Зелёный Цветок (гет)

Two blacks do not make a white.

Злом зла не поправишь.

Лили решила проверить Тайный Лаз именно сегодня. Она знала, что все сейчас очень заняты. Лай вернётся поздно и упадёт спать не раздеваясь. И никто не хватится её до позднего утра или даже до обеда. Теперь, именно теперь, когда никто не увяжется по пятам, никто не станет спрашивать и запрещать. Нет, она вовсе не пойдёт к дракону, а лишь только проверит, так ли всё просто, как ей показалось, когда она увидела план Тайного Лаза. На плане дорога выглядела прямой и короткой, без поворотов и ответвлений. Ну, а если появятся запутанные ходы или даже отводы в сторону, она тут же вернётся назад, чтобы не заплутать. Ничего опасного в этом Лили не видела.

После ужина Лили сказала, что ляжет спать пораньше и быстренько прошмыгнула к себе. Отворив сундук, она принялась было выбирать одежду потеплее, да тут вдруг у неё погасла свеча, и в сумерках комнаты она заметила, как из сундука пробивается лучик света. Это светилось то самое «чудесное» платье — Лили давно уже спрятала его на самое дно: не до праздников и веселья было ей теперь. Она достала платье, и оно засеребрилось, заискрилось ровным неярким сиянием, словно на него падал свет луны. «Как это было бы кстати, — подумала Лили, — тогда и факела не нужно». Она уже перестала удивляться всем чудесам, подаренным ей памятным утром на волшебной поляне.

Лили надела платье, сверху на него шубу и, затеплив свечу, поспешила в подвал замка. Здесь она достала из кармана ключи и стала по очереди отпирать все двери в кладовых, ведущие её к маленькой полузасыпанной дверце в углу винного погреба. Как и накануне, ключ с лёгким звоном щёлкнул в замке, и дверь подалась вперёд удивительно легко и без скрипа. Лили не стала закрывать её за собой и тут же возле двери оставила свечу. Распахнув полы шубы и озарив ровным тусклым светом проём, Лили шагнула в Тайный Лаз.

Пол, стены и свод Лаза были тщательно выровнены древними мастерами с таким искусством, что казались облицованными каменными плитами. Свет отражался гладкими поверхностями и забегал далеко вперёд.

Лаз был совсем небольшим, даже по меркам гномов — только очень маленький гном мог бы выпрямить в нём свою спину. А для Лили такая высота была в самый раз, и она торопливо прибавила шаги, лёгким шуршанием отражавшиеся от стен. Блики на стенах, словно яркие огненные белки, прыгали впереди, разгоняя тьму и очищая сердце от страха. Лили вовсе не боялась, а лишь твердила про себя, что, пожалуй, дойдёт до конца — надо же убедиться, что это тот самый Лаз, который ведёт в Белегост.

Она прошла совсем немного, а может быть, ей это только показалось, когда прямой ровный и чистый Лаз преградила стена. Хорошо рассмотрев её, Лили поняла, что стена сложена из гладко обтёсанных камней насухо — без раствора. Такую стену можно было разобрать, если вынуть из неё сначала хотя бы пару камней. Лили решила, что препятствие вовсе не серьёзное и из-за него не стоит останавливаться. Она с помощью одного особенно длинного и тонкого ключа кое-как выковыряла сверху камень побольше кирпича. Дальше дело пошло быстрее. Однако камни были тяжёлые, ведь каменный кирпич — это вам не глиняный. Да ещё Лили не подумала: а что, если там несколько рядов таких камней? Но она не привыкла отступать перед трудностями: болели руки и ныла спина, но перед ней ширилось отверстие, а вдоль стен прохода выстраивались вытащенные камни. В кладке оказалось три ряда.

Протиснувшись в узкое отверстие, Лили чуть не потеряла шубу. Она ещё отряхивала её и проверяла, не поврались ли застёжки, как вдруг свет от её платья перестал отражаться в стенах и своде Лаза. Лили, не заметив этой перемены, всё ещё занятая шубой, через несколько шагов провалилась одной ногой мимо привычного гладкого пола и покатилась по ступеням заворачивающей за угол крутой лестницы.

Ошарашенная и оглушённая падением, она плюхнулась в кучу мягкой пушистой пыли и каких-то мелких обломков. Сверху её накрыла шуба.

Всё случилось так быстро, что Лили не успела даже крикнуть или ойкнуть. Тишина, окружившая её и, словно оседающая пыль, облепляющая её со всех сторон, заглушающая звуки, вдруг взорвалась грозным и могучим рычанием.

Изнутри и снаружи Лили обдало жаром. Изнутри — от страха, а снаружи — она сразу поняла почему: Дракон!

Лили вжалась в мягкую трухлявую пыль — сейчас ей хотелось бы раствориться в ней. Дракон! Какой ужас! Мысли метались в голове словно в сумасшедшей панике. Она совсем не думала о том, что может встретиться с драконом. Она думала, что только проверит Лаз, что этот Лаз выходит где-то в городе или ещё где-нибудь, но не прямо в логове дракона!

Ей захотелось кричать. Кричать! Кричать, кричать так громко, чтобы проснуться и всё это было бы сном. Но она не могла даже пикнуть. Все вдруг покинули её: и голос, и силы, и даже мысли. Они словно сбежали от ужаса нависшей угрозы. Голова сразу стала чистой, ясной и пустой… И тут она просто встала. Это был один из тех поступков, совершая которые, мы не отдаём себе отчёт о своих действиях и совершенно не думаем о последствиях.

Шуба свалилась с Лили, и она прямо перед собой увидела огромную голову дракона в тускло отливающей серебром чешуе. Глаза его сощурились от внезапной вспышки сияния её платья. И оказалось, что это спасло Лили от уже занесённой над ней тяжёлой когтистой лапы. Дракон отпрянул немного назад и стал внимательно рассматривать непрошенную гостью.

Сердце у Лили бешено колотилось. Она очень хотела закрыть глаза. Или провалиться сквозь землю. Или мгновенно очутиться у входа в Лаз и броситься наутёк. Но даже глаза не закрывались, что уж говорить об остальном…

Тем временем дракон, неторопливо рассмотрев её с ног до головы, неожиданно учтиво произнёс: «Добро пожаловать, босоногая госпожа». И немного наклонил голову вбок.

Лили поняла, что лучше будет, если она ответит. И как можно учтивее. И как можно смелее. И, как там его зовут? Имярек… Имирук… Нет, Имирбар! Она не знала, вернулся ли голос, и не подведёт ли он её, выдав страх и волнение. Но сделав позу посмелее — как всегда делала мачеха, когда намеревалась ссориться с отцом — выставив вперёд правую ногу и подбоченясь левой рукой, правой рукой описала в воздухе замысловатый жест, и в полупоклоне наконец произнесла: «Да будет благословенно твоё жилище, могучий Имирбар!» Голос не подвёл — фраза прозвучала звонко, и отразилась эхом. Лили показалось, что она даже вызвала искорку удивления в глазах зверя. По крайней мере, тот прорычал в ответ что-то невнятное и улёгся посреди зала.

Теперь Лили краешком глаза уже разглядела, что логово было тем самым большим залом, как и описывал хронист. Однако большим залом он был бы для нас с вами или для гномов, а вот для дракона это была, пожалуй, маленькая уютная норка. Вот сундуки вдоль стен, груда сокровищ позади дракона и светлое пятно на стене — наверное тот самый гобелен… Лили не успела на него взглянуть, потому что дракон ловким движением хвоста выудил из кучи сверкающих камнями и поблёскивающих металлом вещей большое кресло, которое было когда-то троном королей Белегоста, и с грохотом поставил его в центре зала прямо перед собой. С пола от удара поднялась пыль. Лили даже удивилась, что кресло не развалилось от такого удара: и впрямь гномья работа…

— Прошу! — прорычал дракон, укладывая хвост на место.

Лили совсем не хотелось ни на шаг отодвигаться от спасительного Лаза, и ни на шаг придвигаться к дракону. Но выбранную роль надо было играть до конца. Тем более, что даже отсюда она не сможет быстро добежать до выхода. Поэтому Лили как можно более спокойно и неторопливо направилась к креслу, глядя прямо в глаза дракону.

Дракон по-кошачьи подобрал лапы и теперь был похож на лежащую рядом с кучей золота кучу серебра. Его чешуя блестела как огромные монеты. Сложенные крылья напоминали груду длиннющих клинков в серебряных ножнах. Четыре огромных серебряных рога венчали его голову. И даже глаза казались серебристыми. Всё это серебро сияло, словно начищенное. Лили даже почему-то подумала, что в этом сиянии есть какая-то странность. Что будто бы дракон когда-то был красным или зелёным, а теперь от долгого сидения под землёй просто выцвел…

И вообще Лили казалось, что это совсем не она сидит перед драконом. А она стоит где-то рядом и слушает их почти светскую беседу о погоде, о приступах ломоты в лапах дракона…

И тут стоящая незримо вторая Лили взглянула на светящийся гобелен — чудесная вышивка шёлком по шерсти, словно картина, написанная маслом, запечатлела тот самый миг, когда Лай передал жемчужину королю гномов. Лай именно в той самой нелепой, не по случаю, одежде. А на его зелёной курточке — те самые изумрудные цветы, которые Лили сама вышивала в ночь перед королевским пиром! Он и Гэндальф как живые! И король. И по правую руку от него — Илифан. У Лили забилось сердце: Илифан на картине смотрел в этот миг прямо на неё — ту, что тоже была на полотне. И в его взгляде было столько нежности, что Лили тут же перебросила взгляд на свою фигурку. Платье на ней, точь-в-точь, что и сейчас и светится так же.

Ах, вот оно что! А то, с чего бы это дракону быть таким любезным! Он узнал её. Он знает, что Лили — королева из им же сказанного пророчества! Он наверно очень удивлён. А ещё ему что-то нужно, иначе он давно сжёг бы её или сожрал. Лили не успела додумать, что же нужно от неё дракону, как тот заметил и перехватил её взгляд на гобелен.

— Я вижу, ты узнала себя, — вкрадчиво начал он.

— И не только себя, — подтвердила Лили. — Скажи, откуда ты узнал, что всё это исполнится?

— Значит, всё исполнилось! — сдерживаемая радость прорвалась в рычании Имирбара. — Не зря мои глаза прикрывались тогда, когда этот гномовский олух чихал и ёрзал в старом сундуке. Мои надежды оправдались!

— Так это были только надежды? И пророчество не предсказывало будущего?

— Всё просто. И в то же время непросто. Мне нужна была одна вещь… Этот случай был одним из способов её получить.

— Но как ты мог быть уверен, что это исполнится?

— Видишь ли, этот коврик на тисовой раме, — дракон махнул в сторону гобелена, — не гномьей работы. И даже не эльфийской. Это что-то посильнее… Я только могу догадываться, кто это сделал, но не могу даже представить, как он попал к этим грязным копателям. Теперь он — украшение моей коллекции… Я часто любуюсь им, ведь на нём…

Тут дракон мечтательно закатил глаза и замер, а Лили не смела отвлечь его от его драконьих мыслей.

— Так вот! — уже другим голосом прорычал дракон через минуту. — Ты достанешь эту жемчужину и принесёшь её мне! И я забуду про ваш гномий городок. И не позже двойной луны! А то ваши стеклянные огороды превратятся в кучу золы!

Глаза дракона, злобно сузившись, приблизились к лицу Лили так близко, что ей показалось, он съест её прямо захлопнувшимися веками. Она закрыла свои глаза, и Нимфелос так явственно всплыла перед её внутренним взором, словно руку протяни — и ощутишь её прохладную тяжесть в ладони… И голос Гэндальфа донёсся словно издалека: «Запомни, Лай, чудо родится из того, что обычно просто валяется под ногами. Помнишь, как ты поднял Нимфелос, приняв её за старое утиное яйцо? А в итоге ты обрёл сокровище, равное которому вряд ли ещё раз появится в этом мире. Хотя… море иногда рождает из сора такие шедевры!» И мягкий смех Гэндальфа растаял в темноте.

Лили открыла глаза. Дракон всё ещё смотрел на неё, словно хотел прочитать в глазах её мысли. Зачем она сюда вообще пришла? За палантирами? И где же они? Есть шанс узнать.

— Я сделаю, что ты хочешь, — уверенно ответила Лили, — но каждая сделка достойна оплаты.

— Ха-ха-ха! Вечный двигатель мира — жадность, я узнаю тебя! — оживился дракон. — Что ты хочешь?

— За Нимфелос ты отдашь мне палантиры! — смело выбросила свой козырь Лили.

— Палантиры? Что это? — серьёзно удивился дракон.

— Это круглые гладкие… вещи… похожие на… — у Лили снова пронеслось в голове: «…как ты поднял Нимфелос, приняв её за старое утиное яйцо…» «Похожее на яйцо? И как она раньше не догадалась?» — Так ты вовсе не дракон, а дракониха! Эти самые гладкие шары — не палантиры. Он увидел тогда яйца. Яйца дракона!

Эта догадка так ошеломила саму Лили, что она не замечала, как она ошеломила дракона. Платье Лили засветилось ярче, потому что серебряная туша сильно потускнела.

— Уходи!!! — проревел дракон. — И возвращайся вовремя!

Он отвернулся и направился в глубину пещеры. А Лили, всё ещё потрясённая своей догадкой, тихо встала, подобрала шубу и отправилась домой.