до шепота. — Мерлином клянусь, я готов восславлять этот Рубеж вечно лишь за то, что Поттер остался там.

— Считаете, он жив? Пророчество все еще действует? — Родольфус не заметил, как и сам выпил все, что налил себе. Поттер был больной темой для всех, но все и не заметили, как быстро разговоры о нем пропали, едва он исчез из жизни.

— Мертв он или жив уже не важно, лишь бы был подальше от меня. Поверить не могу, насколько близко все было к концу… — Волдеморт прикрыл покрасневшие глаза и закачал головой. — Этот конец нам заложили в самом начале. Когда я еще при твоем отце пытался пойти через политику, каждый путь нам обрывали. Нас всех нарочно гнали к войне. Как удачно бы получилось — я развязал ее, и должен был пасть жертвой темной магии уже через пару лет. Все полукровки и чистокровные разочаровались бы в наших идеях на еще пару грядущих поколений, а с нынешним уровнем образования больше бы и не потребовалось. С нами было бы покончено навсегда.

— Всегда были бы те, кто шел за нами. Мир не терпит пустоты.

Волдеморт расслабленно откинул голову на кресло и посмотрел в потолок.

— Возможно, — едва слышно выдохнул он, — но я больше не желаю об этом думать. У тебя еще остались вопросы?

Родольфус вздохнул и вновь собрал все те мысли, которые успел растерять. Много всего было, и много вопросов оставалось. Но если бы Волдеморт хотел их решать, то он давно уже был бы на месте Яксли.

— Да, мой Лорд. Проклятие должности ЗоТИ.

— Забудь, — Волдеморт махнул рукой, — все, что было за Рубежом, осталось за Рубежом.

— Хорошо. И еще Долохов.

— А что с этим старым пьяницей не так?

Родольфус закусил губу и еще раз попытался придумать, что можно было с ним сделать. Попусту: уже и без того голову сломал, а лучше идеи не нашел.

— Я хотел бы предложить его на этот пост. Девочкам в школу нужен учитель, и Антонин как раз пришелся бы ко двору. Да и на шатание в Министерстве времени бы у него не осталось.

Волдеморт скосил на Родольфуса взгляд и выдохнул, утопив их обоих в клубах табачного дыма.

— Ты сам-то как это представляешь?

— Слабо, — усмехнулся Руди. — Но, в конце концов, Тони хороший боец и действительно может дать детям добротные основы самообороны. Конечно, я мог бы найти для него дело полезней, но только после вашего одобрения.

Темный Лорд ухмыльнулся и закачал головой, а затем пару раз стукнул пальцем по трубке. Искры в ней загорелись ярче.

— Моего одобрения он не получит. Пусть учит детишек экспеллиармусам. Так даже лучше, — Волдеморт глубоко затянулся, и дым на мгновение скрыл его от глаз, — клятва учителя крепко свяжет ему язык, и он даст ее вместе со всеми, так что гордость не пострадает. Нужный текст я передам тебе позже.

— Но почему так? — Родольфус оперся локтями на колени и внимательно поглядел на Волдеморта. — Сейчас этим вопросом задаюсь я, но меня еще спросят остальные. Долохов не будет доволен назначением. Вы приказали не ставить его на министерские должности, но мы не можем без причин запретить ему здесь появляться. Сорок лет он верно служил вам. Что изменилось?

— А ты ослеп? — Волдеморт недовольно сузил глаза, метку кольнуло, и Родольфус ощутил, как на мгновение вокруг них взвилась магия. — Посмотри, кто он сейчас: один из самых приближенных ко мне людей. Посмотри, как он выглядит после тюрьмы: будто в ней и не сидел. Мы встретились после войны, и он говорил, что ушел из армии РИМа без претензий, но у него слишком хорошая подготовка, чтобы его просто так отпустили. Я могу пересчитать таких боевиков по пальцам, и хватит одной руки. Белле, чтобы достичь такого уровня, пришлось бы с пяти лет заниматься с тренерами, и не факт, что к сорока годам она встала бы с ним вровень.

— Белла сильнее.

— А Тони техничней, — грубо отрезал Лорд. — Будь у тебя такой подчиненный, ты бы дал ему просто так уйти?

— Я бы его убил.

— Милосердный, — Лорд выдохнул дым в сторону. — А русские бы просто перешили ему мозги. Да, я знаю его сорок лет, но так и не понял, наёмник он или агент. И мы не будем это проверять.

Родольфус сжал губы и опустил к рукам глаза. Ничего особого о русских магах он не слышал, кроме того, что те смертной косой прошлись в сороковых по Европе и вновь пропали, будто их и не было. Были какие-то дипломатические контракты, их команды даже светились на квиддичных матчах, но что происходит в России так никто и не знал.

— Вы считаете, что Российская Империя еще стоит?

— Все считали, что она пала вместе с маггловской короной, и ошиблись. Мы не станем повторять ошибки Гриндевальда.

Волдеморт прикрыл глаза и выдохнул сигарный дым, а Родольфус ощутил в воздухе первую ноту табака. Заклятье Волдеморта не могло выветриться за полчаса, он просто его развеял. Разговор подошел к концу, как и терпение Лорда. Лестрейндж поднялся со своего места и, почтительно наклонив голову, попрощался.

— Та магия… — в последний момент Руди остановился у дверей и обернулся. — Скажите хотя бы, на чем она была основана?

Лорд глубоко вздохнул. Лестрейндж почувствовал, как метка загорелась огнем его ярости и больше не думала потухать.

— Я не знаю, как они колдовали, — негромко ответил он, — но те, кто помнят историю, зовут их магами крови.

Ура, я это сделала! Без преувеличения, это была одна из самых сложных глав, и я считаю, что достойно с ней справилась. Но Волдеморт не знал всего и еще меньше говорил, а я хотела бы раскрыть вам полную картину истории. Поэтому был написан фанфик о той самой войне. Если хотите узнать, чего же на самом деле боялся Альбус Дамблдор, читайте это здесь http://fanfics.me/fic100989