Ничего невозможного (джен)

Мон сидит в кресле председателя Сената и смотрит на разворачивающиеся дебаты. До мордобития и таранов ложа на ложу еще не дошло — вот и прекрасно. Еще пара минут. Пусть пройдут по пятому кругу. Еще раз обсудят, кому же доверять. Можно ли доверять кадрам Анорума (обязательно на повышение, прекрасная работа). Можно ли верить представителям Куата, донельзя растерянным. Неслыханно: террористы в центральном блоке Верфей! Куат тоже не знает, кому верить. Имперцы ли захватили делегацию? Или кто-то еще? Или же… Вот до третьего варианта их допускать не стоит. Впрочем, до третьего варианта додумается только параноик, помешанный на заговорах, которому никакой веры нет.

Все почти получилось. Сейчас еще немного дожать Сенат — и первый этап завершен. Она сама не знает, радоваться ли. Как там у Тильке? «В пустой моей душе потерян ветер»? Хорошо, что Лея выжила. Плохо, что едва-едва, такого Мон не планировала. Исполнители занялись самодеятельностью, и ведь не спросишь, почему: один уже мертв, остальные — скоро будут.

— …Да никому нельзя сейчас верить! Как можно посылать куда-то армию при такой малой информации? Где хоть один свидетель? — орет представитель Фондора. Очень, признаться, убедительно. Можно даже подумать, что пацифист.

Ее выход.

— Господа, — тихо говорит Мон, и сенаторы умолкают. — По случаю нашей экстраординарной ассамблеи я прошу вас выслушать свидетеля нападения на Куат. Прошу — Люк Скайвокер.

Тишина падает на громадную чашу зала. Скайвокер поднимается со своего места за ее спиной, выходит вперед под свет и камеры. Сбрасывает капюшон с головы. Его лицо появляется на громадном экране под куполом, усталое и хмурое. Скайвокер весь в черном, и Мон не может не сравнивать. Они совсем не похожи, отец и сын. Но сегодня в глазах Скайвокера есть что-то… Будто отблески визоров той маски.

— На меня и на принцессу Органу подло напали вечером два дня назад, — начинает Скайвокер. Обстоятельно рассказывает о бое. Очень подробно о том, как и зачем применял Силу. Он обязан отчитываться, но звучат его слова вовсе не обязанностью и не отчетом — угрозой и предупреждением. Кому?

Да всем, кто имел отношение к покушению на Лею. И в первую очередь — хоть Скайвокер того и не знает — ей самой.

«Ну и как в таких обстоятельствах можно ставить на Соло», — приходит в голову совершенно неуместная мысль, и Мон прячет улыбку.

Скайвокер заканчивает речь и обводит зал взглядом. Совсем отцовский поворот головы. Вейдер тоже стоял здесь, почти пятнадцать лет назад, когда Сенат еще не был пустой формальностью. Она не помнит, о чем шла речь, вроде бы об упразднении привилегий в высшем образовании, но черная фигура встает перед глазами, как живая.

Мерещится. Сейчас нужно думать совсем не о мертвых, а Вейдер мертв.

Да, Пиетт никак не мог не пострадать в той аварии. И то, что он сумел добраться до корабля, убить контрабандиста и исчезнуть с Корусанта, маловероятно. Но мало ли случается маловероятного.

Да, запрос на идентификатор дроида вернулся пустым. И скорректированный последующий — тоже. Ничего странного. Его могли разобрать. И кровать могли разобрать. Маловероятно, что настолько быстро, но…

И то, что на камерах у места убийства контрабандиста неотчетливо видны два летящих пятна — да мало ли пятен и плохих камер?

Но вместе…

Как же холодно.

Если допустить, только допустить, что он жив и свободен (но как? как?), то скоро и ее, и Сенат, и Фондор, и Республику смоет кровавой волной. Из-за нее. Из-за того, что она сохранила ему жизнь непонятно зачем.

Только полные идиоты считают, будто война очищает и обновляет. Мон пережила две гражданские, а сейчас, фактически, планирует третью. Но пусть лучше погибнет кучка военных и психопатов (а также их семьи, бежавшие от возмездия, не забывай о семьях, Мон), чем война будет тянуться и тянуться — и когда-нибудь вновь перейдет в активную стадию. Малая жертва ради большой цели. Не так ли думал Палпатин в самом начале пути?

Выступление Скайвокера приканчивает миротворцев, как и задумывалось. Сенат — за исключением представителя Куата — единогласно голосует за введение на Куат «миротворческих объединенных сил». Фондор, разумеется, согласен помочь Сенату в их формировании. У Фондора все давным-давно готово, ждут только сигнала.

Ну что ж, Темеллен, обязательства выполнены, у тебя больше нет конкурента. Дело за тобой. Смети Остаток. Закончи, наконец, предыдущую войну.

Если ей повезет, то и Вейдер погибнет вместе с Остатком, ему же больше некуда податься, он наверняка где-то в их госпитале. Но ей скорее верится, что повезет — ему.

Вернувшись в кабинет, она находит его генетический код. Долго смотрит на экран. На досье с алой надписью «признан мертвым» поперек отсутствующей фотографии. Встряхивается. Зачем колебаться, Мон? Ты же уверена? Не ври себе, ты же уверена, что он жив, безо всяких «если» и «возможно». А если так — то пора действовать.

Она цепляет выдуманное имя и запускает в Галактический розыск, в обход всех процедур, по протоколу СБ «для джедаев», который так никто за пять лет и не отменил. Действительно, зачем отменять удобный инструмент?

…Она отменит. Обязательно, как только все закончится. Как только закончится война.

Ночью ей снится восстановление Империи. И лорд Вейдер, входящий в ее кабинет. Поднимающий руку. Она просыпается от собственного возгласа, ощупывает горло и после долго лежит без сна и смотрит в потолок.