Холодное тело - горячее сердце (джен)

Лестрейд

Казалось, я бежал несколько часов кряду. Мне очень повезло, что улицы оказались пусты. Но уже темнеет, а я не хотел бы застать ночь, так и не добравшись до укрытия. Остановившись около скамейки, сажусь на нее на пару секунд, чтобы перевести дыхание. Я просто не могу поверить своим глазам! Это не мог быть он, но черт подери, этот зомби был очень на него похож. То есть на нем было такое же пальто и синий шарф. У него были точно такие же темные кучерявые волосы. Если это не он, то его брат-близнец. Вот дерьмо!

Это означает, что мы точно его потеряли, так? Ну, то есть кто-то из нас еще надеялся, я не говорю об Андерсоне и Донован, но кое-кто точно надеялся, что он все еще жив. Не могу поверить, что это чертов Шерлок Холмс! Точнее был... был Шерлоком Холмсом. Хотя я и думал, что если кто-то и сможет там выжить, так это он. До того, как пришел в лагерь, я даже и не знал, что у него есть брат! Но первый же человек, которого я там встретил, был Майкрофт Холмс.

Он тоже все еще верит, что брат жив. Он цепляется за эту надежду. Шерлок был единственным оставшимся близким ему человеком. А теперь мне придется сообщить ему такое... Но одну вещь я так и не понял, почему Шерлок-зомби спас доктора. Почему увел с собой? Хотел съесть его позже? Что это вообще такое было? До сих пор слышу его голос. Он назвал парня по имени. А я сомневаюсь, что они встречались раньше. Этот мужик всего лишь доктор. Один из тех, на которых Шерлок не потратил бы и минуты своего времени.

Неужели это стена нашего лагеря? Должна быть. Только она выглядит так серо и уныло. Черт подери, я как раз вовремя. Уже холодает. И сомневаюсь, что в потемках меня не спутают с зомби. Около входа стоит военный. Скорее всего, охрана. Я никогда раньше не покидал территорию лагеря. Ни разу за эти чертовы пять лет. Меня останавливают и проверяют за пару метров от входа. Им надо убедиться, что я не заражен. Я говорю, что не ранен, но все равно вынужден пройти в карантинную зону для тщательной проверки прежде, чем меня пустят внутрь.

Пока они не отпустили меня, я прошу передать Майкрофту Холмсу, что у меня есть для него кое-что важное. Замечаю, как бледнеет охранник. Видимо, он уже общался с этим человеком. И опыт оказался не из приятных. Но он кивает — таковы его обязанности. Хорошо. Это не то, чем я хотел бы сейчас заняться, но кто-то же должен ему рассказать.

Шерлок Холмс мертв.

* * *

Майкрофт

Неожиданно, мой вечерний чай прерывает молодой солдат, вбежавший ко мне в кабинет, сообщив, что со мной хотят поговорить. Я только что переоделся в пижаму и совершенно не желаю вновь надевать костюм. Мистеру Лестрейду придется прийти ко мне. Тут тепло, и я не собираюсь отсюда уходить. Очевидно, он единственный выживший, оставшийся после недавней вылазки. Жаль, там были хорошие бойцы. Но еще ни одна группа не возвращалась без потерь. Я отпускаю паренька и, встав с кресла, иду налить еще пару чашек чая, себе и Лестрейду.

Он появляется буквально через пару минут. Хотя, совершенно точно, он уже успел переодеться в чистую одежду. Мужчина выглядит уставшим и садится в одно из моих плюшевых кресел тут же, как заходит в комнату.

— Удобное. У вас, богачей, всегда все самое лучшее, — совсем необязательно. Просто это личные апартаменты министерского чиновника, в которые он редко кого приглашает. Кроме того, в здании живут еще десять человек. Все они работают на правительство. Я, конечно же, их начальник.

— Чаю?

— Да, было бы неплохо.

Он хочет мне что-то сказать, и я знаю, что это плохие вести. Но я не давлю на него, позволяя не спеша попивать чай, и жду. Сделав еще один большой глоток, он отставляет чашку на стол подле себя. Он сдвигается на край кресла, а мое сердце пропускает один удар, потому что я почти уверен, что за новость он хочет мне сообщить.

— Слушайте, эм... мне надо кое-что вам рассказать, и, не буду увиливать, это неприятные вести.

— Он мертв, так? — Конечно так, другого объяснения и быть не может.

— Вроде того...

Конечно, говоря, что он мертв, я имею в виду, что он стал одним из мертвоходящих. Честно говоря, я не знаю, что хуже. Лестрейд встает и допивает свой чай. Он говорит, что ему пора возвращаться домой. Ему нужно поспать. И просит послать поисковую группу за доктором Джоном Ватсоном. Это странно. Уж конечно, ходячие давно убили его.

— Не, вы не понимаете — он забрал его. Ваш... ваш брат, он забрал доктора и увел с собой. Я не знаю, на кой он ему сдался, но он не напал на него. Джон может быть все еще жив. Пожалуйста, он хороший человек.

— Посмотрим, что я смогу сделать.

— Спасибо. Спокойной ночи, мистер Холмс.

— Доброй ночи...

Я жду, пока он уйдет, и прячу лицо в ладонях. Я подвел Шерлока. Мой младший брат теперь стал одним из живых мертвецов. Я навсегда его потерял.

* * *

Лестрейд

Мне действительно очень жаль этого парня. Я надеялся, что Шерлок все еще жив и как-то держится, занимая себя изучением зомби. Возможно, так и было, поэтому он и влип во все это. Мы так и не выяснили, что с ним случилось после общей эвакуации пять лет назад. Мы спасли миссис Хадсон, его домовладелицу, но потеряли его. Мне придется рассказать миссис Хадсон и мисс Хупер, что его больше нет. Они одни из немногих, кого все еще интересует судьба детектива. Они заслужили право знать. Даже если это и будет больно.

Каждый заслуживает знать, что случилось с их любимыми и близкими. Чтобы не мучиться неизвестностью. Кому-то повезло, и их друзья и родные попали в убежище целыми и невредимыми. А кто-то до сих пор ничего не знает о судьбе близких. А могут и никогда не узнать. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы Шерлок просто умер. Потому что в теперешнем состоянии всё, чем он был, умерло. Многие его ненавидели, но они никогда не видели ту человечность, что он демонстрировал нескольким избранным.

Как тогда, когда он переезжал с Монтегю-стрит на Бейкер-стрит, чтобы помочь нашей миссис Хадсон еще до постройки стены и лагеря, или когда он был очень уязвим, чувствуя себя ненужным, и я помог ему справиться с происходящим, когда настал Апокалипсис. До всего этого я знал его всего два года. Но он каким-то образом успел проникнуть мне в душу. Я видел, как он улыбался своей домоправительнице, когда думал, что никто не видит. Как пытался показать заботу, хоть и на свой лад. Не думаю, что в детстве ему доставалось много любви и ласки. Поэтому он и не хотел проявлять их по отношению к остальным. Некоторые из высокородных семей только так и живут.

Больше я не услышу его логических выкладок, не увижу с каким азартом и радостью он расследует дела, не взирая на то, что обычно это было что-то жуткое. Но, как я всегда говорил Андерсону и Салли, это не из-за самого преступления, а из-за возможности распутать загадку. Нужно было лишь копнуть глубже, и мы могли бы увидеть очень непростого молодого человека, который был намного лучше, чем демонстрировал окружающим.

Я буду по нему скучать.