Зелёный Цветок (гет)

As you brew, so must you drink.

Сам заварил кашу, сам и расхлёбывай.

Перед Лили предстала печальная картина. Дракониха, всё такая же огромная, лежала, распластавшись на груде золота. Однако, она уже не была похожа сама на груду серебра. Она потускнела и почернела, словно её серебро покрылось патиной. Она угасала в самом прямом смысле этого слова — в пещере уже не сгущалось жара, когда-то исходившего от её могучего тела.

Почуяв Лили, она приоткрыла глаза: на Лили смотрели два гаснущих уголька…

— Ты принесла её? — голос драконихи стал хриплым и сипящим.

— Да, — спохватилась Лили: вид драконихи так сильно её поразил, что она на минуту забыла о плане и прочем. — Она здесь, вот в этой шкатулке.

Лили подошла и поставила чёрную блестящую коробку перед мордой зверя. Дракониха приподняла голову, и та неуверенно закачалась на ослабевшей шее. Лили вдруг стало так жалко это чудовище, хотя она не могла понять за что. И разве можно пожалеть кровавого убийцу, безжалостного монстра? Лили понимала, что дракониха хочет открыть шкатулку и увидеть жемчужину. Ведь она мечтала о ней столько лет! Она хочет увидеть Нимфелос, и не может даже шевельнуться. Могущественный дракон Имирбар, наводящий ужас на всё живое в течение многих веков, теперь лежит здесь остывающей тушей и думает, что желанная мечта вот-вот сбудется…

Лили сама откинула крышку шкатулки, и шёлковая «жемчужина» засияла, переливаясь перламутром и искрясь, словно утренний снег.

— Величайшее из сокровищ… — прохрипела дракониха, — …но оно уже не исцелит меня.

Лили посмотрела ей в глаза и увидела слёзы. «Неужели она плачет от радости?»

«Нет, — словно ответила на её мысли дракониха, — этот свет не заменит мне тайного света и жара, исходившего от моих последних детей… Да, ты правильно догадалась. Я — Мать Северных Драконов. Я прожила долгую жизнь. Такую долгую, что ты и представить себе не можешь, — она говорила прерывисто, громко со свистом дыша. — У меня было много детей… Сколько?.. Я уж и не помню сама… Но все они были мне сыновья. Драконы северных просторов. Так уж решено судьбой, что каждая Мать Драконов рождает одну единственную дочь. И рождает её последней из всех детей…

Для своих последних детей я выбрала это место. Потому что сюда влекла меня жажда обладания редким сокровищем из короны гномьих королей. Я хотела увенчать ею свою единственную дочь… И что вышло? Глупый гном отправил жемчужину в реку, которая в том месте оказалась так глубока… Шли годы, но я чуяла свою добычу там, на дне, в узких извилистых ходах. Но однажды она пропала… Долго билась я над разгадкой, но случай подсказал мне выход. Когда явились эти лазутчики, всё показалось таким простым и забавным — вот сейчас расскажу им сказку — и сюжет-то перед глазами. А они пусть ищут потерянное, пусть сами воплощают мою мечту!

Мои последние дети тогда уже были со мной. Они ещё не покинули свои тесные скорлупки, а я уже придумала им имена: самый крупный — Кулурулок — Червонозлатый, рядом с ним Уррутур — Жаркий Гнев, Балмор — Сила Тьмы, Турэред — Властелин Гор, Литангур — Испепеляющие Чары, Ангатангир — Железный Убийца, Нарфун — Тёмное Пламя и Серегдел — Кровавый Ужас. А дочку я назвала Белеганка — Могучие Челюсти. Такой драконихи ещё не знал свет…

Три года надо высиживать яйца драконов. Но не прошло и половины этого срока, как однажды весной, вылетев попугать гномов, я возвратилась под утро в пустое гнездо. Мои дети пропали! И только мерзкий орочий запах… Без сна и отдыха я обшаривала все Синие Горы, пока не сменилась луна, и силы не покинули меня…

Моё горе и жажду мести нельзя было забыть. Можно было лишь заглушить другой жаждой — жаждой сокровища. И что же? Теперь даже этого у меня нет. Все желанья сбылись, кроме самого главного…»

Дракониха залилась тихими слезами. Лили было очень жалко её. Как ни странно, но она очень хорошо понимала все её страдания: даже самая злая и кровожадная мать всегда остаётся матерью, и дети для неё главнее всего на свете. Лили попыталась утешить её:

— А вдруг Ваши дети живы?

— Даже если так, — помутневшими от слёз глазами дракониха уставилась куда-то сквозь Лили, — они никогда уже не станут полноценными драконами. Без матери даже при должном обогреве из яиц вылупятся бесполые твари. Они будут гораздо мельче своих собратьев и потеряют свой цвет. Они не станут ни красно-золотыми, ни изумрудно-зелёными, а только чёрными как уголь… Я называла свою Белеганочку Дымкой, — слёзы снова ручьём стали заливать ей морду. — Лишь я одна знала, какой серебристой звёздочкой светится внутри моя голубая Дымка — дракониха небесного цвета. Она должна была стать моей заменой — великой Матерью Драконов Севера! — и рыдание, а может быть хриплый рык, огласило пещерные своды.

И вдруг всё стихло. Дракониха посмотрела прямо в глаза Лили:

— Мой час пришёл. Я умираю. И знаю, что ты исполнишь назначенное. Бери себе в награду любую вещь отсюда, но прежде дай мне клятву, что никто не нарушит мой покой.

— Обещаю тебе, что пока я жива, я буду хранить твою тайну, — как можно торжественнее произнесла Лили. Слёзы наворачивались у неё на глаза. Свирепое чудовище, которое ещё утром она так ненавидела, теперь казалось ей несчастнейшим существом на свете…

Лили не без труда сняла со стены гобелен и вышла с ним через широкий проход в зал с колоннами. Там она увидела бегущих ей навстречу брата и Илифана.

— Как ты, всё хорошо? — разом спросили оба.

— Зачем ты ушла раньше? — упрекнул её Илифан. — Я узнал о колонне! Только как же теперь отвлечь дракона?

— Не беспокойся, она больше не выйдет оттуда, — заверила его Лили. — И всё-таки нам надо закончить наш план. Ищите и ломайте колонну без спешки. Я подожду вас у выхода.

— Ищи в центре! — крикнул Лаю Илифан, и они бросились осматривать колонны, пока не нашли нужной.

— Ломай, не бойся, — приговаривал, взмахивая молотом, Илифан. — Пока все колонны не рухнут, потолок будет висеть, и мы успеем удрать!

Лили не оглядывалась назад, даже когда торопливо и мощно застучали молоты у неё за спиной. Она была уверена, что всё благополучно завершится. Это была не просто уверенность, она знала, что будет так. Пророчество исполнилось до конца. Это произошло независимо от того кто, когда и с какой целью его произнёс. Всё вышло как в старых сказках и балладах. От этого даже мурашки побежали по спине…

Ну вот, наконец-то и выход. Свежий ветерок подхватил её кудри. Солнце послало последний луч и скрылось за Синими Горами.

Замолчали молоты в глубине горы, но грозный звук треска ломающегося камня не смолк, а только стал нарастать.

— Бежим! — услышала за спиной Лили, и все трое бросились вниз в долину, по пути захватив с собой пони.

Когда они достигли жуткого места кормёжки дракона, то услышали, как загрохотала за спиной гора. Обрушившийся зал навсегда запечатал вход в драконье логово.

Усадив Лили на пони и взяв его под уздцы, компания отправилась в обратный путь, по дороге сочиняя «официальную версию гибели дракона».

Лили наотрез отказалась прослыть главной героиней победы, а Илифан не хотел, чтобы отец подозревал его в клятвопреступлении. Поэтому все лавры решили возложить на Лая. Как он ни противился, Лили и Илифан уговорили его побыть драконоборцем.

— Пусть будет так, что Лили приготовила сонное зелье, — предложил Илифан. — Никто не усомнится, ведь все считают её волшебницей. А ты, Лаилот, опоил дракона и запечатал его в логове, где теперь он умрёт от голода. Никто не посмеет ещё долго приближаться к горе. Мы объявим её священной и запретим там копать. А о том, что было на самом деле никому ни слова!

— А как же я узнал про колонну? — указал на пробел в версии Лай.

— Колонну по древним рукописям вычислил Гэндальф! Ведь он же вычислил День Луны, — помогла им Лили. — Я думаю, что маг без вопросов подыграет нам.

Ветер свободы разносил ранневесенние запахи оттаявшей земли, когда, оглянувшись назад на Двугорбую гору, они увидели двойную луну, садившуюся в седловину в бледных вечерних сумерках. Это было давно, так давно, что ни на одной из этих лун ещё не было пятен…

Когда обе луны совсем скрылись за горизонт, в наступившей темноте раздались залпы. И в небо поднялись и рассыпались шарами и фонтанами фейерверки разноцветных огней. Это был сюрприз Гэндальфа. Почти месяц маг в своей башне готовил его. А теперь толпа гномов ликовала, дети визжали от счастья, а старый маг довольно улыбался в длинную седую бороду, поднося запал к очередному салюту. Заиграла музыка, и танцующая процессия направилась обратно в город.