Ataraxia (гет)

Когда дверь за Винчестерами захлопнулась, Гермиона вспомнила, что совсем забыла рассказать им о ее догадках насчет рунического перевода. Устроившись на кухне с чашкой кофе, она размышляла, как амортенция может быть связана с газетами. Может, Джон Винчестер просто каким-то образом обнаружил магический мир и хотел узнать о нем как можно больше? С некоторыми магглами такое случалось: на истории магии им рассказывали, что один маггловский врач с каким-то волшебником случайно попал в Косой переулок. Он до того впечатлился, что перестал читать газеты, потому что они «скрывают от нас великолепный мир», а однажды выточил себе из ножки стула подобие волшебной палочки и попытался вылечить с помощью заклинаний своего пациента. Волшебники спохватились и стерли ему и свидетелям его одержимости память, но кажется, вскоре он стал игроком и закончил в психиатрической лечебнице.

Гермиона припомнила, каким Джон был в последние дни и, если доверять ее знаниям в области психиатрии, никакой манией он не обладал. Значит, банальное любопытство? Вполне может быть. Или, если уж стирать всякие границы, вдруг он решил приворожить Гарри Поттера?

Представив себе эту картину, Гермиона сначала просто захихикала, но вскоре не вытерпела и засмеялась в голос. Чудесная пара! Видимо, она деградирует, раз в голову ей приходят подобные мысли.

Почему-то Гермионе показалось, что стол начало потряхивать. Сначала она списала это на простое «кажется», но вскоре заметила, что чашка с кофе и правда периодически подпрыгивает. В шкафчике с посудой вдруг зазвенели тарелки, на крючках закачались полотенца, перевернулась солонка.

«Землетрясение!» — решила Гермиона, но сахарница вдруг сдвинулась на несколько дюймов в сторону, словно ее переставили. Сорвавшись с места, Гермиона добежала до спальни и, открыв ящик с постельным бельем, стала в нем что-то искать. На дне, под стопкой простыней обнаружился футляр с волшебной палочкой, а рядом — флакон в кожаном чехле со шнурком. Повесив флакон себе на шею, Гермиона схватила палочку и бросилась назад на кухню.

Уже опрокинулись стулья, шкафчики хлопали дверцами, а по паркету пошли длинные полосы, словно их процарапали шилом или стилетом.

— Гоменум ревелио! — выкрикнула Гермиона, но заклинание показало, что кроме нее в комнате никого нет. — Гоменум! —, но результата опять не последовало. Вдруг с полки сорвалась банка со специями и полетела прямиком в нее. Гермиона даже не стала выставлять щит: до того, как банка достигла цели, она трансгрессировала.

* * *

Дин едва не упал со стула, когда в метре от него появилась взъерошенная Гермиона. Опершись о стол, она безумными глазами посмотрела на него и почти шепотом сказала:

— Призрак! В моем доме призрак! — и она едва не упала на пол. Усадив ее на стул, Дин попытался выяснить, с чего она решила, что в ее доме поселился гость из иного мира.

На шум из ванной пришел Сэм; только увидев Гермиону в состоянии, близком к истерике, он куда-то вышел, меньше чем через минуту вернулся со стаканом воды. Гермиона, одарив его благодарным взглядом, отпила из стакана и наконец смогла восстановить дыхание.

— Я так давно не трансгрессировала, что почти отвыкла от этого, — пояснила она свое состояние. — Спонтанно перемещаться в пространстве довольно сложно.

— О перемещении расскажешь потом, — резко прервал ее Дин. — Что ты говорила о призраке?

Сделав еще глоток воды, она рассказала им о происшествии на ее кухне.

— Я сначала решила, что это человек под чарами невидимости, но заклинание ничего не показало. Заколдованных предметов тоже не было, а полтергейста так же легко обнаружить, как человека. Я никогда раньше не встречала настолько недружелюбным привидений, даже растерялась. Но когда оно запустило в меня банкой со специями, нужно было действовать. Вот я и трансгрессировала к вам, — только вы не отправили бы меня в психбольницу или в правительственные лаборатории для опытов.

Признаться честно, Дина немного тронуло оказанное им доверие. Она могла переместиться в любую точку, в любой темный закоулок или в подсобное помещение ее больницы, но переместилась в мотель. Он продолжал бы смаковать приятную мысль о ее доверии, если бы не заметил медленно расплывающееся красное пятно у нее на плече.

— Черт! — ругнулся он, стянув с несопротивляющейся Гермионы вязаную кофту, под которой, к его сожалению, оказалась майка.

Сэм бросился за аптечкой, но Гермиона, словно очнувшись от транса, попыталась вырваться.

— Погоди, не нужно аптечки! — отчаявшись выбраться из хватки Дина, она попыталась объяснить спокойно. — У меня на шее экстракт бадьяна, помнишь, у тебя от него даже шрамов не осталось?

Дин отпустил ее, но у Гермионы не вышло снять флакон с шеи одной рукой. Он, не спрашивая разрешения, взялся за шнурком и осторожно потянул его вверх, невольно коснувшись пальцами ее кожи и волос. Будь у него время, он бы обязательно отпустил какой-нибудь сомнительный комплимент, но сейчас это было бы совсем не кстати. Открыв флакон, от протянул его ей.

Но, как только Гермиона взяла флакон, руки у нее заходили ходуном и она поспешно попыталась отдать его кому-то, например, Сэму, стоящему сбоку от нее.

— Впервые в жизни трясутся руки, — нервно хихикнула она. — Кто-нибудь, сделайте это вместо меня, с бадьяном нужно быть осторожным, — если капнуть слишком много или на неповрежденную кожу, будет сильный ожог.

Сэм протянул руку, и флакон уже почти был у него, но Дин выхватил экстракт прямо у него из-под носа.

— Давай лучше я, — не объяснив, почему, предложил он. Сэм не собирался спорить из-за такой ерунды, поэтому быстро кивнул.

Золотистая капля сорвалась с горлышка и упала прямо на раненное плечо. Гермиона рванулась и вскрикнула так пронзительно, что Дин едва не бросился за обезболивающим.

— Ничего, просто чем раньше начнешь, меньше экстракта понадобится. На анальгетики или зелья нет времени, — сжав зубы, сказала она. — Давай, еще две капли, расщеп не такой большой, как могло быть.

В этот раз Дин старался действовать еще осторожней, чем в прошлый, но от этого легче не стало. Закрыв глаза, Гермиона стала мысленно считать: «Один, два, три, четыре…» Легче не стало, но дыхание немного выровнялась. Последняя капля и можно было спокойно вздохнуть.

— Все, — услышала она голос Дина.

— Спасибо, — Гермиона повесила флакон обратно на шею и заклинанием отчистила заляпанную кровью кофту. Раз уж она вновь начала колдовать, то почему бы не использовать простенькое заклинание, чтобы немного облегчить себе жизнь. Тем более в мотеле было довольно прохладно, — в Джефферсон-сити с утра лил дождь.

— Кто это сделал? Ни разу не видел такого, — спросил у нее Дин.

— Да, как будто вместе с кожей вырвали мясо, — добавил Сэм.

— Расщеп. Когда волшебник трансгрессирует, его тело разбивается на молекулы и заново собирается в месте назначения. Но если не сосредоточиться, часть молекул, — принялась объяснять Гермиона, — может просто потеряться по дороге. — Ей нравилось рассказывать им о мире волшебников. Несколько лет она ни с кем не говорила об этом, какое-то время ее даже преследовал страх, что она забудет волшебную стену у «Дырявого котла» и Косой переулок. Теперь Гермионе было с кем поделиться и на чьи удивленные лица посмотреть.

— То-есть где-то сейчас в воздухе парит плечо доктора Грейнджер? — пристроившись на соседнем стуле, ухмыльнулся Дин.

— А ты разве никогда не встречал висящие в воздухе президентские коленки? Странно, президентов же тоже расщепляет. Все молекулы, теряющиеся при перемещении просто исчезают, — пояснив этот момент, Гермиона оглядела Винчестеров. — Но меня больше беспокоит недружелюбный гость в моем доме, так что, может, займемся этим вопросом?

* * *

Дин в последнее время подозревал, что еще несколько таких ночей, и его зрение уйдет в минус. Не то чтобы очки ему не пойдут, — он выглядит мужественно в любом виде, —, но это слегка неудобно. Вампиры подождут, пока он будет искать свои окуляры? Нет.

Устав пялиться в монитор, он объявил, что идет спать и вскоре задремал на своей кровати.

Снилась какая-то ерунда: словно он бродит по улицам Джефферсон-сити. Ни одного человека не было: казалось, что город вымер, пока не появилось нечто необычное. Оно походило на лемура, только размером с добермана и с полосатой шерстью странного кислотно-фиолетового оттенка. «Нечто» вовсе не проявляло дружелюбия: оно бросилось зигзагами бежать по направлению к Дину, утробно рыча и царапая когтями асфальт.

Дин хотел выхватить нож, или пистолет, или что-нибудь еще, но за поясом не было кольта, а клинок куда-то пропал. Он был абсолютно безоружен перед этой тварью. Отчего-то он не мог сдвинуться с места, лишь молча стоял и смотрел, как «лемур» приближается к нему.

Когда тварь оказалась в метре от него, декорации резко сменились; теперь они были в доме Гермионы. «Нечто» тут же сменила цель: забравшись на книжный шкаф, оно принялось рвать когтями обои и сбрасывать с полок вещи. Вазы, книги, фотографии — все это падало вниз. Тварь схватила одну из книг, — Дин лишь заметил титульный лист, — и зубами разорвала ее в клочья.

Оставив в покое книгу, «лемур» снова обратил внимание на Дина. Не в силах уклониться, Дин просто смотрел как на него, выставив вперед когтистые лапы, прыгает «лемур». И он проснулся.

Кровати в мотеле стояли в той же комнате, что и стол, отделяемые друг от друга невысокой перегородкой, поэтому ни Сэм, ни Гермиона не заметили, что он не спит. Дин лежал на спине, вперив взгляд в потолок, и пытался отдышаться. Он успокоился, только когда нащупал под подушкой рукоять пистолета. Но вместо своего кольта Браунинга он обнаружил тот самый кольт, созданный для борьбы с нечистью.

— Странно, — тихо пробормотал он, недоверчиво глядя на пистолет. Судя по всему, не подделка, да и кто бы стал его подделывать? — Очень странно…

Он, словно в находясь трансе, поднялся с кровати и вышел из-за перегородки. Гермиона и Сэм о чем-то увлеченно беседовали, не замечая его.

— В моем мире призраки чаще всего дружелюбные и не причиняют никому вреда. В моей школе, к примеру, было с полсотни призраков, а у каждого факультета было свое привидение, — заявила Гермиона, но Сэм ей не особо верил.

— Как привидение может быть безобидным? И зачем факультету свой призрак?

— Раньше, еще до того, как они умерли, эти люди учились на этих факультетах, — наша школа очень старая, ее основали где-то в IX веке. Ну, например Почти Безголовый Ник часто защищал первокурсников, если их обижали и вообще любил поболтать. А Кровавый Барон не давал полтергейсту разрушить школу до основания, — начала перечислять она. Послушав ее с минуту, Дин понял, почему Сэм ей не верит. Он и сам не особо верил в ее слова. Может призраки еще и кексы с изюмом пекут? — Серая дама, правда, мало кем интересовалась, но она помогла моему другу, ее просто нужно было попросить. Плаксу Мирртл тоже нужно было просто спросить, чтобы узнать ответ. Они никогда не причиняли никому вреда.

Дин решил, что за такими размышлениями можно просидеть до рассвета и что пора это прекращать.

— Но в твоем случае этот принцип не пройдет, — и Сэм, и Гермиона как по команде обернулись к нему. Довольный оказанным эффектом, Дин повернул стул и, положив руки на спинку, сел. — Что вы успели узнать?

— Дом новый, в нем никто до Гермионы не жил, но это мы знали сначала, — начал Сэм. — Земля раньше была пустырем, никаких языческих капищ, кладбищ или чего-то подобного.

— По полицейским сводкам там даже не было убийств и несчастных случаев, — Гермиона по старой привычке стремилась показать, что знает материал на отлично. Пусть это и не школьный урок, а материал касается ее собственного дома.

— Ранее Гермиона ничего странного не замечала, дом как дом, мы сами там были.

Видимо, дурной сон все-таки испортил ему настроение, потому что Дин, сам того не желая, начал ворчать:

— Ну да, если не считать того, что в нем живет ведьма.

Гермиона гордо вскинула голову, презрительно взглянув на него:

— Волшебница, не путай.

Сэм видел, что назревает конфликтная ситуация, а потому решил вмешаться. Он давно понял, что именно происходит между этими двумя: симпатия, которую каждый либо не желает показывать, либо не осознает. И второе, скорей всего, относится к его брату. Дин до того привык к тому, что девушки по первому зову кидаются к нему на шею, что просто разучился видеть скрытый интерес.

— Сейчас не об этом. Дин, завтра мы сами поедем туда, осмотрим дом, а после решим, что делать.

— А я? — Гермиону явно не устраивало, что ей придется быть в стороне.

— Останешься здесь до тех пор, пока мы не разберемся, — уверенно отрезал Дин. Не хватало ему еще трястись не только за Сэма, но и за нее. — И никаких возражений.

— Но…

— Я сказал - нет! — выпалив это, он сразу почувствовал странное успокоение, словно только что выполнил что-то важное.

— Хорошо, — вдруг тихо сказала Гермиона, кивнув головой. Он ожидал любого проявления сопротивления, — слез, истерик, ругани, —, но не такого смирения. — И я хотела сказать вам, но забывала: тот текст, что вы мне принесли — поэтический отрывок из рецепта самого сильного приворотного зелья. Пока не знаю, зачем он мог понадобиться вашему отцу, но это действительно так, ошибки быть не может. — Зевнув, она поднялась со стула и потянулась. — Вы как хотите, а я спать. Где мне можно лечь?

— На моей кровати, она слева — уже мягче предложил Дин. Теперь он даже и не думал злиться на нее, напротив, почувствовал желание проявить заботу. — Я все равно сегодня не буду ложиться.

Сказав «спасибо», Гермиона скрылась за перегородкой.

— Ну и что это было? — спросил Сэм, немного пораженный поступком Дина. Раньше он никогда не уступал своего, разве что изредка ему или отцу, да и то нехотя. Дин делал что-то только когда хотел этого.

— Сам не знаю, — буркнул Дин. — И мне сейчас не до этого. Лучше посмотри, что было у меня под подушкой, — и он положил на стол кольт.