A Familiar Place (гет)

Что-то тут не так

Гермиона сидела в одном из классов на пятом этаже, заново выполняя домашнее задание, уничтоженное во время погрома в их комнатах. Утром доставили учебники, и Гермиона решила сделать все до Рождества, чтобы потом можно было отдохнуть. Драко уступил, заставив ее пообещать, что после праздника она будет тратить время только на него. Впрочем, ему тоже нужно было сделать несколько заданий. Он отправился в лабораторию работать над зельем, по которому предстояло написать пару свитков. Сварив зелье, решил Драко, он лучше поймет его запутанные свойства и эффекты. Было рано, и, несмотря на несколько часов, которые ему предстояло провести над котлом, у него все равно останется достаточно времени на подготовку сюрприза для Гермионы.

Гермионе нравилось, что школа почти пустовала: на каникулы в замке оставалось всего несколько преподавателей и учеников. Отвлекаясь от работы, Гермиона посмотрела в окно. Позади раздался скрип открываемой двери, заставив напрячься, но это оказался профессор Стивенс.

— О, Гермиона, — вздрогнул тот, — я тебя не заметил. Только не говори, что делаешь домашнее задание на каникулах!

— Увы, бóльшая часть свитков с моими работами пропала в том погроме, который учинили у меня в комнате, — пожала плечами Гермиона, — и учебники тоже. Новые я получила только сегодня утром.

— Мне жаль, что так получилось. Комнатам уже вернули прежний вид? — спросил Стивенс, присаживаясь на стул рядом с ней.

— Да, все отлично! Нас выселили только на одну ночь.

— Ах да, вы ведь жили в комнате мисс Патил, верно?

«Откуда он знает?»

— Да, а Драко поселили у Невилла. Как вы узнали?

— Мне рассказала профессор МакГонагалл, — ответил преподаватель. Объяснение казалось логичным. — Послушайте, Гермиона, по учебе вы намного опережаете большинство своих однокурсников, поэтому не волнуйтесь так насчет заданий. Уверен, вы все равно получите все «превосходно», — с улыбкой добавил он.

— Я не против домашней работы — хочу, чтобы все было по-честному, — ответила Гермиона.

Профессор Стивенс коснулся рукой предплечья Гермионы:

— Вам через многое пришлось пройти, и мне кажется, вам не помешает расслабиться. Скажите мне, до какой темы вы дошли по каждому из предметов, и я проставлю вам проходные баллы. Считайте это подарком на Рождество. — Он начал поглаживать большим пальцем ее кожу и добавил: — Мне не нравится вся эта чушь про чистоту крови. В наши дни, похоже, больше достается чистокровным вроде Драко, нежели магглорожденным. Их поносят из-за Волан-де-Морта, из-за причастности к делам Пожирателей. Чистокровные и магглорожденные теперь, вроде как, поменялись местами.

К чему он ведет?

— Вы чистокровный, профессор? — вынуждена была спросить Гермиона. Стивенс слегка стиснул ее предплечье.

— Мерлин, нет! Мои родители были полукровками, — ответил профессор. Его рука больше не двигалась, но теперь Стивенс смотрел прямо ей в глаза.

Вдруг Гермиона почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом, и ее охватило непонятное волнение. Конечно, раньше преподаватели тоже могли между делом коснуться ее, так почему же, когда профессор Стивенс положил на нее руку, все стало иначе? Казалось, все происходящее сейчас — неправильно, неуместно. Наконец, он сказал:

— Хватит неприятных разговоров. Советую закончить на более позитивной ноте: Гермиона, поверьте, проходных баллов будет достаточно.

— Нет, правда, я лучше выполню все задания, — настаивала Гермиона, глядя на его ладонь на своем предплечье. Может, стоило убрать руку? Однако, этого не потребовалось: Стивенс, наконец, отпустил руку, но теперь, встав, он зашел за ее стул и стиснул ей плечи.

— Ты слишком напряжена. Скажи Драко сделать тебе массаж, когда вернетесь в свое крыло. Я чувствую, как у тебя свело мышцы, — повторил Стивенс и начал разминать ее плечи. Никто из преподавателей себе такого раньше не позволял. — Вы с Драко стали очень близки, не так ли?

Ей захотелось встать, но руки Стивенса вдруг потяжелели, заставляя остаться на месте.

— Мы подружились, да, — выдавила Гермиона.

— Да ладно, Гермиона, вы больше, чем друзья, — ответил профессор Стивенс, — и это нормально, вы ведь оба взрослые люди, не так ли? — напоследок стиснув еще раз ее плечи, он присел на стол рядом, и ей пришлось поднять на него глаза. — Я имею в виду, вы больше не дети. Все вы выросли, и я понимаю, что Драко видит в тебе. Ты — прелестная молодая женщина.

В голове Гермионы будто взвыла предупреждающая сирена. Все идет не так, и неважно, что ей уже девятнадцать лет. Он ведь ее преподаватель! Она опустила глаза и чуть не подскочила, когда Стивенс взял ее за подбородок, заставляя поднять голову.

— Долой ложную скромность. Я уверен, тебе уже говорили, насколько ты хороша — это правда так. Ты очень, очень красива — возможно, одна из самых красивых женщин, которых я видел.

У Гермионы сбилось дыхание. Разум кричал ей убираться отсюда, она чувствовала себя крайне неуютно, и ведь он не только преподаватель, но еще и старше нее лет на десять. С другой стороны, ей не хотелось оскорбить его ложными подозрениями. Возможно, он всего лишь сделал ей невинный комплимент. В конце концов, разум победил, и она, вскочив, сказала:

— Мне кажется, вы забываетесь: я — ваша ученица.

С этими словами она отступила, чтобы побросать книги в сумку и сбежать, но Стивенс преградил ей дорогу, и она не смогла дотянуться до стола. Он положил руки ей на плечи и сказал:

— Я не вижу ничего зазорного в том, чтобы сделать кому-то комплимент, особенно сказать красивой девушке, что она красива. Не пойми меня неправильно. Все верно: я — преподаватель, ты — моя студентка, на том и порешим. Всего лишь высказал свое безответное восхищение. А тебе я советую насладиться остатком каникул и не перетруждаться, — веселым голосом добавил Стивенс, как будто бы сказанное его ничуть не задело, но в тоне преподавателя явно слышались недружелюбные нотки. Гермиона поняла, что задела его, но ей было плевать.

Гермиона обошла Стивенса, чтобы забрать учебники, и, поддавшись резкому, неожиданному давлению на спину, навалилась на стол. Над ухом послышался шепот:

— К тому же, как ты думаешь, кому из нас поверят, если ты решишь раздуть из этого историю?

Прыжком развернувшись, она врезалась бедром в стол. Дернувшись от пронзившей ее боли, она порывисто стала растирать ушибленное место. Стивенс улыбнулся и накрыл ладонью руку, которой она водила по бедру:

— Думаю, тут расцветет ужасный синяк. Как же ты объяснишь его происхождение Драко? — поинтересовался Стивенс, подходя максимально близко, но не касаясь ее. Гермиона почувствовала надвигающийся обморок. Приблизив лицо вплотную к ней, он добавил: — Право, мисс Грейнджер, не думаю, что стоит сотрясать воздух из-за такого пустяка. Последуйте моему совету: развлекайтесь, соглашайтесь на проходные баллы, и счастливого Рождества. — С этими словами, как ни в чем не бывало, он крепко ее обнял, поцеловал в щеку и ушел. Гермиона рухнула на стул и разрыдалась.

Все не так и все не то

Все еще работая над зельем, Драко бросил взгляд на часы — был уже вечер. Он обещал Гермионе добыть Рождественскую елку и вместе украсить ее — до Рождества оставалось два дня, а вместо этого он все еще возился с зельем, напрочь забыв про обещание. Работы осталось немного, поэтому он старался справиться с ней как можно скорее.

— Мерлин мой, Малфой, вы еще тут?! — раздался голос вошедшего в лабораторию профессора Мэнкина. — Должно быть, это какое-то сложное зелье. Над чем вы работаете — над моим практическим заданием или экзаменационной работой для Ж.А.Б.А.?

— Это текущее задание, я просто потерял счет времени, — ответил Драко.

— Я только что встретил профессора Стивенса, он сказал, что наткнулся в одном из классов на усердно работающую мисс Грейнджер. Ради всего святого, вы ведь молоды, а сейчас каникулы — развлекайтесь! — рассмеялся Мэнкин. Подойдя ближе, он прочел состав зелья, над которым работал Драко, и заметил: — Вы, кстати, забыли толченый можжевельник, поэтому зелье никак не может загустеть.

Драко посмотрел в котел и, осознав, что преподаватель прав, громко выругался. Профессор Мэнкин снова рассмеялся:

— Идите наверх — все равно зелье теперь придется вылить. Проведите время со своей девушкой: профессор Стивенс сказал, что она, похоже, чем-то расстроена.

Драко нахмурился: расстроена? Да и вообще, с чего бы двум преподавателям вдруг обсуждать их с Гермионой?

— А что, преподавателям больше не о чем, кроме светских развлечений студентов?

— Побольше уважения, сынок, я не имел в виду ничего такого, — прохладным тоном отозвался профессор Мэнкин.

— Прошу прощения, сэр, — произнес Драко. — Счастливого Рождества.

— И вам, мистер Малфой. Я сам здесь приберу, — добавил преподаватель, и Драко отправился на поиски елки: ему хотелось добыть дерево до темноты. Выйдя наружу, он прошел мимо замка почти до Запретного леса и обнаружил отличную елку, стоящую отдельно от остальных. Ему показалось, что дерево выглядело одиноким.

— Что ж, елочка, избавим тебя от одиночества, — сказал он и рассмеялся, представив себя со стороны — если бы кто-то стоял рядом, решил бы, что Малфой сошел с ума. Достав палочку, он подсек дерево одним быстрым движением и, левитируя его перед собой, пошел в гостиную. Он порадовался, что ни на кого не наткнулся по пути: директриса наверняка не одобрила бы сруб школьных деревьев в личных целях.

Установив елку в гостиной, он пошел искать Гермиону. Первым делом он направился к ней в комнату, где и обнаружил свою девушку — Гермиона лежала на кровати с выключенным светом. «Интересно, она спит?» Профессор Мэнкин сказал, что она была чем-то расстроена. Он сделал шаг в комнату, не закрывая дверь, и тихо спросил:

— Гермиона, ты спишь?

Мельком оглянувшись на дверь, она ответила, опуская голову обратно на подушку:

— Прости, у меня голова болит.

— Принести тебе зелье?

Она не ответила.

— Я елку принес, можем ее нарядить.

Молчание.

Драко зашел в комнату и зажег лампу на столе. Гермиона отвернулась к стене. Драко сел рядом с ней на кровать:

— Что случилось?

Он опустил руку ей на бедро — Гермиона дернулась, сбрасывая его руку, и коротко всхлипнула. Да что такое?! Он еще раз коснулся ладонью бедра, но Гермиона отодвинулась и снова сбросила его руку:

— Не надо!

— Какого черта? Почему я не могу тебя трогать? — опешил Малфой.

— Я ударилась бедром. Просто не трогай его, хорошо? — сказала она стене.

Драко положил руку чуть ниже и спросил:

— Как ты умудрилась удариться?

— Не знаю. Просто ударилась.

Он терпеть не мог, когда она давала такие расплывчатые ответы. Что за привычка все от всех скрывать? На Гермионе был розовый свитер и бежевые вельветовые штаны.

— Гермиона, приспусти штаны, я посмотрю, что там с твоим бедром, — попросил он, придвинув девушку ближе к себе, развернул ее на спину и, к вящему удивлению Гермионы, начал расстегивать ее брюки.

Отпихнув его обеими ладонями, она села на кровати:

— Что ты творишь?

— Хочу осмотреть твое бедро, — недоуменно ответил Драко.

— Оставь меня в покое, я же говорю: голова болит! — С этими словами она сильно толкнула его, и тот свалился с кровати. Сидя на полу, Драко пораженно разглядывал Гермиону, но она и сама не ожидала такого от себя. — Прости, — не менее пораженно сказала она.

Поднявшись, Драко снова сел на ее кровать. Что же с ней происходит? Он просяще посмотрел на Гермиону и, к его удивлению, она придвинулась ближе и прижалась к нему. Обняв ее в ответ, он сказал:

— Мы же, вроде, договорились: больше никаких секретов. Расскажи, что тебя беспокоит.

— Ты не поймешь. Мужчины этого не понимают… — начала она.

— У тебя месячные? — с сомнением спросил Драко. Она шлепнула его по руке.

— Господи, это что, первое, о чем думают парни?!

— Ну, ты же сказала, что я не пойму…

— Я имела в виду, что ты не поймешь, что чувствуют женщины в такие моменты, когда… ох, ладно, неважно, — всплеснула руками Гермиона и снова легла лицом к стене.

Драко подполз ближе и положил подбородок на изгиб ее шеи, притянув Гермиону к себе за талию.

— Пожалуйста, скажи, что произошло, я постараюсь понять, — сказал он ей на ухо.

— Ты решишь, что я раздуваю из мухи слона, — чуть обернулась она, глядя на него, и перевернулась на спину. — По той же причине мужчина не поймет, почему женщина боится ходить ночью по пустынным улицам в одиночестве. Женщина чувствует себя уязвимой и беззащитной. Мужчины о таком не думают, потому что им не кажется, будто кто-то причинит им моральный или физический вред. Им такое даже в голову не приходит.

«Что происходит?!»

— Расскажи, Грейнджер. — Он начал злиться, потому что уж если кто и понимает беззащитность и уязвимость, так это он. В конце концов, бóльшая часть его жизни прошла под знаком этих чувств. Но, надо признать, он и впрямь редко задумывался о том, что кто-то может выпрыгнуть на него в ночи, поэтому, в отличие от женщин, ему такие ощущения были не знакомы.

Посмотрев ему прямо в глаза, Гермиона вдруг стиснула его в объятиях так крепко, что у него сбилось дыхание и он почти навалился на нее. Чуть сдвинувшись, он сделал так, чтобы они оба лежали на кровати лицом к лицу.

— Профессор Стивенс, — сказала она, — предложил проставить мне проходные баллы за те работы, которые были уничтожены во время налета на мою комнату, и мне не нужно их переделывать заново. — Криминала в этом Драко не увидел, но решил промолчать и дождаться продолжения рассказа. Она добавила: — Он велел мне развлекаться с тобой вместо учебы.

— То же самое мне сказал профессор Мэнкин — мол, развлекайтесь, каникулы наступили. Я пока не вижу в этом проблемы, — сказал Драко, погладив ее по щеке. У Гермионы заблестели глаза.

— А профессор Мэнкин сказал тебе, что ты красивый? Обнял тебя? Поцеловал?

— Нет, конечно! — рассмеялся он, но потом до него дошло, и он подскочил на кровати: — Профессор Стивенс тебя поцеловал?!

Гермиона рассказала ему, как все было — рука Стивенса, разговор о чистокровных, его замечания насчет их отношений. Когда Гермиона дошла до того, как преподаватель взялся массировать ей плечи, она почувствовала, как Малфой напрягся. Она рассказала ему о своих ощущениях и попытке уйти, и как она ударилась бедром, и как он сказал, будто она выдергивает слова из контекста, и что никто не поверит ей, посмей она кому-то рассказать о случившемся.

Закончив, она посмотрела на Драко, ожидая его реакции. Она боялась, что он поднимет ее на смех и скажет что-нибудь о ее глупости, или — что психанет и пойдет искать Стивенса, чтобы надавать ему по физиономии… Вместо этого он поразил ее:

— Можно, я посмотрю твое бедро?

Не ожидая от него такого, она повела себя не менее неожиданно: перебравшись через Драко, она встала рядом с кроватью, расстегнула штаны и слегка приспустила их. Драко сел, рассматривая изгибы ее живота и розовые трусы из хлопка. Ему казалось милым, что ее свитер и трусы сочетаются. Драко притянул Гермиону ближе к свету, положив руки на спину и живот девушки. Еще ниже приспустив ей штаны, он увидел часть огромного фиолетового синяка, расцветающего прямо на тазовой кости. Обняв ее за талию, он легко коснулся губами верхнего края синяка. Она снова дернулась, но на этот раз больше от радости, нежели от боли, но Драко не понял этого.

— Прости, тебе больно? — Он поднял на нее свои огромные серые глаза, и Гермиона почувствовала, как плавится под этим взглядом, почти теряя сознание.

— Да, — ответила она, хотя боли как таковой не было. Он сводил ее с ума. Попроси он ее заняться с ним любовью прямо сейчас, она бы не утерпела.

Гермиона ответила утвердительно, поэтому, даже несмотря на то что Драко хотел зайти дальше, он будет ждать до Рождества, потому что ей больно и грустно. Да, он подождет, но осталось недолго. К тому же, ему нужно было кое над чем поразмыслить. Он хотел выяснить, надумала ли Гермиона мотивы поведения Стивенса или же профессор и правда поддался похоти. Малфой решил на сегодня отложить эти мысли. Притянув к себе Гермиону, он крепко обнял ее за талию. Он провел пальцами по коже над трусами, по ямочкам внизу спины. Взглянув на Гермиону, он поцеловал ее живот, и у нее подогнулись ноги. Сев к нему на колени, она обвила руками его шею и поцеловала — сначала медленно и осторожно, а затем — страстно. Драко приятно удивился. Отстранившись, он прислонился к ее лбу, глядя в глаза.

— На случай, если ты все еще хочешь заняться украшениями, я принес тебе елку.

Он хотел сказать совсем другое, но выдал почему-то это. Она улыбнулась, встала, натянув обратно штаны, и за руку повела Драко в гостиную.

Украсьте зал с Драко и Гермионой⁽¹⁾

Гермиона напевала веселый рождественский мотивчик, набрасывая мишуру на елку. Она была счастлива, и ей хотелось забыть про все, что произошло со Стивенсом. В конце концов, ради нее Драко сходил в лес, нашел отличную елку, срубил ее и притащил в гостиную. Ей казалось, что это был самый очаровательный поступок за всю его жизнь. Они собрали всякую всячину со двора школы и в гостиной, и Драко помог ей трансфигурировать обычные вещи в рождественские украшения. Остались финальные штрихи, и Драко сел на диван, следя за действиями Гермионы. Она выглядела такой счастливой. С момента, как они обнаружили погром в своих комнатах, прошла почти неделя. Гермиона и Драко снова жили в своих комнатах, совы принесли новые учебники, одежду, школьную форму. Когда Драко сам купил ей все необходимое, Гермиона была и потрясена, и обрадована одновременно. Помимо прочего, он купил ей еще пару новых книг. Когда утром Малфой вручил ей новенькие вещи, она воскликнула, что Рождество будто бы наступило раньше. Но рождественский подарок он отдаст ей позже.

Следя, как украшения послушно взлетают вверх, он подумал, каково это — быть женатым. Будет ли у них с женой (Гермионой?) елка, которую они будут украшать в канун Рождества? Будут ли сидеть всей семьей вокруг елки и распевать рождественские песни или, в случае Драко, слушать их? Он смотрел, как обожаемая им девушка развешивает на елке гирлянды и игрушки, и его существо наполнялось трепетом и восторгом. Он никогда бы раньше не подумал, что будет так счастлив. Если бы его родители не попали в тюрьму, он не вернулся бы в школу и не получил бы шанс узнать настоящую Гермиону. Он не познал бы истинное счастье. Забавно, как иногда поворачивается жизнь. Все в ней происходит не просто так.

— Установи звезду на верхушку, пожалуйста, — попросила Гермиона.

— Эй, ты же ближе! — заныл Драко, не желая вставать с дивана.

— Но у меня дома обычно папа зажигает огни и потом — звезду на верхушке… Это задача мужчины, — уговаривала она, улыбаясь.

Ну разве можно теперь ей отказать? Хотя…

— Я отдыхаю, а ты все равно ближе. Тебе под силу то же, что и мужчине, в том числе и установить звезду. Не так уж и высоко, хоть ты и малютка.

Гермиона смерила его недоверчивым взглядом, а потом и вовсе расстроилась. Она потянулась за звездой, но Малфой оказался быстрее. Взяв звезду из ее рук, он водрузил ее на законное место.

— Что ж, неплохо, — оценил он, отходя подальше и охватывая картину целиком. Повзрослев, он больше не помогал украшать елку. По всему мэнору всегда стояли огромные, богато украшенные елки, которыми занимались эльфы, и все это выставлялось напоказ. Посмей он коснуться хотя бы одного деревца, его бы наказали.

— Профессор МакГонагалл разрешила завтра сходить в Хогсмид, — сказала Гермиона, раскладывая последние гирлянды на ветвях елки, — а мне нужно еще кое-что купить. Пойдем со мной? Только надо будет выйти раньше, завтра уже канун Рождества.

— Ты же не подаришь мне носки? — вспомнив ее недавние слова, спросил он.

— Да нет, почему же, — хмыкнула Гермиона.

— Что ж, тогда не вижу причин, по которым я вообще должен пошевелить хоть пальцем. Раз мне не достанется обещанный секс, то и на фиг тогда это Рождество.

— Так вот оно что, вся эта суматоха вокруг Рождества — ради секса? — улыбнулась Гермиона.

— Ага. И подарков. Всегда так делаю. Старая традиция, знаешь ли — получать секс и подарки на Рождество, — с серьезным лицом ответил Малфой, развеселив ее.

— А что ты на самом деле получаешь на Рождество? — спросила она, садясь рядом с ним на диван.

— Кучу всего, но ничего важного. По крайней мере, ничего лучше того, что меня ждет в этом году, точно не было, — ответил Драко, приподняв брови.

— Может, ты слишком многого ожидаешь? — тихо отозвалась Гермиона, смотря в пол. — На твоем месте я бы не была так рада. Не то чтобы я была мастером таких… дел… по сравнению с твоими девушками.

Ему захотелось рассмеяться, но он сдержался. Ну что за глупости!

— Грейнджер, ты будешь на высоте, не волнуйся. Чтобы ты знала, я не жду ничего такого, от чего тебе было бы некомфортно, и, знаешь, мне никогда никого не хотелось так, как тебя. Я думаю, это из-за того, что я к тебе испытываю.

Его слова звучали очень искренне, поэтому, улыбнувшись, Гермиона свернулась калачиком и устроила голову у него на коленях. Взмахнув палочкой, она заставила рождественские огни сиять и переливаться красным, синим и зеленым. Свет отражался в стеклянных украшениях, гирлянды и мишура отбрасывали тени. Приглушив свет в комнате, Гермиона разожгла камин. Стало еще уютнее — и очень похоже на картинку из книжки или сцену из фильма. Драко задумчиво перебирал пряди ее волос.

— Какая у тебя любимая рождественская сказка? — спросила Гермиона.

— Давай сначала ты, — ответил он. Его любимая сказка была грустной, а сейчас ему не хотелось грустить.

— Мне очень нравятся «Дары волхвов» О. Генри, — сказала Гермиона. — Молодая, но бедная семья, муж и жена, хотели подарить друг другу подарки на Рождество. Она остригла и продала свои волосы, которыми всегда гордилась, чтобы купить мужу цепочку для часов, а он продал свои часы — свою самую дорогостоящую вещь, чтобы купить ей украшенные драгоценностями гребни для волос. Очень грустная история, но вдохновляющая. Мораль ее в том, что истинным подарком на Рождество была их любовь друг к другу.

— Ты такая сентиментальная, — заметил Драко, легко касаясь ее лица.

— Теперь ты, — попросила Гермиона, поднимая на него глаза.

— Мне всегда нравилась «Елка» Ганса Христиана Андерсена, — сказал он, отметив про себя, что именно сегодня он тоже пошел в лес в поисках елки. — Она о том, как одна маленькая елочка не ценила солнечный свет и голубое небо, потому что все, чего она хотела — стать большой рождественской елкой. Она завидовала другим, более крупным деревьям, которые срубались каждый год перед Рождеством. Птицы прилетали в лес, рассказывали маленькой елочке, как большие елки привозили в огромные дома, украшали игрушками и конфетам. Спустя год желание елочки исполнилось, и ее срубили, отвезли в большой дом, украсили, и елка почувствовала себя самой счастливой на свете. А на следующий день украшения сняли, и елку бросили в темный подвал, где не с кем было поговорить, кроме мышей. Весной елку вытащили в сад и сожгли, и ее короткая жизнь оборвалась. У нее был только один день безграничного счастья, и вот он закончился, хотя она могла наслаждаться еще множеством счастливых дней в лесу, если бы смогла разглядеть красоту вокруг себя.

Гермиона посмотрела на Драко: он безотрывно смотрел на огонь, перебирая ее волосы. В детстве она много раз читала эту сказку, и она всегда казалась ей душераздирающей, но из уст Драко звучало еще печальнее, как будто бы он рассказывал историю своей жизни.

Сев, она обняла его:

— У тебя все будет иначе. Не будет только одного счастливого дня, который потом отберут. У тебя будет много счастливых дней, если в них буду я. Честно.

Она поцеловала его в щеку, и он поднял на нее глаза, чувствуя, что никогда не любил ее больше, чем сейчас.

1) Кому интересно, Гермиона напевает вот эту песню, и строчка к мини-заглавию взята тоже из нее: https://ru.wikipedia.org/wiki/Deck_the_Halls

Вернуться к тексту