Драко поглощал принесённый эльфом обед, пытаясь представить свою первую после выписки встречу с Корнером. Он больше не тешил себя надеждой, что Корнера выгонят из Хогвартса за то, что он снова отправил Драко в лазарет, хотя сама мысль об этом определённо льстила.

Едва он закончил трапезничать, двери лазарета распахнулись. Драко чуть не выронил бутыль с зельем: на пороге стояла МакГонагалл.

— Добрый день, Поппи, — сухо кивнула она Помфри. — Как только мистер Малфой будет готов, проводите его, пожалуйста, ко мне.

Драко откинулся на изголовье. Вот идиот! Это в прошлый раз он был жертвой, а сейчас — полноправный участник драки. Остаётся упирать на то, что он не применял магию. И надеяться, что срок исправительных работ не увеличат. Короче говоря, следующие полчаса Драко провёл в попытках выстроить линию поведения. Одно неверное слово…

Пока они шли к директорской башне, Помфри читала ему лекцию о том, чего он должен избегать ближайшие несколько дней: волнения, излишняя нагрузка, отсутствие должного отдыха… Ну да, поход в кабинет директора для разбора полётов как раз способствует выполнению всех пунктов плана.

— Входите, мистер Малфой, — сказала МакГонагалл и указала на свободное кресло.

— Теперь мы можем начать?

Драко едва успел сесть, как снова вскочил: в соседнем кресле удобно расположился его наблюдатель, мистер Крочер. Макушка волшебника не доходила до края высокой спинки, поэтому его не было видно с порога. Драко заставил себя успокоиться. Ничего ужасного пока не происходит.

На столе лежал чистый пергамент, над которым замерло пышное перо с чёрным наконечником. Когда Крочер заговорил, оно принялось быстро строчить.

— Я прибыл, чтобы выяснить обстоятельства инцидента с участием Драко Малфоя. Мистер Малфой, применялась ли вами магия какого-либо вида?

Его опередила МакГонагалл:

— Мистер Малфой не применял магии. Поле ничего не зафиксировало.

Драко быстро кивнул в подтверждение её слов. Крочер дёрнул бровями, что, видимо, должно было означать удивление.

— Однако мистером Малфоем был нарушен запрет на вступление в ситуации конфликтного характера, что повлекло за собой ущерб физическому состоянию одного лица. Насколько я понимаю, для этого была использована…

— Лопата, — закончила МакГонагалл.

— Именно, лопата. Как я уже сказал, мистер Малфой нарушил…

— Простите, мистер Крочер, мне кажется, в приказе нет пункта «запрещается драться лопатой».

Драко изумлённо посмотрел на директора.

— Вы правы, — согласился Крочер. — Такого пункта в приказе нет. Но есть пункт о запрете разжигания конфликтов. Это означает, что мы имеем полное право ужесточить…

— Мистер Малфой не разжигал конфликтов, — прервала его МакГонагалл. — Он сам является конфликтом для многих в замке, и министру прекрасно об этом известно. Нападение было спровоцировано другим лицом, — продолжала она в том же тоне, — и случилось не впервые. Насколько я понимаю, на это ваши права не распространяются.

Крочер задумчиво пожевал губами.

— Вы правы, — повторил он с дежурной улыбкой. — Таким образом, нарушений со стороны мистера Малфоя не зафиксировано. — Крочер взмахнул палочкой, и перо с пергаментом юркнули в его портфель. — Протокол нашей встречи будет передан господину министру вместе с вашей объяснительной.

— Очень на это надеюсь, — холодно отозвалась МакГонагалл.

— Всего доброго.

Не дождавшись ответной любезности, Крочер вступил в камин и покинул кабинет. Драко проводил его взглядом. МакГонагалл встала из-за стола, словно забыв о его существовании, но вдруг посмотрела так, что Драко почувствовал себя открытой книгой. На миг ему показалось, будто она хочет что-то сказать, но МакГонагалл только кивнула на дверь:

— Вы свободны, мистер Малфой.

* * *

Анжелина решительно вошла в холл госпиталя святого Мунго прямо сквозь пыльное стекло старого универмага и сразу направилась в кабинет заведующего.

— Милочка, куда это вы собрались!

Анжелина обернулась на оклик.

— А, это ты, Энж, — сменила тон привет-ведьма. — Какими судьбами?

— По делу. МакИвер на месте?

Привет-ведьма кивнула и попыталась что-то спросить, но Анжелине было не до неё. Остановившись у кабинета заведующего, она вынула из кармана смятый клочок пергамента. То самое письмо, из которого сегодня утром Алисия узнала ужасные новости.

Мисс Алисии Спиннет, Хогвартс, Шотландия

Госпиталь святого Мунго, Лондон, Англия

С прискорбием уведомляем, что сегодня в пять часов утра в Отделение недугов от заклятий поступил Ваш отец, мистер Генри Спиннет. Состояние мистера Спиннета оценивается как крайне тяжёлое. Лучшие целители Мунго делают всё, что в их силах, однако пока нам не удалось выяснить причину недуга.

С уважением, заведующий госпиталем Спенсер МакИвер.

Анжелина презрительно усмехнулась. Причина не установлена? Она сильно в этом сомневалась, иначе мистера Спиннета не поместили бы на этаж с клиническими психами.

Она хотела взять Алисию с собой, но убитая горем девушка была не в состоянии даже подняться. Только повторяла: «Не могу, не могу, не могу его таким видеть!». Анжелина поняла, что помощник из Алисии сейчас никакой. Боль лишила её воли. Она отвела Алисию в башню Гриффиндора и попросила Гермиону присмотреть за ней, пока её не будет.

МакИвер написал, что они делают всё возможное? Что ж, это легко проверить. Громко постучав, Анжелина распахнула дверь ещё до того, как послышался ответ.

— Анжелина! — МакИвер улыбнулся и снял с носа очки. — Только ты можешь так врываться.

Анжелина была на хорошем счету в госпитале, поэтому ей многое прощалось, но сейчас она не обратила внимания на очередную поблажку. Захлопнув дверь, Анжелина подошла к столу и упёрлась в него руками, нависая над собственным начальником.

— Сегодня в пять утра к вам поступил пострадавший по фамилии Спиннет. Я хочу знать, что с ним случилось.

— Спиннет? Анжелина, откуда ты…

— Ответьте на вопрос, мистер МакИвер! Ответьте честно.

МакИвер отложил очки и сцепил пальцы.

— Присядь, пожалуйста.

Анжелина нехотя опустилась на стул и облокотилась рукой о край стола.

— Генри Спиннет проклят.

— Чем?

— Каким-то тёмным артефактом.

— Какая степень?

— Пятая.

Анжелина побарабанила пальцами по столешнице, обмозговывая услышанное.

— Дело уже начали? Подозреваемые есть?

— Анжелина, произошедшее — трагическая случайность. Сейчас идут массовые обыски, и за хранение самого захудалого запрещённого артефакта или зелья можно получить срок в Азкабане. Кто-то пытался избавиться от страшной вещи, а Генри Спиннет оказался не в то время не в том месте.

Значит, случайность. Анжелина горько усмехнулась.

— И как продвигается снятие проклятия? — резко спросила она.

МакИвер покачал головой.

— У нас в Мунго нет таких специалистов.

Анжелина сжала зубы.

— Я напишу жалобу на госпиталь, если вы не спасёте мистера Спиннета.

— Спешу напомнить, что ты сама собираешься сюда вернуться, — не остался в долгу заведующий.

— Не волнуйтесь, — холодно откликнулась Анжелина. — Я смогу прокормить себя и без работы в Мунго.

МакИвер потёр лоб с высокими залысинами.

— Вызвать специалиста по тёмным артефактам такого порядка, а то и сразу целую бригаду из другой страны будет стоить очень дорого.

— Я смогу расплатиться. Буду брать сверхурочные или работать бесплатно столько, сколько потребуется, чтобы покрыть расходы.

Некоторое время заведующий размышлял над её предложением.

— Согласен на твои условия. Но часть суммы нужна прямо сейчас, чтобы выплатить залог.

— Я найду деньги. — Анжелина встала. — Вызывайте всех, кого потребуется.

Не попрощавшись, она вышла из кабинета.

Одно дело сделано. Теперь предстояло трансгрессировать в Косой переулок, чтобы выполнить следующий пункт: в её личном сейфе в Гринготтсе лежала некоторая сумма — то, что скопилось за время работы в Мунго. И она не задумываясь отдаст все эти деньги, чтобы спасти отцу Алисии жизнь.

* * *

Джордж брёл по территории школы. После окончательного разрыва с Анжелиной было… тоскливо. Всё-таки этой неугомонной девчонке удалось затронуть в нём какие-то струны. Он потёр ноющий висок пальцем и вдруг заметил, что на берегу Чёрного озера кто-то сидит. Это был Гарри. Джордж зачем-то оглянулся по сторонам, подумал и всё-таки решил спуститься.

Под ногой хрустнула ветка. Гарри вздрогнул, оборачиваясь.

— Привет, — сказал он.

Джордж кивнул в ответ. Он ожидал расспросов, почему избегает сестру и брата, заверений, что все волнуются за него. Но Гарри молча смотрел на книгу, лежащую у него на коленях и, казалось, вообще забыл о существовании Джорджа, который устроился рядом.

Некоторое время они сидели в молчании, Джордж смотрел на озеро, Гарри — на книгу. Когда он открыл её, стало ясно, что это альбом для фотографий. С одной из них ослепительно улыбался красивый юноша, чьи тёмные волосы небрежно спадали на лоб. Джордж взглянул в серые глаза Сириуса Блэка. Такой молодой, такой беззаботный… На другой фотографии был изображён усталый подросток с неподходящей его возрасту мудростью во взгляде. Ремусу Люпину словно была известна какая-то тайна мироздания, и именно это знание делало выражение его лица таким понимающим.

Гарри перевернул страницу. Им улыбнулась рыжеволосая девушка с яркими зелёными глазами. Рядом подмигивал парень с растрёпанными чёрными вихрами, и на нём были очки… Джордж чуть не охнул. А Гарри смотрел на лица своих родителей и улыбался.

Джордж отвернулся. Какой же он эгоист. У парня, сидящего рядом, до одиннадцати лет не было никого, только злобные дядя с тётей, которые плевать на него не хотели. А у Джорджа было всё: замечательные родители, большая дружная семья и брат-близнец, понимавший его без слов. Он был счастлив! Фреда не вернуть, но ещё есть родители, братья и сестра — всё то, о чём Гарри мог только мечтать. Джордж вновь взглянул на него. Гарри выглядел так, словно стремился быть один. Герой всей магической Британии. Сирота. Как нелепо и жестоко.

Гарри сунул руку за пазуху и достал сложенную вдвое потрёпанную фотографию, на которой была запечатлена группа людей.

— Кто это? — спросил Джордж.

— Первый состав Ордена Феникса. Её мне дал Грюм три года назад в доме на площади Гриммо. Я тогда был не готов к такому подарку. Видеть их всех живыми и… в своём уме… — Он запнулся. — Но, когда всё закончилось, я был рад, что фотография не пропала.

Гарри бережно поместил фотографию в альбом, приклеив с помощью заклинания.

Джордж подумал, что ни разу за прошедшее со смерти Фреда время не взглянул на его фотографию. В зеркало он тоже старался не глядеть, но если смотрел, то видел только себя, уставшего и выпотрошенного.

— Мёртвым проще, чем живым.

Джордж встрепенулся.

— Что… Что ты сейчас сказал?

— Мёртвым проще, — повторил Гарри. — Они ничего не чувствуют. Ни боли, ни пустоты. Им не нужно искать силы, чтобы просыпаться по утрам. Им просто всё равно. Они ничего не хотят. Им ничего не нужно. Нужно живым. Тем, кто остался оплакивать их. Кому достались боль, горечь и чувство вины.

Джордж затаил дыхание. «Мёртвым проще, чем живым». То же самое сказала ему Анжелина. Те роковые слова. Но одно дело слышать их от Анжелины, и совсем другое — от Гарри.

— Мы хотели бы стать кем-то, кто никогда не воевал и не терял близких людей, — говорил тем временем Гарри, — но мы не можем. Зато можем бороться и жить. Потому что частичка тех, кто ушёл, всегда с нами. Забыть об этом и просто сдаться — всё равно что предать их.

Он опустил взгляд к альбому. Потом встал и молча покинул берег, оставив Джорджа в задумчивости смотреть на водную гладь. Столько времени он был заперт в кокон своих эгоистичных переживаний и даже не помышлял о том, что вокруг него тоже есть люди, которым больно. У Гарри предостаточно поводов, чтобы бросаться с астрономической башни, но он живёт. Живёт и радуется жизни, какой бы она ни была.

* * *

Гермиона уютно устроилась в кресле напротив камина и читала книгу, когда в гостиную вошёл Гарри. Большая часть работ по восстановлению замка была выполнена, и теперь ребята чаще всего занимались своими делами. Будь у Гарри с Гермионой возможность уехать отсюда, они бы так и поступили, но им было не к кому возвращаться. Дом на площади Гриммо, по заверениям Гарри, по-прежнему не манил его, а Гермиона не хотела возвращаться в пустой родительский коттедж. Если, конечно, он вообще цел.

— Отправляемся сегодня? — спросила Гермиона.

— Угу. Ты готова?

— Всё собрала, только Живоглота не могу до сих пор найти. — Её голос зазвучал обеспокоенно. — Как думаешь, он мог убежать за территорию? Может, он потерялся или его схватил кто-то в Запретном лесу?

Гарри не успел ответить.

— Низзлы очень умные животные. Не зря они живут по сто лет.

Оба вздрогнули и как один обернулись к портретному проёму. Там, бледный и осунувшийся, но с живым взглядом стоял Джордж. Гарри и Гермиона быстро переглянулись между собой. Гермиона отложила книгу.

— Джордж, мы тут…

— Вы сегодня отбываете в «Нору»? — перебил Джордж.

Она быстро кивнула. Друзья ждали, что он скажет, и не смели сбить его неожиданный настрой.

— Я знаю, что у Джинни скоро день рождения. Что бы вы там ни думали, я помню.

— Джордж, да мы… — начала Гермиона.

— Короче, — он снова не дал ей договорить. — Я вёл себя… ужасно. Мама страдала, потому что я отдалился. Джинни тоже было больно. Рон не знал, что делать. Билл и Перси писали мне письма каждый день, а я… просто сжигал их. И они перестали писать. Даже Анжелина, которая никогда не отступает, сдалась. Потому что я сам сдался. Но сегодня я понял одну вещь: если я выжил, значит, так нужно. Я обязан с этим справиться, иначе смерть Фреда была напрасной. Ты помог мне понять это, Гарри. Когда ты смотрел на все эти фотографии, я вдруг подумал: сколько радостных моментов у тебя было? И сколько было скорби, потерь. Но ты справился. У меня было всё, и я потерял брата. У тебя не было ничего, и ты потерял гораздо больше. Я не имею права сдаваться, зная, что на свете живёт такой человек, как ты.

Гермиона была ошеломлена его исповедью. Джордж три месяца ни с кем не разговаривал, и вот… Глаза Джорджа прояснились, голос окреп. В нём звучала решимость, которая вселяла надежду, что теперь всё пойдёт на лад. Скорее бы Рон, Джинни и все Уизли узнали об этой замечательной перемене!

— Значит, ты поедешь с нами? — спросила она.

— Если меня ещё ждут.

— Конечно ждут! Миссис Уизли места себе не находила…

Лицо Джорджа тут же помрачнело. Осознав, что ляпнула лишнего, Гермиона сказала:

— Собирайся, отбываем сегодня после ужина.

— Ладно. Только… у меня нет подарка для Джинни…

Гермиона улыбнулась.

— Твоё возвращение станет для неё лучшим подарком.

Вечером Гермиона, Гарри и Джордж погрузились в карету, запряжённую фестралом. Джордж то и дело оглядывался, словно искал кого-то. Гермиона подозревала, что он хотел поговорить с Анжелиной, но та до сих пор не вернулась из Мунго.

Когда карета остановилась, первым вышел аврор, за ним Джордж. Гермиона придержала Гарри за руку.

— Джордж прав. Ты человек поразительной воли. Ты столько потерял, но всегда находил силы жить и продолжать борьбу.

Гарри покачал головой.

— Я не один. У меня есть друзья. На пятом курсе мы собрали целый Отряд!

Гермиона крепко его обняла.

— Ты замечательный, Гарри. Самый лучший друг, о каком только можно мечтать!

— Что вы там застряли? — В карету заглянул аврор и постучал пальцем по циферблату наручных часов. — Время деньги, ребята.

— Отправляйтесь по одному. — Аврор указал на Гермиону: — Первый пошёл.

Она крутнулась на месте и исчезла с громким хлопком.

Трансгрессия перенесла в уже хорошо знакомую низину с небольшим прудом неподалёку. Через секунду рядом материализовался Гарри. Последним трансгрессировал Джордж. Он осматривался так, словно ему было не по себе.

Гермиона первой выбралась на холм, за ней Гарри. Джордж медлил.

На тропинке появилась миссис Уизли.

— Здравствуйте, Гарри, Гермиона! Давайте скорее в дом, скоро стемнеет. Ох, и почему вы всё время трансгрессируете в эту низину? Ещё угодите в болото…

Она резко замолчала, и её глаза расширились. Гермиона обернулась. За ними стоял Джордж с опущенной головой и несмело, исподлобья поглядывал на мать.

— Джордж… — выдохнула миссис Уизли.

У неё было такое лицо, словно она увидела привидение, и было непонятно, рада она или напугана. Она шагнула к сыну и протянула руку, будто боялась, что он рассеется в закатных лучах, как дым. Коснулась его плеча и бросилась ему на грудь.

— Джордж, это ты! Это правда ты!..

Он крепко обнял её в ответ. Из-под зажмуренных век скользнули робкие слезинки.

— Молли, куда ты пропала? — На холме появился мистер Уизли. — Джордж?..

Тот слабо улыбнулся, и отец тут же привлёк его к себе. Миссис Уизли продолжала стискивать плечо сына, сложно боясь, что, если отпустит, он тут же исчезнет.

— Ох, мой мальчик! Мы так долго тебя ждали!

Гермиона и Гарри обменялись улыбками и спустились к тому месту, где под слоем чар скрывалась «Нора». Через несколько мгновений к ним присоединились мистер и миссис Уизли с Джорджем.

Едва они вошли в калитку, на них налетел Рон.

— Папа, куда вы пропали?

— Где мама? — взволнованно спросила подоспевшая Джинни.

Во дворе появилась миссис Уизли, всё ещё держащая руку Джорджа. Глаза Джинни расширились точно так же, как несколько минут назад глаза её матери. Она кинулась к Джорджу, и тот едва не рухнул навзничь, так порывиста оказалась его сестра. Он обнял её, накрывая ладонью рыжую голову, доходящую ему до плеча.

— Придурок, я тебя убить готова, — пробормотала Джинни дрожащим голосом.

— Я тебе в этом помогу, — отозвался Джордж.

Джинни отступила от брата, и её место занял Рон. Он обнял Джорджа и похлопал по спине.

— Рад, что ты наконец-то с нами!

— Я тоже.

Гермиона смахнула со щеки слезинку.

— Идёмте же в дом! — захлопотала миссис Уизли. — Ужин стынет.

Через мгновение семейство Уизли и Гарри с Гермионой уже сидели за накрытым столом. Не успели приступить к позднему ужину, как раздался хлопок трансгрессии. Все без исключения вздрогнули и повернулись к двери. На кухню вошёл Перси и застыл так же, как десять минут назад его отец. Джордж поднялся из-за стола и развёл руки в стороны.

— Твой самый ненавистный брат вернулся.

Перси так крепко прижал его к себе, что Джордж закряхтел.

— Задушишь же! — шутливо посетовал он.

Гермиона буквально кожей ощутила, как изменилось настроение домочадцев с возвращением Джорджа. Поведение миссис Уизли больше не было наигранным, мистер Уизли шутил и смеялся. Перси ни на минуту не оставлял Джорджа одного, словно боялся, что, если выпустить его из поля зрения, обязательно что-нибудь случится.

Но вот мистер Уизли произнёс имя Фреда, и за столом тут же повисла тишина.

— Джордж, прости, я… — начал было он, но Джордж осёк его жестом.

— Не тебе надо извиняться. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — Простите, что так долго не видел ничего, кроме своего горя. Простите, что вместе с Фредом хоронил заживо и себя. Это было неправильно.

— Сынок…

— Мам, — Джордж посмотрел на неё. — Прости.

Миссис Уизли сжала его протянутую ладонь и улыбнулась.

— Фред был весёлым и классным, — продолжил Джордж. — И мы не забудем его, потому что… — Он фыркнул. — Да разве такое возможно забыть?

Шутка Джорджа разрядила напряжённую обстановку.

Вечер прошёл за беззаботными разговорами. Когда все уже разбредались по своим спальням, Гермиона решила немного подышать воздухом. Она хотела выйти во двор, но голоса в коридоре её остановили. На крыльце сидели двое. Двое братьев.

— Ночуй сегодня у меня, — сказал Перси. — Или я могу прийти к тебе.

— Ты никак не хочешь оставлять меня одного, братец, — ехидно заметил Джордж.

— Я серьёзно.

Джордж похлопал Перси по плечу.

— Спасибо, Перси.

— Прости меня.

— За что?

— За то, что обвинял. Знаешь, я был ничуть не лучше. Я не мог находиться дома, не мог видеть подавленную мать. Вот почему мы с отцом сутками пропадали в Министерстве. Чтобы забыться. Это всё — просто видимость. На самом деле мы точно так же сдались. Джинни была права, когда наслала на меня Летучемышиный Сглаз.

Джордж прыснул.

— Она правда это сделала?

— Мы чуть не подрались. Она меня пинками из Хогвартса выгнала.

— Очень в духе Джинни.

Братья помолчали.

— Билл будет рад узнать, что ты вернулся. И Чарли тоже.

— Ещё не издали закон, по которому можно жениться на драконах?

Перси фыркнул.

— Если не издали, то я непременно этим займусь.

Братья рассмеялись.

— Пойду спать, — сказал, вставая, Перси. — Устал сегодня как чёрт. Не задерживайся.

Гермиона поспешила подняться обратно в комнату.

— Уже надышалась? — полюбопытствовал Рон.

— Угу, — соврала Гермиона.

Она скинула халат и забралась на кровать рядом с Роном. Он подвинулся, давая ей место, и накрыл их одеялом.

— Что нового в Хогвартсе?

— Ты будешь счастлив узнать, что Малфой снова оказался в лазарете.

— Да ладно, серьёзно? Что на этот раз? Уронил себе лопату на голову?

— Нет. Майкл его избил.

— Избил? — удивлённо повторил Рон. — То есть кулаками?

Гермиона кивнула и поёжилась.

— Помнишь, Невилл рассказывал, что происходило в Хогвартсе, пока нас не было? Он тогда упомянул, что Майкл хотел освободить младшекурсников, но его поймали и жестоко пытали. — Она сглотнула. — Это действительно было жестоко. Рон, у него всё тело в страшных рубцах. Что же нужно было делать с человеком, чтобы оставить такие следы?

— Чего ещё ожидать от этих…

— Мне так его жаль. Но я всё равно не одобряю того, что он сделал. Это неправильно.

— Почему неправильно? Ему причинили боль, он хочет мести.

— Но это сделал не Малфой, а Кэрроу. Избиение Малфоя ничего не исправит.

Рон хотел что-то сказать, но только вздохнул.

— Ты знаешь, о чём говоришь, — без радости произнёс он и привлёк её к себе.

Было легко и тепло от осознания того, что Рон понимает её. Большего она и не просила. Гермиона закрыла глаза.

* * *

Одиннадцатого августа дом стоял вверх дном с самого утра, без работы не остался никто, включая именинницу. Только к вечеру всё было окончательно готово. Около пяти часов миссис Уизли объявила празднование официально открытым и преподнесла Джинни первый подарок — золотые наручные часы, какие было принято дарить на семнадцатилетие в семьях волшебников. Билл и Флёр подарили ей серебряную заколку гоблинской работы. Мерцающие бледно-зелёные бериллы оттеняли рыжие волосы Джинни и сочетались с её нарядом — лёгким сарафаном нежно-салатового цвета.

Преподнеся Джинни свой подарок — защитные очки для игры в квиддич, — Гермиона уселась на качели и грызла кислое яблоко, глядя на то, как Билл и Чарли меряются силами в перетягивании каната с помощью волшебства.

— Заявляю официально: Перси — худший шутник в мире, — проворчала Джинни и плюхнулась рядом с ней. — Вот, полюбуйся.

Она протянула Гермионе книгу. На её угол был приклеен ядовито-розовый бант. Гермиона хихикнула.

— И как только он узнал, что это твой любимый цвет.

Джинни закатила глаза.

— Читай название.

— Тысяча и один способ управления гневом, автор Пабло Челлини. — Гермиона рассмеялась. — По-твоему, Перси бы до такого додумался?

Джинни задумалась.

— Ты права. Его чопорные мозги неспособны на подобное. Вчера он сказал, что подарок будет от него и… — Она сощурилась. — Джордж. Ну конечно, и как я сразу не догадалась.

Гермиона коснулась пальцами гладкой обложки.

— Он снова шутит. Это хорошо. — Она отложила книгу и провела ладонью по доскам. — Так здорово, что эти качели до сих пор тут.

— Рон каждый день подновлял чары. Хотел, чтобы ты обрадовалась, когда снова вернёшься. Только не говори, что я тебе рассказала. Он мне голову отвернёт.

Джинни подхватила книгу, спрыгнула с качелей и направилась в сторону Билла и Чарли.

Часы показывали без четверти полночь, когда Гермиона вернулась в дом. Миссис Уизли уже убрала со стола остатки праздничного ужина и теперь разгоняла оставшихся домочадцев по спальням. На пороге встретился Гарри. Он стоял, опираясь на косяк, и с ухмылкой наблюдал, как Джинни объясняет Биллу, что он всё делает неправильно и потому раз за разом проигрывает.

— Видела «Пророк»? — спросил Гарри.

Гермиона кивнула. Конечно, видела. Не было ни одной статьи, которую бы она пропустила. Даже зная, что всё самое важное печатается на первых полосах крупными буквами.

— По-прежнему никаких изменений?

Гермиона покачала головой.

— Тишина. — Она обняла себя за плечи. — Да я и не ждала, что разберутся быстро. Пока поймали только Руквуда, Роули и Селвина. Если верить «Пророку», на свободе ещё как минимум восемь Пожирателей.

Гарри оттолкнулся от косяка.

— Слушай, ты ведь можешь отправить запрос в Министерство.

— Ты прав, — согласилась Гермиона.

— Отправляй Кингсли напрямую. Твоё письмо он не проигнорирует.

Гермиона благодарно улыбнулась.

— Отличная идея. Спасибо, Гарри. — Она зевнула. — Я спать.

— Расскажи потом, как дела.

— Хорошо, — откликнулась Гермиона, уже поднимаясь по лестнице.

В комнате было пусто. Подойдя к столу возле окна, Гермиона зажгла свечу и вынула из бисерной сумочки чистый пергамент, перо и чернильницу.

Она уже заканчивала писать, когда вошёл Рон с полотенцем на плечах.

— Что пишешь? Только не говори, что это будущее сочинение по истории магии.

Гермиона не отреагировала на шутку. Она была слишком сосредоточена на письме, поэтому предельно серьёзна.

— Запрос в Министерство. Хочу узнать реальную обстановку с беглыми Пожирателями.

Рон нахмурился.

— Зачем тебе это?

Гермиона смотрела на готовое письмо. Осталось только свернуть и отправить с совой.

— Я не могу вернуть родителям память, пока не буду уверена, что каждый Пожиратель, каждый егерь пойман и посажен в Азкабан. Я слежу за новостями в «Пророке», но разве там пишут всю правду? Гарри посоветовал написать Кингсли напрямую. Мне он не станет врать.

Рон прошёлся по комнате.

— Ты обсуждала это с Гарри?

— Я просто задумалась, что Дамблдор поступил очень самонадеянно, скрывая от всех информацию, не подготовив себе преемника. И поняла, что поступаю точно так же. Поэтому попросила Гарри в случае чего позаботиться о родителях, если у меня не получится или со мной что-то случится.

Рон резко остановился. Голубые глаза нехорошо блеснули.

— Ты попросила Гарри?

— Знаю, я могла попросить Кингсли, но мне не хотелось…

— Почему не меня?

— Потому что… — Она осеклась.

— Ясно.

Гермиона ощутила глухое раздражение — слишком привычное чувство в диалоге с Роном.

— Рон, в чём дело?

— Не обращай внимания. Всё в полном порядке.

Гермиона отложила письмо и встала.

— Рон, я очень устала и хочу спать. Поговорим завтра, хорошо?

Она начала расправлять кровать. Рон направился к двери.

— Ты куда? — машинально спросила Гермиона.

— Подальше отсюда.

Она изумлённо обернулась, но в комнате уже никого не было.

* * *

Гермиона проснулась посреди ночи непонятно от чего и сразу вспомнила, что случилось вечером. Они поссорились? Или нет? Она не пошла вслед за Роном, потому что действительно слишком устала и хотела поскорее лечь и уснуть.

Гермиона потёрла лицо рукой и посмотрела на будильник. Стрелки показывали десять минут четвёртого. Отбросив одеяло, она встала и, взяв с тумбочки стакан, вышла из комнаты. Можно было наколдовать себе воды, но ей хотелось пройтись. Она на цыпочках пробралась мимо покоев Молли и Артура, миновала ещё один лестничный пролёт и оказалась возле умывальной. Протянула руку, чтобы открыть дверь, но тут её слуха коснулся какой-то звук. Гермиона посмотрела через перила вниз. На площадке между вторым и третьим этажом сидел Рон.

Словно почувствовав её взгляд, он вскинул голову.

— Привет, — произнесла она одними губами.

Рон несколько мгновений смотрел на неё, потом встал и поднялся на два пролёта. Их разделяла лишь пара ступенек.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он хмуро.

— Да вот, воды хотела попить, — Гермиона показала стакан. — А ты чего не спишь?

— Не спится, — буркнул Рон и сел на ступеньки спиной к ней.

Гермиона села рядом.

— Что с тобой? — прошептала она.

— Ты мне не доверяешь.

— Я же сказала: я ни с кем не обсуждаю родителей. Только попросила Гарри…

— Вот именно! — резким шёпотом прервал Рон. — Почему не меня?

— Просто Гарри… он…

— Что? Ну?

Гермиона пыталась подобрать нужные слова.

— Потому что Гарри надёжный. Извини, Рон, но ты… ты можешь подвести, понимаешь? Это слишком важно для меня. Я не могу рисковать.

Лицо Рона обратилось в маску. Он невесело усмехнулся.

— Значит, я был прав. Тот день до сих пор стоит между нами.

Гермиона опустила голову.

— Это уже произошло, — глухо проговорила она. — Ничего не изменить. Надо жить так, как есть.

— То есть я теперь буду вечно перед тобой виноват? — вспылил Рон.

— Нет, Рон, мне нужно время! — Гермиона почувствовала, как сдавливает горло. — Думаешь, это легко? По-твоему, так просто забыть то, что мне пришлось пережить не только в тот день, но и многие дни после?

Рон прерывисто дышал, кусая губы.

— Ладно, — бросил он и поднялся. — Я понял. Мне всё понятно.

— Что понятно?

Гермиона вскочила следом и схватила его за руку, останавливая. Он посмотрел ей в лицо. Она содрогнулась: взгляд голубых глаз обжёг презрением.

— Сказала бы сразу, что я недостаточно хорош для тебя. Ты ведь такая идеальная, такая правильная. — Рон вырвал руку. — Не то что я. Всё делаю не так, недостоин внимания, недостоин доверия, недостоин… — Его голос сорвался. — Я могу меняться сколько угодно, делать что угодно, быть кем угодно, тебе наплевать. Ты просто эгоистка! Тебе как будто нравится унижать меня!

Гермиона не верила тому, что слышит.

— Я тебя унижаю? — потрясённо повторила она. — Чем? Ожидая понимания?

— Ты попросила Гарри!

— Да, потому что Гарри мой друг! Почему тебе так сложно признать, что ты совершил ошибку?

— Мне бы не пришлось ничего признавать, если бы ты не стёрла память своим родителям!

Повисла звенящая тишина. Гермиона буквально онемела, во все глаза глядя на Рона. Он так и не повысил голоса, почти шептал, но ей казалось, что сейчас он ударил её по лицу наотмашь. Краешком сознания она ждала, что сейчас он возьмёт свои слова назад, заверит, что не это имел в виду. Но Рон лишь молча развернулся и сбежал вниз по ступенькам. Гермиона вздрогнула от хлопка двери.

Слёз не было. Не было ни единой связной мысли. Только растерянность, пустота и боль. Темнота и тишина окутали её своим мертвенным безразличием.

* * *

Анжелина отодвинула очередной фолиант и устало протёрла глаза. Огонёк свечи, стоявшей на столе, затрепетал, когда она вздохнула. Анжелина рассеянно посмотрела на громоздившиеся перед ней стопки. В книгах, которые она взяла из запретной секции, не было ничего о том, как можно помочь мистеру Спиннету. Она и не надеялась, слишком тёмной была та ветвь магии, с которой они столкнулись, но не сидеть же без дела!

С момента, как Анжелина узнала страшную весть, прошло четыре дня. За это время она трижды побывала в Мунго, курируя ситуацию самостоятельно. Нужная сумма залога была внесена, специалисты вызваны. Теперь оставалось только ждать.

Настенные часы показывали без четверти восемь вечера. Скоро библиотека закроется. Анжелина захлопнула очередной бесполезный том.

Мадам Пинс сухо кивнула ей, ставя размашистую подпись на формуляре. Когда Анжелина уже собралась уйти, она отрывисто спросила:

— Нашла что-нибудь?

Анжелина посмотрела на старую библиотекаршу и молча покачала головой. Мадам Пинс поджала тонкие губы.

— Надейся на лучшее.

В гостиной было тихо и пустынно. Анжелина опустилась на диван перед камином. Тишина давила ей на уши. Если бы только рядом был кто-то, кто помог бы ей переключиться хоть на время. Но Гермиона и Гарри уехали в «Нору» и до сих пор не вернулись. Джордж отправился с ними, от чего на душе было немного легче: значит, он наконец-то нашёл в себе силы. Алисия же по-прежнему напоминала овощ.

Анжелина откинулась на спинку и прикрыла натруженные за день глаза. Она уже задрёмывала, когда резкий звук вернул её в реальность: на пороге гостиной с бодрой улыбкой стоял её товарищ по команде, капитан и просто хороший друг…

— Оливер! — Она вскочила с дивана и бросилась его обнимать.

В других обстоятельствах Анжелина отреагировала бы спокойнее, но сейчас его присутствие было словно подарок неба.

Оливер Вуд охнул от неожиданности.

— Не знал, что ты так сильно будешь по мне скучать. А где все? Неужели уже спят?

— Гарри с Гермионой уехали в «Нору» — у Джинни день рождения. Джордж тоже с ними. Остальные сидят по спальням. И ещё… — Улыбка померкла. — Кое-что случилось, Оливер.

Впервые на её памяти на лице бессменного капитана сборной Гриффиндора проступило беспокойство, никак не связанное с игрой. Он снял с плеча дорожную сумку и бросил в ближайшее кресло. Анжелина пыталась подобрать нужные слова.

— Энж, говори. У тебя такое лицо, как будто кто-то умер.

Она дёрнула плечом.

— Зря ты это сказал. Отец Алисии при смерти.

Анжелина пересказала ошеломлённому Оливеру события последних дней. Он опустился на край кресла.

— Не понимаю, как такое могло произойти? Просто бред.

Анжелина села в кресло напротив.

— Знаю. Мистер Спиннет никогда не имел дела с подобными артефактами или с теми, кто мог бы этим заниматься. Роковое совпадение. Ему ужасно не повезло.

— А где Алисия? Как она перенесла новости?

— Плохо. С тех пор, как пришло письмо из Мунго, она похожа на тень.

Они посидели в тишине.

— У меня есть кое-какие средства, — сказал Оливер. — Поделим плату на двоих.

— Спасибо. Ты настоящий друг. — Она благодарно пожала его ладонь. — Если отец Алисии выкарабкается, он не успокоится, пока не вернёт нам всё до кната.

— Ты хотела сказать, когда он выкарабкается.

Анжелина улыбнулась. Всё будет хорошо. Она в это верила. Им оставалось только ждать.

* * *

— Тост: за справедливую месть и неискоренимое умение Малфоев выходить сухими из воды! — Пэнси отсалютовала бутылкой и сделала затяжной глоток.

— Если так продолжится, мы скоро сопьёмся, — заметил Драко.

Пэнси думала всего секунду, прежде чем беспечно пожать плечами и снова приложиться к горлышку.

С момента его чудесного спасения от наказания прошло несколько дней. Всё это время Корнер сидел тихо, как мышь, в своей гостиной, а если они пересекались, спешил ретироваться или делал вид, что их с Пэнси не существует. Драко не знал, получил ли тот выговор от директрисы, но его вполне удовлетворял пришибленный вид врага. За такое было не грех выпить, и он решил пожертвовать второй бутылкой, некогда стащенной из запасов отца. Последние два года было слишком мало поводов для радости, чтобы упускать подобный случай.

Меньше чем через полчаса оба они были уже изрядно навеселе.

— Твои волосы не дают мне покоя.

Драко закатил глаза.

— О Мерлин! Опять?

— Во-первых, они мешают, во-вторых, ты не Люциус. — Пэнси прищурилась и вдруг выпалила: — Знаю! Я тебя подстригу!

Драко расхохотался.

— Чем?

Из-под листков пергамента, в беспорядке валявшихся на тумбе, Пэнси вытащила… нож для заточки перьев. Драко скептично поглядел на неё.

— Издеваешься? Этим?

— Именно этим. Кстати, почему его у тебя не отобрали?

Драко пожал плечами.

— Просто не нашли. И да, я отказываюсь.

— Не дрейфь! — Пэнси встала и скомандовала: — Поворачивайся.

Драко обвинительно ткнул в неё пальцем.

— Ты пьяная.

— Ты тоже.

Драко со вздохом сел к ней спиной, демонстрируя отросшие ниже плеч волосы. Пэнси принялась перебирать пряди, примериваясь.

— У меня никогда в жизни не было таких длинных волос, — поделился Драко.

— У меня тоже.

— Ты проводишь в моей комнате больше времени, чем в своей.

— Тебе кажется.

— Может, ты в меня влюбилась?

Из-за спины раздалось презрительное хмыканье.

— Брось, Пэнси. Мы же друг друга сто лет знаем.

— Я и ты — ни за что на свете. Не после того, как ты спутался с этой выскочкой Гринграсс.

— Эй! Она мне нравилась вообще-то.

— Ну да, иначе ты бы не стал с ней встречаться. С твоей-то боязнью девушек.

— Я не боялся, — возразил Драко. — Она вроде милая была…

— Готово.

Драко потрогал затылок. Пальцы не нащупали привычной глади волос. Он неловко развернулся, пытаясь встать.

— Мне нужно посмотреть. Вдруг ты меня изуродовала.

— Обижаешь. — Пэнси отбросила ножик обратно на тумбу.

Слезая с кровати, Драко покачнулся и навалился на неё всем весом.

— Как же быстро ты пьянеешь!

— Можно подумать, ты трезвая, — пьяно ухмыльнулся он.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом Пэнси приподнялась на цыпочки, и её горячие губы коснулись его губ. Рука двинулась по груди вверх, обожгла кожу на шее пальцами. В голове помутилось. Алкоголь мешал соображать. На мгновение остались только головокружительные, давно позабытые чувства, жар и мягкие губы…

В мозгу будто что-то щёлкнуло, и Драко разорвал поцелуй, оттолкнув Пэнси так, что она упала на соседнюю кровать.

— Я… Мне надо выйти, — пробормотал он и выскочил из комнаты, задев плечом косяк.