Коуквортский рубеж (гет)

3 июля 1997 года, 9 часов утра, Хогвартс.

Гарри и Рон сидели на своих привычных местах за столом Гриффиндора в Большом зале и доедали завтрак. Печенье и чай, заботливо приготовленные для всей компании в шестом часу утра, вовсе не походили на полноценный утренний прием пищи. Физическая истощенность, затронувшая всех обитателей замка, давала о себе знать стойким чувством голода. Его усиливали и бодрящие настойки, принимаемые уже на протяжении двух дней. Несмотря на то, что Рону удалось немного поспать в эту ночь, выглядел он таким же помятым и измученным, как и все остальные, сидевшие за завтраком.

С роковой ночи тридцатого июня за широкими школьными столами собирались все те, кто составлял основной костяк сопротивления. Здесь были Кингсли и Грюм, неизменно занимающие места с края стола Гриффиндора, ближайшего к боковой штабной комнате. Гарри раз доводилось видеть, как они сорвались со своих мест, едва на столе появился обед. Сейчас мужчины молча доедали глазунью, размышляя об основных вопросах на предстоящем собрании. Прежде они долго о чем-то беседовали. Ринальдо сидел с Праудфутом за противоположным концом стола Пуффендуя и о чем-то тихо говорил. По всему была видна растерянность. Обычно за завтраком к ним присоединялись Долиш и Тонкс, но мужчины не могли понять, куда этим утром пропали их сослуживцы. За столом Когтеврана завтракала группа оперативников Ордена, вернувшаяся из Хогсмида. Судя по тому, как беззаботно они уплетали завтрак, Гарри заключил, что эта ночь была для них спокойнее прошлых, когда им приходилось очищать от министерских шпионов территорию деревни. Были в зале и оставшиеся студенты, которые так слились с окружением, что штабные переставали их замечать. Не успев уехать по разным причинам, они вели себя очень тихо и появлялись на глазах у членов Ордена только за завтраками и редкими ужинами. Дети были перепуганы внезапно начавшейся войной. В планах было сегодня же доставить оставшихся учеников к их возможным опекунам, но ночью поменялось все. Сейчас никто не знал, что делать со студентами, и на фоне основных проблем про них просто забыли.

Весь многочисленный штат самого Хогвартса после смерти директора, не сговариваясь, пересел за стол Слизерина. Вызвано это было отчасти тяжелыми мыслями о былом, а отчасти тем, что именно с этого факультета в замке никого не оставалось. Кроме того, он находился по другую сторону зала от стола Гриффиндора и входа в штаб Ордена, так что компания из работников школы никому не мешала. Если кому-то из них и приходили в голову мысли о недовольстве тем, что замок оказался оккупирован чужими людьми, то об этом умалчивалось.

Вся семья Уизли расположилась возле самого Гарри. Они завтракали безмолвно, стараясь не смотреть друг на друга, боясь найти в других то отчаяние, которое могло бы погубить каждого из них. Официального собрания с оглашением новостей еще не было, но его и не требовалось. Артур знал, что он видел, а вся его семья знала, как читать по его лицу. После их с Сэвиджем прибытия к аномалии было направлено еще восемь пар разведчиков, но ни один из них так и не вернулся. Если бы все было просто, то уже наверняка кто-то доложил бы в штаб о том, что тревога была ложной и все, что случилось за ночь — только магический феномен, который исчез также быстро, как и появился. Бледная и усталая Флер подошла к компании Уизли и села за стол подле Гарри.

— У Сэвиджа рана скверная, а он даже лечить ее не хочет, — она откинула челку со лба и протянула руку к остывшим гренкам. — Будто вредный мальчишка.

Впрочем, Гарри был уверен, что Ринальдо уступил напору Флер и дал обработать руку: склянка с лечебной мазью была почти пуста.

— Мазь сильная, очень помогла Биллу вчера, — она оперлась локтями о стол и спрятала глаза за длинными пальцами, обхватив ладонями лицо. — И ему поможет — не придется тратить время на лазарет. Бог мой, эти авроры так не любят больниц, — она выдохнула и опустила тяжелый взгляд на свои колени. Гарри видел, как дрожат ее руки.

— Если бы только она лечила и кровь, — прошептала Флер, и ее плечи содрогнулись, — если бы могла вывести этот яд, если бы в кладовых Снейпа оставались еще старые зелья, — она затряслась, и ее голос сорвался, — то Билл был бы сейчас здесь.

Фред поджал губы и смял в руке салфетку. Он смотрел на невесту брата и представлял его самого: больного и обессиленного, с грузом ответственности за младшую сестру, оставшегося в одиночестве в стане врага. Он боялся думать, что произойдет с ними там, в далеком Лондоне, где не осталось никого, на кого можно было бы положиться.

— Я уверен, что Билл покинет Лондон в ближайшие дни и устроится в Румынии, — Фред сглотнул, прогоняя от себя мысли о том, что его брату и сестре еще предстоит выбраться из города. — Чарли устроит их у себя, и они смогут переждать эту бурю вдали от Британии.

— Сколько? Сколько ждать, Фред? — Флер проглотила всхлип и впилась взглядом в его глаза, такие похожие на глаза Билла.

Глядя на нее, Фреду хотелось закричать и сорвать всю эту повисшую вокруг них тишину. Он ощутил на своем плече чью-то руку. Джордж, как всегда, поддерживал.

— Столько, сколько придется, Флер, — мягким, успокаивающим голосом ответил он.

Флер только снова зарылась пальцами в свои белые волосы, скрывая за запястьями лицо.

Близнецы перестали смотреть успокаивающе, как только она опустила голову. Они не умели быть старшими братьями. В их глазах свозило отчаяние. Как и в глазах их матери, отца и Рона. Гарри обнял Флер за плечи и крепко прижал к груди, накрыв широкой ладонью голову. Он мягко поглаживал ее по волосам, пока она тихо плакала в воротник его мантии.

Он смотрел вдаль. Сейчас этот зал был таким пустым. Прежде, когда ученики покидали замок, а Гарри оставался завтракать за пустыми столами, всегда было Рождество. Иронично, но он поймал себя на мысли, что и сейчас для всех них наступало что-то подобное новому году. В муках и судорогах рождалась новая жизнь. Думать о ней было страшно, но еще страшнее было не думать о будущем. Так или иначе, если щит, нависший над Шотландией, окажется непроницаемым, хуже уже не станет. Хуже всего было сейчас. Больнее всего было думать о потерянной где-то в саваннах Австралии Гермионе, об оставленной без семьи и средств Джинни с больным братом, о Тонкс, которую пока не вспоминали. Гарри заметил, что как только начинал думать о них, это затягивало его, и он не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме страха и боли потери. От тяжелых мыслей его отвлекла Молли, которая на краю сознания сказала что-то о наступившем времени для собрания Ордена.

Флер, вырванная из своего транса, вздрогнула и отстранилась от него, протирая рукой красные глаза.

— Спасибо, — тихо проговорила она, стараясь улыбнуться. Даже сейчас от нее пахло розовой водой и свежестью. Улыбка получилась натянутой и неровной, но глазами Флер выразила всю сердечную благодарность. Гарри попытался улыбнуться в ответ. У него на душе стало тише. Оказывается, совместное горе облегчает утрату. Флер встала из-за стола.

Осознав, что так и не доел свой завтрак, Гарри с трудом запихнул в себя пару кусков яичницы и запил остывшим чаем. В него были намешаны какие-то травы, и среди них Гарри ощутил вкус мелиссы. Не то чтобы она так уж сильно успокаивала, но заботливые домовики делали то, что могли. Никогда прежде Гарри не пробовал такой чай в замке, но тетя Петуния любила сыпать в него разные добавки. Глоток чего-то нездешнего, совсем не относящегося к Хогвартсу, выбил Гарри из пучин его сожаления. Забрав с собой кружку, он поднялся и направился в боковой кабинет.

Собрание было назначено сразу же после доклада Уизли-Сэвиджа и было обязательным для всех членов Ордена старшего круга. После нападения на Министерство в прошлом году к силам Ордена Феникса стало присоединяться множество лояльных линии Дамблдора волшебников. Как ни старался очернить его "Пророк", за спиной у власти Орден расширялся. Впервые начальный состав организации старшим кругом обозначил Кингсли. Он был скрыт от новых людей и попасть в него можно было только имея тесную связь с участниками. С момента расширения Ордена лишь Фред и Джордж Уизли вошли в него полноправными членами наравне с другими своими братьями, когда достигли совершеннолетия. Из вступивших во внешний Орден были собраны все силы разведки и большинство боевых отрядов, но до традиционных собраний прежнего Ордена они не допускались. От них вообще скрывали большую часть таких встреч и раскрывали только те сведения, которые были непосредственно необходимы для выполнения конкретных заданий. Заведовал распределением сил все тот же Шеклболт, и ему мастерски удавалось выдавать нужную информацию таким образом, чтобы у тех, кто не входил в старший круг, складывалось ощущение полной осведомленности и доверия. Полные собрания не проводились никогда: слишком рискованно было собирать сотню волшебников вместе.

После усугубления ситуации с Волдемортом старший круг Ордена Феникса не был против присутствия Поттера на собраниях. Они смирились и приняли их с Роном в свои члены за месяц до совершеннолетия Гарри. Когда война подбирается вплотную к дому, уже нет смысла прятать от нее детей. На ней быстро взрослеют. Начиная с этого собрания, в круг также вводили Флер, как человека, близкого Биллу и наследующего его роль в организации. Никто не питал иллюзий по ее поводу, но в дань уважения к жениху его место за ней сохранили. После того, как все было официально решено насчет новых членов, Флер принесла Непреложный Обет перед Орденом, который Гарри и Рон приняли еще первого июля. Это было обязательным для каждого внутри круга и сдерживало от распространения всей конфиденциальной информации. Обсуждать услышанное на внутренних собраниях можно было лишь со старшими членами и только тогда, когда беседу не могли услышать посторонние.

Также в качестве исключения и уступки перед новыми обстоятельствами на встречу сегодня впервые пригласили человека, не имеющего связей внутри круга. Сэвидж был свидетелем аномалии и знал, что она была следствием неизвестной магии, пробужденной Минервой. С учетом произошедшего эти обстоятельства становились основной тайной Ордена. Осведомленности Ринальдо о главном с лихвой хватало для того, чтобы перестать скрывать от него мелочи и воспользоваться его уникальными умениями в области чар, когда таковые пригодятся. Фактически его принимали в старший круг. Многие хотели бы видеть на его месте Флитвика, но профессор был слишком стар для полевой работы, а в роковую ночь именно навыки чар были необходимы. Сэвиджу дали выбор: присоединиться на равных правах к кругу после собрания и принять Обет или попасть под Обливейт, который стер бы из его памяти все обстоятельства произошедшего. Ринальдо выбрал первое и после завершения утреннего доклада наравне с Флер принес клятву. Справедливости ради нужно отметить, что с Филиуса Флитвика также взяли Обет о неразглашении обстоятельств, предшествующих появлению щита над Шотландией.

Со смерти Дамблдора временное шефство над Орденом взяли Грюм, МакГонагалл и Шеклболт. Они распределили между собой зоны ответственности и собрания проводили совместно. Кингсли подводил отчеты по политической и социальной сфере, Аластор выступал в роли главнокомандующего обороной, а Минерва координировала работу штаба. Судя по относительно спокойной ситуации за завтраком, ночью не было совершено новых облав, а значит, выступление Грюма в этот раз должно было быть быстрым. Сам он еще не появился в кабинете, где уже собралось большинство из тех, кто должен был здесь присутствовать. Кингсли сидел за столом с пергаментами и тезисно накидывал список из нескольких пунктов для своего предстоящего выступления. Краем глаза Гарри заметил, как пошевелилась у окна МакГонагалл. Непроницаемым взглядом она смотрела куда-то вдаль.

Гарри занял место сбоку от Сэвиджа. Ему казалось, что этот человек прежде других увидел достаточно для того, чтобы к настоящему моменту прийти в себя. Совсем не хотелось вновь слышать близкие истерики и ощущать чужую тянущую тоску. Так уж вышло, что на долю старшего круга этой ночью пришлось слишком много потерь. Вспомнив, о чем говорила Флер, Гарри с любопытством взглянул на руку Ринальдо — она и правда почти зажила. Оставались только красные полосы-шрамы, но скоро и они должны были сойти. Все же, ранение было легким. Почувствовав его взгляд, Сэвидж глубже спрятал руки в рукава своей мантии.

Когда Гарри поднял глаза, Шеклболт уже встал из-за стола и закрепил небольшую карту Великобритании на стене за своей спиной. Откашлявшись в кулак, он начал свою речь:

— По последним данным, которые мы получили от разведчиков, мне удалось выявить примерные размеры аномалии, — он взмахнул палочкой, и на карте золотой линией выступили границы. По размещению на юге они совпадали с политическими границами Шотландии и Северной Ирландии. Уходя в море на западе и востоке, они образовывали правильные дуги, которые обрывались в районе Шетландских островов. Иногда линия границы проходила через точки городов: Коукворт, Карлайл, Блайт, — иногда дергалась согласно государственной границе Ирландии или огибала остров Мэн.

Гарри вгляделся в карту. Он был мало осведомлен о географии магической Британии, но был уверен в том, что ни в одном из пересекаемых линией городов не было крупных поселений волшебников. Перед своим первым курсом он, скрываясь вместе с Дурслями, посещал Коукворт и проезжал мимо Блайта на машине. Это были ничем не примечательные города средней широты, мозолящие своей серостью глаза еще до того, как ты пересечешь их границу. Он знал, что в Коукворте прошло детство матери, но она была магглорожденной, что только подтверждало: волшебники там не селились. Пока Гарри рассматривал карту, Шеклболт продолжил:

— Все, о чем мы думали этой ночью, оказалось правдой. Сейчас разведчики проверяют Шетландские острова, но, вероятнее всего, граница просто замкнется на них, — он отошел от карты и подошел к столу, служившему ему кафедрой. — По морю она не прерывается. Всем разведчикам было приказано исследовать ее в высоту, но и здесь не могу сказать ничего неожиданного: на высоте в тысячу футов она по-прежнему не пропускает магию. Я также полагаю, глупо ждать того, что она прервется в глубинах океана.

Кингсли закончил представлять карту и отпил чай из полной кружки, которая только что появилась перед ним.

— Я готов выслушать вопросы по этой части, — он обратился к находящимся в комнате. Тишину так никто и не прервал.

Большинство людей преимущественно не проявляли к карте интереса. Все, что им было нужно знать, они увидели в момент появления границ и с тех пор старались не заострять на этом внимания. Кингсли только подтвердил их надежды и опасения, и говорить тут было не о чем. Гарри увидел, как Артур отвлеченно смотрел в окно, куда несколько минут назад так сосредоточенно глядела МакГонагалл. Сама она сейчас внимательно рассматривала карту, и ее взгляд темнел с каждым новым городом, который она видела за золотой чертой. К ней присоединился подошедший Грюм, но его взгляд, напротив, быстро бегал по карте, вырывая из нее названия городов и островов. Он мысленно просчитывал, скольких сражений с Пожирателями удалось избежать благодаря Минерве. С каждым новым городом, распахнувшим двери перед Волдемортом и оказавшимся за чертой границ, уголки его губ поднимались все выше, пока на лице не появилась кривая улыбка.

— Раз вопросов нет, я готов продолжить, — Кингсли глотнул еще чая из чашки и отставил ее, садясь за стол. Он опустил взгляд на пергамент. — Все коммуникации с другими частями Англии перекрыты. После первых новостей от Артура и Ринальдо, — он слабо кивнул каждому из них, выражая благодарность, — я незамедлительно отправил сов к оставшимся в Лондоне агентам, но ни одна из них так и не вернулась. Хогвартские домовики так же, как и волшебники, не могут преодолеть завесу, и их выбрасывает за несколько метров до глухого щита. Летучий порох по-прежнему работает только в пределах наших границ, но при попытке связаться через камин с любым городом юга, он просто сгорает. Как известно из первого доклада, метлы и аппарирование также теряют всю свою магию при приближении к аномалии. Одной из пар наших разведчиков было приказано максимально близко подойти к ней пешком, но, согласно их отчету, закончилось это предобморочным состоянием одного из испытателей. Дальше они не рискнули продолжать, но уже из одного этого ясно, что попытки физического преодоления щита опасны для здоровья, и, возможно, губительны. Патронусы, радио и почтовые заклинания также не проходят.

Кингсли остановился и отложил исписанную бумагу. Тяжело закрыв глаза, он сжал пальцами переносицу и постарался лучше сконцентрироваться на проблеме. Гарри казалось, что он говорит в пустоту: никто не слушал. Он подумал, что Шеклболт просто долго разгоняется перед тем, как перейти к сути всего собрания. Кингсли никогда не боялся своих слов, и Гарри понял, что он опасается реакции.

— Час назад я пытался связаться с Англией и Уэльсом через портреты в кабинете директора, но ни один из них не смог отыскать путь к своим полотнам на юге, — продолжил Кингсли. — Армандо Диппет вернулся с подобием расщепа в локте, хотя толком так и не смог мне объяснить, что произошло. Я полагаю, что новая граница сейчас появилась даже в их иллюзорном мире, — он остановился и отыскал глазами Гарри. — Существует также еще один вариант связи. Правда, если судить по прошлому опыту, надежды на него мало…

Гарри понял, куда клонит Шеклболт, и нащупал в кармане фальшивый галеон. Сразу же после возвращения Уизли и Сэвиджа он оставил там послание в надежде на то, что члены Отряда Дамблдора свяжутся с ним, но до сих пор ответа от них не было. Он достал монету из складок мантии. Кингсли кивнул в знак того, что Гарри правильно его понял.

— Ответа по галеону от Гермионы, Джинни или вообще кого-то с юга мне не поступило. Я еще в седьмом часу утра оставил на нем послание с просьбой связаться для всех тех, кто сейчас за пределами наших границ.

Кингсли кивнул еще раз, но взгляда от Гарри не оторвал.

— Сириус мне как-то сказал, что с некоторых пор всегда может поддерживать с тобой связь. Тогда я понял, что он отдал тебе одно из своих фамильных зеркал... Ты пробовал связываться через зеркало с домом на Гриммо, Гарри?

Гарри почувствовал на себе пару удивленных взглядов. Это Фред и Джордж были поражены тем, что знали еще не все мародерские секреты. В другой день они бы устроили ему допрос сразу после того, как свернули удлинители ушей.

— Нет. Да разве есть сейчас кто-то на площади Гриммо? Ведь все, кто знал о нем, перебрались в Хогвартс еще позавчера.

— Наземникус пропал после нападения на школу, и мы до сих пор не знаем, где он. Опять же, своим убежищем этот дом могут выбрать Билл, Нимфадора, Джиневра и Гермиона. Если есть хотя бы небольшой шанс связи с Гриммо, то нужно работать с ним.

Кингсли сжал губы и оперся кулаками о стол. Очевидно, ему не нравилось то, о чем он хотел попросить.

— Дай мне это зеркало, Гарри. О доме знал не только Наземникус, но также и некоторые другие члены круга, с которыми ты не знаком, — он оторвал взгляд от Гарри и пояснил собравшимся: — Аттвуд и Одли были на заданиях вне штаба, и связь с ними потеряна.

— Я разбил его еще год назад. Остались одни осколки, да и те давно потерялись…

— Это не имеет значения для магии подобного рода, — Гарри услышал со стороны голос Сэвиджа. — Чары связи накладываются на весь предмет и не перестают работать на его частях после разрушения. Зеркало — просто удобная форма для них.

Мысли о Сириусе начали распалять Гарри с того момента, как вспомнили о подарке. Не так много вещей оставалось от крестного, и думать о том, как он самолично уничтожил одну из них, было неприятно.

— Пусть так, но я же говорю, что давно потерял эти осколки! В то время они только вызывали воспоминания и не приносили никакой пользы. Откуда мне было знать, что они могут понадобиться мне через год?

— Попробуй Акцио, когда будешь в своей комнате, — Ринальдо поднял уголок губ в улыбке, забавляясь растерянностью и вспыльчивостью юного героя.

Гарри почувствовал, как тепло расползается по его щекам и они наливаются краской. В нем играли смущение и нарастающий гнев. Ему четко показалось, что всю сообразительность и то немногое хладнокровие их компании забрала с собой Гермиона, когда улетела спасать семью. Видимо, щеки выдали его с головой и придали лицу такой нелепый вид, что с нескольких сторон он сразу услышал тихие сдавленные смешки. Гарри улыбнулся своему промаху и глупой горячности.

— После собрания поищу, — он обернулся к Ринальдо и с благодарностью посмотрел на него. — Хорошо, что ты в курсе этих чар.

— Это моя работа, — он добродушно улыбнулся ему и подмигнул одним глазом. — Если ты найдешь несколько кусков, я даже смогу восстановить из них старое зеркало и проверить наложенные чары. Может, получится их усилить.

Перспектива вновь увидеть подарок крестного целым ободрила Гарри. У него самого было туго с восстанавливающей магией, а без умения прикасаться к старому предмету Блэков не следовало. Он подумал, что призрачный шанс связаться с Лондоном и возможность починки стоили пары часов поиска в комнате и сумках.

— Тогда, когда Ринальдо на них посмотрит, я принесу вам зеркало, сэр, — он обратился к Кингсли, лицо которого перестало быть таким мрачным после конфуза Гарри. Он согласно ему кивнул и после паузы продолжил свой доклад.

— Если нет вопросов, то по этой части у меня также все, и я готов перейти от констатации фактов к предложениям по поводу наших дальнейших действий.

Вопросов опять не возникло.

— Становится очевидно, что на этой территории мы единственная группировка, имеющая достаточную власть и число людей для того, чтобы установить порядок и не допустить анархию. Вся власть в стране осталась на юге, а местное управление полностью потеряло доверие народа еще до этой ночи, открывая двери городов перед Пожирателями Смерти. Сторонники Лорда не могут пробиться к нам так же, как и мы к ним, о чем красноречиво говорит отсутствие ночных столкновений, — Кингсли бросил взгляд на Грюма, и тот согласно кивнул ему. — Мы можем и обязаны сделать все, что в наших силах, для установления порядка на землях, волей случая оставленных нам. Нужно очистить от предателей Эдинбург и организовать там постоянную ставку Ордена для контроля над всем регионом.

Кингсли встал из-за стола и вновь направился к карте, на которой все еще горели золотым границы новой для них страны. Взмахнув палочкой, Шеклболт отсек нижнюю часть карты с югом острова и наложил заклятие увеличения на оставшийся верх карты. Всем присутствующим стали лучше видны города и границы между областями, округами и графствами в Шотландии и Ирландии.

— Приоритетной задачей предлагаю объявить очистку столицы Шотландии от прихвостней Волдеморта и формирование структуры власти в стране.

Шеклболт вновь сделал небольшую паузу, давая желающим возможность высказаться.

— А что, если завтра эта аномалия спадет, и все наши силы будут направлены на борьбу внутри, а не снаружи? — подал голос от задней стены комнаты Ремус. — Люди будут рассредоточены по стране, мы не сможем дать отпор, и нас раздавят за считанные часы лучшие темные маги Англии.

Не дав ответить Кингсли, в разговор вмешался Грюм:

— Вдоль всех наших границ мы выставим дозоры, день и ночь следящие за изменениями в щите. На их базе также должны быть собраны группы исследователей, проводящие анализ той магии, с которой мы имеем дело. Границы не останутся без присмотра, Ремус, и мы первыми обнаружим проникновение, если оно произойдет.

На их слова МакГонагалл только покачала головой.

— Древняя магия не может быть слаба. Она сотнями лет набирала силу и выжидала. Если она высвободилась в мир, то ее мощь по-настоящему велика, и не стоит ожидать от ее воздействия детских фокусов с учебными палочками, — тихо проговорила она. — Никто не взломает эту магию прежде, чем она сама не уйдет в землю, из которой пришла. Единственный способ вернуть все к тому, что было — провести обратный ритуал, — МакГонагалл опять отвернулась к окну, — и у нас на данный момент его нет. Считайте границу неприступной.

Ремусу было нечего на это возразить, и Шеклболт уже хотел продолжать выступление, когда заговорил Артур Уизли.

— Кто дал нам право захватывать власть, Кингсли? — он поднял на него острый взгляд и решительно добавил: — Чем мы станем лучше Змеелицего на Юге, если узурпируем эту территорию без согласия жителей?

Грюм резко повернулся к нему, и его губы расплылись в широкой насмешке, а волшебный глаз бешено задергался в глазнице, осматривая реакцию на заявление Артура в лицах его товарищей. Большинство из присутствующих были нейтрально заинтересованы происходящим, но Ремус внимательно смотрел на Грюма, ожидая его ответа, а Минерва и Молли явно готовы были сейчас же поддержать Артура.

— Наша организация для этого созывалась вновь, Уизли. Мы должны обеспечить порядок и безопасность там, где не преуспело Министерство с его трусливыми крысами, когда допустило возрождение Волдеморта! — громко ответил тот ему тоном ментора, не допускающим возражений. — Мы должны создать условия для нормальной жизни и прежнего развития! И только, — он взглянул на всех волшебным глазом еще раз, — только тогда уйти на покой, оставив правление для новой власти.

Ни один мускул на его лице не шевелился, и он был готов начать спор с любым, не желающим понять его простую истину. Но собравшиеся ждали продолжения и аргументации.

— Только управляя напрямую, мы способны контролировать развитие и не допускать нового вырождения нашей нации. Власть ублюдков с сумасшедшим тираном на троне появилась благодаря молчаливому согласию нашего народа! Пожирателей впускали в города со страхом, а вместо огня им преподносились почести! Самые прогнившие овцы из паршивого стада хотели сохранить свои места и сдавали целые города на милость новому правительству! — он выплюнул последние слова и на секунду остановился, чтобы не сказать лишнего. — Я не говорю о том, что мы должны постоянно править страной, но нам необходимо сформировать новую власть для того, чтобы не допустить хаос! А потом уж, как все будет налажено, пусть профессиональные политики, которых выберет народ, здесь и правят!

Лицо Артура уже не было столь подозрительно-несогласным, но тень недоверия все еще оставалась на нем. Аластор продолжал:

— Все, что мы должны сделать — это наладить коммуникации и вывести Шотландию и Ирландию из шокового состояния, в котором они оказались, и в которое будут уходить все глубже, если мы не вмешаемся. Только мы владеем всей информацией касательно природы того барьера, что появился вокруг страны, и только мы сможем направить новое государство в нужном русле. Никто больше не знает, с чем связано появление щита и, несомненно, если мы не проконтролируем процесс, появится множество одиночных исследователей, которые к нему полезут. Представляете себе масштаб жертв? Я уже не говорю о тех людях, что пострадали за эту ночь от расщеплений. Начнется хаос, а за ним анархия. Нам необходимо использовать нашу информацию и наши ресурсы правильно и так, чтобы страна на этом фоне объединилась, а не развалилась на куски уже без всякой магии!

— И что же ты предлагаешь делать? — спросила его Минерва. — Как расскажешь нашим новым гражданам о том, что по оплошности Ордена они проснулись в другом государстве? Как ты вообще представляешь себе общественную поддержку? — МакГонагалл оттолкнулась от стены и подошла к Грюму.

— Никто ничего не станет рассказывать, — медленно произнес Кингсли. — Для всех, кто находится за пределами этой комнаты, щит над Шотландией станет делом рук Министерства, которое хотело задушить сопротивление.

Сидящая в отдалении Флер фыркнула, а стоящий рядом с ней Рон скептически поднял бровь и переглянулся с Гарри. Ремус оттолкнулся от стены и сделал шаг к центру комнаты, чтобы лучше слышать Грюма и Шеклболта. Пока что все услышанное казалось ему безупречно логичным, но сердце подсказывало: оно было неправильным.

— Это просто смешно, — обратилась к Кингсли Минерва. — Даже если забыть про то, как грязно твое предложение, этому никто не поверит. Всем известно, что мы проигрывали. Был неровен день, когда объединенные силы Министерства и Пожирателей выбили бы нас из Хогвартса и теснили бы до тех пор, пока некуда будет отступать.

— Нет, Минерва, это только та правда, которую знаешь ты, — покачал головой Шеклболт. — А теперь послушай, какую правду знают живущие здесь люди. Два дня назад они мирно забрали своих детей после школы, в которой произошел несчастный случай с директором. "Пророк" в первый день не писал о нападении на замок группы Пожирателей. И Мерлин знает, что он пишет сейчас, только совы с газетами все равно до местных не долетят. Большинство учеников вообще не видели нападения, они находились в своих гостиных. На следующий день по всем крупным городам юга происходят непонятные местным жителям вещи, они что-то слышат о нарастающем конфликте между сторонниками и противниками Темного Лорда, но до них вся информация долетает отстраненной и искаженной. Это события из серии тех, о которых ты знаешь, но всегда считаешь, что они происходят далеко и обойдут тебя стороной. В Эдинбург прилетает группа Пожирателей и мирно, очень осторожно, чтобы не настроить никого на нашей территории против себя, договаривается с градоначальником о сдаче города и переводе всех местных авроров в Министерство, а сама укомплектовывает ряды местной защиты лояльными людьми. Об изменениях в системе охраны порядка знают только семьи переведенных авроров, но им сказано что-то о курсах повышения квалификации и командировках. Они ни о чем не подозревают и мирно ложатся спать, ожидая в скором времени возвращения своих братьев, отцов и мужей. А ночью поднимается завеса, и ни одна сова не возвращается с письмом к семьям.

Минерва спокойно выслушала его, но все еще не верила и осуждающе на него глядела. Недоверчиво смотрели на него и Фред с Джорджем, и Рон с Артуром, а Молли всем своим видом выражала неодобрение.

— В Шотландии в курсе происходящего только члены Ордена Феникса. Смутно понимают ситуацию также те, кто остался в Хогвартсе. Другие знают только то, что в Министерстве что-то произошло. Волдеморт постарался для того, чтобы в стране сохранилось спокойствие и невозможно было раскачать оппозицию. Особенно сильно он старался не раскачивать нашу Шотландию. Не знаю, сколько еще он будет разыгрывать добропорядочность в своем спектакле, но пока что весь народ совершенно слеп. Если бы не твоя завеса, Минерва, это бы сыграло против нас злую шутку. В роковой момент именно нас, а не его правительство, считали бы революционерами, — Кингсли замолчал, вглядываясь в Минерву и ища в ее глазах понимание. Он был уверен, что она уже давно все прекрасно осознала, но просто не хотела использовать щит в своих целях. Единственным ее желанием было поскорее от него избавиться.

— Но сейчас это сыграет нам на руку. Мы расскажем людям правду про то, что Волдеморт захватил власть, и напомним, какие беды он принес нашему народу в прошлом, — Кингсли оторвал взгляд от Минервы и вновь обратился ко всему собранию. — Мы расскажем о том, как в иных городах людей предавал их же Аврорат, переходя на сторону Лорда, и как доблестно Дамблдор противостоял тому злу, что готово было охватить нашу страну. Расскажем правду о его смерти и поделимся с людьми историей Ордена Феникса, о котором все слышали, но никто ничего не знал. А позже, когда у людей откроются глаза на происходящее, мы скажем, что Темный Лорд, желая навсегда покончить с силами сопротивления, запер нас здесь из страха.

Гарри поймал себя на мысли, что не заметил, как Кингсли перешел от предложений к утверждениям. Вспомнив, как долго за завтраком говорили Грюм и Шеклболт, Гарри понял, что они уже успели проработать начальный план действий, и сейчас шло его представление Ордену, а вовсе не совещание по поводу его утверждения. Эти два человека фактически руководили всей организацией в последние три дня, а МакГонагалл в любом случае оставалась в меньшинстве. Сейчас она настороженно смотрела на Кингсли.

— Кто поверит в этот вздор? — фыркнула она и свела руки на груди. — Звучит, как геройский эпос.

За ее спиной послышался смешок.

— Те же, кто верил в то, что Дамблдор старый маразматик, — ответил Грюм. — Все, что нам потребуется, это пара газет и добрая репутация. И то, и другое будет у нас до конца недели. Так уж сложилось, что в Шотландии нет собственного издательства и существует только одна третьесортная передача по магическому радио, которую мы тут же перекроем нашими программами новостей.

Минерва скептически подняла брови и неодобрительно покачала головой.

— Лично я не стану поддерживать вас, если вы собрались дурить целый народ.

— Обман будет только в отношении возникшей аномалии, Минерва, — заверил ее Кингсли. — У нас и выбора-то другого нет. Аластор уже говорил о том, что начнется хаос, если мы вовремя его не удержим. Он же начнется, если мы останемся в стороне, раскрыв правду о нашей роли в произошедшем, и дадим Пожирателям захватить здесь власть на волне ненависти народа к нам. Это будет та ложь во благо, что спасет от разбитой жизни десятки семей. Подумай об этом.

Минерва только отвела от него взгляд и, раздумывая, отошла к своему месту у окна. Начинать новую жизнь с обманов не хотелось.

Гарри огляделся вокруг. Фред внимательно всматривался в карту через голову Шеклболта и напряженно о чем-то думал. Ремус по-прежнему не отводил взгляда от Кингсли, а Грюм так же, как и Гарри, наблюдал за реакцией остальных. На лицах четы Уизли различалась равная степень недовольства, и было видно, что Молли хочет что-то спросить, но ждет окончания собрания. Рон беспокойно вертел в руках фальшивый галеон. Не нужно было читать мысли, чтобы понять, что его друг думал сейчас о Джинни, Гермионе или об обеих сразу. Похоже, в этот момент он забыл о всей политике. Сам Гарри все еще не мог сформировать мнения по поводу предложения Кингсли и Грозного Глаза. После всех тех бед, что причинил этому миру Волдеморт, не было греха в том, чтобы оставить его крайним за их ошибку. Но признавать это, значило, рассчитывать на то, что барьер, разделяющий две части страны, никуда не пропадет. Гарри думал над тем, стоило ли спасение половины страны от Лорда тех жертв, что придется ей уплатить. В том же, что только Орден способен навести здесь порядок и сформировать достойную власть, Гарри не сомневался. Могла ли она возникнуть, если бы народ знал всю правду? А что бы выбрал сам Дамблдор? Согласился бы с разумным мнением Шеклболта и Грюма или поддержал бы Минерву? Или, как всегда, выбрал бы свой путь? Мучительно больно было стараться не предать доверие старого профессора и выбрать верный шаг.

— Предлагаю проголосовать по вопросу раскрытия информации о барьере, — глухо, но громко проговорила Минерва, развернувшись в полоборота к месту, где стояли Шеклболт и Грюм. На их лицах появилось озадаченно-удивленное выражение, но спорить они не стали.

— Кто согласен с тем, чтобы раскрыть перед народом правду и предоставить ему право самому выбирать свою судьбу? — задала свой вопрос Минерва и полностью обернулась к собранию. Она подняла руку, а затем стала смотреть перед собой, ожидая.

Сразу же, как прозвучал вопрос, руки подняли Артур и Молли. Через несколько секунд их поддержал Рон. Мгновением раньше он взглянул на Гарри, ища одобрения, но тот все еще не мог решиться. Неуверенно, руку хотел поднять Джордж, но Фред перехватил ее и оставил лежать прижатой к коленям. В следующее мгновение медленно поднялась рука Элфиаса Дожа — старика, с которым Гарри не был знаком и которого прежде никто не замечал. Последней руку подняла Флер, которая так и не смогла понять, какое бы решение на ее месте принял Билл. Честь и порядочность всегда были его приоритетами, он никогда не лгал и предпочитал молчать, если не мог сказать правду. Но также он всегда сохранял ясность мысли и не шел на поводу эмоций, что неоднократно Флер замечала за всей его семьей. Она не знала, как выбирать, и только шестым чувством ощущала, что линия Минервы правильна.

— Шесть человек, — резюмировал Шеклболт. — Кто за то, чтобы скрыть от людей правду для их же пользы и сохранить в стране остатки того порядка, что еще не потеряны?

Вверх поднялись руки Аластора и Кингсли. Сэвидж, не выражая эмоций, их поддержал. Вслед за ними руку поднял Фред, а затем Джордж. Отведя взгляд в дальнюю от Минервы сторону, проголосовал Ремус. Все глаза устремились на Гарри: его голос был решающим. Он выдохнул и опять пробежался взглядом по всем тем людям, что окружали его. Даже в мире без Лорда избранный оставался крайним. Усмехнувшись про себя, он подумал, что будь здесь Хагрид, он бы обязательно поддержал МакГонагалл, и Гарри не пришлось бы ничего решать. Но его друг-полувеликан, даром, что старый член Ордена, никогда не участвовал в выработке планов. Встретившись взглядом с Кингсли, Гарри слабо поднял кисть руки, голосуя против Минервы. В этом мире все должно быть по-другому, а другой мир нужно формировать. Когда Кингсли заговорил, Гарри прикрыл глаза, представляя, как его прожигает взглядом Рон и как сыплются на его голову неодобрительные слова Гермионы.

— Семеро против шестерых, — подсчитал Шеклболт своих сторонников. — Основные приоритеты я считаю обозначенными, и, если вопросов с предложениями больше не осталось, то нужно поговорить о реализации плана. Прежде всего, нам нужно еще раз уточнить информацию по поводу оставшихся в стране Пожирателей. В частности, о группе в Эдинбурге. Желательно сегодня же послать туда отряд. Пожиратели из города уже наверняка знают о том, что произошло, и попытаются либо захватить полную власть в городе, либо скрыться. Мы не можем допустить ни того, ни другого, и чем раньше мы ударим по ним железным кулаком, тем проще будет потом. Этой проблемой займется Грозный Глаз и после ее решения лично поговорит с местной властью. Также прямо сейчас нам нужно выделить ответственных за формирование приграничных групп для того, чтобы быть уверенными в безопасности тылов.

Кингсли вопросительно посмотрел на Люпина, а затем на старшего Уизли. Он понял, что даже для такого относительно простого задания они не готовы, а Артур так и не согласен с ним. Слишком тяжело по ним ударила потеря близких людей. Ремус с самого утра ходил призраком, и было удивительным то, что он вообще слушал речь Шеклболта и мог ясно мыслить. За работу хотел взяться Джордж, но близнецы были слишком молоды. Кингсли все еще помнил их проказы и пока боялся взваливать на них лишнюю ответственность. Минерва была нужна в штабе. Прежде он всегда мог рассчитывать на Билла, но сейчас его не было. Элфиас Дож был стариком, а Гарри и Рон — детьми. Кингсли повернулся в сторону Сэвиджа. Его не радовал выбор непроверенного человека, но других не было. Не Молли же посылать, в самом деле!

— Ринальдо, возьмешь на себя границы?

Молодой аврор совсем не был удивлен. Он знал, что никто кроме него, Грюма и Кингсли сейчас работать не в состоянии. Его глаза сверкнули зеленым отсветом, и он улыбнулся.

— Конечно. Мы с Праудфутом свяжемся с разведчиками у границ, узнаем их ситуацию и подберем отряды из вернувшихся оперативников.

— Замечательно, — Кингсли благодарно кивнул, — после собрания подробнее все обсудим. На этом с текущими делами у меня все, — он забрал кружку со своим остывшим чаем со стола и подошел к боковой скамье, на которой одиноко сидел Дож. Теперь можно было спокойно выслушать минутный доклад Аластора и расслабиться. Все прошло так, как ожидал Кингсли. Их планы касательно власти и формирования идеи в народе почти не вызвали открытой критики среди Ордена, к которой он не успел подготовиться до выступления. Неожиданным стало устроенное Минервой голосование, но Шеклболт был готов к тому, что люди разделятся на два лагеря, и большинство из них будет на его стороне. Он устало прикрыл глаза, слушая, как стучит своим протезом по плитке Аластор, подходя к центральному столу. Бодрящие настойки уже почти не действовали, и Кингсли надеялся, что в эту ночь ему удастся поспать без новых нападений.

— Говорить особо не о чем, — начал Грюм. — За ночь не было ни одного нападения Пожирателей, и все наши военные потери — это два шпиона с расщепленными бедром и голенью, которые направлялись из штаба в Лондон. Поппи уже залечила их раны, и они спокойно отлеживаются в больничном крыле, — Аластор уже хотел перейти непосредственно к военным темам, как его прервала Молли Уизли.

— А как же другие люди? — выкрикнула она со своего места. — Я знаю о множестве случаев расщепа на границе! Каждый из вернувшихся оперативников говорит о том, что видел раненых! Люди страдают, Аластор, а вы ни слова, ни слова за все собрание не сказали об этом! И сейчас ты говоришь, что нет потерь, когда руками Ордена появилось то, что их покалечило!

— Нашей вины нет в том, что они пострадали, — резко прервал ее Грюм и громко встал из-за стола. — Вся вина лежит на Волдеморте. Тем, кто остался в наших границах, сказочно повезло: они не будут жить под его властью! Мы спасли всех людей в этих краях, и каждый оказавшийся здесь южанин должен быть благодарен! Прежде всего мы должны вымести всю грязь с нашей земли, раз уж Мерлин послал нам ее в ответственность. И я лично прослежу за тем, чтобы ни одна вшивая крыса с Меткой не скрылась! А уж потом мы отстроим новые больницы.

Молли подскочила с места и была готова высказать все то, что думала о его планах и методах на протяжении всего собрания, но он, не останавливаясь, не дал ей вставить и слова.

— В военное время нужно жить по его законам, а не распускать нюни по паре расщепленных пальцев! Есть у нас Помфри, Спраут и Слизнорт — вот и пусть разбираются! — он поморщился, вспоминая о прежнем школьном зельеваре, с которого лично мечтал содрать шкуру. — Да и склянок с зельями сотни осталось. Раздавай их расщепленным, если так хочешь. Стань сестрой милосердия для этих несчастных! Тебе никто не мешает заниматься колдомедициной, — он фыркнул. — Только не вздумайте превращать Хогвартс во второе отделение Мунго, пока мы проводим здесь собрания! — он окинул грозным взглядом Флер, Молли и Артура. — Это недостаточно защищенное место для того, чтобы пропускать в него сотни людей. Вскоре мы переберемся в более подходящее, и после нас здесь все еще должна остаться школа, а не полевой лазарет.

Молли не нашла, что ответить на его неприкрытый цинизм и черствость. Она окинула его полным презрения взглядом и вышла из кабинета. Следом за женой удалился Артур: он боялся ее импульсивных поступков. Не поведя и бровью, Грюм продолжил:

— Стратегию отлова оставшихся темных я пока не готов обсуждать, но обещаю рассмотреть все необходимые материалы и подготовить планы по освобождению от Пожирателей наших земель к следующему собранию. Оно будет назначено по результатам кампании в Эдинбурге. В целом, вероятнее всего, там и обсуждать будет нечего. Если на всей территории Шотландии найдется хотя бы двадцать Пожирателей, не считая тех, что в столице, это уже будет много. Лорда мало интересовали наши земли, а появиться у нас в преддверье он мог в любой момент. Информации об Ирландии у меня сейчас нет, но я не думаю, что ситуация в ней коренным образом отличается. Наши районы слабо заселены, и Волдеморту нечего было здесь ловить. Так что сейчас я планирую как следует проработать эдинбургское направление и к ночи выкурить оставшихся Пожирателей из города. И, судя по вашим кислым лицам, помочь мне никто сейчас не сможет, — он добродушно улыбнулся обращенным к нему орденовцам, будто Молли и не пыталась устроить ему взбучку минуту назад. Ничто не могло испортить его хорошего настроения этим утром. — На этом у меня все.

Минерва повернулась ко всем и сообщила, что больше ей нечего добавить, после чего вышла из комнаты. Собрание можно было считать закрытым.

* * *

3 июля 1997 года, за несколько минут до полуночи, Шотландия.

Человек в просторной темной мантии шел по ночному лесу и привычно не разбирал дороги. Вокруг него ухали дикие совы и пробегали своими тайными тропами олени, но ни одно живое существо не могло уследить за ним. Чары морока давались высокому волшебнику в совершенстве, а его мантия сливалась с непроглядной темнотой ночи. Не смотря на землю, он обошел валежник и не сломал ни единой ветки под ногами. Мастерство теней давалось не каждому, но он был одарен с самого рождения. Выйдя на освещенную ярким месяцем поляну, он оглянулся по сторонам и наложил еще пятерку чар морока. За осторожность и бдительность его ценили превыше всего. Уши в этом проклятом лесу могут быть и у деревьев.

Отложив палочку в поясной чехол, человек потянулся к карману мантии и достал из него небольшое зеркало, очерченное черненой серебряной филигранью по краям. Стекло было мутным и темным, свет луны расплывался в нем, когда волшебник концентрировался на отражении.

— Белла, скажи, что слышишь, — он обращался сквозь стекло к той женщине, что дала ему зеркало для связи. Отражение не менялось.

Мужчина закрыл глаза и постарался со всей точностью представить в зеркале его хозяйку. Тонкие черные волосы, не желающие лежать ровно, высокие граненые скулы и плотная черная подводка на тяжелых веках, прожигающий взгляд, узкие красные губы… Его веки задрожали от напряжения, и он открыл глаза.

— Беллатриса!

Ничего. Только отражение дрожало, как рябь на воде. Обычно это происходило перед тем, как с другой стороны откликались на его зов. Отражение дрожало с минуту перед тем, как успокоилось. Мужчина понял: Белла его слышала, но не смогла прорваться через блок, что появился прошлой ночью. Он тихо выругался.

Положительным из всего этого было только одно — сам контакт. Очевидно, его слышали на той стороне. А значит, блок не был глухим, и его можно было взломать. У него появилась работа.