Ataraxia (гет)

Когда они медленно, как бы нехотя, отстранились друг от друга, Гермиона почувствовала, как у нее пунцовеют щеки. «Как хорошо, что света нет!» — подумала она, представив, как Дин бы посмеялся над ее смущением. Она никогда не смущалась, даже во время своего первого поцелуя, но сейчас что-то изменилось. «Чувствую себя девчонкой, влюбившейся в выпускника лет на семь ее старше!»

— Ты… твоя очередь сегодня спать на кровати!.. — на одном дыхании шепотом выпалила она. Гермиона почувствовала, как он беззвучно сотрясается от смеха.

— И это все, о чем ты сейчас можешь думать? — насмешливо спросил Дин. Он знал, что девушки в любой момент умудряются говорить о чем угодно, но чтобы об очереди на спальное место…

— И все же, иди спать, — ворчливо сказала Гермиона, желавшая поскорее остаться наедине с собой. Сейчас ей нужно было о многом подумать.

Дин поднялся — в этот момент он показался ей ужасно высоким — и протянул руку.

— Не могу позволить, чтобы леди оставалась сидеть на полу.

Чуть помедлив, Гермиона вложила свою ладонь в его. Дин потянул ее на себя, и она, пошатнувшись, случайно столкнулась с ним. Не смея поднять глаз, Гермиона продолжала упираться ладонью в его грудь и смотреть на то, как поднимаются его ключицы при вдохе. Она была вовсе не против, когда Дин положил руку на ее талию. Находясь в легком забытье, сама не заметила, как стала дышать с ним в такт… И вдруг очнулась.

Отстранившись, Гермиона серьезно посмотрела на него; Дин улыбался, но не насмешливо, а счастливо.

— Иди спать, Винчестер.

Он с укором посмотрел на нее, но говорить ничего не стал. Когда послышалось тихое сопение, Гермиона резко опустилась на стул и закрыла лицо руками. Ей предстояла долгая ночь.

* * *

Найдя на полу ключи, Гермиона вышла на улицу и подняла рубильник в щитке. Но, вернувшись в номер, свет включать не стала, только тихо взяла палочку с тумбочки. Во-первых, не хотелось будить Винчестеров, а во-вторых, ей почему-то всегда лучше думалось ночью, когда было темно.

Открыв окно, она смотрела на город — уснувший, даже не мерцавший вывесками — и чувствовала, что может утонуть в неопределенности. Ей просто необходимо было знать, чем был этот поцелуй — увлечением или возможным началом чего-то серьезного?

Гермиона всегда точно знала, чего хочет от жизни. Когда ей предложили место в Министерстве, она не смогла сказать «да», потому что знала — ей это не по душе. Она хотела некой обыденности, простоты, не волшебных будней. И Гермиона поступила в американский медицинский колледж — просто ткнула пальцем в карту, чтобы выбрать страну. И ни разу не пожалела.

Но Дин… Дин нарушал всю размеренность ее жизни. Только он появился, и Гермиона вновь стала колдовать, нарушила Статут о секретности, взяла отпуск, хотя раньше никогда этого не делала. А еще она вспомнила о Хогвартсе, Косом переулке, Дырявом Котле и очень захотела вернуться туда. Дин нес перемены и неопределенность, и Гермионе это не нравилось.

Нужно было прекратить это! Иначе все может зайти слишком далеко, и у нее ничего не получится сделать. Пока между ними только взаимный интерес и пара поцелуев, все можно легко решить. Нужно лишь сказать: «Хватит!»

Вдруг в кустах у соседнего домика мелькнула тень. Гермиона напрягла зрение, чтобы разглядеть ее. Но тени словно и не бывало. Гермиона уже и забыла о ней, как в воздух взметнулось что-то фиолетовое, чем-то походившее на лемура, но гораздо больше. Нечто, выставив вперед когтистые лапы, шипя и скалясь, прыгнуло на подоконник и тут же бросилась в атаку. Вскрикнув, Гермиона направила палочку на зверя и, он отлетел назад. Оказавшись на улице, оно, порычав напоследок, скрылось в кустах.

Загорелся свет, послышались торопливые шаги. Гермиона, застывшая в оцепенении, даже не заметила, как к ней подошли проснувшиеся Винчестеры. Только почувствовав на своей плече руку Дина, она словно очнулась ото сна и тут же стряхнула чужую ладонь. «Не забывай о своем решении!» — мысленно повторила Гермиона.

— Что случилось?

— Это, это тот лемур, про которого вы говорили. Прыгнул на подоконник и бросился на меня, — немного заикаясь, объяснила она. Дин тут же кинулся к окну и, облокотившись руками о подоконник, высунулся наружу.

— Уже смылся! «Мадагаскар» да и только! — разочарованно сказал он, закрыв окно.

Сэм в это время уже сидел за ноутбуком, разыскивая что-то в сети. Быстро просмотрев нужные ему сводки, подозвал Дина к себе. Гермиона, не сдержав любопытства, тоже подошла ближе.

— За этот месяц двое местных попали в психиатрическую лечебницу, — быстро стал рассказывать Сэм, пролистывая страницы интернет-газет. — Причем оба считают, что видели странного фиолетового зверя. Кажется, наши клиенты.

— Обычная схема или усложняем?

— Думаю, обычной хватит, — Дин согласно кивнул.

— Обычная схема? — удивленно переспросила Гермиона. — Что вы собрались делать?

Дин встал и, посмотрев на нее, нагнувшуюся к столу, со всей высоты своего роста, ухмыльнулся:

— Завтра увидишь, — и прибавил, — крошка.

* * *

Около полудня со двора мотеля выехала черная Шевроле Импала. Водитель ее, состроив довольную гримасу, плавно поворачивал и вообще вел довольно аккуратно.

— Он всегда такой, когда за рулем, или это все стресс? — заинтересованным шепотом спросила Гермиона.

— Импала — его единственная любовь, — прокомментировал Сэм, что-то ища в бардачке. Среди различной атрибутики экзорциста невозможно было найти нужное. Хлопнув дверцей, тут же защелкнувшейся, он спросил:

— Дин, не видел удостоверения?

— Покопайся в бардачке! — с раздражением ответили ему. Дин не любил, когда его отвлекали от дороги.

— Там ничего нет.

— У-у-х! Ну, Сэм! — громко выдохнув, Дин наклонился, удерживая руль в нужном положении одной рукой, и принялся рыться в бардачке. Через минуту он бросил Сэму на колени два удостоверения.

— Что это? Только не говорите, что вы подрабатываете в АНБ! — вдруг воскликнула Гермиона, разглядев значки на удостоверениях.

Дин усмехнулся и, резко крутнув руль, отчего машину занесло в сторону, сказал:

— А по воскресеньям я преподобный отец.

* * *

Лечебница вовсе не походила на клинику, в которой работала Гермиона — так ей, по крайней мере, показалось. Стены были такими же белыми, по коридорам разливался такой же белый холодный свет, но персонал был неестественно молчаливым и недружелюбным, во всем здании повисла напряженная тишина, иногда нарушаемая надсадными криками, которые, впрочем, быстро заставляли смолкнуть. Гермионе очень хотелось покинуть это место, и желание это только усилилось, когда она заметила, что на всех окнах установлены решетки. «Огромная клетка для тех, кто обижен жизнью» — думала она, прячась за широкие спины Винчестеров, — «для тихих помешанных, для буйных безумцев и для многих других, кто не может существовать в обществе. Губительное место для здорового человека».

Как только Дин изящным жестом открывал свое удостоверение — «агент Хатчерсон,» — говорил он, — все двери перед ними открывали, а персонал, заинтересованный внезапным визитом, заискивающе предлагал не только экскурсию по лечебнице, но также кофе, шоколад и полноценный ланч. Гермиона только удивлялась, с каким равнодушием и невозмутимостью Дин отвечал на все подобные предложения, учитывая, насколько он несерьезен.

Главный врач отделения тихо помешанных больных, поворчав для приличия, сотрудников Агентства Национальной Безопасности пропустил, но к Гермионе он подошел со всей дотошностью:

— У мисс нет документов, уполномочивающих ее для посещения, — со злорадной улыбкой заметил он. — Ей придется покинуть наше заведение, — от удовольствия он даже стал потирать руки.

Сэм порылся в карманах с таким видом, будто что-то потерял и с досадой сказал:

— Я забыл удостоверение мисс Лоуренс в штабе! У нее сегодня первый день, документ должен был отдать я. Может, сделаете исключение?

Врач, еще больше обрадованный вскрывшимся обстоятельствам, твердо заявил:

— Нет, мистер Хэмсфорт.

— Примем это за «да», — сказав это, Дин оттеснил врача в сторону от нужной двери и, взяв Гермиону за руку, потянул к палате. Сэм только пожал плечами на возмущенное восклицание врача и прошел за ними.

В палате, залитой ясным солнечным светом, на кровати расположилась миссис Клаффлин — хрупкая женщина, полностью поседевшая, но при этом без единой морщинки на лице. Увидев посетителей, она улыбнулась и, как хозяйка большого дома, принялась хлопотать.

— Здравствуйте! — звонким голосом сказала она. — Присядете?

Бросив взгляд на единственное кресло, Сэм кивнул Гермионе, и та поспешно заняла указанное место. Достав ручку и блокнот, она приготовилась записывать все сказанное.

— Мы из Агентства Национальной Безопасности, — устав от молчания, Гермиона решила, что тоже примет участие в этом спектакле. — Это мистер Хатчерсон, это мистер Хэмсфорт, а я мисс Лоуренс. Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов.

Но миссис Клаффлин ее не слушала; внимательно разглядывая своих посетителей, она вдруг схватила Гермиону за руки и, перевернув ее ладони тыльной стороной вниз, стала рассматривать кожу.

— Какие у тебя красивые руки! А какая кожа! Такие пальцы просто созданы для музыки! — восклицала она, проводя пальцами по ладоням. Лицо ее приобрело мечтательное выражение, и миссис Клаффлин вдруг резко переменила тему:

— Я когда-то играла на блок-флейте. Ах, какая это чудесная музыка! А ты, милая, не играешь на флейте?

— Нет, мэм, у меня нет слуха.

— Глупости! Слух есть у каждого, просто его нужно развивать. Даже вот этот молодой человек, мистер… Хатчерсон, и то выучился бы петь, если бы захотел.

Дин, по-детски обидевшись на ее замечание, сказал:

— С чего вы решили, что я не пою?

— По вам видно, что медведь на ухо наступил, — отрезала миссис Клаффлин и тут же вернулась к Гермионе. — О, меня в Илвермони многому научили, особенно предсказывать по руке. Ты, милая, скоро будешь на развилке двух дорог: одна пряма, но безотрадна, другая змеей вьется, зато полна приключений и неожиданностей. Я уже знаю, куда ты свернешь.

Гермиона с сомнением спросила:

— Ну, и куда же?

— Туда, — не заметив отрицательного отношения к своему гаданию, как можно тверже и спокойней сказала миссис Клаффлин, — где будет сердце твое. А будет оно в чужих руках.

Сэм, отличавшийся деликатностью, пихнул раздраженного Дина в бок и тут же ласково заговорил с миссис Клаффлин:

— Мэм, нам нужно знать, что вы видели полмесяца назад, перед тем, как у вашего мужа случился сердечный приступ? Не могли бы вы подробно рассказать об этом?

Раздумывая, миссис Клаффлин стала раскачиваться из стороны в сторону, бормоча себе под нос. «Нельзя… Они убьют Малышку… Малышка опасен… Ему нельзя больше здесь жить… Малышка…» — донеслось до Гермионы. Миссис Клаффлин так же внезапно перестала раскачиваться и быстро заговорила; прытко пишущая ручка только успевала записывать.

— Вечером мы с Сэлом смотрели музыкальную программу. Он, как и мистер Хатчерсон, не музыкален, но ради меня смотрел ее. В кухне было открыто окно и… Наверное, Малышка прыгнул в окно, чтобы попасть к нам домой.

Дин было хотел перебить ее, чтобы задать вопрос, но Сэм вовремя пихнул его локтем.

— Сэл хотел пить и поэтому пошел на кухню. Потом был крик Сэла, такой, что заглушил Уитни Хьюстон по телевизору, я побежала к нему, а там… — в уголках глаз миссис Клаффлин скопились слезы, сама она, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать, прикрыла рот рукой.

— Мэм, — начала Гермиона, взяв ладонь миссис Клаффлин в свою, — вам нужно нам это рассказать. Это очень важно. Пожалуйста.

Миссис Клаффлин внимательно посмотрела на нее, кивнула и, сделав резкий вдох, продолжила:

— Там был Сэл. Он лежал на полу, уже мертвый. Милая, Боже, какие у него были глаза! Какой ужас в них застыл! А рядом бродил Малышка, пошипит на Сэла и отойдет, пошипит и отойдет. А потом он прыгнул на подоконник и куда-то убежал.

— Миссис Клаффлин, — осторожно поинтересовался Сэм, — как выглядит Малышка?

Она, все-таки расплакавшись, ответила, все время заикаясь:

— П-п-похож на лемура, знаете, каких п-п-показывают по Дискавери. Только Малышка фиолетовый, наверное, упал в б-б-банку с краской.

Миссис Клаффлин с удивлением отметила, что ее посетители переглянулись так, будто уже видели Малышку. Ей вдруг стало страшно: что если он придет к ней? Дрожа всем телом, миссис Клаффлин бросилась к одному из мужчин, хватая его за руку.

— Пожалуйста, не оставляйте меня здесь! Он, он убьет меня, как это было с Сэлом, с моим дорогим Сэлом! — несвязно бормоча, она с детским доверием уставилась на Дина, не дающего ей упасть. — Мы ведь прожили почти пятьдесят лет вместе, я и Сэл. А теперь его убил Малышка, и меня он убьет!

— Не волнуйтесь, миссис Клаффлин, — ответили ей, кто именно, она не поняла. — Мы позаботимся о вашей безопасности.

Посетители ушли, оставив ее одну. Миссис Клаффлин, с ногами усевшись на кровать, сквозь стену услышала неразборчивые фразы. «И как мы выполним твое обещание?» — сказал один голос, женский, но твердый. «Не знаю,» — ответил тот самый, что пообещал защитить ее. — «Но или эта старушка спокойно доживает свой век, или я потерянный принц Испании!»